Очерк 5. Наука гражданского права как система

Понятие и необходимость в использовании категорий "система" и "системный подход". Системный подход в изучении права: понятие, сущность и значение. Соотношение системы права и системы законодательства, в том числе - системы Гражданского кодекса. Проблема предмета системного исследования (нормы, субъективные права, научные знания). Необходимость и критерии выделения общей и особенной частей в праве. Общая часть гражданского права: постановка проблемы содержательного наполнения. Структурирование общей части гражданского права дореволюционными цивилистами. Вклад советских ученых в разработку вопроса о структуре общей части гражданского права. Система общей части в современных учебниках. Необходимые изменения в составе и структуре материала общей части: методологический подход и эффект от его применения. Проблемы систематизации материала особенной части гражданского права. Место наследственных правоотношений в системе гражданского права.

1. Предметом научного юридического изучения является право, в том числе право частное, гражданское. Совокупность научных знаний о праве называется юридической наукой (наукой права, правоведением или юриспруденцией). Отрасль этой совокупности знаний, имеющая своим предметом частное (гражданское) право, называется наукой гражданского права, или цивилистикой. Наконец, предметом преподавания и изучения в высших юридических учебных заведениях является и должна быть наука права. Соответственно, предметом гражданского права как учебной дисциплины является наука гражданского права.

Количественное увеличение и качественное усложнение правового материала, вызванное к жизни эволюцией общественных отношений, проявили себя не только в сфере собственно права, но и в области его изучения. Собственно самое понятие о научном изучении права возникает не сразу, но лишь на определенном этапе развития человеческого общества - на том самом этапе, когда человечество остро ощущает недостаточность существовавшего доселе чисто эмпирического знания. А раз возникнув, научное изучение права также не пребывает в неизменном состоянии - оно эволюционирует, усложняется, дифференцируется и на каком-то этапе своего бытия также начинает ощущать собственную беспомощность, подобную той, что незадолго до этого ощущали юристы-практики, не имеющие в своем распоряжении средств научного осмысления многочисленных и притом все более и более множащихся, разрозненных и казуистических субстанций, обладающих юридическими свойствами. Сама же наука начинает чувствовать свое бессилие на фоне обилия и неупорядоченности элементов своего предмета - абстрактных субстанций (т.е. тех самых продуктов индуктивного обобщения эмпирического знания, которыми она на этапе своего первоначального развития так гордилась), а также неупорядоченности (по-прежнему чисто эмпирических) методов, способов и приемов исследования, которыми науке приходится пользоваться.

Таким образом, всякое общество на определенном этапе своего развития призывает своих наиболее прогрессивных представителей к делу упорядочения накопленных и притом многочисленных, разрозненных, казуистических и хаотических сведений о праве. Полученные в ходе этого процесса результаты (абстракции) становятся предметом дальнейшего изучения особой, специально формируемой для этого отрасли знания - юриспруденции. Через какое-то время уже сама юриспруденция бросает клич к своим наиболее ревностным служителям, требуя от них разобрать и упорядочить уже не эмпирику, а накопленную массу собственно-научных элементов - научных понятий (категорий, конструкций, институтов) и методов научного исследования. Разбор и упорядочение научного материала ведет к дифференциации науки, углублению научного познания соответствующих областей и, следовательно, к дальнейшему увеличению массы научного знания, детализации научной характеристики действительности, более точному ее осмыслению и пониманию. Задачи разбора и упорядочения различных элементов предмета изучения решаются с помощью применения к изучаемым предметам и явлениям системно-структурного (или просто системного) подхода*(330).

Понятие системы относительно. Не существует предметов или явлений, являющихся системами или не являющихся таковыми по своей природе. Нельзя сказать, что, к примеру, письменный стол - это система, а кирпич - нет. Система - это не феномен, а ноумен, т.е. порождение человеческого разума, результат определенного взгляда на предмет или явление. С этой точки зрения всякий предмет или явление могут быть рассмотрены в качестве системы: так, письменный стол - это система однородных элементов (боковые стенки, стенки тумбы, задняя стенка, крышка и т.д.), взаимосвязанных (механически соединенных друг с другом) таким образом, который приводит к созданию предмета мебели, приспособленного для использования в определенном качестве (для выполнения письменной работы, размещения на нем и хранения в его ящиках разнообразных предметов и принадлежностей письменного и декоративного назначения). Кирпич - это тоже система, но разноплановых свойств - частью рукотворных, частью естественных (формы, пространственной протяженности, прочности, массы и т.д.), делающих его (кирпич) пригодным для использования в качестве материала для строительной кладки. Но можно взглянуть на те же самые предметы и иначе: и письменный стол, и кирпич могут быть рассмотрены в качестве элементов более широкой системы - обстановки определенной комнаты (элемента рабочего места) или кладки, скажем, стены, соответственно. Следовательно, будет гораздо более правильным и точным говорить не о системе, а о системном подходе к изучению того или другого предмета или явления. Его применение возможно, по-видимому, всегда, применительно к изучению всяких предметов и явлений; другой вопрос, что такое применение не всегда может быть целесообразным.

2. Возможность применения системного подхода к изучению права не оспаривалась, насколько нам известно, никем и никогда. Другое дело, что не все ученые считали системное изучение права перспективным (и, значит, целесообразным); кроме того, далеко не все ученые-юристы, декларировавшие использование ими системного подхода, пользовались им в действительности. И хотя главы с наименованиями "Система права", "Правовая система" и "Систематизация законодательства" неизменно присутствуют едва ли не в каждом учебнике теории права*(331), по-настоящему системных работ в области правоведения практически нет. С превеликим сожалением нужно констатировать, что это замечание относится в равной степени ко всем областям юриспруденции - как к общей теории, так и к отраслевым дисциплинам, включая гражданское право.

"Система права суть внутреннее строение (структура) права, отражающая объединение и дифференциацию юридических норм. Основная цель этого понятия - объяснить одновременно интегрирование и деление нормативного массива на отрасли и институты, дать системную характеристику позитивного права в целом. Последнее, будучи нормативным ядром правовой системы конкретного общества, обладает такими качествами, как целостность и автономность, стабильность и динамизм, взаимосвязь и структурированность содержания и формы... Особо здесь нужно подчеркнуть то, что структура права (его система) обусловливает его форму (систему законодательства) и неразрывно с ней связана"*(332). Подобные характеристики понятия "система права" даются и в других современных источниках*(333). Говоря же о его соотношении с понятием "правовая система", принято подчеркивать, что система права - это лишь часть правовой системы, так сказать, центр, или ядро "правовой организации всего общества"*(334), "целостного комплекса правовых явлений"*(335) - комплекса, обусловленного закономерностями развития общества, но при этом осознанного людьми и постоянно ими воспроизводимого (используемого) для достижения своих целей. Коротко говоря, если усматривать сущность права в его нормативности, то система права - это система норм*(336); правовая же система - комплекс явлений и субстанций, взаимосвязанных друг с другом благодаря наличию у каждого из них общей генетической связи с понятием права-нормы. При этом "системность" считается имманентным свойством права и правовых явлений, а понятия системы права и правовой системы объявляются объективно существующими субстанциями, чуть ли не независящими от воли и сознания людей. Парадокс: право без людей не существует и существовать не может, а система права - пожалуйста!

Абсолютизация и объективация понятия "система" является глубоко ошибочным. Система - не феномен, а ноумен, ибо она существует лишь постольку, поскольку мыслится. Категория "система" имеет исключительно познавательный смысл и является следствием применения к изучению предмета или явления системного подхода. Право, изучаемое с позиций системного подхода, должно представляться взору исследователя как некая единая, целостная субстанция, образованная множеством элементов. Расчленение целого на элементы не может быть произвольным. Для того чтобы разделение соответствовало принципам системного подхода, следует правильно определить его критерий. Правильным будет разделение, в основание которого положены такие имманентно присущие элементам свойства (качества, характеристики), благодаря которым они и связываются друг с другом, образуя пресловутое целое, обладающее новым качеством, не сводимым к простой сумме качеств элементов, составляющих систему. Это новое качество противопоставляет систему права внешней среде, обеспечивая ее существование и развитие хотя и под влиянием внешних факторов, но в соответствии с собственными (внутренними) закономерностями.

Проецируя сказанное на классическое понятие права в объективном смысле (права как совокупности норм), получаем следующее. Изучение права с позиций системного подхода должно начаться с создания представления о праве как некой изначально единой субстанции. Не собранной человеком совокупности им же сотворенных норм, а чего-то такого, что было им расчленено на нормы - именно это нечто*(337) и должно было бы считаться правом в объективном смысле. Если же в качестве этого "нечто" рассматривать не совокупность норм, а норму права как таковую (импликативное суждение о юридических возможностях), то юриспруденция должна исчерпаться небольшим отделом логики, изучающим свойства импликативных суждений. Ни то, ни другое действительности не соответствует. Это означает, что самая попытка применения системного подхода к изучению права сразу же демонстрирует несостоятельность классического представления о понятии права как совокупности норм. Понятие же правовой системы в таком случае и вовсе превращается в простое хаотическое нагромождение разнородных субстанций, категорий и конструкций, больше напоминающее мусорную свалку, чем научную теорию. Видно, что применение системного подхода к изучению права, понимаемого как норма или совокупность норм, является бесперспективным*(338).

Применение системного подхода к изучению права может быть плодотворным (целесообразным) лишь при выполнении исследователем одного из следующих условий: либо при радикальном изменении им представления о понятии права*(339), либо при изменении им предмета приложения системного подхода (предметом системного изучения должно быть не право, а нечто иное). Руководствуясь основным требованием системного подхода - представлением о предмете изучения как едином целостном явлении, мы должны объявить предметом системного изучения не само право, а либо правовую реальность (мир права), т.е. право как особое идеальное (мыслимое) мироздание, распадающееся на ряд юридических институтов и конструкций, либо юриспруденцию или науку права, в том числе - науку частного (гражданского) права (цивилистику). Следовательно, системный подход - принадлежность методологии познания (постижения) права как предмета изучения юридической науки, в крайнем случае - права как самой этой науки (методологии ученического изучения права), но уж никак не элемент познания права в объективном смысле (права-инструмента государственного регулирования общественных отношений).

3. Традиционное правопонимание, ставящее во главу угла право в объективном смысле (нормы), предполагает, что основной упор в процессе изучения должно делать на институтах положительного права. Выливается это представление в следующую ситуацию: институты и конструкции изучаются преимущественно*(340) в том виде, в котором они закреплены действующим (на момент изучения) законодательством (например, гражданским), причем совокупность законодательных институтов и конструкций искусственно превращается в подобие целого (систематизируется)*(341). Понятно, что в качестве основы и для расположения изучаемого материала, как правило, избирается система законодательства же; в случае же с институтами гражданского права - система Гражданского кодекса *(342).

В предыдущих очерках уже была показана недостаточность изучения одних только законодательных норм для подготовки высококвалифицированного юриста. В современной России эта недостаточность дополняется, как это ни странно, тщетностью подобного изучения*(343). Понимание (или по крайней мере ощущение) того обстоятельства, что "предметом обучения должно стать правоведение, а не законоведение..." уже пришло; осталось только развеять иллюзию, согласно которой заменой изучению законодательных норм должны стать "...основные цивилистические понятия и конструкции, способы и формы их практического использования (в том числе в различных правопорядках)"*(344), выведенные исключительно или хотя бы преимущественно из закона. Закон - не источник правовой действительности; он лишь зеркало, в котором эта действительность (правовая реальность, правовое измерение, мир права) более-менее полно и точно отражается. Зачем оперировать с отражением предмета изучения, если можно работать непосредственно с самим этим предметом - правом?!

При таком пересмотре взглядов становится очевидным, что система науки гражданского права и, тем паче, система учебной дисциплины гражданского права не может и не должна предопределяться систематикой гражданского законодательства вообще и ГК в особенности. Совпадения, конечно, возможны - то ли потому, что в каких-то случаях закон полно и точно отразил в себе структуру правовой реальности (предмета юридической науки), то ли потому, что исследователь и законодатель выбрали один и тот же критерий, по которому разделяется известное понятие, - неважно; важно другое: такие совпадения возможны во всяком случае не просто потому, что "таков закон". Зачем сознательно отступать от правильно построенной структуры? При этом надо помнить, что если чистая наука - удел профессионалов, то законодательство и учебная дисциплина имеют свои собственные, гораздо более узкие прагматические задачи: закон должен быть удобным для применения, а вузовская дисциплина - для изучения. Этими соображениями, помноженными на неполноту и неточность накопленных знаний о мире права и способность человека ошибаться, и предопределяются все те отступления, которыми систематика гражданского законодательства и учебной дисциплины гражданского права отличаются от системы науки гражданского права*(345).

С этим положением согласны далеко не все авторы современных российских учебников гражданского права, что доказывается их элементарным сравнением с теми же самыми советскими учебниками. Материал современных учебников по-прежнему располагается в соответствии с системой ГК, а имеющиеся "отклонения" от нее не представляют собой ничего нового по сравнению с учебниками, подготовленными в советский период. Предмет и метод гражданско-правового регулирования, принципы и система гражданского права, иногда - краткие сведения об одноименной науке и учебной дисциплине, гражданские правоотношения, юридические факты, иногда - гражданско-правовая ответственность - вот и все отступления большинства учебников (как советских, так и российских) от системы законодательства*(346). Спору нет, это чрезвычайно важные отступления; более того, содержательно они столь важны, что уже отсюда, от одной этой важности, поневоле закрадывается сомнение: не слишком мало ли им уделяется внимания? Не следует ли "отступления" превратить в основной материал, именно его сделав предметом изучения?

4. Если верно, что, во-первых, предмет научного юридического изучения (право) не сводится к нормам положительного законодательства и конструкциям, выстроенным на этих нормах, и что, во-вторых, предметом системного научного юридического изучения может быть не столько само право, сколько правовая реальность (мир права) или наука права, то возникает следующий вопрос: каким образом хотя бы приблизительно представить себе эту самую правовую реальность? Мир права, описанный выше как "особое идеальное (мыслимое) мироздание, распадающееся на ряд юридических институтов и конструкций", оказывался бы по своему содержательному наполнению чрезвычайно пестрым, полностью зависимым от субъективизма ученого, взявшегося за его исследование, если бы оказалось невозможным очертить хотя бы самым общим образом объективные границы этого мира. Идеальное не доступно чувственному восприятию, ощущению; оно может быть лишь предметом и в то же время продуктом одного только умозрительного представления. Где его пределы? От чего вообще следует оттолкнуться в деле их поиска?

Мир права - это реальность, основанная на социальных явлениях. Это мир оценок социальных явлений как дозволенных или недопустимых с точки зрения компромисса личного и общественного интересов. Социальные же явления имеют универсальную внешнюю форму своего выражения и стабильную форму существования - общественные отношения. Юридический (оценочный) слепок с системы общественных отношений (с содержательных, формальных и прочих юридически значимых*(347) характеристик) и будет наиболее близким к слепку с правовой реальности. Юридической науке этот слепок давно известен под наименованием правоотношения. По той причине, что именно правоотношение является наиболее адекватным и близким отражением содержания и структуры юридического мира, категория правоотношения и должна быть предметом системного научного юридического изучения. Разбор возражений этому взгляду был сделан в предыдущем очерке; здесь наша задача заключается в том, чтобы описать последовательность действий, совершаемых в процессе системного научного изучения понятия правоотношения. Еще раз подчеркиваем: мы не ставим себе задачей осуществить содержательное системное изучение понятия правоотношения - по крайней мере, в рамках настоящего очерка*(348); мы хотели бы очертить круг тех структурных проблем, которые возникают при попытке проведения как научного исследования, так и познавательного изучения материала гражданского права, а также показать, какое разрешение они получают при их препарировании скальпелем системного подхода.

Системное изучение гражданского права должно начинаться со структурирования предмета изучения. Гражданское право суть единое, противопоставленное всему остальному внешнему окружению целое, которое предстоит расчленить на взаимосвязанные элементы (с соблюдением важнейшего требования о функциональности критерия деления). Возможно, что из-за сложности и многоаспектности гражданско-правового материала для его классификации потребуется не один, а несколько взаимосвязанных критериев. На языке чистой практики эти (до сего момента - почти исключительно чисто методологические и феноменологические) рассуждения сводятся к следующему вопросу: как именно и почему именно так (а не иначе) следует систематизировать подлежащий изучению гражданско-правовой материал? В свою очередь, он распадается на вопросы, с содержательной точки зрения более частные, но по сути своей - не менее сложные: возможно ли и целесообразно ли продолжать использовать за основу для систематизации систему ГК *(349), или же нужно располагать изучаемый материал на принципиально иной системно-структурной основе? Следует ли сохранять глобальное разделение гражданско-правового материала на общую и особенную части, и если да, то для чего и по какому критерию оно должно быть осуществлено? Каким образом размещать материал внутри общей и особенной частей?

5. Начнем с самого общего и самого глобального вопроса. Следует ли разделять материал гражданского права на общую и особенную части? Для чего, по какому критерию? Почему ведется речь только о двух частях - не нужно ли большее их количество? Почему бы к общей и особенной частям не добавить еще и части, например, вводную, специальную, историческую или теоретическую? Чтобы ответить на все поставленные вопросы, необходимо предварительно выяснить, что в настоящее время понимается под общей и особенной частями гражданского права как предмета преподавания и научного изучения. Зная, что и почему включалось в соответствующие части ранее и традиционно включается в них в настоящее время, мы сможем оценить, что следует туда включать.

Термином "общая часть гражданского права" традиционно обозначаются два понятия, одно из которых более широкое, второе - более узкое, входящее в первое. Общая часть гражданского права в широком смысле слова традиционно охватывает собой материал ст. 1-129 ГК РСФСР 1922 г., ст. 1-236 ГК РСФСР 1964 г. и ст. 1-453 действующего ГК, т.е. материал гражданских кодексов от общих положений о гражданском законодательстве до общей части обязательственного права включительно. Внешней формой выражения факта разделения предмета изучения на общую и особенную части гражданского права в данном (широком) смысле стало зародившееся еще до революции*(350), но укоренившееся только в советское время*(351) разделение вузовских учебников по гражданскому праву на два тома. Весь остальной материал*(352), соответственно, включается в часть особенную в узком смысле этого слова.

Общей частью гражданского права в узком смысле слова было принято называть материал, относящийся ко всем видам субъективных гражданских прав, как к относительным, так и к абсолютным. Соответственно такому пониманию общая часть гражданского права обрывалась с началом изучения конкретных субъективных прав; начиналось оно традиционно с вещных прав, а среди них - с права собственности. Изучение общей части гражданского права в узком смысле слова ограничивается: 1) общими положениями о гражданском праве, 2) учением о гражданско-правовых нормах (точнее - о нормах гражданского законодательства), теориями 3) правоотношений, 4) их субъектов, 5) их объектов, 6) оснований их динамики - юридических фактов (при этом особо пристальное внимание уделяется изучению сделок), 7) учением об осуществлении и защите гражданских прав (в том числе посредством представительства; особо обсуждается в этой связи роль юридических фактов-сроков, в том числе и исковой давности) и, наконец, 8) теорией гражданско-правовой ответственности. Остальной материал суть особенная часть, но уже в широком смысле слова. Именно такое решение - о включении в состав особенной части всех (и абсолютных, и относительных) субъективных прав (правоотношений) - и является, с нашей точки зрения, наиболее логичным, а с позиций системного подхода - верным.

Внешней формой выражения общей части гражданского права в узком смысле слова служат такие структурные подразделения кодексов и учебников, как части или разделы. Так, в ГК РСФСР 1922 г. существовала так называемая "Общая часть", состоявшая из ст. 1-51 и заканчивавшаяся на материале о вещных правах; ее адекватной заменой в ГК РСФСР 1964 г. стал раздел 1 "Общие положения" (ст. 1-91), обрывавшийся на материале о праве собственности. В действующем ГК раздел 1 стал более объемным (ст. 1-208), но включает в себя по сути тот же самый материал (от общих положений до исковой давности*(353)), за исключением общих положений о гражданско-правовой ответственности*(354). Аналогичное структурное подразделение учебников по гражданскому праву называется, как правило, разделом первым. Право собственности и общие положения об обязательствах становились, соответственно, вторым и третьим разделами т.е. хотя и помещались в первых томах учебников, но рассматривались уже как нечто самостоятельное по отношению к общей части в узком смысле слова.

6. Рассмотрим несколько примеров того, как структурировали преподаваемый ими материал общей части авторы учебников по гражданскому праву, выдержавших наибольшее количество изданий и в настоящее время считающихся классическими.

Учебник гражданского права Д.И. Мейера*(355) разделен на две части, первая из которых включает введение, учение об источниках гражданского права, материал о лицах, теорию объектов, сделок и правоотношений; вторая - права вещные, обязательственные, семейственные и наследственные. Несмотря на то, что выделенные ученым части не называются общей и особенной, не подлежит сомнению, что в первую вошел именно тот материал, который впоследствии стал составлять часть общую в узком смысле слова, во вторую - особенную часть в смысле широком. Узкая общая часть (о правоотношении вообще) + широкая особенная (о правоотношениях отдельных видов) - учебники этого типа мы в дальнейшем будем условно именовать "учебниками системы Мейера".

Сходным образом было построено и другое, наиболее популярное в свое время пособие по дисциплине - учебник гражданского права Г.Ф. Шершеневича*(356), части которого прямо названы общей и особенной. Разница состоит лишь в выделении в отдельную часть, предшествующую общей, введения, включающего понятие о гражданском праве, учение о методологии цивилистики, литературу и историю гражданского права, источники гражданского права и их применение, а также учение о системе гражданского права. На долю общей части остаются, соответственно правоотношения, лица, акты гражданского состояния, вещи, сделки, представительство и давность; особенной - вещное право, исключительные права, обязательственное, семейное и наследственное права. В учебнике Г.Ф. Шершеневича намеченная Д.И. Мейером тенденция сузить общую часть и расширить особенную получила, можно сказать, гипертрофированный характер: внутри общей части в узком смысле ученый выделил еще и введение, т.е. самую общую и узкую часть, относящуюся, скорее, даже не к самому гражданскому праву, а к области, приготовляющей читателя к его изучению. Об учебниках, в структуре которых введение отделяется от общей части и противопоставляется ей, мы будем говорить как об учебниках системы Шершеневича, подразумевая при этом, что речь должна идти не о самостоятельной системе, а скорее о подсистеме, существующей в рамках системы Мейера.

Далее, по числу изданий, следует учебник гражданского права А.М. Гуляева*(357). По части структуры материала - это полный аналог учебника Г.Ф. Шершеневича. Сперва - краткое введение (о предмете цивилистики как науки), затем - так называемые "Общие учения" (о правах, источниках права и их применении, лицах, имуществе, возникновении прав, сделках, представительстве, причинении вреда, осуществлении, обеспечении и прекращении прав и их классификации), затем - вещное, обязательственное, семейное и наследственное права (особенная часть).

Но неужели, может спросить читатель, впоследствии никто не придумал ничего более оригинального? Конечно, придумали, но такие случаи были единичными (не имели продолжения) и, как правило, не были завершенными. Из числа законченных учебников*(358) весьма характерен Курс гражданского права С.А. Беляцкина*(359), вышедший в 1928 г. в буржуазной Литве (по этой причине его можно считать своеобразным продолжением дореволюционных изданий). Укрупненные подразделения его суть следующие: 1) общие положения (понятие, источники и применение права, правоотношения); 2) права личности; 3) вещные права; 4) обязательства; 5) семья; 6) наследство; 7) реализация частных прав (осуществление, давность, обеспечение, охрана, представители, душеприказчики и опекуны). Здесь общая часть не просто разбита надвое, но и разнесена в различные места учебника - в начало и конец. Без понятия о праве невозможно рассуждать о чем-либо вообще, поэтому его нужно вынести в начало. Но, не имея представления о видах субъективных прав, об их содержании и о том, для чего они нужны, нельзя рассуждать об их осуществлении, защите и охране - поэтому это нужно ставить в конец. Безусловно, логика в таком рассуждении есть. Интересно и то, что С.А. Беляцкин не включил в общую часть учение о лицах, сведя его, а заодно и понятие личных прав, к учению о правоспособности. Но это уже - особенности авторской позиции.

В высшей степени своеобразным материалом наполнен Курс гражданского права К.Д. Кавелина*(360). Своеобразие это объясняется, однако, соображениями более предметного, чем методологического свойства, всецело его предопределившими и отразившимися даже в наименовании курса. Полагая, что гражданским правом является такое подразделение права, которое регламентирует исключительно имущественные отношения, ученый оказался вынужден уложить в его систему целый ряд несвойственных ему институтов - налоговое право, военную службу, пенсионное обеспечение и др. Но проблематика их систематизации, как относящаяся более к особенной части, нас будет интересовать не здесь, а несколько ниже; что же касается систематики материала в целом, то она, в общем, традиционна: выделенная автором общая часть - по сути та же, что и в учебнике системы Мейера (понятие о гражданском праве, учение о субъектах, объектах и правоотношениях).

7. Теперь скажем несколько слов о структуре общей части некоторых ключевых советских учебников по гражданскому праву.

Практика выделения в структуре материала общей части встречается уже в первых публикациях по гражданскому праву, которые должны именоваться скорее пособиями, чем учебниками. Примером может служить, в частности, работа С.В. Александровского*(361), общая часть которой включает материал о субъектах, объектах и сделках. Общая часть противопоставлена, с одной стороны, введению, трактующему о понятии гражданского права, его истории и источниках, с другой - части особенной, объединяющей право вещное, обязательственное, исключительное, семейное, наследственное и вексельное; короче говоря, перед нами - краткий учебник системы Шершеневича.

Совершенно уникальным, по сути, никогда не повторявшимся явлением в советской литературе стал трехтомный Курс гражданского права П.И. Стучки*(362). Том первый, названный "Введение в теорию гражданского права", включал материал, призванный, по указанию автора, "...дать подход и метод работы по гражданскому праву"*(363). Том объединял собою три части - о понятии и содержании, законодательстве, теории и принципах гражданского права. Том второй - "Общая часть" - охватывает собою материал о содержании и системе курса гражданского права, его источниках, лицах, объектах, правоотношениях вообще, юридических фактах и инструментах "опосредования правоотношений"*(364). Наконец, третий том - "Особенная часть" - включал материал вещного права, обязательственного права или права обмена, деликтного права и так называемые "социальные институты" (страхование, пенсию, алименты). При всем своем внешнем своеобразии с точки зрения системного подхода курс П.И. Стучки есть не более, как система Шершеневича, но приложенная к чуть большему объему ознакомительного (философско-идеологического) материала, и оттого - с гипертрофированным по объему, отделившимся в самостоятельную часть, равную по статусу общей и особенной, введением.

Первый том Учебника гражданского права 1938 г.*(365) состоит из четырех разделов. Первый раздел имеет подзаголовок "Введение" и включает материал о понятии гражданского права и его источниках, второй объединяет главы о лицах, объектах, юридических фактах, представительстве и давности, третий - раздел о вещном праве, четвертый - о праве авторском и изобретательском. Введение + второй раздел, таким образом, это классическая общая часть в узком смысле, сконструированная по системе Шершеневича (т.е. с обособлением введения); но первый том в целом - это уже общая часть в широком смысле слова, отличающаяся рассмотрением в ее рамках учения не только о вещных, но и иных абсолютных правах (авторском и изобретательском)*(366).

Также четыре раздела, но содержательно несколько иных, находим в первом томе Учебника гражданского права 1944 г.*(367) Раздел первый (кстати, с названием "Общая часть") включает в себя понятие и источники гражданского права, учения о правоотношении, вещах, сделках и давности. Раздел второй - раздел о лицах, личных неимущественных правах и представительстве, третий - о праве собственности, четвертый - по общей части обязательственного права. Здесь мы наблюдаем объединение в рамках одного тома (части) классической общей части как в узком смысле этого слова (хотя и раздробленную надвое*(368)), так и в широком*(369).

Все дальнейшие советские учебники гражданского права (вплоть до 1994 г.) строились в части соотношения общей части в узком смысле слова с введением - по системе Мейера (введение в составе общей части); в части состава общей части в широком смысле слова - по образцу 1944 г. (т.е. с теорией обязательств в части общей и с исключительными правами - в особенной). Получилась этакая "система Мейера, модификации 1944 г.". Отличались учебники друг от друга большим или меньшим разнообразием и "удельным весом" дополнений к традиционному материалу (от издания к изданию то появляющихся, то исчезающих), различной степенью детализации изложения и, разумеется, в зависимости от этого последнего фактора - более или менее дробной разбивкой материала по главам и параграфам.

В качестве примера сравним первые тома учебников, изданных в различное время различными авторскими коллективами. Так, том первый учебника коллектива авторов кафедры гражданского права юридического факультета Московского университета*(370) включает раздел I "Общие положения" (понятие, принципы и система гражданского права, его источники, правоотношения, лица, объекты, сделки, представительство, сроки, исковая давность), раздел II (право собственности) и раздел III (обязательственное право - общие положения). Том учебника коллектива авторов кафедры гражданского права юридического факультета Ленинградского университета*(371) включает раздел I "Общая часть" (понятие отрасли гражданского права, гражданское законодательство, гражданское право как наука и учебная дисциплина, иностранное гражданское право, правоотношения, лица, объекты, сделки, осуществление и защита гражданских прав*(372), сроки, исковая давность), раздел II (право собственности) и раздел III (обязательственное право: общие положения).

8. На ту же самую пресловутую "систему Мейера модификации 1944 г." ориентировано и большинство современных учебников российского гражданского права*(373). Увеличение объема материала, содержащегося в ГК, его разделение на три (а в перспективе - и на четыре) части, привело к соответствующему укрупнению учебников, подготовленных вед<