Очерк 9. Теория юридических фактов

 

Когда говорят, что юридические факты производят, изменяют и прекращают юридические отношения, то выражаются неточно даже на образном языке: творящая юридические последствия сила лежит не в фактах, а в определениях объективного права. Ю.С. Гамбаров

 

Понятие юридического факта; история выделения данной категории, ее смысл и назначение. Классификации юридических фактов. Фактический или юридический состав? Действия и события как юридические факты. Акты как волевые действия: понятие, виды, соотношение со смежными категориями. Решения органов юридических лиц (корпоративные акты) как особый вид юридических актов. Юридические поступки (понятие и виды).

 

1. Учение о юридических фактах является обязательным разделом всякого учебника по гражданскому праву. Однако в подавляющем большинстве случаев значение этого раздела крайне невелико; как правило, он имеет вид лапидарного пересказа положений общей теории права о юридических фактах и приведения их хрестоматийных классификаций. Такой подход приводит к тому, что методологическое значение понятия юридического факта как важнейшего (наряду с субъективным правом) предмета для изучения существенно нивелируется, так как изложение дальнейшего материала (например, о сделках вообще или об отдельных их видах) никоим образом не связывается (структурно или содержательно) с положениями общей теории юридических фактов*(863).

Для того чтобы служить основательным методологическим подспорьем при изучении любых юридических фактов гражданского права, общее учение о юридических фактах должно быть если не пересмотре но, то существенно модернизировано. Речь идет прежде всего о выявлении новых либо пересмотре содержания уже имеющихся категорий этого учения. Приведем несколько простых вопросов, на которые до сих пор нет единообразных ответов. Что есть (с точки зрения общего учения о юридических фактах) решение общего собрания акционеров? Или - является ли передача вещи, совершенная во исполнение обязательства, сделкой? Каким юридическим фактом является создание музыкального произведения? Является ли государственная регистрация прав юридическим фактом? Этот перечень можно продолжать довольно долго...

Таким образом, наша основная задача должна сводиться к попытке пересмотра учения о системе юридических фактов гражданского права, в том числе и к поиску места для новых (точнее, относительно новых) юридических фактов, встречающихся в современной хозяйственной жизни.

Родоначальником учения о юридических фактах считается Ф.К. Савиньи. Под юридическим фактом он предлагал понимать события, которыми обуславливается начало или конец правоотношения*(864). К юридическим фактам Ф.К. Савиньи относил волевые действия, а также события в тесном смысле слова; первые он делил на непосредственно направленные на возникновение или прекращение права (сделки) либо непосредственно не направленные на это, но тем не менее обуславливающие наступление правовых последствий; сделки делились им на односторонние либо двусторонние (договоры).

Это учение было развито в трудах германских цивилистов*(865) в следующих направлениях. Во-первых, в систему юридических фактов, предложенную когда-то Савиньи, были добавлены неправомерные действия (деликты). Во-вторых, было разработано учение о сложном юридическом факте (или иначе - фактическом составе). В-третьих, были предприняты попытки установить юридическое значение незавершенного фактического состава. В-четвертых, ученые-юристы попытались выявить общие юридические факты частного и публичного права.

Приведенное схематичное изображение развития учения о юридических фактах прекрасно демонстрирует две следующие основные тенденции такого развития: 1) от попыток осмысления классификации юридических фактов гражданского права к генерализации этой классификации и распространению ее на всю систему права; 2) от простых юридических фактов - к сложным фактическим составам.

Относительно определения юридического факта в отечественной литературе господствует редкое единодушие. Юридическим фактом признается обстоятельство, с которым норма закона связывает юридические последствия в виде возникновения, изменения или прекращения правоотношений*(866). Особняком стоят определения, данные, пожалуй, лишь Н.М. Коркуновым*(867) и Ю.С. Гамбаровым*(868). Обоих "ученых-отступников" объединяет стремление подчеркнуть то обстоятельство, что факты сами по себе еще не порождают субъективных прав, источником которых являются нормы объективного права; юридические факты являются лишь внешним поводом для применения норм и, следовательно, возникновения, изменения или прекращения субъективных прав. Безусловно, с этими рассуждениями имеет смысл согласиться. Однако надо заметить, что в литературе никто и не высказывал мнение о том, что субъективные права порождаются непосредственно юридическими фактами. Поэтому позицию Н.М. Коркунова и Ю.С. Гамбарова можно рассматривать как содержательное уточнение традиционного определения юридического факта.

Наиболее оригинальное определение юридического факта было дано Л.И. Петражицким. По его мнению, не может быть и речи о том, чтобы признать правовое значение за фактами действительности, объективными событиями. В соответствии с отстаиваемой им научно-психологической точкой зрения речь может идти лишь о том, что некие факты вызывают соответствующие эмоциональные фантазмы, проекции, являются причиной приписывания со стороны людей себе или представляемым другим существам обязанностей и прав. Таким образом, заключает Л.И. Петражицкий, важны и имеют значение в правовой жизни не факты, а вера в существование этих фактов. Поэтому далее автором делается вывод о том, что само понятие юридических фактов следует изменить или заменить другим в том смысле, что под юридическими фактами следует понимать не внешние, объективные, а представляемые события - содержания, предметы подлежащих представлений и правовых переживаний*(869).

Как и в случае с учением об объектах прав (см. очерк 8 настоящей работы), нельзя не признать, что понимание Л.И. Петражицким понятия "юридический факт" вполне логично вытекает из всей его теории субъективных прав, представляемых им в виде психических переживаний. В очерке об объектах прав мы уже приводили основные критические замечания, выдвинутые против теории Л.И. Петражицкого, поэтому повторять их здесь было бы излишним. Укажем лишь, что смещение акцента с юридического значения факта на юридическое значение веры в существование факта, которое отстаивает Л.И. Петражицкий, приведет к тому, что мы окончательно утратим твердую почву для вынесения суждений о правах третьих лиц - как можно делать вывод о существовании права, если мы не знаем - верит ли само лицо в существование факта, породившего право? Еще раз повторим известные слова Г.Ф. Шершеневича о взгляде на субъективное право как на психическое переживание: "он, безусловно, крайне остроумен, но не способен решить ни одной задачи, стоящей перед правовой наукой"*(870).

Каково основное значение юридических фактов? Ответ на этот вопрос, казалось бы, достаточно прост - юридические факты являются основаниями движения правоотношения. Правоотношение возникает на основании юридического факта, прекращается оно также на основании юридического факта. Однако важно подчеркнуть следующее: субъективные права возникают не на основании юридического факта и не в силу существования правовых норм. Процесс возникновения субъективного права нам представляется следующим: совпадение юридического факта, указанного в гипотезе или диспозиции правовой нормы, с фактом реальной жизни "включает" механизм правого регулирования, порождая у субъектов права и обязанности. Например, в соответствии со ст. 344 ГК, если в результате повреждения предмет залога, переданный в пользование залогодержателю, изменился настолько, что не может быть использован по прямому назначению, залогодатель вправе от него отказаться и потребовать возмещения за его утрату. Для возникновения у залогодателя права отказаться от принадлежащей ему вещи, переданной в залог, и потребовать возмещения ее стоимости, необходимо наличие юридического факта - повреждения вещи. Таким образом, получается, что именно юридический факт является связующим звеном между абстрактной нормой права и конкретным правоотношением.

В связи с изложенным взглядом на основание взаимодействия юридического факта и правовой нормы как единого основания для возникновения субъективного гражданского права, следует поставить под сомнение ставшее классическим разделение гражданских прав по основанию их возникновения на права, возникающие из сделки, деликта и закона. В самом деле, в первых двух основаниях возникновения права имеется указание на наличие юридического факта, опосредующего норму закона и приводящего ее в действие, но в последнем случае такого факта мы, по идее, обнаружить не должны*(871). Но это не совсем так.

Разберем какой-нибудь случай возникновения права "из закона". Например, в соответствии с п. 5 ст. 488 ГК с момента передачи товара покупателю и до его полной оплаты товар, проданный в кредит, признается находящимся в залоге у продавца для обеспечения исполнения покупателем его обязанности по оплате товара. Этот случай залога даже получил наименование "залог, возникающий в силу закона" (п. 3 ст. 334 ГК). Однако в силу закона ли возникает этот залог? Очевидно, что закон здесь не является единственным основанием, порождающим залог. Для того чтобы у продавца появилось залоговое право в отношении покупателя, необходимо: а) наличие договора купли-продажи, предусматривающего продажу товара в кредит; б) переход права собственности на проданную вещь к продавцу.

Указание на то, что юридический факт "порождает, изменяет или прекращает" правоотношения, также не вполне точно*(872). Зачастую юридические факты порождают или прекращают правовые состояния, которые правоотношениями признаны быть не могут. Например, в соответствии со ст. 27 ГК, в случае если имеется трудовой договор между несовершеннолетним и работодателем (юридический факт), то такой несовершеннолетний может быть объявлен эмансипированным. Встает вопрос: породил ли юридический факт (трудовой договор) какое-либо гражданско-правовое правоотношение (за исключением, разумеется, прав, связанных с осуществлением трудовой деятельности)? Очевидно, нет. Наличие трудового договора влечет за собой возникновение у несовершеннолетнего возможности потребовать объявления себя полностью дееспособным, т.е. влияет на динамическую правоспособность лица*(873) и не порождает при этом каких-либо правоотношений.

Другой пример - достижение 18-летнего возраста, который необходим для приобретения полной дееспособности. Это - юридический факт, но тем не менее он не порождает никакого правоотношения, а изменяет правовой статус лица - из лица ограниченно дееспособного оно становится полностью дееспособным*(874).

Пример из области обязательств. После заключения договора в пользу третьего лица стороны поставили это самое третье лицо в известность о состоявшемся договоре (извещение - юридический факт). Однако сам факт извещения не породил никаких правоотношений - они возникнут только тогда, когда третье лицо заявит о том, что оно намерено воспользоваться своим правом из этого договора. Естественно, что ни о каком изменении или прекращении правоотношений здесь также вести речь нельзя.

Таким образом, определение юридического факта должно быть скорректировано в следующем духе: из него требуется исключить указание на правоотношение как непременное правовое последствие, возникающее под влиянием существования юридического факта; кроме того, необходимо подчеркнуть, что не сам юридический факт порождает правовые последствия, но только лишь соединение его с нормой закона*(875).

2. Классификации юридических фактов, которые могут быть обнаружены в литературе, содержательно практически не отличаются. Прежде всего, все юридические факты предлагается разделить на действия и события. Действия, в свою очередь, делят на правомерные и неправомерные. Правомерные действия подразделяются на юридические поступки и акты*(876). Последние могут быть подразделены на сделки, административные акты, судебные акты.

Однако подобное разделение юридических фактов имеет скорее характер наблюдения и обобщения событий реальной жизни, чем научной классификации. Любая классификация предполагает наличие единого классификационного основания, которое и кладется в основу деления классифицируемых явлений*(877).

На неточность традиционной классификации (в частности, на ее "асимметричность") обращали внимание еще в XIX в. Например, Н.М. Коркунов, по всей видимости, стремясь к созданию подлинно научной классификации юридических фактов, предлагал разделять все юридические факты на четыре группы: правомерные действия, правонарушения, правомерные события (юридические факты в узком смысле этого слова), неправомерные события (неправомерные состояния)*(878).

Очевидно, что и в этой классификации, во-первых, нарушено правило о едином основании для классификации (у Н.М. Коркунова оно двойное - волевой критерий и критерий правомерности); во-вторых, к ней могут быть предъявлены и возражения содержательного характера - и, прежде всего, в связи с введением Н.М. Коркуновым понятия "неправомерное событие". В качестве примера автор приводит такие события - ветер уносит вещь, принадлежащую некоему лицу, во владение другого*(879). Однако сам же автор разрушает созданное им понятие, заявляя на этой же странице своей работы: "Требования юридических норм обращаются только к сознательной воле людей: право не может и стремиться регулировать действие бессознательных сил природы. Поэтому и нарушителем права может быть только сознательная воля человека"*(880).

Из современных исследователей сложившуюся классификацию юридических фактов весьма остро критиковал О.А. Красавчиков, который вообще отказал ей в какой-либо научности*(881). Ученым было выдвинуто две классификации юридических фактов - на 1) правообразующие, правоизменяющие и правопрекращающие и 2) положительные и отрицательные.

Под правообразующими юридическими фактами О.А. Красавчиков предлагал понимать юридические факты, с которыми нормы права связывают "возникновение конкретного права у определенного лица"; под правопрекращающими - факты, с которыми нормы права связывают "прекращение конкретного права определенного лица"*(882). Указанные определения вызывают лишь одно замечание - в них отражена лишь возможность возникновения (прекращения) одних только субъективных прав, но ни слова не говорится о взаимосвязи юридических фактов и иных правовых последствий (см. п. 1 настоящего очерка).

Определение же правоизменяющего факта у О.А. Красавчикова выглядит следующим образом: под правоизменяющим фактом следует понимать факт, с которым нормы права связывают изменение конкретного права, которое может осуществляться в двух направлениях - изменение носителя субъективного права либо обязанности (цессия либо перевод долга) либо изменение содержания этого права (замена исполнения).

Однако возможно ли "изменение" субъективного права?

Рассмотрим две предлагаемых О.А. Красавчиковым ситуации, в которых якобы происходит изменение субъективного права. Первый случай - уступка права или перевод обязанности. Известно, что существуют как минимум две теории, объясняющие суть правопреемства. В соответствии с одной из них при правопреемстве происходит переход права от одного лица к другому на манер передачи вещи*(883). В соответствии с другой теорией при правопреемстве субъективное право одного лица прекращается, а у другого лица возникает точно такое же субъективное право*(884).

Самый серьезный недостаток первого подхода состоит в том, что он не учитывает идеальный, мыслимый характер субъективного права и потому принципиальную неспособность субъективного права к какому-либо перемещению. Проведение любой аналогии между правовыми режимами вещей и субъективных прав является серьезной логической и содержательной ошибкой, влекущей за собой далеко идущие, но неправильные выводы.

В задачи настоящего очерка не входит подробное изучение затронутой проблемы. Заметим лишь, что, по нашему мнению, термин "переход (передача) права" носит условный характер, он, видимо, является калькой с термина "передача вещи", но не идентичен ему*(885). На наш взгляд, следует согласиться с теми авторами, которые видят "переход права" в прекращении этого права у одного лица и возникновении точно такого же права у другого лица при одновременном преемстве в содержании права и в месте выбывающего лица в соответствующем правоотношении.

Именно поэтому при переходе права от одного лица к другому никакого "изменения права" не происходит - субъективное право одного лица прекращается, а у другого - возникает. Поэтому один и тот же юридический факт - цессия - является одновременно и правопрекращающим, и правообразующим.

Что происходит с субъективным правом при замене исполнения (datio in solutum)? Замена исполнения - это действие должника по передаче кредитору некоего имущества взамен того, которое было предметом обязательства. Если замена исполнения осуществляется посредством заключения консенсуального соглашения, то это соглашение является фактом, с одной стороны, прекращающим право кредитора требовать передачи ему прежнего предмета обязательства, а с другой - фактом, порождающим право кредитора требовать выдачи ему предмета, заменяющего прежний предмет обязательства. Никакого "изменения" прав и здесь не происходит - одно право прекращается, другое возникает. Если же замена исполнения реальна, т.е. должник совершает передачу кредитору иного имущества и тем самым прекращает прежнее обязательство*(886), то имеет смысл говорить только о правопрекращающем действии datio in solutum.

На наш взгляд, любое изменение условия об объекте обязательства - количественное ли, качественное ли, какое-либо иное, всегда влечет за собой не изменение права, а возникновение нового права - права требовать передачи нового объекта. Это же касается и изменения срока исполнения обязательства - у кредитора возникает новое право*(887).

Возможно ли изменение права не посредством замены субъекта (объекта) права, а путем изменения некоторых несущественных условий осуществления права? Например, при заключении договора сторона указала один расчетный счет для зачисления платежей, а потом направила другой стороне уведомление о том, что платежи следует зачислять на иной расчетный счет. Однако и здесь никакого "изменения права" усмотреть нельзя. Стороны изменили место исполнения денежного обязательства*(888), само же право требовать уплаты такой-то денежной суммы осталось неизменным.

Таким образом, мы должны прийти к выводу о том, что субъективное гражданское право не подлежит изменению, оно может быть только создано либо прекращено. Следовательно, и понятию "правоизменяющий юридический факт" также должно быть отказано в существовании. Поэтому по своему действию юридические факты должны быть классифицированы на правопорождающие и правопрекращающие. Любопытно, что один и тот же юридический факт может быть помещен и в ту, и в другую группу. Например, соглашение может стать как основанием для возникновения права, так и основанием для прекращения прав. Именно поэтому ценность подобной классификации относительно невелика - ведь она объясняет только действие юридического факта, но не его природу.

Другая классификация, предложенная О.А. Красавчиковым, - деление юридических фактов на положительные и отрицательные. Положительные факты - те факты, которые действительно существуют в реальной жизни; отрицательные факты - это факты, которые свидетельствуют об отсутствии каких-либо обстоятельств. Подобная классификация юридических фактов представляется не вполне корректной с точки зрения философского учения о факте как объективном явлении бытия, реально существующем и постигнутом некоторым опытом. Получается, что отрицательного факта, т.е. явления небытия, существовать не может. Есть не отрицательный факт, а отсутствие факта.

Однако насколько подобные философские воззрения должны быть принимаемы во внимание при построении юридических теорий? Понятие отрицательного юридического факта достаточно удобно - по крайней мере, законодатель весьма часто ставит возникновение или прекращение юридических последствий в зависимость от отсутствия каких-либо обстоятельств. Например, возможность вступления в брак обуславливается, помимо всего прочего, отсутствием другого брака, зарегистрированного в установленном законом порядке; отсутствие государственной регистрации договора ипотеки влечет за собой ничтожность договора и т.п. Отсутствие каких-либо обстоятельств может быть предметом доказывания в судебном процессе, при этом процесс доказывания таких фактов ничем содержательно не отличается от доказывания положительных фактов*(889). Таким образом, понятие отрицательного юридического факта является вполне приемлемым с точки зрения юридической логики, и потому деление юридических фактов на положительные и отрицательные должно быть сохранено.

Возвратимся к проблеме общей классификации юридических фактов. По всей видимости, выстроить общую "древовидную" классификацию юридических фактов не удастся - слишком уж разнородны составляющие понятия "юридический факт". Таким образом, науке остается создавать многочисленные дихотомические ("парные") деления фактов (порождающие - прекращающие; правомерные - неправомерные; волевые - неволевые; частные - публичные и т.п.). Подобный прием, хотя и не вполне удачный с методологической точки зрения (он не создает общей цельной картины изучаемого явления), весьма часто применяется в цивилистике (например, можно вспомнить многочисленные дихотомии обязательств, договоров и т.п.).

3. В литературе давно было подмечено, что иногда правовые последствия связываются не с единичным фактом, а с некоторой их совокупностью. Такие совокупности именуют сложными юридическими фактами*(890), фактическими составами*(891) или юридическими составами*(892). Последний термин вызывает, на наш взгляд, определенные сомнения в своей корректности, поэтому термин "фактический состав" является предпочтительным. Говоря "юридический состав", мы подчеркиваем то, что состав порождает юридические последствия. Однако важно не это - важно то, что состав состоит из совокупности фактов. А именно это и акцентируется при поименовании состава фактическим*(893).

Законодатель часто связывает возникновение правовых последствий с существованием фактического состава. Хрестоматийный пример подобной ситуации - защита добросовестного приобретателя вещи, когда для достижения правового эффекта (возникновения у приобретателя права собственности) необходимо выполнение нескольких условий: а) выбытие вещи из владения прежнего собственника не против его воли; б) добрая совесть приобретателя; в) возмездность приобретения вещи. Только совокупность указанных юридических фактов способна породить юридические последствия в виде возникновения права собственности*(894).

Однако возникает вопрос - где лежит предел "собирания" фактов в состав? Ведь для того чтобы добросовестный приобретатель приобрел право собственности, он должен не только совершить возмездную приобретательную сделку, но, к примеру, родиться и достичь дееспособности (либо для юридического лица - оно должно быть созданным в соответствующей организационно-правовой форме, учредителями должен быть избран директор, который, в свою очередь, должен быть дееспособным, и т.п.). Подобным приемом любое юридическое последствие может быть признано порождаемым не единичным юридическим фактом, а фактическим составом. Например, возникновение авторских прав на картину можно рассматривать как последствие такого фактического состава: лицо (художник) должно: а) родиться и б) создать картину. Возникновение права собственности на ценную бумагу по договору купли-продажи может быть представлено следующим образом: а) должно быть создано юридическое лицо - должник по бумаге; б) должно быть избрано лицо, осуществляющее полномочия единоличного исполнительного органа должника; в) бумага должна быть пущена в оборот посредством вручения ее первому держателю; г) должны быть совершены сделки, которые повлекли за собой возникновение права собственности на бумагу у отчуждателя; д) должна быть совершена отчуждательная сделка, на основании которой бумага оказалась у приобретателя. Надо ли говорить, что подобные рассуждения могут умалить значение фактического состава и превратить его в нечто аморфное, трудноопределяемое и потому совершенно бесполезное с точки зрения потребностей учения о юридических фактах?

Для преодоления подобных затруднений в литературе предлагается выделять ближайшие юридические факты, входящие в фактический состав, и факты, отдаленно связанные с конкретным правовым последствием и потому в фактический состав не включаемые*(895). Несмотря на расплывчатость, присущую этому подходу, и возможность самого разнообразного толкования понятия "отдаленность факта", нельзя не признать, что такое решение является хотя бы некоторым вариантом преодоления проблемы "глубины" проникновения фактов в фактический состав. По крайней мере, представить иной вариант решения проблемы мы пока не в состоянии*(896).

Наибольшая проблема учения о фактических составах состоит в определении юридического значения неполного фактического состава, т.е. ситуации, когда "накопление" фактов, составляющих состав, еще не было завершено. Например, для прекращения обязательства зачетом необходимо: а) наличие встречных обязательств, имеющих однородный предмет и наступивший срок исполнения, и б) заявление о зачете, сделанное одной из сторон. Имеет ли какое-либо правовое значение лишь факт наличия двух встречных однородных обязательств*(897)? Правовое последствие такого "ненакопленного" фактического состава, в частности, при зачете состоит в том, что у каждого из лиц, являющихся кредиторами в соответствующих обязательствах, возникает право сделать заявление о зачете (завершить состав) и тем самым прекратить обязательства. Подобное право было предложено квалифицировать как секундарное право, которому противостоит связанность должника волеизъявлением секундарно-управомоченного лица*(898).

Другой пример. Имеется договор займа, обеспеченный залогом недвижимого имущества, который не был исполнен должником, и потому было осуществлено обращение взыскания на заложенное имущество и продажа вещи с публичных торгов. Таков фактический состав, который приводит к возникновению у залогового кредитора права на часть стоимости вещи, вырученной на торгах в удовлетворение своего требования. Однако представим себе этот состав в "незавершенном" состоянии, например, после нарушения должником обеспеченного залогом обязательства. Опять-таки мы наблюдаем следующую картину - у залогового кредитора возникает право требовать обращения взыскания на вещи и последующей продажи, и это право по своей природе - секундарное, так как ему противостоит не обязанность должника совершать какие-либо действия, а обязанность претерпевать результат действий кредитора.

Таким образом, именно учение о состоянии юридической связанности лица (секундарном праве) может объяснить юридический эффект незавершенного фактического состава*(899).

4. Действия как юридические факты принято противопоставлять событиям, имеющим юридическое значение*(900). Несмотря на традиционность и кажущуюся очевидность этого противопоставления, существует ряд проблем, связанных со сложностью разграничения событий и действий.

Один из основных признаков действия как юридического факта состоит в том, что действие рассматриваются как волевое явление, а событие - как неволевое (или - вневолевое)*(901). Однако если придерживаться этой посылки, то окажется, что событиями следует признать лишь те явления действительности, которые происходят исключительно вследствие действия сил природы (ураганы, наводнения, грозы и т.п.), ибо только они могут совершенно не зависеть от волевого действия человека. Все прочие события, например рождение человека, его смерть и т.п., практически всегда находятся в той или иной степени зависимости от волевых поступков людей. По этой причине в учебной и научной литературе было предложено разделять события на два вида - относительные ("...которые возникают по воле субъектов, но развиваются и проистекают независимо от их воли") и абсолютные ("...такие явления, возникновение и развитие которых не связаны с волевой деятельностью субъектов")*(902). Однако тогда разграничение событий и действий еще более затрудняется. В частности, если следовать этому подходу, то к событиям следует отнести недействительную сделку (стороны намеревались породить одни последствия, а в результате - породили совершенно иные); акт органа по регистрации прав на недвижимое имущество об отказе в регистрации права (сторона, подавшая заявление, ожидала, что орган по регистрации зарегистрирует право, а он в регистрации отказал); судебное решение (ведь истец, подавая иск, рассчитывает на его удовлетворение, но судебное решение лежит совершенно вне волевой сферы истца).

Другая проблема разграничения действий и событий состоит в том, что действия и события зачастую соотносятся как причина и следствие. Например, пожар может быть последствием поджога, наводнение - последствием разрушения плотины взрывом. По всей видимости, в этом случае можно говорить о двух юридических фактах - действии и событии, причем каждый из этих фактов может быть основанием для возникновения самостоятельных правоотношений (например, факт пожара - основанием для выплаты страхового возмещения, а факт поджога - основанием для возникновения охранительных правоотношений по возмещению ущерба).

Понятно, что подобные затруднения должны привести к мысли о том, что деление событий на абсолютные и относительные и отграничение последних от действий является в некотором смысле искусственным. Поэтому было бы правильным относить к юридическим событиям только те явления окружающей действительности, которые представляют собой проявление действия естественных сил.

5. Возвратимся к юридическим действиям. Существует, опять-таки вполне традиционное, разделение правомерных юридических действий на акты и юридические поступки*(903). Однако и к этой классификации может быть предъявлен ряд претензий.

Прежде всего, вызывает сомнение тот факт, что актами могут быть только правомерные юридические действия. Например, совершение недействительной (оспоримой) сделки с внешней стороны является актом; вынесение государственным органом неправомерного решения, допустим, о предоставлении земельного участка какому-либо лицу, также является актом. Конечно, эти акты могут быть оспорены в суде; в случае если суд сочтет, что при их совершении был нарушен закон, совершение недействительной сделки и вынесение незаконного административного акта следует рассматривать уже как правонарушение*(904). По всей видимости, представление о том, что актом может быть только правомерное действие, возникло как следствие методологически неверной классификации всех юридических фактов частного права по разнородным основаниям в пределах одного классификационного деления.

В чем состоит отличие юридического акта от поступка? Юридическим актом признается действие, непосредственно направленное на изменение правоотношения, юридическим поступком - действие, производящее правовой эффект независимо от того, направлено ли оно на возникновение правовых последствий или нет. В качестве примера последнего называются находка, создание произведений литературы, обнаружение клада*(905).

Однако в литературе существуют попытки поместить "между" актами и юридическими поступками некие промежуточные юридические факты-действия. Например, В.И. Серебровский, анализируя динамику обязательственных отношений, выявил целый ряд юридический действий участников обязательства, которые хотя и схожи со сделками, но таковыми не являются, - автор называл их "действия, подобные сделкам"*(906). Автор, опираясь на германских цивилистов, выстраивает следующую четырехзвенную систему юридических фактов-действий: сделки - сделкоподобные действия - фактические действия - признания. К сделкоподобным действиям В.И. Серебровский относил просрочку, отказ должника в исполнении или кредитора в принятии предмета обязательства. К фактическим действиям им были отнесены находка, создание литературного произведения. К последней группе - признаниям - автор относит действия, из которых явствует, что лицо, их совершившее, верит в существование либо отсутствие какого-либо обстоятельства; к этой же группе В.И. Серебровский относит и уведомления*(907).

М.М. Агарков, исследуя систему оснований возникновения гражданских прав, указывал, что существует категория дозволенных юридических действий, которые "не являются сделками, хотя и очень близко подходят к понятию сделки". В качестве примера автор приводит признание долга, подтверждение принятия заказа к исполнению, уведомление об уступке права, заявление об отказе принять исполнение*(908). Автор именовал эти действия юридическими поступками. Им же было дано следующее определение юридического поступка - это действие, констатирующее определенные факты, имеющие юридическое значение независимо от того, направлены ли эти действия на те последствия, которые с ними связывает закон. Однако М.М. Агарков выделил и третью категорию юридических фактов-действий, а именно - фактические действия ("действия, создающие указанные в законе объективированные результаты, имеющие хозяйственное или культурное значение"*(909)). К ним были отнесены создание литературного произведения, находка, спецификация, изобретение и проч.*(910) Очевидно, что юридические поступки в классификации М.М. Агаркова (и сделкоподобные действия в классификации B.И. Серебровского) - это не то же самое, что юридические поступки в классификации В.С. Ема. Последним соответствуют фактические действия (Realakt) в трактовке М.М. Агаркова и В.И. Серебровского.

Несмотря на то, что различие между фактическим действием, сделкой и юридическим поступком у М.М. Агаркова обозначено всего лишь абстрактным указанием на то, что поступки "близко подходят к сделкам", нельзя не заметить, что сущностная разница между юридическими поступками и фактическими действиями действительно существует. Поступки ближе, если так можно выразиться, к "миру права", фактические действия - дальше, хотя бы потому, что для их совершения (и, что важнее, для возникновения их юридического эффекта) от совершающего их лица не требуется наличие дееспособности. Так, нарисовать картину может и безумный, что породит правовые последствия (возникновение авторского права художника на свое творение). Сделать же заявление о признании долга (т.е. совершить юридический поступок) недееспособный не вправе.

Кроме того, в самом термине Realakt заложен важный критерий, позволяющий провести разграничение фактического действия и поступка - фактическое действие совершается над некой материей и имеет своим итогом некий материальный (real, res) результат. Поэтому, конечно же, не являются идентичными по своей природе, скажем, спецификация вещи и извещение должника об уступке требования.

Таким образом, деление действий на акты и юридические поступки не отражает весь диапазон жизненных обстоятельств, с которыми закон связывает правовые последствия*(911). Поэтому деление действий должно быть не двухчленным, а как минимум трехчленным - акты, юридические поступки, фактические действия.

Считается дискуссионным вопрос о необходимости выделения в самостоятельную группу юридически значимых признаний. С одной стороны,