Еще одно загадочное исчезновение

 

Покинув ресторан «Каприччио», Александр наконец‑то отправился на свидание с психологом Ольгой Валентиновной.

Раздобыть адрес центра психологических тренингов под названием «Галактика» не составило труда. Вскоре Валдаев уже мчался туда на машине Здоровякина.

– Пум‑пу‑рум, пум‑пу‑рум, – приятно напевал он, вываливаясь из автомобиля и забирая с сиденья букет.

– Вы так хорошо поете, – проворковал кто‑то сзади. – Ну совсем как Киркоров!

– Скорее – как Винни‑Пух! – сказал Валдаев и оглянулся.

Он быстро отсканировал прелести синьориты, решившей задружиться с импозантным мачо, и эти прелести его не тронули. Валдаев был привередлив, избалован. И к тому же весь трепетал в предвкушении встречи с зеленоглазой Ольгой Валентиновной. Сейчас его было трудно сбить с курса. Конечно, если б на его пути стояла девица с параметрами Инги Сошенко, он, так и быть, на минутку задержался бы. И даже занес бы телефончик красотки в память мобильника. Но синьорита, клюнувшая на вокальные данные Валдаева, явно проигрывала сравнение и с Ингой, и с Ольгой Валентиновной.

«Или не худеть? – задумался капитан. – Девочкам и так нравлюсь. Нет, буду. Я ведь дал себе слово!»

– …А у нас она не работает, – озадачили капитана в центре психологических тренингов.

– Уволилась?! – расстроился Валдаев.

– Да нет же! И не работала никогда. Знаете, она, наверное, свободный специалист. Практикует понемногу, зарабатывает. А наш центр упомянула для значительности. Клиентам спокойнее, если их консультирует не фриланс, а сотрудник крупного психологического центра. И не просто психолог, а кандидат психологических наук, лучше доктор. Понятно?

– Понятно. Но ведь это нечестно!

– Так. Маленькая ложь. А у вас какие‑то претензии к Ольге Валентиновне?

– У меня одна претензия. Я хочу ее немедленно увидеть. Я полтора месяца ждал этой встречи.

– Ну надо же, – заинтересованно осмотрела Валдаева и его букет администратор центра. Женщина почему‑то вздохнула. – Ясно. Значит, полтора месяца? Ну, хорошо. Посидите на диване, я попытаюсь выяснить, не знает ли кто из коллег вашу таинственную Ольгу Валентиновну…

 

Это было в духе полковника Алимова – завлекать подчиненных в разные романтические места!

– Ну что, сморчки, заработались совсем? Давайте‑ка проветримся. Поехали в морг, – предложил сегодня Зуфар Алимович.

Морг, несомненно, был наилучшим местом для расслабления.

– Хочу вам кое‑что показать, – таинственно заблестел глазами полковник.

Ваня поморщился. Лучше бы он сопровождал капитана Валдаева – в рестораны, в гости к красивым женщинам. Но Ваня, конечно, понимал: трудовые будни настоящего опера – это грязь, трупы и нудная бумажная работа.

В морге мальчуганов ждал сюрприз. Зуфар Алимович жестом фокусника стянул простыню с трупа.

– Карьера наемного убийцы по кличке Самурай окончена, – пафосно объявил полковник. – Вот он. Знакомьтесь.

– Ух ты! – изумился Ваня. – Как мы и думали. Маленький, желтенький и с узкими глазами! Настоящий японец!

На хладном ложе громоздился труп молодого мужчины. При жизни парень был под метр девяносто, обладал белобрысой шевелюрой, белесыми бровями и ресницами. Киллер Самурай больше походил на шведа, чем на японца.

– Логичнее было бы назвать его Викингом или еще как‑нибудь в этом роде, – сказал Ваня. – А вы уверены, что это Самурай?

– Да, – кивнул Зуфар Алимович. – Сняли отпечатки с трупа. Это Самуров Ярослав Иванович. В прошлом – высококлассный спортсмен, медалист. Отличный стрелок. Шесть лет назад отсидел за разбойное нападение и с тех пор больше не конфликтовал с законом. Вернее, не попадал в поле зрения правоохранительных органов. Очевидно, после отсидки Самуров начал карьеру киллера и превратился в Самурая.

– А на чем сгорел?

– Вчера попался. Совершенно случайно. Сидел в засаде с винтовкой, выслеживая бизнесмена по фамилии Залесов.

– Это у которого куча супермаркетов?

– Моя мама говорит, у Залесова – самые дешевые яйца, – сказал Ваня.

Полковник и майор задумались.

– Что ж, этот факт вряд ли делает честь господину Залесову, – отозвался, наконец, полковник. – В общем… Залесов бродил по стройке. Он купил пивоварню, теперь ее расширяет. А Самуров устроился в пустом здании неподалеку. Выжидал момент. Но именно сюда нагрянул ОМОН. Они получили наводку, что в этом здании устроен склад боеприпасов и взрывчатки. Самуров успел выстрелить в Залесова, прежде чем увидел омоновца. Наш среагировал быстро – в секунду снял Самурова.

– Но Залесов‑то убит?

– Слегка скальп задело. Ничего серьезного.

– Счастливчик!

– Наверное, бизнесмена заказали конкуренты.

– Должно быть, Березин. Варил себе мужик пиво, богател, а тут Залесов возник со своей пивоварней.

– Точно. А может, и не он.

 

Администратору центра «Галактика» ничего не удалось выяснить о частнопрактикующем психологе Ольге Терновик. Неудовлетворенный Валдаев заехал в «Кенгуру» и начал пытать Кристину, требуя дать координаты Ольги Валентиновны.

Лунская, несомненно, обрадовалась очередному визиту Александра. Она и не предполагала, что теперь будет так часто видеть симпатичного и коммуникабельного детектива.

– Но постойте! Откуда же мне знать, куда девалась эта женщина? Я‑то тут при чем?

– Кристина, поднимите бухгалтерские документы. Если Ольга проводила тренинг с менеджерами «Кенгуру», ее услуги, наверное, как‑то оплачены.

– Хорошо. Сейчас. – Кристина взяла трубку телефона. – Агнесса Михайловна? Уехала? Ну, кто‑нибудь… Принесите мне договор на проведение тренинга на озере Саманкуль, платежки…

Через пару минут в кабинете Кристины появилась обескураженная бухгалтерша.

– У нас ничего нет, – доложила она. – Наверное, Аркадий Игоревич оплатил тренинг наличными.

– Или собирался заплатить постфактум. – Кристина посмотрела на Валдаева и пожала плечами. – Чем еще вам помочь, Саша?

 

Но Валдаев не сдал бы город неприятелю даже после захвата главной площади. Он продолжал упорствовать. Позвонил друзьям в ФСБ, а пока те думали, стал выискивать владельцев виллы «Валерия». Собственник виллы, несомненно, знал адрес и паспортные данные Ольги Валентиновны – ведь психолог собственнолично арендовала коттедж для проведения тренинга.

Тут пригодился лейтенант Воробьев. Озеро Саманкуль и вилла «Валерия» – это была его песочница. Получив задание по телефону, Сережа перезвонил через полчаса.

– Товарищ капитан, вот это новость! – закричал он в трубку.

– Что?

– Вилла‑то называется вовсе не «Валерия»! А «Виолетта»!

– Здрасте!

– Ну! Я бы сказал – один хрен, но как быть с женой Баксанова? Мы‑то думали, вилла названа в ее честь! А она вообще никогда не принадлежала Баксанову, представляете? Ее построила Виолетта Крикунова, крутая бизнесвуменша. И назвала своим именем! А потом продала нашим поселковым предпринимателям, и они сдают коттедж туристам за бешеные деньги.

– Ты не ошибаешься?

– Все точно выяснил. А Ольга Терновик оплатила аренду наличными и никаких документов не оставила. Ни договора, ничего.

– Крупно же она попала, – пробормотал Саша. – Сняла коттеджик на собственные деньги, а тренинг не удался. И «Кенгуру» ей не заплатило. Да, не повезло Ольге Валентиновне. И что же? Даже адреса нет?

– Есть только ее подпись на паре бумажек. Но наши мужики ее запомнили. Красивая, говорят, женщина. Интересная. Глаза зеленые.

– Это я и сам знаю, – мрачно сказал Валдаев. – Ладно, отбой.

У него испортилось настроение. Ему и самому случалось обманывать чужие ожидания – делал авансы, обещал позвонить, а затем напрочь забывал телефон девицы, не сумевшей затронуть его душу (или органы осязания).

Ольга Валентиновна, сказав сыщику, что он запросто найдет ее в «Галактике», навешала спагетти на уши Валдаеву. Она солгала и избежала встречи с мужчиной, который ей не понравился.

– Если я ей пришелся не по вкусу, надо было так и сказать, – обиженно сказал Валдаев. – Зачем же за нос водить?

Он взял с сиденья букет, уже немного поникший, и вылез с ним из автомобиля. Он решил отдать цветы какой‑нибудь симпатичной девице – в отместку коварной Ольге Валентиновне, так безжалостно растоптавшей светлые чувства капитана.

Валдаев провожал взглядом одну, вторую, третью девушку. Как назло попадали сплошь дурнушки. А некоторые – даже с кривыми ногами!

– Да ну вас! – в отчаянии воскликнул донжуан и сунул цветы в урну.

О том, чтобы привезти дорогой букет домой, Брунгильде, он как‑то и не подумал.

 

Валдаев вернулся в милицейское логово на Петербургской площади. В кабинете майора Здоровякина густо пахло рыбой. Ведро с добычей стояло в углу. Рыба переливалась серебром, вздыхала и чмокала.

– Здравствуй, Сашуля! – поприветствовал друга Егор Митрофанов, сотрудник ОБЭП. – Я вам тут рыбки привез. На Саманкуле наловил.

– И как это у тебя получается? – удивился Здоровякин. – Мы вот с Валдаевым ничего не поймали.

– А вы и не пытались. У вас времени не было. Вы же ломали катер. Я, кстати, до сих пор за ремонт не расплатился.

– Да не ломали мы твой катер! – возмутился Здоровякин. – Он сам заглох!

– Ты что‑нибудь узнал про Льва Баксанова? – сменил тему Валдаев.

– И весла утопили, свиньи, – добавил Егор. – Узнал. Поднял его дело. Короче, оклеветали мужика.

–???

– Ни к каким финансовым махинациям он не был причастен. С мафией дел не имел. Аферы не проворачивал. Весь компромат на Баксанова, попавший к нам в руки, был сфальсифицирован.

– Кем?!

– Очевидно, тем, кому он крупно насолил. Мы бы, конечно, во всем разобрались и отпустили Баксанова. Со временем. Тем более что его друг Лунской развил лихорадочную деятельность, вытаскивая друга из тюрьмы, нанял первоклассного адвоката. Но судьба распорядилась иначе. Баксанов сцепился в камере с уголовниками, и его убили. Погиб мужик глупо и бессмысленно.

 

Глава 49

Друг единственный и верный

 

В лагерь «Даллас» к братьям Здоровякиным приехала странная компашка. Во‑первых, из джипа исторглась беременная мама пацанов с собакой на руках. Во‑вторых, вылез лейтенант Евдокимов. Затем появился прораб строительной фирмы «Евродом» Ваграм (!). И наконец, чудо в перьях – разноцветная, лохматая Брунгильда с золотыми ресницами и мушкой на щеке.

– А папа не приехал? – затосковали дети.

– Папа на работе, – объяснила Маша.

Присутствие Вани объяснялось просто: лейтенанта делегировал майор Здоровякин. Брунгильда поехала потому, что теперь вовсе не расставалась с Машей. Но что здесь делал Ваграм?!

Компания весело провела время. Маша хладнокровно отмела все претензии воспитателей и не позволила дамам завести долгий рассказ о незаурядности Машиного потомства.

Взрослые быстро забрали пацанов и отправились на берег озера. Там организовали пикник. Восточный мужчина Ваграм зажарил бесподобный шашлык, все пили красное вино (дети – сок). Рекс очумело метался по берегу, и у него, видимо, разрывалось от счастья сердце. Детеныши ежеминутно норовили утонуть в озере и поджариться на мангале и демонстрировали Брунгильде азы английского. Брунгильда ничего не понимала.

– Говорить русский, – просила она…

Антон – со словами «прощай, Джордано!» – спалил в огне гусеницу. Алеша утрамбовывал в коробочку из‑под колготок взрывчатку, добытую из китайских петард. Он собирался устроить фейерверк. Эдик гонялся за Рексом – ребенок построил катапульту и остро нуждался в снаряде.

– Какая красота, – восхитилась Маша, оглядываясь кругом. – Чудесно! Давайте через неделю опять сюда приедем! Дети, а вам тут нравится? Вы не хотите домой?

– Нет! – закричали дети. – Ни за что! Тут весело! Суперски! Только воспитатели почему‑то нервные.

Изумрудная «восьмерка» Здоровякина мчалась по городу. Илья скалой висел над рулем: масштаб автомобиля не соответствовал габаритам майора.

– Ты встретился с Ольгой Валентиновной? – вспомнил вдруг Илья.

– Не‑а.

– А почему?

– Она меня обманула. Сказала, что работает в центре «Галактика», а это ложь. Кинула она меня. Продинамила.

– И что? Разве для тебя проблема найти в городе женщину, имя которой, и даже отчество и фамилия, тебе известны?

– Нет, не проблема. Проблема в том, что Ольга, очевидно, вовсе не мечтает вновь со мной встретиться.

Илья недоверчиво покосился на друга. По его мнению, таких женщин в природе не существовало. Все хотели встретиться с Валдаевым. Правда, сейчас друг был не в лучшей форме. Неужели толстые щеки Валдаева отвратили от него прекрасную мадам, задумался Илья. Или Саша теряет прыть, сноровку и уже не способен так, как прежде, очаровывать женщин?

Да, наверное, Валдаев старел. Раньше его только воодушевило бы сопротивление добычи. А сейчас он раскис, приуныл.

– Ну, не грусти, – подбодрил капитулянта Здоровякин.

– Знаешь, Илья, а вилла «Валерия», оказывается, вовсе не «Валерия», а «Виолетта». И никогда не принадлежала Баксанову.

– Как это?

– А вот так. Ошибочка вышла.

– Но почему же мы решили, что она принадлежит Баксанову?

– А ты вспомни наш разговор за обедом. Ольга конечно же перепутала названия. Это она нам сказала, что вилла называется «Валерией». И принадлежала какому‑то рекламному боссу. А Аркадий Лунской тут же домыслил, что виллу построил его друг.

– У кого что болит.

– Да, видно, для Лунского были чрезвычайно болезненны воспоминания о Льве, если везде ему чудилось присутствие друга. Одного я не понимаю. Все считали, что Лев Баксанов мошенник, пособник мафии. Что своим благосостоянием он обязан финансовым махинациям. Но ведь это ложь! Баксанова посадили по ошибке. Почему же Аркадий Лунской после смерти друга не попытался восстановить его доброе имя?

– Не знал, что друг невиновен?

– Как это – не знал? Он задействовал адвоката Гольшица. А этот проныра способен докопаться до чего угодно, даже найти маму Буратино! И если, как сказал нам Егор, после смерти Баксанова все же была установлена его абсолютная невиновность, будь уверен – Гольшиц доложил об этом Аркадию Игоревичу. И что же Аркаша?

– Промолчал?

– Промолчал. Предположим, Валерия Баксанова после трагической гибели мужа была не в состоянии доказывать знакомым, что Льва опорочили. Она, не приходя в сознание, эмигрировала в Испанию. Но почему же лучший друг не взял на себя эту миссию – восстановить репутацию Баксанова!

– Поленился?

– Ну как это поленился?! Представь, Илюша, тебя убили в камере, а твою память оболгали.

– Ну, спасибо! Да как…

– Постой, не кипятись. И что я буду делать после твоей безвременной кончины? Да я глотку перегрызу любому, кто посмеет сказать о тебе плохое слово!

– Правда?

– А как иначе?

– А если я все‑таки не умру? Тогда?

– Ну, это само собой. Если не умрешь, я и подавно не позволю никому порочить твое имя. А Лунской позволил! И ничего не предпринял, чтобы защитить память друга. А знаешь, почему?

– Почему?

– Ему это было выгодно!

– Что?

– Чтобы все считали Баксанова мошенником.

– Как это?

– А так. Ты знаешь, что самое ценное в рекламном бизнесе?

– Ну… Богатые клиенты.

– Да. А еще – талантливые специалисты. И вот после смерти друга к Лунскому постепенно перетекла вся клиентура Баксанова и все талантливые кадры!

– Точно.

– Несчастье с Баксановым пришлось на руку Аркадию Лунскому. И теперь я думаю, а не он ли сфальсифицировал документы, из‑за которых арестовали Баксанова?

– Подставил друга?!

– И стал самой крупной фигурой рекламного бизнеса в нашей области!

В салоне автомобиля повисла пауза. Безмолвие нарушила звонкая трель телефона.

– Да! – ответил Здоровякин. – Угу. Ага. А? Угу. Ага. Э‑э‑э… Угу. Кхмм… Ага. А? У‑у… Спасибо тебе, Гена!

Валдаев невольно заслушался. Манера Здоровякина вести диалог завораживала.

– Звонил Гена Сокол из банка «Антей», – отчитался Илья. – Мы с тобой, Саша, думали, что счет в «Антее» принадлежит Льву Баксанову. И именно он перевел деньги Инге на ее счет в «Алекс‑банке».

– Угу.

– Мы ошибались.

Здоровякин торжествующе посмотрел на друга.

– И? Ну же! Колись! Да не томи ты!

– Счет в «Антее» принадлежал Аркадию Лунскому.

– Серьезно?! – изумился Александр. – Значит, это он, а не Баксанов спонсировал нашу стервозную красотку!

– Ага. Но я не понимаю. Чьей же любовницей была Инга?

– Любовницей Баксанова – это мы знаем точно.

– Почему же Лунской отвалил блондинке такой жирный кусок?

– За услугу? А какую услугу могла оказать Лунскому Инга? Уж не она ли подсунула Льву Баксанову компромат? Да, наверное. Я думаю, Баксанов был без ума от Инги. А та вовсе не теряла головы. И когда возник Аркадий Лунской с выгодным предложением, она ему не отказала. Согласилась за круглую сумму потопить Баксанова. Таким образом, Аркадий упек друга в тюрьму и, пока тот прел в камере, увел всех его клиентов. А Инга заработала целую кучу денег.

– Если Лунской такая скотина, зачем же он после смерти Льва взял на себя заботу о его семье?

– Наверное, Аркадий не думал, что Льва убьют. Он планировал только на время устранить друга, подмочить его репутацию, заставить клиентов отвернуться от него. Но вышло иначе. Баксанов погиб, а Лунского начала терзать совесть. Забота о семье – это кость, брошенная Лунским в пасть беснующейся совести. Наверное, Лунской и не знал, что быть негодяем так трудно. Не у всех получается. Хотя многие весьма органичны в роли подлецов!

 

Пока Валдаев и Здоровякин рассуждали о подлости и честности других, Соня Орешкина пыталась разобраться в себе. И как всегда, была собой недовольна.

 

Из дневника Сони Орешкиной:

«Два выходных – время прийти в себя и собраться с духом перед понедельником. В понедельник я появлюсь в «Кенгуру», и на меня обрушится град вопросов. Я бы с удовольствием избежала пресс‑конференции. Вряд ли мне удастся сохранить невозмутимость – воспоминания о двух ужасных днях в камере не позволят беспечно и остроумно выдержать интервью. Да, в понедельник я буду в центре внимания. Не знаю, что надеть. И совершенно нет прически. И – после тюремной грязи – вскочило три прыщика на носу! И все, все, все будут на меня смотреть! Ах, если б удалось стать такой же раскованной и самоуверенной, как Инга! Если бы… Черт! Хватит вспоминать об Инге! Даже если удастся ее скопировать, это не принесет мне счастья. И от ее медальона одни убытки! Я‑то думала, он подарит мне удачу…»

Соня отодвинула ноутбук и всхлипнула. Часы, проведенные в изоляторе, остро дали почувствовать ей, насколько она одинока и уязвима. Ей даже не к кому было обратиться с просьбой привезти зубную щетку.

– Но почему? – прошептала Соня. – Разве я плохая? Почему у меня никого нет?

«Нужно обрастать родственниками, – пришло ей в голову решение. – Надо выходить замуж… Если нет своей родни, пусть хотя бы будет родня мужа. Семья и друзья – наш щит от жестокости внешнего мира…»

Звонок в прихожей и, одновременно, могучие удары в дверь (наверное, головой) заставили Софью вздрогнуть. «Опять милиция! – запаниковала она. – Снова в тюрьму! Нет! Ни за что! Я не пойду!»

Соня начала бесшумно продвигаться в сторону прихожей. Но по дороге со свойственной ей грациозностью снесла стул. Со стула упали: 1) альбом с репродукциями Клода Моне; 2) «Цюрих» Улицкой; 3) двухтомник Ремарка; 4) одноразовый контейнер с крошками от вафель; 5) плюшевый слоник; 6) три авторучки… Вроде кто‑то собирался навести в квартире порядок?

– Соня, открой! – завопили за дверью. – Это я, Вася! Чего ты там грохочешь, открывай скорее!

– Вася! – обрадовалась Соня. – Васенька!

Подруга повисла на шее культуриста. Парень замер, вылупив глаза и растопырив в стороны мощные грабли. Вася осторожно погладил девушку по спине, поцеловал в ухо. Да, он соскучился. Но все‑таки не ожидал такой бурной реакции на свое появление.

– Ну наконец‑то! – сказал он. – Объявилась. Где пропадала? Тут я жратвы принес. Маманя передала. Наготовила всего – мясо, овощное рагу, рулет с изюмом. Велела тебя покормить.

У Сони сжалось сердце от благодарности. Милая, чудесная Агнесса Михайловна! Она не только не сказала сыну, что Сонечка попала в тюрьму, но еще и позаботилась о пропитании для бедной сослуживицы!

– Какая добрая у тебя мама, – со слезами на глазах произнесла Соня.

– И готовит отпадно. А ты как‑то изменилась. Похудела? А это что на носу, прыщи? Странно. Я думал, они только у молодежи бывают. Ну, пойдем на кухню, почавкаем.

 

Глава 50

Визит ростовщика

 

Чтобы в восемь очутиться в «Кенгуру», Кристина вставала в половине седьмого. Она возродила многие, давно забытые привычки – упиралась в тренажерном зале, вкалывала в офисе. Ее рабочий день был до отказа заполнен встречами, переговорами. Кристина не давала себе ни минуты отдыха. Ее сердце опутали черные змеи, исторгавшие яд тоски. Безостановочная работа была единственным противоядием. Ей страшно не хватало Аркадия.

По ночам она вела с мужем долгие беседы. А так как сеансы астральной связи обычно заканчивались приступом жестокой душевной боли, Кристина старалась днем довести себя до изнеможения, чтобы, придя домой, упасть замертво.

В природе существовали и другие способы бегства от действительности – алкоголь, азартные игры. Но казино Кристина, удивляясь себе, обходила за два километра. Она мысленно дала слово мужу, что никогда в жизни не будет играть. И ей нравилось быть стойкой. Она звенела как струна, отвечая безжалостным «нет» на просьбы своей второй натуры.

Сейчас Кристина стала такой, какой была в двадцать пять – тридцать. Она словно вернулась сама к себе, возвратилась на широкую ровную автостраду, после того как сделала крюк по бездорожью. Жаль, что Аркаша не видел, как ловко управляется она с его любимым ребенком – рекламным агентством. Или он видел?

Да, побочным продуктом борьбы с душевными муками являлись деньги. Благодаря стальной хватке Кристины и ее финансовой ловкости деньги текли в «Кенгуру» рекой. Пусть Кристина не разбиралась в психологических тонкостях воздействия рекламы на потребителей и не знала законов построения рекламного текста – она отдавала эту пашню профессионалам. Зато она умела уламывать самых вредных клиентов, просчитывать сделки, предвидеть ловушки. У нее был отточенный нюх прирожденного коммерсанта. В восьмом классе она выгодно продала одноклассникам блок жвачки, привезенный из‑за границы отцом, и едва не вылетела из комсомола. В десятом подрядила соседских бабушек вязать оригинальные шапки – дефицитную пряжу ей доставляли из Прибалтики. В студенческие годы отчаянно фарцевала, что, однако, не помешало ей поступить в аспирантуру. В двадцать четыре организовала первый кооператив…

– По личному делу, – бросил секретарше мужчина, проходя в кабинет Лунской.

Это был старый знакомый, видеть которого Кристине хотелось меньше всего. Он напоминал ей о том времени, когда она была жалкой и зависимой.

– Привет, Алимхан, – коротко бросила Кристина. – Чего ты вдруг сюда нагрянул?

– Проведать VIP‑клиентку, – тонко улыбнулся Алимхан.

Его французская бородка была, как всегда, безупречна. Светлый костюм, черная рубашка и цепь на шее создавали образ интеллигентного голливудского мафиози. Литературные прототипы Алимхана – Гобсек, старуха‑процентщица – выглядели гораздо хуже.

– Как ты, наверное, догадался, я решила покинуть ряды твоих постоянных клиентов.

– Увы! Но я не теряю надежды.

Когда Аркаша оставил жену без кредитных карточек, Кристина нашла другой источник денежных средств. К услугам Алимхана прибегали многие игроки, бизнесмены – он был крупным ростовщиком. Поговаривали, что, когда у известного в городе предпринимателя господина Залесова вдруг случился финансовый кризис (замыслы г. Залесова были так грандиозны, а действия – столь стремительны, что порой он не успевал сконцентрировать средства под новый проект), Алимхан предоставил ему десять миллионов под честное купеческое.

Алимхан без устали снабжал деньгами и Кристину, получая от нее немалые проценты. Залогом их прочной связи являлось везение Кристины. Она всегда возвращала проигранное и более или менее пунктуально рассчитывалась с долгами.

– Теперь у меня нет необходимости прибегать к твоей помощи.

– Я знаю.

– Я зарабатываю достаточно.

– Да.

– И кроме того, совсем не играю.

– Да, Кристина, да, – усмехнулся Алимхан. Его черные глаза сияли, смуглое лицо лоснилось. – Но мне не хватает наших таинственных встреч. Мы были как заговорщики. Как суперагенты. А что теперь? Мы совсем не видимся.

– А ты бы предпочел, чтоб я снова начала играть, спустила все активы агентства, а затем приползла к тебе за помощью? И ты бы милостиво ссудил мне денег под бешеные проценты?

– Есть более короткий путь организовать нашу встречу. Давай поужинаем вместе.

– Что? – рассмеялась вдруг Кристина. Ей стало невероятно смешно. – Скупой рыцарь приглашает на ужин! Да ты даже ни разу не оплатил мой кофе или сок!

– Держал марку, – ухмыльнулся Алимхан. – Ты бы стала доверять бизнесмену, который швыряется деньгами направо и налево? И с чего ты взяла, что за ужин я собираюсь платить сам? Мы возьмем раздельный счет.

– Спасибо, дорогой, – улыбнулась Кристина. – Твое предложение провести вечер лестно для меня. Но давай сохраним чистоту жанра. Наши отношения всегда были сугубо деловыми. И пусть так будет дальше.

Алимхан, глубоко разочарованный, удалился восвояси. Кристина взяла со стола фотографию Аркадия, провела пальцем по щеке мужа.

– Видишь, – сказала она, – слетаются коршуны. Я теперь свободная и богатая. Сезон охоты открыт. Милый, как мне тебя не хватает!

 

Хорошо, что Валдаев сегодня ушел из дома пораньше. Иначе душераздирающий крик Брунгильды довел бы капитана до инфаркта.

Подруга сыщика висела над раковиной и голосила, как подстреленная чайка. В раковине лежали разноцветные волосы Брунгильды. Часть прядей была синего, другая – морковного цвета. То, что осталось на голове, тоже, как обычно, радовало глаз яркостью.

– Oh, my hair! – простонала облезлая красавица. – Волосы! Мои волосы гитлеркапут!

Слово «гитлеркапут», по мнению Брунгильды, переводилось как «безвременно утрачены», или «безнадежно пропали», или «совершенно все вылезли», что в принципе соответствовало действительности.

Подобный результат настойчивых измывательств над шевелюрой был закономерен. Но мозги Брунгильды, очевидно, пострадали от химии не меньше, чем ее волосы, – девушка совершенно не умела прогнозировать ситуацию.

Выйдя из шокового состояния, Брунгильда взяла с тумбочки деньги (Валдаев теперь всегда оставлял ей деньги на тумбочке, а не прятал по ящикам и карманам) и отправилась в ближайший салон.

– Стригать, – внятно объяснила она мастеру. – Делать красивый.

Толстая парикмахерша – Брунгильда годилась ей в дочки – задумчиво разглядывала разноцветную паклю на Брунгильдином черепе, а также и саму собственницу черепа. Из дома красавица приковыляла в чем была – в трикотажных шортах и топе. В бровях, носу, ушах и пупке у девицы торчали заклепки и стразы. И она не забыла покрасить губы вишнево‑черной губной помадой, а брови и ресницы – серебряной тушью.

– Ты не русская, что ли? – с подозрением спросила парикмахерша.

– Стригать, – кивнуло чудо. – Красить… ммм… э‑э… естестественный. Обычный. Заурядный! О! Я знать язык!

– Отлично говоришь по‑русски, – согласилась женщина. – А сколько у тебя денег?

Брунгильда вытрясла из кулачка мятые бумажки. Наивный Валдаев рассчитывал, что на эти деньги Брунгильда будет рачительно управлять домашним хозяйством целую неделю.

– Так. С деньгами порядок. Слушай, доча, а давай сделаем из тебя нормального человека? Согласна? Хватит уже прикидываться чучелом?

– Чучело? Что это? Мяучело? Скрючило? Вспучило? Вздрючило?

– Какая ты разговорчивая! – удивилась парикмахерша. – Ладно, теперь молчи. Я сделаю из тебя конфетку. Люся, Люся, – крикнула мастер, – у тебя где‑то были плоскогубцы?!

 

Глава 51