Заря Утренняя и Заря Вечерняя

     Вот что рассказывал мне Иван Филиппович Бас в Антоновке. «Заря Утренняя хотела повидать Зарю Вечернюю, да все никак не могла ее застать: как только загорится она, а Вечерняя еще с Вечера спать легла! И решила она послать ей Вестника. Обратилась она к Летучей Мыши: «Ты летаешь и Утром, и Вечером! Скажи Заре, что хотела бы я ее видеть!» Отвечала ей Мышь: «Некогда мне думать об этом, у меня детки малые, все работать должна, чтоб кормить их. Попроси другого». Обратилась Заря Утренняя к мужику, что шел в поле с косой, и говорит ему: «Скажи Заре Вечерней, что хотела бы повидаться с ней». Отвечал ей мужик: «Что ж ты, Заря милая, мне говоришь? Да как завижу Зарю Вечернюю, так скорей в солому да и сплю до Твоего прихода! Все силы на работе вымотал. Нет у меня ни минутки свободной, чтоб с Вечерней Зарей разговаривать». Обратилась Заря Утренняя к Лошади, что паслась на меже: «Скажи хоть ты Заре Вечерней, что повидаться с ней хочу». — «Куда же мне с Зарей говорить? Да как только Заря Вечерняя в Небе, так хозяин меня торопит домой да домой поскорее, чтоб выспаться успеть! Попроси другого». Обратилась Заря Утренняя к Косе Железной, а та ей и отвечает: «Кошу я, Заря милая, с Утра до Вечера! Некогда мне». Обратилась так Заря к Телеге, к Корове, ко всем,[514] и ни у кого времени не было, чтоб передать ее слова Заре Вечерней. И увидела Заря Утренняя Всадника на Коне, что потиху ехал: «Может ты, добрый Молодец, можешь передать Заре Вечерней?» — «Могу, Заря милая!» — ответил тот. — «А что ты мне дашь за это?» — «А дам я тебе Красну Девицу, такую, что ни в сказке сказать, ни пером описать». — «Есть у меня уже Девица-Красавица!» — отвечал ей Всадник. —

 

371

«А ты бы мне золота дала, червонцев! Нужно мне, Молодцу, не на что выпить даже». — «А вот гляди: там, в реке, видишь, сколько золота, зачерпывай!» Набрал Молодец полную шапку, видит: правда, червонцы. Высыпал их за пазуху и сказал: «Хорошо. Скажу Заре Вечерней». Сказал и поехал. А Солнышко припекло и у Молодца все червонцы потекли. Так сорочку и замочило всю. «Вишь ты, вредная баба!» — рассердился тот. — «Дала червонцы, а оказалось вода». И поехал дальше. До Вечера он и забыл вовсе. Видит его на другой день Заря Утренняя и говорит: «Ну, что, сказал Заре Вечерней?» — «Ах, да! Позабыл сказать! Да и ты-то, Заря, меня лишь водой намочила! А еще сказала: червонцы!» Отвечала Заря: «А коли б ты не забывал, так и червонцы бы сохранил». Всадник подумал, еще раз полную шапку зачерпнул и снова поехал далее. Ехал, ехал да и забыл про поручение. И опять воды в рубаху натекло. Вечером, однако, вспомнил и сказал Заре Вечерней про поручение. Поблагодарила его та и к Заре Утренней послала с приветом. Утренняя выслушала и послала к Вечерней, а Вечерняя снова к Утренней, да так Добрый Молодец и всю жизнь ездит». В этой сказке-притче все содержание ведических Ашвинов[515]. Если это не так, то другого объяснения мы не знаем.

 

 

Еще о суевериях

     Бросить пылью кому-либо вслед считалось в Юрьевке демоническим актом, призывающим на уходящего Укрутка! Так, человек, «у кого взяли след и бросили Укрутку», считался человеком, которому пожелали несчастья. И не раз приходилось слышать во время «вывожения», то есть объяснения между оскорбленными сплетней и бабой, которая сплетню сделала: «Ты меня уразила (с ударением на «а», оскорбила), Укрутку след бросила!» Укрут, как мы уже указывали, был демоном Скрутком, «Шро» по-люксембуржски, что доказывает, во-первых, пребывание славян и в Люксембурге, а во-вторых, единую идею от Днепра до Люксембурга, ибо «Црнобока»[516] мы находим даже дальше, нежели Люксембург, а именно, в Ирландии (Вальтер Скотт упоминает о «Црнобоке»[517]), а «Шро» лишь в Люксембурге и Германии, где его зовут «Шкраут»[518]. Таким образом, за этим суеверием находится большое географическое пространство и, вероятно, большое прошлое. Поговорка «Пускай с ним Марко борется» долго занимала нас, пока мы не нашли, что у вендов («Леттр лю Нор», Мармье, Париж, 1840?) была «легенда о Марко, имевшем силу пятидесяти человек», подвиги которого были записаны в книге на пергаменте. Следовательно, как-то наше русское население общалось и с вендами! Как и когда?

 

372

Вероятнее всего, легенда о Марко передалась от одного славянского племени к другому без того, чтобы было нужно еще какое-либо особое общение. Однако, венды, имевшие легенду о Марко, знали «Скрутека» и, конечно, Чернобога. Вероятно, венды и вильцы были этнически близки к полякам, кашубам, борусам, мазурам-мазовшанам[519]. Большего сказать об этом не можем, так как не обладаем источниками на эту тему. Однако, можно также предположить, что венды, вильцы и борусы могли знать друг друга еще в Арии, что вполне вероятно. Каким путем прибыли они в Европу, не играет роли. Могли они прийти с германцами, как и вместе со славянами восточной ветви. Известно еще было поверье, что Зимой «нельзя на Крещенье старого Огня взжигать». Оно произошло из обычая на Ладин День[520] (Крещенье) возжигать новый Огонь, ибо таким образом порывалась связь с Зимой. Об этом обычае мы тоже уже рассказывали. Рассыпать соль считалось «к ссоре». Если кто входил, а ему навстречу мели сор из хаты, считалось, что «гостя выметали», что тоже было предосудительным. Если кого не хотели видеть больше, заметали за ним! Положить тыкву кому-либо в телегу считалось за отказ выдать девушку за его сына. Плохим знаком считалось сломать венчальные свечи, уронить кольца, потерять фату. Если при отъезде после венчания кони понесли и стали беситься — плохой признак для будущего супружества.

 

 

Птичье молоко

     Выражение «Птичьего молока только не хватало» означало, что у людей, о которых шла речь, было полное довольство. В сказках достаточно часто вдет речь о «Птичьем Молоке»: то его надо доставать, чтоб вылечить больную Царевну, то пресыщенный всякой снедью Царь, желая заставить сделать невозможный подвиг, приказывает Ивану Царевичу[521] привезти «Птичьего Молока», то Царские Сыновья, поехавшие за диковинками, привозят один — то, другой — другое, а третий — «Птичье Молоко». Но что под этим подразумевал народ? Наши поиски привели нас к двум напиткам. Один крестьяне в Антоновке прямо называли «Птичьим Молоком» и делали[522] из конопляного зерна, растирая таковое в большом горшке при помощи «макогона», деревянного песта, до тех пор, пока зерно не превратится в массу, а затем осторожно приливая к ней воды, меда и ставя на холод где-либо, на лед, если был ледник. Напиток был очень вкусным, особенно в жаркую летнюю погоду. Перед тем[523] как ставить на лед, его процеживали, чтоб отделить шелуху, остававшуюся на канве (марля). Дети это растительное молоко очень любили. Делали его и в на-

 

373

шей семье, чему дети всегда радовались. Долго оно держаться не могло, потому его выпивали сразу все, не оставляя «на завтра». Такое же «Птичье Молоко» делали из мака на Праздник Братьев Маккавеев. Однако, оно было не так вкусно, как конопляное. Вероятно, оттого, что в маке меньше мучнистой массы. Однако, был и другой напиток, носивший то же название, и делался он из куриных желтков. Для этого сбивали 20—30 желтков с сахаром или медом, пока не получали однородную массу, в которую прибавляли немного белого вина, затем, все время размешивая, присыпали немного шафрана, мелко нарезанной ванили и приливали воды, все время мешая. После этого его также ставили на холод, лучше всего на лед, и сервировали в качестве прохладительного напитка после обеда. Дети его тоже обожали. Рецепт шел с незапамятных времен, так как, помню, наша Прабка, старуха девяноста лет, знала от своей Бабки рецепт. В народе же о нем знали тоже и часто его делали, чтоб им поливать манную кашу для детей и стариков. Птичье Молоко сказок, вероятно, было символом невозможности, ибо всем известно, что у птиц молока нет. И точно так же[524], вероятно, какая-либо хозяйка придумала Птичье Молоко из желтков для детей, нуждавшихся в усиленном питании. Позже нам удалось узнать, что в Западной Пруссии делают точно такой же напиток из желтков и что переняли его германцы, вероятно, от славян. Пришлось также слышать, что он был в ходу у вендов Балтийского побережья.

     Значит, древность этого напитка несомненна и приготовление его на юге России шло по тому же рецепту, что и у вендов.

 

 

Религиозное чувство народа

     Из наших фольклористических описаний вовсе не следует, что мы «хвалим язычество, принижая христианство!» Изыскания наши — историко-мифологические и к религии имеют отношение постольку, поскольку религия обнаруживается в фольклоре. Религиозное чувство южнорусского народа всегда было глубоким и редки были в народе атеисты. Но что многие наши православные обряды имели языческую форму, в которую влито Христианское содержание, это вне сомнения или споров. Больше того, наука давно уже признала этот факт и то же самое встречается в обрядах католической церкви, а не только православной. Следующие ученые имена тому свидетельствуют: «Святая Библия», перевод Аббата Крампос; «Примитивное Общество», Г. Морган; «Происхождение религии», Генрих Кунов; «Библия» Лютера; «История происхождения брака и семьи», Г. Кунов; «Происхожде-

 

374

ние Человека», Ч. Дарвин; «Табу», Дж.Дж. Фрезер (англ.); «Религия примитивных народов», Арелис; «Тотемизм», Фрезер; «Религия Египта» Ж. Капар; «Гермес — Лунное Божество», Эрнст Зике; «Жизнь и доктрина Будды», Пишель; «Бог Иисус», Немоевский; «Миф Христа», Арт. Дрюс; «Вавилон и Библия», Делич; «Происхождение всех Культов», Ш. Дюпон; «Израильтяне и соседние племена», Эд. Мигер; «Эволюция Иудаизма» Эд. Мигер; «Папирус Элефантины», Эд. Мигер, и многие другие. Два экземпляра Библии нам служили для цитирования упомянутых авторов. Несомненно, что многие из этих имен подошли к религии чисто материалистически. Мы в этом случае скажем лишь, что «идея Бога родилась вместе с человечеством и что поэтому, если Богопознание людей несовершенно или [вряд ли] можно проследить его эволюцию, это еще не является аргументом для отметания идеи Бога как таковой! Одно не доказывает другого! Историко-мифологическое изучение религии как таковой не является критикой религии и тех глубоких причин, которые вызвали религию к жизни. Материалистическое представление в этом вопросе лишено абсолютного значения! Из этого, однако, не следует, что современная форма религии не несет в себе античных[525] форм язычества. Думаем, что этим мы целиком ответили на возможный упрек со стороны верующих людей. Их веры и верований мы не касаемся. Больше того, если мы их и касаемся, то не для разрушения, а для изучения, что, очевидно, не одно и то же! Что касается религиозности народа до революции, то она вне сомнения. Потребность обращения к Отцу Небесному глубоко в душе человеческой. Она переживает все малокультурные попытки ее истребления. Вообще же, гонения на религию суть выражение «комплекса неполноценности» со стороны правителей сегодняшних народа. Были бы они действительно великими, идея Бога их бы не могла смутить. Смущает она лишь низменных людей!

     Религиозное чувство нашего народа покоилось на солидных основаниях: хрупкость Жизни, слабый Огонь которой может легко задуть любой Ветер, уход близких «на Тот Свет», сознание, которое не может исчезнуть, как ничто не исчезает до конца, предчувствия, говорящие о грядущем, голос совести, упрекающий за плохие поступки. Идя еще от Родичей, чувство долга перед Родом в своем высшем выражении есть Добро. Отсутствие Бога сделало бы лишним Добро, совершенствование, всякий альтруизм, и превратило бы людское общество в стадо диких зверей. Это желание быть человеком, а не зверем, и есть основа религии. Дальше можно как угодно писать догматы, строить какие угодно схемы, но без этого основного желания быть человеком не может быть не только морали, но и общества вообще. Потому-то доброе дело считалось непременным в жизни нашего народа. Существует сказка, что в Ночь под Новый Год девушка заснула и вдруг

 

375

видит вход в подземелье. Какой-то прекрасный юноша берет ее за руку со словами: «Не бойся! Если хочешь, я буду тебе проводником». Дальше она, чувствуя доверие к этому юноше, соглашается за ним следовать. И, углубляясь в подземелье, они вдруг увидали ее родную мать, горящую в Вечном Огне. Увидя дочь, она стала на нее кричать, говоря, что «убьет ее, если она не уйдет». Юноша повел ее далее и там они увидели крестную мать девушки, которая умоляла ее освободить [ее] от мук. Юноша ей подал луковицу, которую крестная дала нищему на Пасху. Девушка протянула ее крестной, та схватилась за луковицу, но стебли оборвались, и она обратно упала в Огонь. Тогда юноша подал холстину, которую крестная дала нищенке,[526] и за эту холстину они смогли вдвоем ухватиться и вытащить грешницу. Идя обратно, девушка молила юношу помочь освободить и мать. Тот нахмурился и отрицательно покачал головой. Однако, девушка продолжала упрашивать юношу. Тогда он ей сказал: «Спасти грешника могут лишь его добрые дела! Она никогда и ничего не дала другим! Как же ее вытащить?» Смысл этой сказки в том, что если человек никогда ничего не сделал конкретного для своего ближнего, то никто ничего для него сделать не может, ибо спасение приходит человеку через его собственное усилие к совершенствованию. Таким образом, народ имел твердую основу своего религиозного чувства, православную и христианскую. Если же в его обычаях и верованиях мы находим пережитки других верований, это лишь доказывает древность его или антропоморфичность его религии. Языческая окраска обычаев ничуть не мешает христианским идеям развиваться и сливаться с жизнью, претворяя ее в нечто высшее, чем обычное существование, «хлеба и зрелищ ради».

     Хотя без «хлеба» жить и нельзя, но русский человек не предпочитал хлеб земной Хлебу Небесному.

 

 

Самодеятельность

     «Старые люди» в Юрьевке рассказывали: «Бросил Бог человека в Небо. Летит он и думает: “На что же я обопрусь? Кругом только одно Небо и нигде никакой Земли не видать! Господи, помоги!” И в ту же секунду видит: камень летит мимо него! Он его схватил и подложил под ноги. Видит, летит другой. Он и его схватил и тоже подложил под ноги. Скоро у него под ногами образовалась целая гора камней. Тогда он их стал мостить вместе, чтобы не лежали кучей, а в это время ветром подуло, песку нанесло, потом какую-то солому, стебли, пыль, прах, листья, и когда раскрыл глаза человек, видит, целую кучу на его камни нанесло. Уравнял он пыль и песок, взял лопату, стал копать и перемеши-

 

376

вать. Вдруг видит: впереди Свет Великий. Подошел Свет ближе, так, что смотреть на него нельзя было, и слышит, зажмурившись, человек: “Я пришел к тебе на помощь. Вот тебе горсть Зерна, посей его!” Человек взял из Рук Божьих Зерно и посеял. Тогда Бог сказал ему: “Укройся чем-нибудь! Я Дождь пошлю”. — “Чем же мне укрыться, когда на мне ничего нет?” Тогда Бог сказал: “Не бойся, Я тебя укрою!” И покрыл его Своей Ризой. И тут пошел сильный Дождь, который полил посев. Когда Дождь прекратился, Бог сказал: “Ну, гляди теперь на твой труд!” Человек посмотрел на свое поле и удивился: оно выросло в мгновение ока и уже колосилось. “Собирай теперь твой урожай”, — сказал Бог. Человек стал его собирать, да чем больше собирал, тем больше его оставалось на поле несобранного. Тем временем Бог удалился. Человек собрал снопы, смолотил их, собрал Зерно, провеял и дал жене. Та взяла два камня, раздавила Зерно, смолола, как могла, заквасила тесто и сделала Хлеб. Человек взял его, перекрестил и сказал: “Этот Хлеб будет Богу!” Жена и говорит: “А что же мы сами есть будем?” — “А что Бог даст!” — ответил он. — “Накрывай хустку (скатерть) на столец!” Жена накрыла. Муж сказал: “Благослови Бог! Тебе, Боже, Хлеб, что Ты нам дал, а мы и так посидим”. И вдруг видит, сыплется на столец невиданное количество всего: и сало, и Хлеб, и мясо, и вареные яйца, и огурцы с дынями, арбузами, и лук зеленый — чего только хочешь! Заплакал человек и говорит жене: “Ну, видишь, что Бог дает? Ешь и никогда на Него не сетуй!” Так зажили они, детей родили, воспитали и в Страхе Божьем выучили». Смысл этой сказки чисто религиозный: надежда на Бога никогда не обманывает, если сам трудишься. Отсюда и пословица: «Бог-то Бог, да не будь сам плох!» Другая говорит о том же: «Будешь Бога просить, абы прийшел робить (работать), землю орать, сеять, жать, а сам будешь лежать!» То есть просить у Бога можно помощи, но не работы, которую сам должен сделать! Бог лени не любит!

 

 

Родники

     Родники с Живой Водой были посвящены Роду-Рожаницу в языческое время на Руси и название «Родник» говорит об этом. В Средней Азии Родники окружены заботами людей и каждый из них — место Молитвы и Жертвы. Так же были окружены заботами Родники и на Руси еще в недавнее время. В Ново-Батайске была Криница, в которой «Икона объявилась». Ее почитали как священное Место, к которому ходили Крестным Ходом и совершали Водосвятие. В ее холодную, кристальную Воду бросали серебро, даже золото. Однако, опуститься в эту

 

377

Воду даже в июле было совершенно невозможно, так она была холодна! Возле этого Родника нам пришлось видеть наивные приношения людей: букетик полевых цветов, пучок травы, ленточку. Из описаний Оссендовского «И звери, и люди, и боги» мы знаем, как и из книги «Таинственная Азия», или из книги Алексинского, из книги барона Врангеля «Северо-Восточная Сибирь», что монголы, или якуты, инородцы Алтая, Средней Азии, все, проходя мимо Родника, вешают пучок конского волоса или тряпочку, клок шерсти, ленту, иногда бусы. Все это — Жертва Божеству, давшему Родник и находящемуся возле него. Конечно, когда такой обычай исполняет якут, в его крае это лишено смысла, ибо в Якутии множество рек, ручьев, озер. Вероятно, якуты жили прежде в местах, бедных Водой, значительно южнее теперешнего их хабитата[527]. На это указывает и слово «роза» в их песнях. В Якутии розы расти не могут! Такое место более бедное Водой — Средняя Азия и Монголия. В одной из этих стран они, несомненно, и обитали. Мы не знаем, когда они покинули их прежнюю родину, но по тому[528], что у них часто встречаются голубые глаза, можно заключить, что во времена очень отдаленные. Русские, будучи славянами, обитали в ведических степях Сапта-Синдху, где китайцы их называли «сака», видимо, от корня «скот». Позже они оказались в скифских степях, где были не только в части собственно скифской, но и в Сарматии. То же отношение к Родникам они проявляли и в это время. Позже, когда развилось славянское язычество, Родники, или Крин[иц]ы, были местом религиозных собраний и Празднеств, а еще позже у Родников под Дубом, они собирались для обсуждения общественных дел и суда над виновными. По тому, «как звенит ручей, венды угадывали будущее», говорит Мармье в своей книге «Письма с Севера»[529], о которой мы уже говорили. Говорит он об этом в книге «Мекленбургские Записи». О том же говорит Нидерле (Прага, Париж) и Шафарик (Прага, Париж). Сведения об этом можно найти у Шопина «Изменения в жизни народов Севера»[530], Брюссель, и так далее. У Гельмольда есть указания того же рода. Эдуард Зиммель (Брюссель) в книге «Как человек создал Бога» говорит о том же. Его книгу можно было бы назвать «Как человек дошел до сознания идеи Бога» и это было бы вернее! Материалистический подход, как однобокий, не дает ключа!

 

 

Творог-сыр

     В древние времена, вероятно, творог так и назывался на юге России, но во времена позднейшие его называли сыром; Сурья[531], или Солнце, сотворяло сыр. Возможно, что и другое название

 

378

было одновременным с первым в качестве синонима. Творог можно произвести от [имени] Сварога, тогда как сыр от «Сурья»[532]. «Ñóíå»[533] è «Солнце» — тоже производные от «Сурья»[534]. Возможно, что творог делали ведийцы, оставляя молоко на солнечном свете, и что они верили, что именно Сурья[535] его створаживает (створяет). «Створяти»[536] — «соединять»[537]. Отсюда «Творение»[538] — «Соединение воедино»[539]. Бог сотворил мир, как Сурья[540] створяет творог-сыр. В своей удаленной религиозности это явление объясняется просто: в то время все проявления жизни ведийцев были религиозным актом, и целый день был рассчитан на отдельные Моления. Было их не меньше трех в день, а иногда и до пяти. Последние, вероятно, были в Праздники. Ночное же бдение у костра, вероятно, было в Праздники Весны, откуда пошли и Всенощные Служения на Руси, впоследствии замененные христианской Всенощной. Южнорусские крестьяне выговаривали «Овсенощна», как если бы дело шло о Празднествах Овсеней. Кстати, почему-то принято в славяноведении писать «Овсени», тогда как нам пришлось читать в старых текстах « »[541], и по самому смыслу Осенние Торжества были связаны с утратой «сени деревьев», а Празднество начиналось «в сенях»[542], при доме, когда ходили «по сламе» (солома), на которой стояли сани, как известно, служившие во времена, когда не было каменных катков, средством для обмолота. По разложенным колосьям скользили сани, раздавливая колосья. На сенях стоял бочонок с овсениной брагой. Снедью были свежие хлебы, пироги, блины и вареники с творогом. В основе своей Праздники Овсени были воспоминанием Творения Мира Сварогом, почему Тварог[543], или Стварог, был одним из важнейших блюд. Делали его на меду, с орехами и пряностями, и подавали кислым, с молоком и медом. Делали также хлеб из творога и муки на меду. Такие творожники, или сырники, еще уцелели в качестве особого блюда в русской кухне, а на Пасху приготовляется сырная пасха, пирамида из творога. Похоже на то, что Стварог был символом Створения материи. Земли. От Небесной Живой Травы зеленела Трава, которую щипали Коровы, дававшие Молоко, но для Трав нужно Солнце-Сурья[544], а из Молока то же Солнце-Сурья[545] створяет Стварог-Тварог-Сыр. Таким образом, Творог — результат взаимодействия Сил Земных и Небесных, Дар Свыше. Отсюда — религиозное отношение к Творогу, подаваемому на Масляной (Ладин-День), на Святую Меланию 31 декабря, на Пасхе и на Овсени. Скотоводы-ведийцы, как и скуты-славяне, справедливо видели в нем одну из важных основ питания, а в самом Твороге видели символ Творения и Дар Сурьи[546].

 

 

379

Сказ о Быке

     «Старые люди» в Юрьевке говорили: «Коли[547] не было еще Овцы, так Бог поймал Месяц, взял в руки, подивился на него и сказал, чтоб кругом мясом обросло! Так то ж стал Бык, а его Бог Сам Себе «пожарував» (принес в Жертву, ибо Жаризна — Жертва, «жаровати» — приносить Жертву всесожжения). Эта старинная легенда говорит, что «во времена, когда еще не было Агни-Агнца, Бог взял луну (полумесяц) и посмотрел на нее, а затем сказал, чтоб она обросла плотью. Из полумесяца вышли Рога. Бог увидел, что Его Тварь стала Быком, а потому принес Сам Себе его в Жертву». Сказ о Быке имеет значение, так как указывает на период, «когда еще не было Овцы». Мы не знаем, с чего началось скотоводство: с Овец или Коров, но по смыслу Сказа как будто вопрос идет о Коровах, как прирученных ранее Овец. С другой стороны, мы знаем, что Овца-Агнец — символ Агии, Огнебога. Наш долг, раз эти сведения нам попались на жизненном пути, о них сказать, не собираясь судить о них с авторитетом, которого у нас нет. Однако, мы думаем, что здесь двойное значение, как всегда в подобных легендах, а именно: конкретное и символическое. С третьей стороны, в этих словах есть намек на победу Солнца над Луной. Таким образом, в этих словах как бы сохраняется воспоминание о борьбе Лунного культа с Солнечным. В митраизме известно, что Митра приносит в Жертву Быка. Религия Быка была одной из древнейших. В Вавилоне были Крылатые Быки и Египетский Сфинкс, вероятно, преображенный в Человека-Кошку, тот же Бык[548]. В Православной иконописи один из Апостолов изображается рядом с Быком. Авторитетные ученые утверждают, что Бык был Тотемическим Животным. В таком случае у славян есть несколько Тотемов[549]: Бык, Овца (Агнец), Сокол, о котором постоянно упоминается в песнях на Севере России («Сокол Ясный»). «Ясна» из того же санскритского словаря, означает «Светлый». «Гори ясно, чтоб не погасло!» — говорили крестьяне, зажигая каганец или Огонь в печи. Значит, «Ясна»[550], вероятно, было одно из имен Огня. Тем более, что и свет, в смысле освещения, называется на юге России «Свитло»[551]. О Митре, приносящем в Жертву Быка — книга Франца Кюмонта, «Тексты и монументы в фигурах, относящихся к Таинствам Митры», Брюссель, 1896—1899; «Таинства Митры», Брюссель, 1912. Эта жертва, вероятно, выражает идею: Луна приносится в Жертву Солнцу и последнее (Митра) занимает главное место в религии. Но мы снова предостерегаем от смешения Солнца и Митры! Мит-

 

380

pa был Богом Солнца, а не Богом-Солнцем. В этих двух понятиях заключается такая же разница, как «вера в Бога и Бог Веры»!

 

 

Сестреница-Росяница

     В Антоновке Иван Филиппович Бас говорил: «Роса сильная — Трава обильная», а иногда: «Падала Сестреница-Росяница, зацветала Пшеница!» Из расспросов выяснилось, что значения этой пословицы-приметы он не знал: «Дед так говорил и я говорю». После длительных поисков, расспросов мать моя объяснила: «Он, конечно, не знает, а когда я была девочкой, мне бабушка Варвара рассказывала, что среди Тридевяти Сестрениц была одна по имени Росяница. Бабушка всех их знала по имени, а я уж не знаю». Тем не менее, она однажды сказала, что «Сенява тоже одна из Сестрениц». В Галичине мне старый Дед рассказывал в Настасуве: «Сана да Сенява — две Сестреницы». В Юрьевке говорили, что среди Сестрениц были: «Овсяница, Житница, Пшеница, Травница, Перейца[552], Катраница[553], Березица, Вербица, Вышница[554], Сливица, Яблоница, Грушеница, Осиница, Терновница, Дивовица[555]». А в Веселых Тернах говорили, что есть «Розовица, Любистица[556], Кануперница[557] и Мятница». Таким образом, видно, что Сестреницы были Божества Растительного Мира. Они считались «трижды Божественными», а потому и число двадцать семь — «тридевять», то есть «трижды Дива-Дэва». Число Девять было посвящено Дивам, или по ведическим понятиям, Дэвам[558]. Эти Божества были главным образом в поле, рощах или лесах. Встреча с ними не грозила никакими страхами, разве что молодому человеку было страшновато: Русалки щекотали парней из озорства, но к девушкам, женщинам и детям они были благосклонны.

     Росяница-Сестреница владела Росами, то есть Небесной Водой, или Дажьбовой Испарью. Без этой испари урожая не могло быть, что и понятно, так как июнь и июль — месяцы жаркие, и если не выпадало дождя, то урожай мог действительно пострадать. В жизни крестьянина урожай и Роса имели важнейшее значение. В неурожай мужику ничего не оставалось делать, как идти в город, наниматься на работу, чтоб прокормить своих до нового урожая. Но если выпадала Роса, то она исправляла сушь, приносимую дневным Солнцем, и увлажняла почву. Пшеница напивалась росы за ночь и снова могла бороться со зноем. Когда наливается зерно, это имеет огромнейшее значение. Если же к тому еще разражалась Гроза и гремел Перун в Небе, лил Дождь, то в период наливания зерна это было равносильно урожаю. В такие дни, чтоб зной не пожег поля, ходили крестьяне с

 

381

Крестным Ходом по полям и служили Молебны о даровании Дождя Земле Жаждущей. Иногда эти Молебны затягивались до поздней ночи и возвращались в церковь только к полуночи. Но вера в Росяницу была не только в Антоновке, но и в Юрьевке. Там делали несколько иначе, а именно, вечером брызгали водой на Траву перед домом, говоря: «Помогай, Небесна Царица, помогай, Росяница, на большие Росы, на Пшеницу, Просо!» Как видно, здесь уже был настоящий обряд, хоть и краткий, и даже Моление, обращенное к Росянице.

 

 

Нечистые места

     «Нечистых Мест» в Антоновке как будто не было, но в Юрьевке «Нечистым Местом» считалась часть выгона, лежащая между старой Клюшниковской Усадьбой и мельницами. На этом месте были когда-то огромные стога соломы, за десятки лет перегнившие настолько, что только сверху видно было, что это — стебли соломы. Между тем, там росло столько шампиньонов, что мы, дети, днем отваживались туда ходить, но, конечно, в сопровождении взрослых, а не сами[559]. Ночью же туда даже мужики не отваживались заглядывать. Почему это Место было Нечистым? Говорили, что временами это место «как бы светится». Конечно, то было естественное свечение, как иногда в лесу, где сверкает во тьме гнилушка. То же явление имеет место, если выбросить летом где-либо в огороде, на открытом воздухе, рыбьи остатки. Через день или два они начинают светиться в темноте. Свет исходит от особых бактерий, разлагающих органическое вещество, и особенно альбумины[560]. Наверное, такого же рода явление имело место и на поверхности гниющей соломы. Возле Мариуполя, однако, в селе Алексеевке был дом священника, в котором мы жили. В этом доме были разные паранормальные явления. Иногда в стене раздавался оглушительный треск, иногда трещали в залах половицы, как если бы кто по ним ходил. Иногда слышался шепот, скрип передвигаемых вещей, потом все затихало. Днем прислуга, уходившая на ночь домой, рассказывала, что, уходя, оглянулась на залы, где никого не должно было быть, и увидела красноватый свет и как бы тени нескольких человек, то встававших, то садившихся. Она так испугалась, что бежала домой всю дорогу без оглядки. Отец относился к этому весьма скептически. Он спал в своем дальнем кабинете, куда надо было проходить через две-три залы. Однажды он вернулся в столовую со своим одеялом и подушкой и остался спать на диване! Оказывается, его разбудил странный шорох, точно кто ходил по комнате. Он зажег свечу и при ее свете увидел злобное лицо матроса, который ему угро-

 

382

жал! Через минуту видение повторилось. Отец, не будучи человеком робкого десятка, на другой день освятил дом, везде, в каждом углу покропил святой водой, но… видение повторилось! На этот раз он переселился на ночлег в столовую, а затем попросил перевода на другой приход. Как священник, он не смел не верить в силу Молитвы, но фактически паранормальные явления происходили, несмотря на все его усилия их прекратить. Как можно высказаться по поводу этих явлений? Утверждать, что это только галлюцинация рисковано, так как отец мой был человеком в высшей степени уравновешенным и совершенно психически здоровым.

     Вообще по поводу «Нечистых Мест» существует целая литература и много теорий, старающихся объяснить все естественными причинами, однако не всегда теории могут объяснить явление и в данном случае они ничего не говорят. Дело в том, что если признать факт предвидения, то тогда, значит, «прав детерминизм»[561], а если объяснять его какими-либо другими причинами, то будет прав «индетерминизм»[562]. Ученые не могут решить вопроса ни так, ни этак. Простые люди его решают на основании языческой традиции: будущее предопределено. В Юрьевке утверждали, что есть два предопределения: одно в случае доброго действия, другое — в случае злого. То же сказано и в сказках: «направо пойдешь, коня загубишь, прямо пойдешь, сам цел будешь и коня сохранишь, налево пойдешь, коня сохранишь, но сам погибнешь». В этом случае даны сразу все три результата. Первый: потеря материальная, второй: ни материальной потери, ни личной, третий: сохранение материальных благ, но личная гибель. То же объяснение давал нам один индиец[563], говоривший о «трех шагах Вишну». Однако, не все индийцы[564] так объясняют Три Действия Вишну. По самому своему характеру Охраняющего Бога он наметил длину, ширину и высоту, но Зла он не предопределяет. Как бы то ни было, «Нечистые Места»,[565] если не действительные, так воображаемые и легендарные, безусловно на юге России были и, вероятно еще долго будут. Теперь, думая об алексеевском доме, я решаю, что отец все-таки слышал о таинственных явлениях, якобы в доме происходящих, и, может, благодаря самовнушению эта идея реализовалась. Правда, матрос, да еще в те времена, когда матросы были опорой России и государственной силой, ничего не означал, рассуждая рационально. Идея разрушения, связанная с матросом, могла возникнуть лишь после революции. Однако настаиваю, что отцовское видение имело место в моем раннем детстве. Значит раньше революции и даже раньше самой мысли о возможности таковой.

     Итак, все же в этом событии нечто остается неясным: если отец был предупрежден его подсознанием, что в этом доме произойдут трагические события, то почему это подсознание не сказало ему также, что события

 

383

касаются не его, а других, кто в доме будет жить? Наконец, почему смертельная опасность приняла форму матроса, когда в те времена это опасности не означало? Целый ряд вопросов встает при рассмотрении этого случая и многие из них совершенно неразрешимы.[566]

     Другим таким «Нехорошим Местом» был угол леса у реки Пшиша возле Бжедуховской. Там во время Первой мировой войны были найдены хуторяне-грабители! Однако Место пользовалось нехорошей славой за десятки лет ранее. До убийства одного казака в этом месте там ничего не случилось. Не было ни одного какого-либо плохого случая! Слава же была худой.

     Назвать просто «предрассудком» какое-либо верование будет недостаточно обоснованным. Прежде всего, во-первых, «предрассудок» может быть основан на некоей реальности, а во-вторых, он может иметь достаточное обоснование сам по себе. При ближайшем рассмотрении всех так называемых «предрассудков» — в их основе лежит либо верование, либо исчезнувший давно культ.

     Так например, на севере России принято «забивать осиновый кол в могилу ведьмы». В Юрьевке считали это недостаточным и говорили, что ей надо продырявить голову и именно затылочную кость. Между тем, все найденные неолитические черепа продырявлены, а многие из них именно в области затылка. Неолитический человек думал, что «душа находится в голове» и отверстие, какое он практиковал в черепе, имело значение отдушины, «через которую могла уйти душа». Осиновый же кол идет из того же периода: убитого колдуна чужого клана надо было обезвредить колом, ибо для него, благодаря его «чарам», отверстия в черепе было недостаточно.

     Так, вероятно, и Нечистые Места вначале образовались от необъяснимого чувства страха, испытываемого некоторыми нервными особами на определенном месте. Будущее преступление, по верованию древних, уже связано с местом, а потому таковое место называется Нечистым. Там, обычно, уже ждут Ырки, которым надо воспользоваться крохами Живы будущего убитого. Они толкают на преступление всякого слабовольного человека. Такое место может указать и Ночной Верховой. Предчувствия, испытываемые некоторыми лицами, тоже играют большую роль при этом. У некоторых ипохондриков такие псевдопредчувствия[567] составляют главное содержание их психической жизни. У других, более уравновешенных, но склонных к ипохондрии[568], предчувствия появляются реже и более оправданы. Наконец, есть третья категория лиц, у которых бывают настоящие предчувствия. Так, у матери автора этой книги предчувствия возникали за много лет до события и всегда оправдывались.

     Она, например, за много лет до революции «предсказывала» возникно-

 

384

вение жестокой войны, «а затем сплошного братоубийства»! Недавно мне пришлось читать также, что одна женщина упорно видела во сне «скелет, играющий на берцовой кости[569] как на флейте!» Она до тех пор не успокоилась, пока не уехала в Америку! Видение ее оправдалось, ибо возникла война, а за ней революция и все ее близкие погибли. Предчувствуют, например, собаки, кошки, крысы. Так, «крысы, бегущие с корабля, заставляют всех матросов покидать этот корабль». Первым делом матрос[570], поступая на пароход, ходит смотреть, «есть ли крысы». Если их нет, он сейчас же списывается на берег.

 

 

Иван-да-Марья

     Юрьевская Захариха рассказывала детям: «Жили на свете Иван, добрый парень, да Марья, девушка работящая, верная и добрая. Полюбились они друг другу с детства, и где был Иван, там была и Мария. Выросли они. Вот Иванов отец и говорит: «Пора тебе, Иване, жениться да детей заводить!» — «А засылайте сватов к Марье, батя!» — «К Марье? Да ты с ума сошел? У них ни кола, ни двора! Тебе н