Сказ о предателе Гильгамеше и о том, что произошло после

От первого града Ур начался золотой век человечества.

Боги знали людей, а люди богов. В каждой битве был Нинурта, а в каждых любовных объятиях — Инанна.

Что бы ни делал человек, он просил богов дара уподобления. Вот человек строит здание, и в этот миг он подобен первому строителю. Вот убивает врага на поле боя — и уже это не он, но Нинурта, низвергающий гигантов. Вот трудится ученый — и не он совершает открытия, что сделают жизнь города полнее, но сам Энки его устами открывает новые тайны.

Самым же большим таинством было таинство Иерогамии. Всякий, кто хотел быть царем, сперва побеждал предыдущего царя и решал, оставить ли в живых побежденного, а потом всходил он на самый высокий из зиккуратов, где ждала его жрица храма Иштар, и ее любовью обретал он богоподобие. Ни сила, ни родовитость, ни богатство не могли сделать царем, но только благословение Иштар, данное в святом соитии небес и земли.

Однажды родился юноша, который возненавидел богов. Зачем мне Нинурта, если мне и так нет равных? Зачем мне Энки, если я просто могу прочитать писания жрецов? Зачем мне Иштар, если моя дружина сильней всех дружин города и сможет она заставить город покориться? Зрячими были глаза его, но слепым дух. Сильно тело, но немощен дух. Потому имя его было Гильгамеш, что значит «немощный».

За мыслью следует слово, за словом действие. И вот стал Гильгамеш царем, минуя благословение Иштар. И проклятым стало это время. Скуден был урожай, жестоки набеги. Изо всех сил Гильгамеш сопротивлялся воле богов, то организуя набеги на соседние города, то воруя у жрецов знания о том, как правильно возвести здание.

Была у власти слава — стала у власти ничтожность. Была у власти сила, стала у власти слабость. Была у власти щедрость и изобильность, пришла к власти нищета.

Полон страха был Гильгамеш перед грядущей смертью, ибо всех богов смог обмануть он, но не родилось того смертного, кто мог бы обмануть Нергала и его не знающую пощады супругу Эрешкегаль. А поскольку предал он Иштар, то не оставил потомства, и после него во власть пришел еще более жалкий, еще более нищий и еще более ничтожный правитель.

Жалок царь — жалки подданные. Нищ царь — еще более нищи подданные. Ничтожен царь — о, как же ничтожны подданные при ничтожном царе!

Впервые люди перестали верить в богов, и когда смотрели на меч, больше не наполняла их сердце доблесть Нинурты — но только жалкая жажда мести и животная жестокость. Глядя на еду, не чувствовали они дара Энки — но только материю, что поддержит их жалкие тела. Дождь стал всего лишь каплями воды, а ветер всего лишь движением воздуха. Было у людей два мира, остался один, и жалок был этот мир.

Тогда встретились два вечных бога, Отец Ветра Энлиль и Отец Огня Энки, и вели свой диалог.

— Люблю я людей, — с горечью говорил Энлиль, — но как мне любить то, во что они превратились? Помогаю я людям, но как мне помогать тем, кто даже не способен понять, что ему помогли? Некогда рад был я раздувать их паруса, но зачем раздувать паруса тем, кто не знает, куда плывет? Жаль мне их ничтожность, а потому, из великой жалости, должен я сорвать эти цветы.

— Но, брат Энлиль, — сказал Энки, — если мы уничтожим всех людей, никогда больше не отразимся мы в глазах того, кто смотрит в зеркало мира! Ничтожны люди, но до сих пор изредка попадаются среди них достойные.

— Правда твоя, брат Энки, но посмотри сам — достойных все меньше. И тем, кто остался достоин, тем, кто смотрит в небо, все чаще чернь не позволяет поднять глаз. Потому пришло время, когда я должен забыть о своем предназначении — любви — и стать палачом. Ты же спаси тех, кого еще можно спасти.

Так и условились. Энки вдохновил нескольких преданных ему жрецов и служителей на то, чтобы взять свои семьи и уйти на вершину горы, а Энлиль со всех сторон пригнал тучи, которые разверзлись над землей великим потопом.

Потоп закончился и сменился урожайными годами. Для спасенных и их семей настало благоденствие, и постепенно начал выстраиваться новый город и новый закон, где снова правила Иштар.

Боги ошиблись в одном — в наказании Гильгамешу они закрыли ему путь в страну без возврата, превратив в голодного духа пустынь. Шли годы, десятилетия и века. Дух пустынь, уже давно забывший свое первое имя, сперва иссыхал от собственной нищеты. А затем стал он приходить к самым ничтожным да жалким, тем, что не могли поднять глаз от земли к небу, и учил: «Лживы боги, лишь я — единственный истинный бог и единственный закон тебе, единственный, кто любит тебя».

Сперва последователей этого бога было мало. Но время шло, Гильгамеш (а теперь уже — Яхве) набирал силы, и вот уже он ведет свое презренное воинство разрушить живые города.

Так и обрело человечество проклятье вечное, так и повелось, что вместо двух миров остался у людей один, и лишь иногда приходят те, кто бросает вызов Гильгамешу-Яхве и, презрев его законы, открывает врата Истинным Богам — Энлилю, Энки, Иштар и другим.