Интернациональные бригады: их роль, трудности, отзыв иностранных добровольцев. Подведение итогов

 

Интернациональных бригад, ор­ганизованных как бригады сме­шанного состава, было шесть (11-я, 12-я, 13-я, 14-я, 15-я и 129-я). Пять первых бригад были сформиро­ваны в ноябре 1936-феврале 1937 года. 129-я бригада появилась в фе­врале 1938 года.

Каждая бригада состояла из 3 или 4 пехотных батальонов и раз­личных подразделений, обеспечи­вавших ей относительную само­стоятельность: одной роты тяже­лого оружия, одной инженерной роты, одной роты связи, одной транспортной и одной санитарной роты и одного взвода кавалерии.

Будучи частью Народной армии, интербригады могли передвигать­ся быстро и автономно, так как располагали для этого всеми необ­ходимыми средствами.

Благодаря своей своеобразной форме организации, приспособлен­ной к обстоятельствам (непрофес­сиональная добровольческая ар­мия с высоким уровнем политиче­ского сознания), интербригады, так же как и Пятый полк, стали примером для остальных частей.

В период формирования Народ­ной армии многие ее принципы бы­ли заимствованы (исключая прин­цип добровольности) у интерна­циональных бригад. Напомним, что с конца 1936 года Народная ар­мия состояла из добровольцев-милисьянос и призывников.

Помимо этих шести бригад, не­сколько (очевидно, три) интерна­циональных батальонов входили в состав испанских дивизий. Можно отметить также существование 5 интернациональных эскадронов (кавалерия и конная артиллерия), 2 пулеметных рот, одной зенитной батареи, одного партизанского со­единения (в тылу врага) и одного медсанбата.

Как мы знаем, 11-я интернацио­нальная бригада в составе трех ба­тальонов, «Эдгар Андре»*, «Па­рижская Коммуна» и «Домбровский», первая вступила в бой.

По поводу роли этой бригады в битве за Мадрид было пролито не­мало чернил.

Некоторые авторы (и прежде всего бывший командир бригады Клебер) считают, что именно она спасла Мадрид.

Нисколько не желая преумень­шить заслуги 11-й бригады, мы все же не разделяем этой точки зрения. Мадрид, как мы уже писали,

Венгерский писатель Мате Залка, командовавший в Испании под именем генерала Лукача 12-й интербригадой. Погиб в бою летом 1937 года. В 1979 году прах его из Валенсии был перевезен в Венгрию.

удалось отстоять благодаря целому ряду факторов. А не только благодаря 11-й бри­гаде.

Одиннадцатая бригада вступила в бой 9 ноября (свидетельство га­зеты того времени «Аора» и Луид­жи Лонго). Это был день самой мощной фронтальной атаки войск Варелы (Иностранного легиона и таборов марокканцев).

Но наступление мятежников на Мадрид началось утром 7 ноября, и отряды милиции, оборонявшие город уже два дня, начали отхо­дить. В этот момент и подоспела 11-я бригада, которая держалась стойко, но ценой огромных потерь (40 процентов личного состава за 8 дней боев).

Насчитывая менее 2 тысяч чело­век (соответственно 510, 534 и 511 в трех батальонах, 46 кавалеристов и 27 артиллеристов без единого ору­дия), имея только по 100 патронов на человека, 11-я интербригада

_________

* Эдгар Андре — антифашист, казненный гитлеровцами в Гамбурге в 1936 году — Прим. ред.

153

физически не могла ни удержать, ни даже прикрыть всю линию фронта.

Главный вклад 11-й интербри­гады состоял в самом ее присут­ствии, в ее героизме и самопожер­твовании, которые подняли боевой дух соседних испанских частей.

Поскольку натиск войск Варелы усилился, 9 ноября в Альбасете прибыл приказ направить на Ма­дридский фронт следующую, 12-ю интербригаду под командованием венгра Лукача, ее комиссарами бы­ли Л. Лонго и Л. Ренн.

Но к этому времени существовал только батальон «Гарибальди». Он имел на вооружении только 25 вин­товок и один пулемет и никакой экипировки. Ремни шились из хол­ста, а вместо подсумков использо­вались простые сумки.

10 ноября бригада двинулась к Мадриду в невообразимом беспо­рядке. Военная подготовка продол­жалась в пути, в условиях самых невероятных злоключений: теря­лись грузовики, шоферы, целые подразделения.

По этому поводу Дельперри пи­шет:

«Все надо было делать быстро, практически ничего не имея... най­ти кузнецов, механиков, оружие, командиров батальонов (желатель­но, чтобы они хотя бы знали, что такое батальон) и артиллеристов, способных хотя бы наводить орудие. И все это... в обстановке энту­зиазма, спешки и неразберихи, все импровизировалось».

13 ноября 12-я интербригада, на­именее подготовленная из всех, начала наступление на Серро-де-лос-Анхелес, неприступную высо­ту, великолепно укрепленную мя­тежниками.

Тысяча двести плохо обученных и экипированных бойцов должны были неизбежно потерпеть пораже­ние. Оно было тяжким: понеся огромные потери, бригада ничею не достигла, что неблагоприятно отразилось на моральном духе бойцов. Тем не менее 12-я бригада сменила 11-ю в Университетском городке в Мадриде, где ее удалось привести в порядок.

Третья, 13-я интербригада, со­стоявшая из 3 батальонов («Луиза Мишель», «Чапаев», или «Баталь­он 21 нации», и «Анри Вюильмен») и трех батарей (оснащенных 105-мм орудиями времен первой мировой войны), вступила в бой 21 декабря 1936 года, в ходе первого сражения за Теруэль.

Она понесла тяжелейшие потери (50 процентов личного состава).

Четырнадцатая интернациональ­ная бригада, сформированная столь же поспешно, как и предыду­щие, была направлена на Андалусский фронт, к Андухару.

22 ноября 1936 года первым всту­пил в бой 9-й батальон. Разгром его был беспрецедентным. Не имея необходимого командного соста­ва, должной сплоченности, почти без оружия (большинство его бой­цов вообще никогда не держали в руках винтовки), этот батальон был разбит наголову. Только 200 бойцов из 600 после долгих дней блужданий по вражеским тылам вернулись к своим.

Остальные батальоны 14-й ин­тербригады, введенные в бой под Лоперой, пострадали еще больше: 300 человек погибло (в том числе английские писатели Ралф Фокс и Джон Корнфорд) и 600 человек по­лучили ранения.

Пятнадцатая бригада («Авраам Линкольн») была хорошо вооруже­на и обучена. Она получила боевое крещение 9 февраля 1937 года в сражении при Хараме, которое бы­ло одним из самых кровопро­литных за всю войну.

К вечеру 12 февраля в бригаде выбыло из строя до 60 процентов командиров и до 50 процентов бой­цов — еще одно дорого стоившее боевое крещение и одна из самых героических страниц в истории войны.

Ганс Кале в качестве представителя компартии Германии оказывал КПИ помощь в формировании интербригад. После генерала Клебера он командовал 11-й интербригадой.

Что касается 129-й бригады, то она была сформирована в февра­ле 1938 года в Эстремадуре. Она была брошена в бой 21 марта, в момент отступления республикан­цев в Арагоне.

Отвлекающая операция респу­бликанских войск обернулась бес­порядочным бегством, и героиче­ская стойкость интербригадовцев облегчила положение лишь в не­значительной степени.

Хотя первые сражения интербри­гад нередко были драматичными, тем не менее интербригадовцы сы­грали важную роль в развитии операций.

Как в Мадриде (11-я и 12-я бри­гады), так и в Теруэле (13-я), Анда­лусии (14-я) и при Хараме (15-я бригада), республиканцам удалось остановить продвижение против­ника и стабилизировать фронт, продержавшись на некоторых его участках вплоть до марта 1939 го­да. Немалая заслуга в этом принадлежит интербригадам.

154

Будучи ударными частями, ко­торые вводились в бой в самый критический момент, интернацио­нальные бригады участвовали во всех крупных сражениях и жесто­ких боях вплоть до эвакуации ино­странных добровольцев из Испа­нии (см. приводимую справа та­блицу).

Интернациональные бригады являлись непременными участни­ками всех республиканских насту­пательных операций, они принима­ли на себя главные удары мятежни­ков, действуя самостоятельно или объединяя свои силы в зависимо­сти от обстоятельств, несмотря на то что их удельный вес в рядах На­родной армии, численность кото­рой возрастала, постоянно умень­шался.

С течением времени улучшились их вооружение и боевая и техниче­ская подготовка. Теперь они регу­лярно отводились на отдых, были укомплектованы командными кад­рами, прошедшими подготовку в центрах, где преподавали ветераны интербригад и советские специа­листы.

Заметим, что подобная эволю­ция была характерна не только для интербригад, но для всей Народ­ной армии.

В сражении при Хараме, где с каждой стороны погибло по 20-25 тысяч человек, потери интербригадовцев составили 1200 убитыми и 3 тысячи ранеными, несколько сот человек пропало без вести.

В Гвадалахарской битве интербригадовцев было мало. Практиче­ски в боях участвовал только ба­тальон «Гарибальди» (600 чело­век), тогда как со стороны мятеж­ников наступало 40 тысяч итальян­цев, которым противостояло 30 тысяч республиканцев.

«Гарибальдийцы», несомненно, сыграли важную роль в этом сра­жении. Возник даже миф о том, что битва была выиграна благодаря их

155

пропаганде. «Гарибальдийцы» рас­пространяли листовки, обраща­лись по мегафону к солдатам про­тивника, что якобы и подорвало моральный дух дивизий наемни­ков. Пропаганда «гарибальдий­цев», конечно, сыграла свою роль. Но не будем забывать, что италь­янские дивизии были сначала оста­новлены, а затем обращены в бег­ство в ходе очень жестоких боев.

В сражении под Брунете интербригадовцы составили примерно 5-6 тысяч человек из 100 тысяч рес­публиканских войск, участвовав­ших в этих боях.

Самую тяжелую дань войне ин­тернациональные бригады запла­тили в 1938 году.

В ходе франкистского наступле­ния в Арагоне, когда республи­канцы терпели одно поражение за другим, база в Альбасете практиче­ски уже не поставляла фронту новых бойцов. Впрочем, и саму ба­зу вскоре пришлось эвакуировать.

Батальон «Тельман» был факти­чески уничтожен — из 450 бойцов в живых осталось лишь 80.

К 5 марта 1938 года в пяти интербригадах осталось только 3500 бойцов, тогда как перед паде­нием Арагона их было 11 тысяч.

Во время последнего республи­канского наступления на Эбро 14-й интернациональной бригаде был поручен отвлекающий маневр. Как мы увидим в дальнейшем, из 700 бойцов, форсировавших реку, уда­лось спастись лишь сотне раненых. Это крупное сражение вели уже ис­ключительно испанские части.

В течение зимы 1936/37 года и далее у интербригад было много и других трудностей, помимо чисто военных.

Во-первых, соперничество между командирами.

Во-вторых, приток доброволь­цев постепенно иссякал (так как правительства западных стран строго выполняли решения Лон­донского комитета и воздвигли не­преодолимые препятствия на пути желающих сражаться в Испании), а многие из самых пылких интербригадовцев уже погибли в боях.

В-третьих, небывало жестокие бои и затяжной характер военных действий порой порождали отчая­ние, дезертирство и саботаж.

К тому же с конца 1936 года правые силы капиталистических стран развернули ожесточенную кампанию клеветы против интербригадовцев.

В дело шли любые аргументы.

Приведем лишь один пример. Во Франции газета «Экспресс дю Миди» 26 ноября 1936 года писала буквально следующее: «Неко­торые из этих нежелательных го­стей страдают заразными болезня­ми, о природе которых нет смысла распространяться». И такие статьи появлялись сотнями.

Бешеная кампания ненависти и клеветы продолжалась изо дня в день.

Газеты «Кандид», «Гренгуар» и другие, печально прославившиеся в 1940-1941 годах сотрудничеством с нацистскими оккупантами, обвиня­ли в ту пору иностранных добро­вольцев в самых страшных преступлениях: грабежах, кражах, изнасилованиях, расстрелах мир­ных жителей.

Однако даже такие люди, как Дюпре и Ник Жиллен (бельгиец, ставший в 1940 году прислужником нацистов), признают, что у интербригадовцев были прекрасные от­ношения с населением. Впрочем, это вполне естественно для армии с высоким политическим самосозна­нием.

Добровольцев обвиняли также в физическом уничтожении военно­пленных. Это не так. Республи­канцы относились к пленным хоро­шо. Если кое-кого из сдавшихся мятежных офицеров и отдавали по­том под суд, то интербригады не имели к этому никакого отноше­ния.

Интербригадовцы сражались и гибли, чтобы выиграть время, не­обходимое для создания Народной армии.

Как только эта цель была до­стигнута, они окончательно вли­лись в состав этой новой армии.

Для обеспечения максимальной сплоченности иностранных добро­вольцев их соединения и подразде­ления были переформированы по языковому принципу.

«Положение об интернацио­нальных бригадах», составленное министром обороны Прието, было опубликовано лишь в сентябре («Журналь офисьель» от 27 сентя­бря 1937 года). Вот некоторые вы­держки из этого положения:

«1. Вместо Иностранного легио­на, учрежденного декретом от 31.VIII 1920 года... создаются ин­тернациональные бригады, являю­щиеся составной частью армии Республики.

2. Интернациональные бригады будут использоваться для решения тактических задач как войска пер­вого эшелона боевого порядка... Единственным ограничением к ис­пользованию интернациональных бригад служат соображения воен­ной пользы.

3. Организационная структура интернациональных бригад будет такой же, как у смешанных бригад испанской армии...

4. Военная подготовка интерна­циональных бригад будет осущест­вляться на основе правил и ин­струкций, действующих в других частях армии».

Организация соединений по язы­ковому принципу и приравнивание интернациональных бригад Ино­странному легиону не составляли проблемы. Они отвечали необхо­димости упрощения внутриармейской структуры.

Что касается уподобления ино­странных добровольцев Иностран­ному легиону, то здесь Прието прибег к терминологической уловке,

156

рассчитанной на французскую дипломатию. Отныне французы уже не могли протестовать против иностранных добровольцев — ведь существование Иностранного ле­гиона во Франции было общеиз­вестным фактом.

Когда 21 сентября 1938 года Не­грин подписал декрет о выводе иностранных добровольцев, интербригадовцы составляли лишь очень незначительное число бой­цов, рассредоточенных по раз­личным частям Народной армии.

Принимая решение о выводе до­бровольцев, испанское правитель­ство лишь утверждало в законода­тельном порядке уже сложившееся

В сложной международной обстановке правительство Негрина приняло решение об отзыве иностранных добровольцев, сражавшихся на стороне республиканцев. 28 октября 1938 года в Барселоне состоялись проводы бойцов интербригад. Прощаясь с ними, Долорес Ибаррури сказала: «Вы — сама История, вы — легенда! Вы — героический пример солидарности и всемирного характера демократии!»

157

положение вещей и одновременно демонстрировало перед лицом международной общественности свою добрую волю.

Выступая перед Генеральной ас­самблеей Лиги наций (1938 год), председатель совета министров Испанской республики Хуан Негрин заявил по этому поводу:

«Испанское правительство в сво­ем стремлении содействовать не только на словах, но и на деле умиротворению и разрядке, ко­торых все мы желаем, и решив устранить любые предлоги, спо­собные и далее ставить под сомне­ние национальный характер дела, ради которого сражаются армии Республики, приняло решение о незамедлительном выводе всех бойцов неиспанского происхожде­ния, участвующих в войне в Испа­нии на стороне правительственных войск».

Это заявление произвело боль­шое впечатление на дипломатиче­ских представителей в Лиге наций, хотя большинство из них отнюдь не питали теплых чувств к Испан­ской республике.

Действительно, добровольцы были отозваны с фронта и сосредо­точены в тылу, чтобы предстать перед комиссией Каландера.

28 октября 1938 года в Барсе­лоне состоялась официальная вол­нующая церемония проводов бой­цов интербригад, организованная с большой торжественностью. Пер­вая большая группа покидавших Испанию интербригадовцев (1527 человек) пересекла границу 12 де­кабря. За ней последовали дру­гие.

Несмотря на все имевшие место трудности и недостатки, мы можем с уверенностью заявить, что интернациональные бригады внесли огромный вклад в Испанскую вой­ну во многих отношениях, но пре­жде всего в политическом и воен­ном.

Однако в военной области они ни в коей мере не подменили собой испанские части.

Их участие носило характер сти­мулятора, мощной поддержки, особенно учитывая, что речь шла не о профессиональных военных (в отличие от их противников).

Благодаря своей постоянной творческой изобретательности интербригадовцы внесли в борьбу ис­панского народа дух четкости и ор­ганизованности, что превратило их в эффективную боевую силу.

В своем вышеупомянутом труде Дельперри пишет:

«В самых тяжелых боях ино­странных добровольцев воодушев­лял, бесспорно, дух самопожерт­вования. Не все они были рыцаря­ми без страха и упрека, они были людьми, и их история вполне чело­веческая. Но они сознательно по­шли на риск во имя не сулившего удачи дела, и, защищая его, не ща­дили ни сил, ни жизни, и не ждали иной награды, кроме сознания вы­полненного долга. Вот почему ин­тернациональные бригады стали подлинной эпопеей».

Вот только несколько примеров (а их было множество) беззаветно­го героизма, который каждодневно проявляли интербригадовцы.

15 ноября 1936 года вся 3-я рота польского батальона предпочла умереть, но ни на шаг не отступи­ла, сражаясь в Университетском городке в Мадриде.

16 декабря 1936 года батальон «Эдгар Андре» попал в окружение при Махадаонде. Прорыв батальо­на прикрывала группа пулеметчи­ков (12 немцев и 3 англичанина), все они погибли.

У Боадильи прорыв батальона «Тельман», попавшего в окруже­ние, прикрывало 30 человек. Из них остались в живых только двое.

В феврале 1937 года, во время сражения на Хараме, французский батальон «6 февраля» из 15-й (ре­организованной) интернациональной

Отряд испанских добровольцев, входивший в подразделения Французских сил Сопротивления. Один из бойцов несет трехцветное знамя Испанской республики.

158

бригады потерял за 10 дней упорнейших боев убитыми и ра­неными 650 человек из 800. Несмо­тря на огромные потери, батальон держался стойко.

В самых тяжелых и ожесто­ченных схватках интербригадовцы черпали силу в политическом само­сознании. Именно высокая вера в свои идеалы привела их сражаться и умирать в чужую страну, подчас очень далекую от их родины.

О подвиге интернациональных бригад написано много.

Но, пожалуй, лучше всех сказала о них Долорес Ибаррури, выступая во время проводов интербригад в Барселоне в 1938 году.

«Вы — сама История, — воскликну­ла она своим гортанным голосом, — вы — легенда! Вы — героический при­мер солидарности и всемирного характера демократии!»

Самые сознательные из этих ин­тернационалистов видели в борьбе Испанской республики свое кров­ное дело.

Ведь в обстановке нарастания международной напряженности от исхода этой войны зависела судьба многих стран.

Борьба в Испании шла не только «в защиту самых чистых идеалов свободы и справедливости», как это подчеркнул Хуан Негрин с три­буны Лиги наций, но в равной мере и в защиту прямых интересов каж­дой страны, каждого народа.

Сражаясь бок о бок с испанскими рабочими и крестьянами, француз­ские, итальянские, бельгийские и другие добровольцы боролись как за свои политические идеалы, так и за безопасность своих народов.

События, последовавшие за па­дением Испанской республики, полностью подтвердили их право­ту. Во время второй мировой вой­ны каждый из них продолжал эту борьбу в своей стране.

Список ветеранов интербригад, участвовавших в сопротивлении народов Европы гитлеровским ок­купантам, очень длинен, настолько длинен, что его невозможно приве­сти в настоящей работе.

Потомки не забудут, что именно они первыми поднялись на воору­женную борьбу с нацистскими за­хватчиками по примеру француз­ского полковника Фабьена. Парти­занские отряды (маки) во Франции и других странах Центральной Европы наносили жестокие удары по гитлеровской военной машине.

За недостатком места мы приве­дем лишь несколько наиболее из­вестных имен: во Франции — ко­мандующий войсками ФФИ в Иль-де-Франс Роль-Танги; в Италии — вдохновитель партизанского дви­жения Луиджи Лонго; в Венгрии — будущий председатель правитель­ства Ференц Мюнних и министр внутренних дел Ласло Райк; в Юго­славии — целая плеяда выдающихся военачальников, ветеранов интер­бригад, организовавших под руко­водством И. Броз Тито сопротив­ление гитлеровским оккупантам.

Множество других интербригадовцев участвовали в вооруженной борьбе против вермахта в Алба­нии, Болгарии, Греции, Румынии, Польше, Чехословакии и внесли свой вклад в дело освобождения своих стран.

И для всех членов интербригад, как легендарных бойцов, так и без­вестных героев, война в Испании была единственной в своем роде школой боевой и политической зрелости.

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Франкистский фашизм

Церковь и «крестовый поход»

 

Испанский фашизм имел своего каудильо (испанский вариант не­мецкого слова «фюрер» или италь­янского «дуче») и одну легальную партию с довольно сложной аббре­виатурой: ИТФ и ХОНС (объеди­нявшую на классовой основе фалангистов, традиционалистов и правых католиков). К тому же ис­панский фашизм пользовался под­держкой католической церкви в та­ких масштабах, которых не знали ни фашистская Италия, ни Третий рейх, поддержкой, которую она осуществляла под лозунгом «на службе богу и Испании» и которая очень скоро привела к тому, что гражданской войне был придан ха­рактер войны на уничтожение.

Впрочем, начиная с последней трети XIX века многое предвеща­ло, что в один прекрасный день ис­панская католическая церковь бу­дет призвана сыграть такую роль.

Испанское духовенство, в боль­шинстве своем малообразованное, отождествлявшее понятия «рели­гия» и «отечество», к началу XX ве­ка было самым нетерпимым, осо­бенно высшее духовенство, среди католических церквей.

Впрочем, в Стране Басков свя­щенники, очень часто являвшиеся уроженцами этого края и ежеднев­но сталкивавшиеся с проявлениями баскского национализма, поддер­живали с населением добрые отно­шения.

Аналогичная ситуация сложи­лась и в Каталонии, где, несмотря на воинствующий антиклерика­лизм анархистов, сельские приход­ские священники, повседневно об­щавшиеся с крестьянами, не оста­лись безразличными к их нацио­нальным чувствам.

В остальных районах страны церковь, обладавшая огромной властью и чрезвычайно привязан­ная к земным благам, являлась од­ним из столпов традиционного об­щества. Церковники оставались глухи к доводам таких людей, как Тереса д'Авила (которая в царство­вание Филиппа II, в разгар рели­гиозных войн, утверждала в своем «Пути совершенствования» ("Саmino de perfecciôn") первенство мо­литвы и самопожертвования над светской властью) или отец Франсиско де Виториа, проповедовав­ший целый ряд принципов совре­менного международного права, что было значительным новше­ством для той эпохи.

В большинстве своем карди­налы, архиепископы и епископы восприняли установление Второй республики (1931 год) как угрозу тому господствующему положе­нию, которое они наряду с крупной буржуазией, аристократией и ар­мией занимали во времена монар­хии Бурбонов.

Открытый конфликт между ка­толицизмом (до того времени являвшимся государственной рели­гией) и светской республикой (со­зданной левыми республиканцами и социалистами, объединившимися вокруг Мануэля Асаньи) за не­сколько месяцев привел к возник­новению взрывоопасной ситуации.

Крупные католические консерва­тивные газеты вроде «ABC» проти­вопоставляли «вечность католи­цизма» временному характеру пра­вительства Асаньи.

Примас Испании, кардинал Сегура в своем пастырском послании (май 1931 года) призвал католиков «сражаться, как отважные сол­даты, готовые погибнуть со сла­вой».

Этот призыв к насилию усилил антиклерикализм анархистов, ко­торые, переходя от слов к делу, принялись поджигать монастыри по всей Испании.

К воинствующему антиклерика­лизму теоретического характера, присущему левым республикан­цам, добавился воинствующий ан­тиклерикализм стихийного поряд­ка.

Имущие защищали церковь как себя самое, в то время как угне­тенные против нее восстали.

В течение четырех лет в стране зрела атмосфера гражданской вой­ны, та атмосфера, которая после победы Народного фронта на вы­борах в феврале 1936 года выли­лась в мятеж генералов. Церковь же повсюду, где они одержали верх, встала на их сторону.

С первых дней августа 1936 года, когда генерал Кейпо де Льяно по­хвалялся по радио Севильи, что «80 процентов андалусских семей обла­чились в траур» по поводу массо­вого уничтожения тех, кого он на­зывал «красными», архиепископ Севильи кардинал Илундайн не постеснялся предстать рядом с ним перед публикой.

И даже служил мессу в присут­ствии этого кровавого генерала, хладнокровно уничтожившего только в одной провинции Севилья более 50 тысяч человек. Эти данные приводит один андалусский

160

нотариус, получивший в 1946 году доступ к архивам военных трибуналов провинции Андалусия (см.:Jan Gibson. La represiôn nacionalista de Granada).

С точки зрения христианской мо­рали присутствие кардинала Се­вильи на церемонии, где красовал­ся палач Андалусии — болтливый палач, хвастающийся по радио своими кровавыми подвигами, — должно было показаться многим скандальным.

Так оно и было. Однако, учиты­вая позицию, занятую высшим ду­ховенством в поддержку мятежа, его присутствие было неизбежным.