Три условия успеха: внезапность, стремительность, решительность

 

Наступление на Эбро, разрабо­танное генеральным штабом и утвержденное Высшим военным советом, преследовало две цели: оно было призвано оказать непос­редственную помощь фронту Ле­ванта, где шли яростные бои, и одновременно означало, что На­родная армия, вновь завладев стра­тегической инициативой, приступа­ла к операции на выбранном ею участке. Но эта операция была свя­зана с большим риском.

По сути, сосредоточение боевых

________

* Обоснованность опасений советских советников подтвердил дальнейший ход со­бытий. — Прим. перев.

198

средств — людей и военной техни­ки, — необходимых для ее осущест­вления, должно было вестись в пол­нейшей тайне и пройти незаме­ченным для франкистской разведы­вательной службы как в районе будущего театра военных действий, так и в тылу, где действова­ла «пятая колонна».

Окажись эти два условия невы­полненными, последствия могли бы быть ужасающими. Они не только повлекли бы за собой про­вал операции в целом, но под угро­зой вражеской авиации могли ока­заться все боевые средства и вой­ска, сосредоточенные вдоль лево­го берега реки на сотню киломе­тров в округе, от Мекиненсы до пункта к югу от Тортосы, где не­возможно было, не привлекая вни­мания противника, рыть защитные укрытия.

И на этот риск, требовавший огромного мастерства в распреде­лении сил и боевой техники, пошли под тройным девизом  — sorpresa, ra­pide! у décision (внезапность, стре­мительность и решительность).

Передвижение совершалось, как правило, ночью последовательной переброской людей и вооружения всех видов для пополнения частей, расположившихся на левом берегу реки. Что же касается особых средств, необходимых для форсирования, таких, как лодки, баржи, паромы, понтонные мосты, то их реквизировали на каталонской прибрежной полосе, либо строили в Барселоне и даже по заказу во Франции.

Их перевозили упакованными до расположенных близ реки мест, где их камуфлировали, чтобы скрыть от разведывательных самолетов, день за днем совершавших облет этого района, не подозревая о дей­ствительных масштабах подготов­ки, которая там велась.

Было бы неправильным утвер­ждать, как это делают некоторые прореспубликанские историки, что начавшееся на Эбро наступление застало франкистов полностью врасплох.

И если бы потребовалось доказа­тельство, достаточно было бы по­листать западную прессу этого пе­риода, особенно итальянскую, в которой было опубликовано сооб­щение о готовившейся Народной армией операции, или же ознако­миться с рассказом неофранкист­ского историка Рамона Саласа Ларрасабаля, обычно объективно­го в своем изложении военных событий, о том, что встревоженный генерал Ягуэ 24 июля 1938 года до­верительно сообщил ему об этой не ускользнувшей от его внимания подготовке.

На деле же произошло вот что: франкистская ставка, полностью поглощенная битвой в Леванте, недооценила масштабы готовяще­гося наступления, и не только франкистская ставка, но, за исклю­чением генерала Ягуэ, и боль­шая часть генералов, команду­ющих войсками, размещенными вдоль правого берега Эбро.

Один из них, и не из самых по­средственных, генерал Монастерио, командовавший франкистской кавалерией, отнесся к полученной информации столь пренебрежи­тельно, что не счел нужным отме­нить конные соревнования, назначенные на 25 июля!

В данных обстоятельствах эта заносчивая выходка была по мень­шей мере неуместной.

Так получилось, что республи­канцы смогли закончить приведе­ние войск в боевой порядок перед наступлением, не будучи потрево­женными.

В ночь с 22 на 23 июля сосредо­точение всех сил, предназначенных для проведения наступления, с со­блюдением бесчисленных предо­сторожностей было завершено.

Затаившись в густом мраке лет­ней ночи, эта колоссальная военная машина глухо рокотала приглу­шенными голосами, отдаваемыми шепотом приказами. Утверждать, что все шло без сучка, без задорин­ки, было бы просто-таки неправдо­подобно. В противоположность другим свидетельствам, где пре­обладают триумфальные нотки, Мануэль Тагуэнья Лакорте, коман­довавший одним из двух армей­ских корпусов, описывая события, строго придерживается фактов.

«Минуты, отделявшие нас от ча­са «Ч», начала операции, тянулись бесконечно. В полночь, за четверть часа до того, как все всколыхну­лось, тишину и мрак вспорола ко­лонна тяжелых грузовиков, перево­зивших технику инженерных войск (переправочные средства). Чтобы выиграть время, они двигались с включенными фарами в направле­нии Винебре. Мы выслали тотчас же им навстречу мотоциклиста и офицера, который в энергичных выражениях заставил их выклю­чить фары и направиться к месту назначения в объезд. Что они и сде­лали, тарахтя всеми своими мото­рами...»

В 0 часов 15 минут — время нача­ла операции — то здесь, то там воз­никали трудности. В общей ин­струкции было предусмотрено, что повсюду, где должно было идти форсирование Эбро, переправоч­ные средства будут спущены на во­ду строго в одно и то же время, с тем чтобы достичь запланирован­ного эффекта внезапности. Но с од­ной стороны, различные расстоя­ния, на которых эти средства на­ходились от берега реки, а с дру­гой — абсолютная невозможность отрепетировать действия там, где должна была проходить операция, и, наконец, нехватка людей, кото­рые должны были спускать на воду лодки, — все это обусловило разно­бой, возникавший в разных пунк­тах фронта по всей его длине.

Там, где все шло по плану, гар­низоны противника были взяты врасплох во время сна и обратились

199

в беспорядочное бегство. В других же местах, где задержка до­стигала от одного до четырех ча­сов, франкистские войска, под­нятые по тревоге треском пулеме­тов и взрывами гранат, были при­ведены в состояние боевой готов­ности и возникли очаги сопроти­вления. Первыми переправились через реку небольшие отряды тща­тельно отобранных автоматчиков, во главе которых находились офи­церы, зарекомендовавшие себя в тяжелых боях весной. На них была возложена огромная ответствен­ность — проложить путь, каких бы человеческих жертв это ни стои­ло, и никоим образом не допу­скать, чтобы кто-либо вздумал по­вернуть вспять, поддавшись па­нике.

Переправа на правый берег была тем более трудной, что она должна была проходить в течение несколь­ких часов в полной темноте, так как рассвет с учетом летнего вре­мени наступал позднее (разница между официальным временем и солнечным была два часа).

До рассвета основные усилия бы­ли сосредоточены на том, чтобы перебросить на правый берег как можно большее число бойцов, ми­нимальное количество боевой тех­ники и боеприпасов и укрепить плацдармы, с которых должно бы­ло начаться наступление в задан­ном направлении.

Эта фаза наступления оказалась особенно сложной из-за ширины реки и скорости течения.

Самые большие лодки могли вместить не более десяти воору­женных бойцов, и, поскольку лодки шли на веслах (чтобы избежать шу­ма моторов), путь в оба конца за­нимал десять минут.

Но переправа на веслах была только лишь первым этапом.

Героические усилия понтонеров на Эбро позволили перебросить за минимально короткий срок основ­ную часть войск, затем кавалерию и, наконец, через несколько дней, бронемашины и артиллерию. Сама переброска боевой техники зависе­ла от наличия переправочных средств, которые были самыми разнообразными и включали пеше­ходные мостки, мосты, укре­пленные на опорах, деревянные и металлические мосты, предназна­ченные для тяжелой боевой техни­ки.

Мостки были двух видов — на ше­стиугольных пробковых поплав­ках, в 2,5 метра шириной, на ко­торых укреплялся настил шириной в 1 метр 20 сантиметров. Требова­лось около двух часов времени, чтобы навести каждый из них через реку. Солдаты переходили гусь­ком, за час удавалось перебросить около трех тысяч человек.

Мостки на бочках были более легкими, и их легче было монтиро­вать (их собирали всего за час), но они были менее надежными. Пере­ход по ним совершался точно так же. Что касается мостов, укре­пленных на опорах, они выдержи­вали тяжесть примерно в 4,5 тонны.

Здесь неудобство состояло в том, что их нельзя было подпереть бо­лее чем на два метра в глубину, а для этого требовалось не менее це­лого дня работы, чтобы их соору­дить, да и прочность была далеко не абсолютной, автотранспорт мог двигаться по ним из расчета не бо­лее чем грузовик в минуту (шесть­десят грузовиков за час).

Что же касается деревянных и металлических мостов, то на их монтаж уходило от сорока восьми до семидесяти двух часов непрерыв­ной работы. Первые предназнача­лись для тяжелых грузовиков, а вторые — для танков, бронемашин, артиллерии. Технические данные средств, необходимых для форси­рования реки, уже сами по себе дают представление о том, как раз­вивалось наступление и в каком ритме шла переброска ударных

Полковник Модесто командовал во время битвы на Эбро армией и блестяще провел операцию. К концу войны ему было присвоено звание генерала.

сил, исходя из их веса и площади.

Поскольку требовалось не менее рабочего дня, чтобы установить мост, закрепленный на опорах, опускаемых на дно реки, это озна­чало, что от восхода солнца до на­ступления сумерек 25 июля, то есть в течение первых четырнадцати ча­сов наступления, войска, форсиро­вавшие Эбро, не могли рассчиты­вать ни на обычно сопутствующую им артиллерию, ни на танки, ни на бронемашины, то есть они должны были совершать стремительные броски, пользуясь только своим легким огнестрельным оружием и пулеметами, в надежде, что артил­лерия, оставшаяся на левом берегу,

200

сможет бить по целям, указы­ваемым службой связи.

Танки, бронемашины, артилле­рия могли быть переправлены че­рез реку лишь на третий день, и то в том случае, если авиация против­ника не помешает их переброске.

Все это было немыслимым и бы­ло актом веры. Но немыслимое свершилось, и акт веры не был тщетным.