Завершение поминок по Кокетею

 

 

 

На день восьмой Бакай собрал

Соратников и рассказал,

Что весть хорошая пришла:

– Тулпар Манаса Ак‑Кула

В пути коней всех обогнал.

За Ак‑Кулой идет вослед

Скакун Жолоя Ач‑Будан.

А столько призовых побед

Враги кыргызам не простят.

И могут Ак‑Кулу подсечь,

Из дула выпустив картечь.

Тулпар китайцев Ач‑Будан

На Ак‑Кулу, как брат, похож.

Прошу, мой храбрый Алманбет,

Надеть китайский свой наряд

И на китайском языке

В поддержку Ак‑Кулы орать.

Тогда наш конь живым придет

И приз назначенный возьмет.

Совету Алманбет был рад,

Надел китайский свой халат,

А Саралу, чтоб не узнать,

Попоной вышитой накрыл.

Приняв за своего Алму,

Китайцы кланялись ему.

И видит, у подножья гор

Несется к ним во весь опор

Скакун Манаса Ак‑Кула.

За ним вдогонку, как стрела,

Летит китайский Ач‑Будан.

Похожи оба скакуна

На двух резвящихся зайчат,

Которых трудно отличать.

Навстречу выехав, Алма

Стал громко «Ач‑Будан!» кричать.

В засаде ждавшие враги

Не стали в Ак‑Кулу стрелять.

Как только первый конь байги

Примчался к берегам Кеген,

Известно стало сразу всем,

Что на седле его сидит

Таласский молодой жигит,

Под ним кусает удила

Не Ач‑Будан, а Ак‑Кула.

Манаса боевая рать

Коня помчалась охранять.

Орали не жалея сил –

И конь кыргызов победил!

(Не знал довольный Алманбет,

Что ход обманный с Ак‑Кулой

Закончится большой бедой).

Пригнал в долину Бокмурун

На приз двухтысячный табун.

Манас всех призовых коней

Дружинникам своим раздал.

Потом подали бешбармак –

На четверых один тавак.

Лились рекою для гостей

Бозо, кумыс, хмельной арак –

Гремел победный той в горах!

Устав от игр и кутежей,

Уснули гости наповал.

Глубокой ночью в Каркыра

Неугомонный Нескара

Китайских ханов всех собрал.

– Зачем мы прибыли на аш,

Коль в поединке и байге

Никто не победил из нас?

В жамбы никто не мог попасть,

В куреше проиграл Жолой,

И оскорбил его Кошой.

Да и тебя, хан Конурбай,

Копьем свалил с коня Манас.

Как дураков, на скачках нас

Надул коварный Алманбет –

Предателю прощенья нет!

Мы всюду потерпели крах.

Наглеет с каждым днем бурут,

Преграды нет ему в горах.

Кыргызам только волю дай!

Видать, забыли, как они

От нас бежали на Алтай!

Сегодня восстановим здесь

Свою поруганную честь!

Прикрывшись темнотой ночной,

Устроим им кровавый той!

Жигитов накрепко вязать!

Бойцов на месте убивать!

Коней всех в табуны собрать,

Пока не занялась заря,

Немедленно в Китай угнать! –

Так повелел хан Нескара.

Батыр китайский Конурбай,

Глава калмыков хан Жолой,

И вождь солонов Ылама,

А с ними старый Нескара –

Все, пировавшие вчера,

Договорившись меж собой,

Жестокий начали разбой.

И это был кромешный ад!

Как сель бушующий, потоп!

Зола костров, и дым, и чад

Затмили звездный небосвод.

Горели юрты, скот живой.

Громил обиженный Жолой.

А Конурбай – подлец, злодей

Вязал и убивал людей.

Другие гнали лошадей.

Котлы, посуда, тюндюки

По склонам скатывались вниз.

И тут же, на виду мужей,

Насиловали молодиц,

И под рыданья матерей

Вязали молодых девиц.

И всюду крики, стоны, кровь!

Кумыс, айран и молоко

Из полных льется бурдюков.

Такой жестокости врага

Доселе не видал никто!

Манас с дружиною своей

Зажат был в скалах меж камней

В ущелье узком, где приток

Впадает в бурную Кеген.

Оттуда вырваться не мог,

Чтоб дать врагу достойный бой

И обуздать его разбой.

Когда в горах настал рассвет,

Без слез нельзя было смотреть

На беспощадный тот погром:

Дома, сгоревшие дотла,

Повсюду мертвые тела,

Как будто ночью по горам

Прошел смертельный ураган,

Устроил в Каркыре Содом.

Наутро хан Манас собрал

Людей, оставшихся в живых.

Убрали каменный завал,

В ущелье вход освободив.

Дружине в гневе хан сказал:

– Еще вчера был убежден:

Пока со мною Алманбет,

Чубак, Сыргак, Бакай‑мудрец,

Врагу от нас пощады нет!

Разбит он будет, побежден!

Но ночью поминальный аш

Позором кончился для нас!

Нажравшись пищи дармовой,

Как дураки, ушли в запой!

Забыли, что кругом враги

Мечтают выбить нам мозги!

И стража вся в загул ушла,

Как стадо ишаков, спала!

Чтоб искупить свою вину

И честь былую возместить,

Врага должны мы перебить!

Догнать, отбить своих людей

И угнанных вернуть коней!

Чоро, сгорая от стыда,

Поклялись мчаться хоть куда,

Догнать и перебить врага.

Но возразил тут Алманбет:

– Спешить не надо, мой Манас.

Постигла неудача нас:

Разбиты мы, разорены,

Угнали наши табуны,

И сил у нас надежных нет.

Кангайцев нам уж не догнать.

Пока мы будем собирать

Войска и боевых коней,

Хан Конурбай и Нескара

К Китайской подойдут стене.

А там усиленный дозор –

И мы потерпим, верьте мне,

Вновь пораженье и позор.

С той силой, что у нас сейчас,

Не можем в бой идти, Манас!

Подслушал я, что Эсенхан

Узнал, что было в Каркыре,

И силы он готовит там

Отпор кыргызским дать войскам.

Сказали мне позавчера,

Что Конурбай и Нескара,

Договорились меж собой

Вернуться с Каркыра домой,

В едино силы все собрать,

Пойти походом на Талас

И сокрушить наш каганат!

И мой совет тебе, Манас,

Кыргызских ханов всех собрать,

Армаду мощную создать,

Чтобы всегда готовым быть

Родную землю защищать.

Иначе Конурбай придет,

Поодиночке перебьет! –

Сказал Манасу Алманбет.

Разумным был его совет.

 

И вот в долине Каркыра,

Где пир веселый шел вчера,

В слезах убитых погребли,

Прочли коран за упокой.

Так пышный поминальный той

Кровавой кончился бедой!

И Каркыра, наш край родной,

Омыт кыргызскою слезой.

И что затеял хан Манас,

Ошибкой стало роковой!

О ней вы вспомните не раз,

Пока дослушаете сказ.

 

Сбылись опасения старца Кокетея. Поминальный той закончился большой бедой. Бокмурун разорился. Манас, созвав на аш своих недругов и родовых правителей, хотел укрепить свою власть. Но это оказалось его роковой ошибкой. Правители кыргызских родов, недовольные единовластием Манаса и тем, что китаец Алманбет стал его ближайшим другом и советником, объединившись меж собой, решили сместить Манаса с престола. «Опасен тот пожар, что тлеет изнутри; опасен враг, что вышел из семьи», – говорит наш мудрый народ.

 

Заговор кыргызских ханов

 

 

 

Э‑эй!

В горах, где солнечный Алай –

Кыргызский благодатный край,

На той весенний собрались

Шесть ханов из шести родов:

Почтенный, славный Музбурчак,

Из Андижана Санжыбек,

Сын Эламана эр‑Тоштюк,

Из Сар‑Арка казах Кокче,

С Кемина старый хан Урбю,

И от эштеков Жамгырчы.

 

Прибыв на этот званый той,

Шептались ханы меж собой:

– Позвав на кокетеев аш,

Всю власть забрал себе Манас,

Глумился, унижал он нас.

С ним заодно старик Кошой,

Бакай с дружиной боевой.

– Познали там мы не почет,

А унижение и гнет.

– И на поминках никому

Он слова высказать не дал.

И кроме своего Алмы,

Он никого не признавал.

– А кто он, этот Алманбет?

Предатель родины, беглец.

Сумел к Манасу он подлезть

Через предательство и лесть.

– Тебя, почтенный хан Урбю,

Манас ударил по лицу –

Унизил, оскорбил при всех!

– Он взял один над всеми верх!

Что делать нам? Случилось так –

Всю власть зажал он в свой кулак.

– Коли не сможем обуздать

Его безудержную власть,

В рабов он превратит всех нас.

Чтоб не терпеть такой позор,

Нам надо силы все собрать,

Достойный дать ему отпор!

Но тут сказал им хан Урбю:

– Идти я с вами не могу.

Плешив я, дожил до седин.

Сын молод. Род мой не един.

И у меня не хватит сил,

Чтобы за власть тягаться с ним.

– А где достоинство твое?! –

Вскричал во гневе хан Кокче. –

Ты хан Урбю или ничто?

Когда зазнавшийся Манас

Тебя ударил по лицу,

Готовы были ханы все

Отпор дать злому наглецу.

И если б не старик Кошой,

Который успокоил нас,

Лишился б трона хан Манас!

Манас закончил бы бедой!

Я вижу, трусишь ты, Урбю,

В тебе и ханской чести нет!

Зачем пришел ты на совет?

Чтоб все Манасу передать? –

Потребовал Кокче ответ.

И хан Урбю пообещал

За честь, достоинство и власть

Со всеми до конца стоять.

И порешили ханы здесь:

В Алай Манаса пригласить,

Гостей по станам разделить,

А там их тайно окружить,

Угнать оседланных коней.

Собраться всем, ну, а потом

Манасу сообщить о том,

Что должен сам покинуть трон.

А если трон он не отдаст,

Всем миром свергнуть его власть!

Чоро с дружиной перебить,

Манаса заточить в зиндан,

Забрать в заложницы жену,

Народу сообщить всему,

Что править будет не Манас –

Ашаром созданная власть.

Шесть ханов из шести родов,

Кобылу тут же заколов,

Ладони опустили в кровь,

Подняли вверх, упали ниц,

Земле и небу поклялись:

– Предавшему наш уговор

Пусть вечным будет сей позор!

И пусть могильный черный вход

В свою утробу заберет!

И покарает пусть его

Лохматогрудая земля

И неба синего простор!

И каждый хан отснарядил

От рода своего посла

Манасу передать письмо

О том, что ханы в гости ждут

Его с дружиной на Алай –

В кыргызский благодатный край.

 

 

Прибытие послов к Манасу

 

 

 

Помчались шестеро послов

От знатных шестерых родов

В далекий путь, к реке Талас,

Где трон поставил хан Манас.

И здесь увидели они:

Ворота с каменной стеной

Блестят под краской золотой.

Водой наполненный овраг,

Чтобы не мог подъехать враг,

И стража мощная вокруг.

Послы, не зная как тут быть,

Топтались долго у ворот,

Не знали, как, с чего начать:

Стучаться в дверь или кричать,

Покуда Жорончу‑казах

Не появился на глазах.

Узнав о том, что все они

Пришли от ханов шестерых,

Пошел к Манасу эр‑казах

Сказать о прибывших послах.

Услышав стражника доклад,

Послам Манас был очень рад.

До слез он громко хохотал:

– Недавно от людей узнал

О том, что шестеро козлов –

Отар бараньих вожаков –

К Тоштюку прибыли на той,

Совет держали меж собой –

Тягаться вздумали со мной!

Хотят безумцы, чтобы я

Власть хана ханов снял с себя!

Ужели думают, что я

Страшусь подобного братья?!

Всегда почет у нас послам,

Как самым дорогим гостям.

С достоинством примите их,

Подарков дайте дорогих.

Потом по ханству пусть пройдут,

Посмотрят – и тогда поймут,

Какая сила есть у нас,

Как поживает хан Манас!

И лишь потом веди ко мне! –

Жасолу дал он свой наказ.

В сопровождении бойцов

К Манасу повели послов.

– Правители шести родов

С огнем решили поиграть!?

Ну что ж, давайте, очень рад!

Я сам хотел их в гости звать, –

Сказал Манас, прочтя письмо.

И, чтобы дать послам урок,

Гостей обильно угостив,

Одели с головы до ног,

Потом смотреть их повели

Манаса боевую мощь.

А сам Манас им преподнес

Шесть быстроногих лошадей,

Чтобы домчались поскорей

К спесивым ханам на Алай.

И передал в письме Манас

Всем ханам грозный свой наказ.

 

К Тоштюку прибыли послы,

И там послание прочли:

«Я, хан Манас, всем ханам хан,

Я всем повелеваю вам,

Чтоб ровно через сорок дней

С дружиной, с армией своей

Все прибыли ко мне в Талас!

Того, кто к сроку не придет,

Жестокая расправа ждет!

Печатью подтвердил Манас».

Тут ханы стихли в миг один,

Воды набрали будто в рот:

Не думали они о том,

Что приглашенье на Алай

Подобный примет оборот!

И им сказал тогда Тоштюк:

– Ну что, друзья, затихли вдруг?

А я ведь говорил всегда,

Что хан Манас нам не чета.

Теперь мы, Музбурчак‑ава,

В когтях разгневанного льва.

Наверно, грозный аксакал

Уловку нашу разгадал!

И если требует, чтоб мы

Явились с армией к нему,

То значит, наш могучий хан

Затеял новую войну.

А не исполним мы приказ –

Никто не выживет из нас.

И выход здесь один, друзья:

Готовить в бой свои войска,

Седлать добротных лошадей

И ровно через сорок дней

К Манасу с армией своей

Прибыть в готовности и в срок!

И возразить никто не мог.

И ровно через сорок дней

Шесть ханов с армией своей

Все вместе прибыли в Талас,

Где ждал их доблестный Манас.

 

 

Великий поход на Китай

 

 

 

На сорок первый день с утра

На аргамаке Ак‑Кула

На площадь выехал Манас.

И двадцать воинов‑чоро

Гарцуют слева от него,

И столько же лихих бойцов

Гарцуют справа от него –

Охрана верная его.

Неугомонный добулбас

Гремел, как гром, на весь Талас.

На ханов, не скрывая гнев,

Смотрел наш разъяренный лев.

– Ведите всех ко мне сюда! –

Своим чоро он дал приказ.

Явились ханы в тот же час.

И вот пред ним они стоят,

Жмут руки робко и глядят

Глазами сереньких зайчат.

 

 

– Вы, ханы из шести родов,

Считали нас за дураков?

Я мог бы строго наказать

За то, что за моей спиной

Договорились меж собой

Скорей расправиться со мной.

Не я ваш враг! А враг другой –

Он за Китайскою стеной!

И враг наш Конурбай, Жолой,

Те, кто в долине Каркыра

Почетный поминальный той

Кровавой кончили резней!

Чтоб разорить кыргызский род,

Готовят против нас поход!

А чтоб врага нам победить,

Должны его опередить!

Мы, как единый каганат,

Всю мощь должны собрать в кулак,

Единой двинуться ордой

В поход великий на Китай,

Чтоб сохранить наш отчий край!

А тот, кто не пойдет в поход,

Без головы домой уйдет!

Затихли ханы и молчат,

Как стайка пуганых зайчат.

Вперед пойдешь – там смертный бой.

Назад – заплатишь головой.

А если смеешь возразить –

Немедля голова слетит!

И все, боясь за жизнь свою,

Глядели молча на вождя,

Как жаба смотрит на змею.

Вот ханы, овладев собой,

Заговорили вразнобой:

– Манас, пойми нас и прости!

– Готовы мы с тобой идти

За родину, за свой народ!

– Веди, великий хан, вперед!

Поставили печать – моор,

Скрепили клятвой уговор.

Довольный ханами, Манас

Перед народом речь держал:

– Мой доблестный родной народ!

Страдал не раз ты от врагов.

Ты изгнан был с родной земли.

И силою твоих сынов

Мы вновь на родину пришли!

Но снова, мой народ родной,

Беда кружится над тобой:

Убить и разорить хотят

Нас Нескара и Конурбай!

И, чтоб врага опередить,

Пойдем походом на Китай!

Враждой ответим на вражду!

И я от вас ответа жду!

Поднялся ропот, шум и гам,

Молились люди небесам:

– Коке‑Тенгир, всевышний наш!

Мы просим нас спасти, помочь,

Над нами вновь спустилась ночь!

Зажили мирным мы трудом

В своем отечестве родном.

В поход зовут нас ханы вновь,

Где ждут нас смерть, увечья, кровь!

Хотят вести нас на Китай –

В неведомый, далекий край.

Нет! На войну мы не пойдем!

Пусть каждый будет здесь казнен,

Зато на родине умрем!

Пришли сюда мы защищать

Вождя от ханов шестерых –

Выходит, это был обман.

Попались в хитрый мы капкан

И бросили себя в зиндан! –

Народ, как море, бушевал.

И Алманбет тут слово взял:

– Я знаю хорошо Китай.

И кто там этот Конурбай?

Хвастлитвый трус и негодяй!

Да и китайский сам народ,

Враждуя меж собой, живет.

Там много золота, добра,

Там чай и разные шелка.

Лишь Конурбай и Нескара

Имеют личные войска.

Мужчины там, поверьте мне,

Сидеть не могут на коне.

Увидев конную орду,

Без боя все сдадутся нам,

И мы с добычей боевой

Вернемся все к себе домой!

Народ затих и замолчал:

Алму никто не поддержал.

Никто из ханов шестерых

В ответ ни слова не сказал.

Когда в войсках, идущих в бой,

Утрачен лад, взаимный мир,

Там будут трус и дизертир.

И потому Манас решил

Проверить прочность своих сил,

На верность воинов своих,

Пока не поздно, испытать.

И по наивной доброте

Сказал: – Пойдут со мною те,

Кто хочет сокрушить врага!

Кого страшит победный бой –

Пусть возвращаются домой!

 

 

И в миг один по всем войскам

Промчалась радостная весть,

И крик ликующих бойцов

Дошел до голубых небес.

– Да будь он проклят, ваш Китай!

Его добро не нужно нам!

– Пойдемте, братья, по домам!

– Наш добрый вождь, батыр Манас,

На волю отпускает нас!

– И пусть он вечно будет жить!

– Тенгир его благословит!

И тут же начали войска,

Ряды покинув, уходить.

– Постойте! Я вас не пойму!

Когда водил вас на войну

За землю и родной народ,

Не дрогнув, шли за мной вперед!

Когда в Китай позвал Манас –

Как будто подменили вас!

Сбежав с позором по домам,

Вы жертвой станете врагов!

И снова гнет! И рабство вновь!

Жестокая судьба нас ждет!

Кыргызы славились своим

Бесстрашным духом боевым,

И потому наш славный род

Веками на земле живет!

Ужель забыли вы о том,

Какой устроили погром

Нам Конурбай и Нескара

Там, на поминках в Каркыра?!

За честь и родину свою

Пойдем мы на врага в поход!

В его берлоге покорим!

За униженья отомстим!

Вернется каждый в дом родной

С большой добычей и живой!

Велю я каждому из вас

В придачу дать по два коня.

От ран и смерти защитит

В боях вас прочная броня!

За землю предков, за народ

Пойдем мы на Китай в поход!

Нас славная победа ждет! –

Сказал батырам хан Манас.

От речи пламенной такой

Объял кыргызов ратный дух:

Их призывал на смертный бой

Родной отец и верный друг!

Готовые идти в поход,

Кричали воины «Ур! А‑а!»,

Что означало «Бей врага!»

– Манас! Манас! Веди нас в бой!

Верны тебе! Всегда с тобой!

Манас доволен был собой,

С любовью он смотрел на рать

И был уверен, что они

Врага любого победят.

Но вот он руку поднял вновь –

Вмиг наступила тишина.

– Далек и труден будет путь,

И бой жестокий предстоит!

Пусть славный аксакал Бакай

Войсками сам руководит!

Он в мирной жизни и в бою

Советом мудрым и умом

Всегда народу был щитом.

Согласен ли со мной народ? –

У воинов спросил Манас.

И все согласны были с ним.

– В китайский город Чет‑Бейжин

Дорогу знает лишь один –

Чоро мой верный, Алманбет,

Ему в дороге равных нет.

Как на ладони, весь Китай

Он знает каждый уголок.

И пусть он в незнакомый край

Войска кыргызов поведет!

Манас был прав. Никто ему

Не мог хоть чем‑то возразить.

 

Чуть свет забрезжил в небесах,

На шлемах воинов лихих,

На пиках острых заиграл

От солнца отраженный блик.

Как знак войны затрепетал

С древком зеленым красный стяг,

Чтоб видел и страшился враг.

От воинов, идущих в бой,

Земля дрожала под ногой.

А впереди на Ак‑Куле,

С непробиваемым щитом,

С мечом нещадным Ач‑албарс,

Во всем величии своем

Под флагом красным хан Манас.

Как грозный селевой поток,

Кыргызы двинулась в поход.

Звучали шутки, громкий смех,

Как будто вышли для утех.

Но тут заметили чоро:

Манас был мрачен, нелюдим,

Никто не мог общаться с ним.

– Что с вами, доблестный байке?

Печальны вы, в глазах тоска.

А может, к Каныкей‑джене –

Заглянем на прощанье, а? –

Спросил шутливо Алманбет.

И тут раздался громкий смех,

И сам Манас захохотал:

Видать, вопрос такой он ждал.

Лукаво глянув на Алму,

Он по усам провел рукой,

Дорогу указал камчой.

– Великий бабник наш батыр! –

Шутили меж собой чоро,

К хануме на прощальный той

От хана получив добро.

Навстречу им из ак‑орго

Степенно вышла Каныкей

И сорок девушек за ней:

Как стайка белых лебедей,

В нарядах, красочных шелках,

С улыбкой тайной на устах.

Увидев томный, нежный взгляд,

Созвездье сказочных очей,

Манаса боевой отряд

Свалился со своих коней!

– Девчонки красотой своей

Ребят убили наповал.

А с кем теперь я в бой пойду? –

Смеялся грозный аксакал.

– Добро пожаловать, мой хан!

Мы рады встретить, угостить,

В поход батыров проводить,–

Журчал, как ласковый ручей,

Прелестный голос Каныкей.

Тулпара за узду взяла

(Ей был покорен Ак‑Кула)

И в юрту белую свою

Открыла хану дверь она.

Когда дружина и Манас

Наелись досыта и всласть,

В крови батыров заиграл

Хмельной арак из кумыса,

Сказала Каныкей гостям:

– Родные наши, вы сейчас

В поход уйдете на Китай,

В далекий и опасный край.

В Китае люди, говорят,

Как в муравейнике кишат.

Молиться будем богу мы,

Чтоб из походов боевых

Пришли с победой и в живых.

Бешметы сшили мы с броней,

Чтоб каждый был неуязвим.

Одежда цвета одного,

Чтобы дружинника‑чоро

Не перепутали с другим.

Как символ наших снежных гор,

Мы белый головной убор

Пошили каждому из вас,

Чтоб от жары и ветра спас.

И сорок девушек подряд,

Вручая боевой наряд –

Бесценное в боях добро,

До слез расстрогали чоро.

Тревожной думою своей

В слезах делилась Каныкей:

– Послушай, брат наш Алманбет,

Тебе прощальный мой завет.

Идете вы на смертный бой –

Бог знает, кто придет живой!

В поход кровавый на Китай

Я умоляла не ходить.

Там Нескара и Конурбай

Манаса могут разгромить.

Но муж мой был неумолим,

Ничто не сделаешь ты с ним,

Когда мужчина одержим.

Боюсь я, брат наш Алманбет,

Что не вернется он живым.

За ним кровинушки родной –

Наследника на свете нет.

Родную щечку малыша

Не прижимала я к грудям,

И плач ребенка своего

Я не слыхала по утрам.

Коль не вернется он живой,

Боюсь, что в вечный мир иной

Уйду бездетной я вдовой!

Его две старшие жены –

И Акылай, и Караборк –

Наследника не принесли.

Живем мы дружною семьей

И связаны одной судьбой.

В тоске ждала я свой черед,

Когда Манас ко мне придет,

Cо мною будет до утра.

Но не могла дождаться я

И в юрте плакала одна.

Поминки, той, борьба за власть,

То вновь поход или война –

Любовью я не напилась.

Далече родина моя,

Ты знаешь, персиянка я,

Отец мой в Бухаре эмир.

Когда покину этот мир,

Пусть даже на краю земли,

Родным я буду завещать,

Чтоб прах сюда мой привезли,

В горах кыргызских погребли.

Так полюбила я душой

Народ кыргызский мой родной!

Молю тебя, мой Алманбет,

От стрел коварных и меча

Любимого ты береги!

Ведь хан наш очень одинок,

Бывает в гневе он жесток.

И чтоб ошибок роковых

Не совершал он сгоряча,

Я умоляю, береги!

Доверчив и наивен он,

И ханской властью упоен,

Уверен в том, что весь народ

Ему покорен и влюблен.

Не знает доблестный батыр,

Что тот, кто к власти приближен,

Бывает местью заражен,

И тайно ждет свой звездный час,

Когда хан потеряет власть.

Ты знаешь, доблестный Алма,

Где власть, там подлость и обман,

А потому беречь его

Тебя здесь умоляю я!

От тайного коварства, зла

Манаса, друг мой, береги!

Тебе вверяю жизнь его –

Живым мне мужа возврати!

Я буду счастлива в тот миг,

Когда, прильнув к его груди,

Услышу, как она стучит!

Я жизнь Манасу посвящу,

Чтобы кыргызский наш народ

В единстве смог он сохранить.

И Бог меня благословит! –

Рыдала горько Каныкей,

И из светящихся очей

По смуглым, трепетным щекам

Катились слезы, как ручей.

И Алманбет ответил ей:

– Манас мне братом стал родным.

Клянусь, ханум, я честью вам,

В обиду хана я не дам!

Манаса – друга своего

Я грудью буду защищать.

Но он, джене, не одинок –

За ним кыргызский весь народ,

Хотя от матери другой

Есть братья Абыке, Кобеш.

Отрада у Манаса есть:

Надежда, мудрый друг и честь,

Богиня сказочных ночей,

Сияние счастливых дней,

Подруга жизни – Каныкей!

Сказав, что одинок Манас,

Вы мне напомнили сейчас,

О том, что я здесь одинок,

Живу на свете, как изгой.

Народ кыргызский стал родной,

Пришел я с чистою душой,

Но все равно я здесь чужой!

И чую за своей спиной

Дыханье зависти я злой!

Я там – предатель, здесь – беглец.

И если вдруг придет конец,

Боюсь, не буду погребен

Ни там, на родине, ни здесь.

Меня не похоронит брат,

Не будут плакать надо мной,

Не бросят горсть родной земли

Ни дочь моя, ни сын родной.

И лишь одна на свете есть

Моя отрада, радость здесь,

Кто будет ждать меня в тоске,–

Сестренка ваша Арууке.

В поход уходим мы, сестра!

Напрасно думаете вы,

Что на Китай идем мы зря!

Победой власть мы укрепим,

Пусть знают все, что хан Манас

Могуч, силен, непобедим!

Чтоб был народ всегда един,

Им должен править хан один!

– Да сохранит всевышний Бог

Манаса до победных дней! –

Благословила Каныкей.

По женской доброте своей

Не догадалась Каныкей,

Что хитроумный Алманбет,

Задумал Конурбаю месть,

Повел кыргызские войска

На родину свою Китай,

А там чтоб силой возродить

Свою поруганную честь.

В душе лелеял он мечту:

Вернуть владения свои

И, как жену, к груди прижать

Дочь Эсенхана Бурулчу.

 

Команду «В путь!» подал Манас,

И тут же грянул добулбас.

Дружина выступила в путь,

В поход Великий на Китай.

Стояли долго вдоль реки

Детишки, жены, старики,

В слезах просили небеса,

Чтобы родных в боях берег

От смерти сам всевышний Бог.