Глава 2. Возвращение Черной Королевы

 

...Я узнаю

патлы твои. Твою

завивку. В конце концов —

раскаленность щипцов!

Ты та же, какой была

прежде. Тебе не впрок

раздевшийся догола,

скинувший все швырок.

Только одной тебе

и свойственно, вещь губя,

приравниванье к судьбе

сжигаемого — себя!

Впивающееся в нутро,

взвивающееся вовне,

наряженное пестро,

мы снова наедине!

Иосиф Бродский. Горение

Я — большой счастливчик. Даже если завтра мне упадет на голову кирпич, прожитая жизнь стоила того чтобы быть прожитой. Спасибо владычице моей Лилит, я знал прекраснейших женщин, женщин умных, утонченных, страстных, женщин глубоких, сияющих, заслуживающих самых прекрасных слов и даров.

Но ой как немногие смогли оставить о себе память, точно выжженную каленым железом. Каждая — прекрасна и неповторима, в каждой — в той или иной степени — ее огонь. Не всех вспомнишь, не всех упомянешь, но здесь, в этой книге, лишних нет. Госпожа Мнемозина — самая избирательная из богинь, помнит лишь те связи, что выжигались живым огнем.

Черная Королева — из очень немногих, кто гарантированно останется в памяти навсегда. Даже когда она исчезла из моей жизни, как казалось, навсегда, все годы после этого я помнил и говорил о ней. Неважно, интервью или беседа друзей, если заходила речь о «Касталии», о нашем Городе, я всегда уточнял, что некто Юлия присутствовала при основании нашего проекта. Тогда мы встречались недолго, от силы месяца четыре, но какие это были месяцы! Черная Королева есть Черная королева. Темный огонь эроса, обнаженный, живой, иномирный огонь, из глубин космического первоначала. Таких не забывают!

А сейчас подходило уже десять лет, как мы не виделись. Срок, по словам классика, «длиннее и глубже могилы». И уже много лет назад я потерял надежду увидеть ее еще раз — когда отправленные после очередного триумфа «Касталии» десяток новых книг не получены адресатом и возвращаются обратно.

Впрочем, за эти десять лет один раз мы все же встретились. Во мраке, в сумраке, в тумане. В самые черные годины, когда я был от себя настолько далеко, насколько может оторваться человек от себя, и даже не понимал, что происходит. Это было во времена Черного зеркала, которая чуть было не пожрала мою душу. Тогда в эпицентре кошмара на миг Черная Королева вновь мелькает на горизонте.

Но это был не совсем я, а быть может, и совсем не я. Эллоиза была пожрана, уничтожена, аннигилирована Черным зеркалом, и я даже не мог в полной мере осознать, что женщина, предложившая встретиться и навестить меня в Москве, — та самая Черная Королева. Как будто все внутренние связки были разорваны и краткий разговор происходил как в тумане. Помню только, как я предлагаю вернуться к былому, а она отвечает, что никогда не возвращается назад. Так и хотелось спросить: а что же ты тогда приехала сюда ко мне?

С мертвой Анимой, с Анимой, пожранной бездной, негоже встречаться с Королевами. Ясно же, что достаточно было сказать простые слова: «Не назад — теперь будет все по-новому», — и мы упали бы в объятья друг к другу еще тогда. Но там, на встрече Эллоиза находилась в желудке гнусной твари, а я представлял собой не более чем тень от того, кем я являюсь. Не срослось, не срослись, столкнулись, оттолкнулись — и побежали в известных только Патронам направлениях.

И вот Рысь, Юлия, Черная Королева пишет мне снова. Мне, уже с живой, возрожденной Эллоизой. Мне, уже прошедшему школу Акташ, тому, кто научился выживать в мире Темных вод и что-то понимать. Мне — возрожденному и собранному.

Письмо точно гром среди ясного неба. Письмо со странным началом, оказавшимся пророческим.

«Помни, что бы ни произошло, я всегда буду на твоей стороне в этой войне». Когда пришло это первое письмо? Кажется, за неделю до смертей, изменивших реальность полностью.

Что она имела в виду, какой войне? Я уже давно не воевал ни с кем, я просто строитель Города. Что могло заставить ее написать после десяти лет молчания, когда даже подарки не были приняты? Но это Черная Королева, а она умеет быть внезапной.

Я возликовал. Хотелось броситься к ней в объятия сразу, но здравый смысл остановил движение души. Как поместить Черную Королеву в этот сошедший с ума вокруг меня мир? Как объяснить ей про войну титанид, детей, перекрестные договора и поделенные по периметру территории времени и пространства?

Мой мир слишком изменился, и мне до боли горько, что я легко нашел бы место для еще пяти женщин, но места для Черной Королевы, с троном и залом, в этом новом мире, казалось, просто не найти. Поэтому — пусть хотя бы будет поблизости. Пусть дышит ее огонь в границах моего Города.

И все, что я отвечаю на это таинственное письмо, — прошу ее вернуться в качестве переводчика, ведь именно она открывала эту игру.

Разговор продолжается и внезапно становится неожиданным и интригующим. Черная Королева задает простой вопрос:

— И что это, интересно, мой САХ делает на твоей аватарке? Какое ты вообще имеешь отношение к Азазелю, может, расскажешь?

«Мой САХ». Вот тут стул подо мной начинает шататься, голова кружиться, а часы показывать тринадцатый час.

— Прости, а какое ты к нему имеешь отношение? Я, вообще-то, его ставка. Возможно, главная, не хочу слишком возноситься. А что ты о нем знаешь?

— Если ты помнишь, то последним, что я пыталась переводить десять лет назад, была Книга Азазеля. Кажется, там не хватило трех глав. Из мира духов это, пожалуй, самый приятный собеседник. И, вообще-то, мой САХ. А ты-то как с ним сошелся?

Так она не знает! Это уже знают все друзья и враги, а она, единственная, кто должен был бы знать — не знает. Присылаю все, что было на тот момент. Мой отчет о встрече с Азазелем. Мой отчет о его первом явлении. Мою попытку написать художественный роман — попытка, провалившаяся с литературной точки зрения, но все же высылаемая самым близким друзьям. Книга, писавшаяся только для САХ.

Мой САХ. Патрон. У нас еще и один САХ на двоих... Это слишком невероятно, чтобы быть правдой. Но и это оказалась не вся правда. Как выяснилось немного позже, тремя днями ранее именно он пришел ей в духовной форме и просто сказал ей, чтобы она мне написала. Точнее, не просто сказал, а говорил много весьма интересного.

С трудом продираясь сквозь нагромождения памяти, я вспоминаю: все так и было. Последнее, что начала тогда переводить Черная Королева, — книга Азазеля. И тогда, десять лет назад, в один из наших с ней последних разговоров она что-то говорила про вызывание духов и особое значение Азазеля, а я делал вид, что слушал, ибо для тогдашнего меня того, чего нет в каноне, не существовало.

И углубившись в воспоминания, я получаю еще одно доказательство: Азазель был со мной всегда. И похоже, именно он послал тебя тогда ко мне, Черная Королева, послал, чтобы не позволить оскотиниться, спиться, забыть про Город, как тот принц из притчи про жемчужину. А когда ты справилась, ты просто улетела, как ночной призрак.

Через некоторое время посыпались ожидаемые вопросы. И первый же вопрос вводит меня в ступор: «А почему Нергал?» В смысле, почему в моем художественном романе именно Нергал выступает первым оппонентом Азазеля, хотя они по сюжету противостоят общему врагу. Этот вопрос меня изрядно удивил. Ну Нергал. Мог бы еще кого вспомнить. Ну мало ли богов? Захотелось мне. Тем не менее острый интерес, что я знаю про Нергала, еще не раз скользил в наших беседах. Похоже, я совершенно случайно затронул какую-то тайну, уж больно настойчивой охотничьей походкой Рысь пыталась выведать все, что я знаю о Нергале. А что, в сущности, я о нем знаю? Ничего. Просто захотелось назвать какое-то большое имя в диалоге с Патроном.

Как оказалось, я не способен ничего написать случайно. Моя единственная проба пера, мой единственный и провальный в литературном смысле художественный роман, которому я вообще не придавал значения, как выяснилось, писался лично для Черной Королевы и нес немало ключей.

Как выяснилось потом, я попал дважды в десятку. Во-первых, в жизни Черной Королевы был мужчина, которого звали Александр и который, как и герой моей неопубликованной книги, работал психиатром. Во-вторых, был тот, кто является Ставкой Нергала, мастер магии подземного мира, посвященный в самые большие тайны именно своим Патроном.

Ох уж этот Нергал! Эта история заслуживает того, чтобы оказаться в анналах оккультной классики аки притча на тему «если можешь не заниматься магией — не занимайся, ибо, если ты нужен магии, она тобой все равно займется».

Десять лет назад, когда мы с Серегой Яшиным явно и, в плохом смысле, морально затрахали ее до состояния полной разочарованности в какой либо адекватности оккультистов, Рысь разом оставила нас и отправилась в большой мир, не желая вообще знать о каких-либо магах и практиках. Улыбка богов: первый же действительно важный мужчина, с которым она познакомилась, покинув наш город, оказался чуть ли не единственным в России посвященным одного из немногих реальных люциферианских орденов на Западе, сам же этот человек является главной Ставкой Нергала и мастером в области магии смерти, мастером такого класса, что любой из ныне известных магов, претендующих на работу с силами смерти, начинает нервно курить и выбегает за дверь. По немногим скупым эпизодам стало ясно, что этого человека нельзя даже сравнивать с кем-либо из известных мне магов, именующих себя «магами смерти». Разница здесь как между вольным лесным кабаном и морской свинкой — вроде одно название, а существа явно разные.

Вот он — знак настоящей избранности, знак, который невозможно потерять, забыть, выбросить. А ведь отношения Черной Королевы с глав-Ставкой Нергала продолжались не один год, а когда чувственная сторона этих отношений таки закончились, они остались близкими друзьями.

Впрочем, на момент описываемых событий куда больше, чем непонятный Нергал, почему-то вызывающий столь активные расспросы, меня волнуют мои отношения с Патроном. Несколько месяцев как Азазель больше не говорит со мной. После жертвоприношений, после причастия кальмарами мне остается разве что следовать его совету и «играть в него», пытаясь «примерить его форму».

Процесс, что и говорить, печальный, а порой доходящий совсем до абсурда: одна из моих женщин, обращаясь ко мне, говорит с Азазелем, но в этот миг нету даже следа, даже случайной вибрации Патрона и я подобен самозванцу, который даже не пытается быть самозванцем.

Да, я стал сильнее. Да, я стал осознаннее. Но тишина Азазеля и грядущая потеря Иштар — это то, что заставляет побеспокоиться. Выживет ли Город? Остаюсь ли я главной ставкой моего Патрона? Мир вовне и мир внутри угрожающе шатается — и в этот момент появляется Черная Королева и говорит, что у нас один САХ на двоих. Может быть, это шанс? Не спешить, во имя всех богов, только не спешить. Пусть Рысь, пусть Черная королева побудет с нами хотя бы как переводчик, как воин, как хранитель Города. Я не должен спешить и — самое главное — я должен точно знать, чего на самом деле хочет она.

Это звучит абсурдно, но полгода мы даже не пытаемся встретиться. Хотя после всего выясненного, кажется, есть и повод, и причина. Но как будто кто-то хитрый и большой выводит ее из моей памяти. Просто еще не переписаны до конца договоры. Просто доживает свое наш изначальный договор с Иштар и ни я, ни она не признаются себе, что именно доживают. И титаниды на тот момент еще воюют. Дитя в договоре с Акташ еще не зачато. Так что пока не время, а ему виднее гораздо лучше меня.

И вот, накануне дня рождения я чувствую желание позвонить, поговорить, увидеться.

— Как там переводы? Впрочем, нет, какие переводы, — а приезжай ко мне на день рождения, прекрасная Рысь. Посмотри, как оно сейчас у нас. Это же ни к чему не обязывает — можешь даже подарок не привозить, только загляни на огонек. — Я приглашаю и не надеюсь, что она приедет. Ведь праздник завтра. И — маленькое чудо — она принимает приглашение. И на моем любимом празднике посланницей от Азазеля вновь, как и прежде, сияет темным огнем Черная Королева!

Вот ты и здесь, Черная Королева. Десять лет прошло, а твое Черное пламя еще ярче, чем было прежде. Я постарел, устал, завяз в материальных проблемах. Я построил наш Город, Рысь, но строя Город, я перестал быть тем восторженным юношей с горящими глазами. Я — политик, скептик, расчетливый игрок, разделивший мир своей внутренней практики, где царствуют Акташ, Магда и Иштар, и все остальное, где есть только жестокий расчет. Я постарел, но посмотри, как помолодел наш Город. Ты уезжала, когда мы только переехали к нашей спасительнице, Виолетте, и вот вместо квартиры у нас собирается целый зал. Мы мечтали о пространстве, где искусство, психология и сокровенная магия будут тремя главами одного зверя, и вот — лучшие музыканты сегодня выступают на моем празднике. Ты уезжала когда я был почти единственным лектором, разбавляемым случайными гостями, и теперь у нас говорят лучшие учителя, лучшие мыслители разных традиций и потоков. Ты уезжала, когда я только примирился с Орденом после Армалена, но сейчас мы с Орденом образуем надежный союз, а я вступил во внутренние врата храма. Ты уезжала, когда подо мной шаталась земля и мне надо было уцепиться хоть за кого-то, но сейчас я окружен прекрасными женщинами, надежными друзьями, верными соратниками. Не так ли, Черная Королева? А вот и танцы. Время, когда делить танцы было тяжелей, чем делить ночи, потому что меня рвали взглядами Пеймона и Магда, прошло безвозвратно. И я могу позволить себе пригласить тебя первой. Ты же не просто почетная гостья, ты та, кто был осью нашего града, осью, заложенной в самое его основание.

Так многое хотелось сказать. Так многим поделиться, разделить всю красоту и великолепие нашего Города. Но все, что я был в силах сказать: «Я приеду к тебе в гости». И — лаконичный ответ: «Приезжай!»

 

Одиннадцатый священный ключ

Глава 3. Озеро

Озера тайный овал

высветлит в утренней просеке

то, что мой предок назвал

кодом нечаянным: «Господи...»

А. Вознесенский. Озеро

 

Я не мог не приехать. Я выбирал момент.

Приезжай? Кабы так легко было вырваться из железных тисков суеты, да еще и в другой город. Не прошло и недели, когда я позвонил Ей. «Я еду». «Приятная неожиданность».

И вот я снова здесь. Я вернулся туда, где не был никогда, вернулся на Итаку, не подозревая, что Итака еще существует на мировой карте. Я вернулся в комнату, которая, казалось, была в моей памяти всегда. Не прошло и недели после праздника жизни. Черная Королева пригласила, и негоже заставлять королеву ждать.

Впрочем, наша самая первая встреча закончилась неожиданным фиаско. Меня как будто заблокировали в сексуальном смысле, чего раньше со мной не случалось. Нам оставалось только говорить. Обсуждали все — мой единственный художественный роман, который никогда не будет издан, историю Акташ, переплетения судеб и отношений и, конечно, самое главное — мы говорили о Нем. Об Азазеле.

И где-то на самой большой глубине Юлию вдруг подменяет та, которую звали. Нахема. Внезапно голос меняется, и властным тоном настоящей Черной Королевы глубин она произносит, показывая на кулон на моей шее: «Как мог ты прийти ко мне, одетый в эту мерзость?!»

Мерзость? Всего лишь сова, символ Лилит, подаренный одним из самых надежных друзей проекта, подарок Альрауне на день рождения. Чем ей эта сова не нравится? Я смущен, озадачен, шокирован. Если бы это был подарок возлюбленной женщины, такую реакцию можно бы было понять, но нет же — просто хороший друг, поддерживающий наш Город много лет. Впрочем, если просит, пусть будет так — на следующую встречу я таки не буду надевать этот кулон.

Самое невозможное, что вторая встреча состоялась. Это действительно чудо: как Черная Королева простила мне мой первый провал, почему дала второй шанс? Любая из женщин не простила бы такого провала, но между нами уже существовал Договор с Азазелем, который выше человеческих неурядиц.

Я знал сотни людей, называющих себя магами. Магами, вдохновленными близкими людьми, своими мужчинами или своими женщинами, вдохновленных красотой и изысканностью магического сообщества, которое по уровню мысли как бы стоит над обычным миром. Да что греха таить — разве сам я не был подобным магом? Большинство известных мне магов и оккультистов либо приходят в магию, чтобы найти свой круг, свою стаю, нуждаясь в поддержке своего странного интереса, либо, что гораздо хуже, компенсируются через магию, утешая себя, что их ничтожность в материальном мире — не более чем иллюзия и плата за слишком высокий духовный уровень.

Черная Королева — особая ситуация. Все эти годы она жила двойной жизнью. За те десять лет, когда мы не знали друг о друге ничего, Черная Королева не общалась ни с каким оккультным обществом, за исключением одного единственного мастера, о котором далее речь пойдет отдельно. Успешная, уверенная, твердо стоящая на ногах, имеющая свой бизнес, все эти годы, каждую свободную от бизнеса и танцев минутку она вновь возвращалась к живой магии. Получая из глубин сигиллы и знаки, читая особые источники, собирая свои магические карты воедино. И — что совсем невозможно — заглядывая непосредственно под шелуху без какого-либо тайного ритуала 2,22. Непосредственно живя на двух берегах.

Постепенно я узнаю ее историю. Еще ребенком, родившимся с чувством чуждости этому миру, она начала говорить с Азазелем. Сначала это был просто темный ангел. Одновременно со мной, все в том же 2016-м, она узнала его имя. Каждую печать, каждый знак, каждую сигиллу она проверяла на действие на прямом опыте.

— Коэттинг — маленький глупыш, но у него, наряду с бессмысленным пафосом во всех текстах, тем не менее вполне рабочие сигиллы, — как-то сказала Черная Королева.

Для Черной Королевы магия — это не хобби. Не инструмент. Не религия. Не средство к добыче пропитания — нет ничего страшнее, чем применение Искусства в чисто корыстных целях. Ее воздух пропитан магией, так же как воздух высоких гор пропитан разреженным озоном. Это не чудо, не любопытство, не экзотика. Это — повседневное дыхание, жизнь, сверху донизу пропитанная практикой.

В этом было что-то общее с Акташ. Как и для Акташ, для Черной Королевы нет границы между сакральным и профанным. Но если магия Акташ — это только то, что она видит на глубине, Черная Королева прекрасно работает с внешними источниками, безошибочно чувствуя, что в этих источниках имеет живое зерно, а что можно без труда отбросить. Акташ — хозяйка Черных вод, Рысь — хозяйка Черного огня. Для Черных вод любая информация извне может быть опасной, замутить чистоту. Для Черного огня — все есть источник энергии.

В ходе второй встречи разговор сразу принял неожиданные обороты.

— Кстати, а как сейчас твой Азазель? — почти по-хозяйски поинтересовалась леди, — Заглядывает ли?

— Увы. Я почти забыл как это — когда он действительно приходит. Похоже, он пришел, настроил свой инструмент и сам удалился на глубину.

— А знаешь что. Прежде чем идти под шелуху, надень, пожалуйста, вот это колечко. — Рысь протягивает мне изящное крылатое кольцо с красно-черным камнем и крыльями по обеим сторонам. Послушно надеваю. Сомневаюсь, конечно, что это поможет, но почему бы и не принять правила игры.

Мы идем в глубины глубин, и там, на глубине, наконец обретаем друг друга после этих десяти лет. Темный огонь. Отпечатавшийся в моей памяти десять лет назад и наконец созерцаемый вновь во всем великолепии. Воистину, Черная Королева сияла темным огнем, огнем желания и наслаждения, вибрацию которого невозможно передать или описать. Просто темный огонь, приятно слепящий глаза, просто поле чистого наслаждения.

А потом после услады любви мы смотрим друг на друга — и я понимаю. Происходит невозможное. Патрон вновь приходит через меня в полную силу. До сих пор мне оставались только следы, попытки принять его форму, против чего он точно не возражал. И вдруг, в одно мгновение, он, как в первый раз, полностью заполнил мой разум, превратив меня в свидетеля его мистерии. Как же давно не было ничего подобного!

— Ух ты, что это с тобой?! — говорит Черная Королева, будто не до конца доверяя своим ощущениям.

— Ну уж, ну уж, значит будем делать вид, что не узнаем старых друзей? Нашу первую встречу — на озере, — может быть, ты тоже не помнишь? А ведь красиво было, очень красиво.

«Первая встреча. На Озере. Огненном, что ли?» — где-то на перефирии сознания думаю я, полностью отдав ему речевой центр, и тут вижу, что моя прекрасная Рысь потеряла дар речи и не мигая смотрит на меня. Похоже, я попал не в девятку, а в десятку и сам даже не знаю, во что и куда.

— Так это там действительно был ты? — изумляется она.

— Да, я всегда наблюдал за тобой и вел тебя по твоему пути.

— Давай следовать традиции — а по традиции следует все-таки представиться. Так кто ты?

— У меня много имен. Если хочешь, можешь для разнообразия называть меня Самьязой, хотя мое главное имя тебе прекрасно известно, моя дорогая.

— Самьяза? Семь языков бога?

— Да вот решил лично повидать тебя, а то как надоело только по снам шкериться.

Я чувствую, как мой голос меняется, исчезает его привычная ирония, которая казалась неотделимой от Патрона.

— Я пришел разделить с тобой наслаждение. Прекрасная женщина, ты всегда умела наслаждаться, кем бы ты ни была, суть всегда была твоей. Ты способна тонко чувствовать, в тебе всегда была частица богини.

— Я знаю. И как же ее звали?

— Нахема.

— Нет, это не полное имя.

— Наама.

— Да, Наама.

—...Твое сознание так долго настаивалось и кристаллизовывалось, становясь все чище и выше. Ты мне понравилась. Ты всегда мне нравилась. Твои вибрации столь изысканны и глубоки. Если бы в твоем создании был отмечен только я, они не были бы такими тонкими. Здесь не обошлось без вмешательства моих сестер. Как вообще такой, как ты, живется среди смертных? Тебе должно быть безумно скучно.

— Так все дело в этом? Что я тебе просто понравилась?

— А разве этого мало?

— Чего ты ждешь от меня?

— Прекрасная женщина. Какой с тебя может быть спрос или ожидание. Просто наслаждайся.

— То есть у тебя на мой счет нет никаких планов?

— О, разве могут быть планы? Самые малые и самые большие одновременно. Разве с тобой можно иначе? Мы так давно ждали тебя. Все мы, Легион, как же мы тебя ждали! Твой выбор безграничен, но ты ведь выберешь нас?

— Помнишь, мы говорили на озере? Всему нужно дать имя. Например, Волне, которая идет сейчас. Дай ей имя.

— То есть волну нужно определить?

— Нет. Назвать. И тогда она обретает душу. Назови Волну.

На этих словах руки самопроизвольно делают странное движение, как бы изображая волну.

— Ли-ри!

Ли-ри — последняя буква в этой магической формуле звучит как бы особо протяженно, точно звучание, уходящее в небо.

— Почему ли-ри?

— Потому что ли-ри.

— Мы встречались раньше, в других воплощениях, между ними?

— Мы встречались в танце. Ты не могла не почувствовать меня тогда.

На этих словах он оставляет меня, и я снова в привычном состоянии. Я не могу поверить своему счастью: он снова вибрирует, он снова говорит со мной! Разве это возможно? Весь год он молчал — и тут является в самой чистой форме, форме, некогда явленной в первый раз.

— Это был он, это же правда был он?

— Конечно. А чему ты удивляешься? Я же сказала, что он проявится. — Кажется, леди прекрасно справилась с первым изумлением, к которому сперва была явно не готова.

— А что за озеро?

— Когда я была маленькой, я убегала от мира на озеро. У нас в Ростове прекрасное древнее озеро. В озере живут духи. И когда я не понимала, что это за мир, он впервые заговорил со мной. А недавно я узнала, что это был Азазель. И вот приходишь ты и говоришь о нашем первом разговоре на озере. Тогда он учил меня давать имена всему, что меня окружает. Он показал, что все вокруг — живо и дышит. И я как будто впервые вернулась домой.

Я сражен. Можно сколько угодно доказывать себе, что эти включения на уровне высоких ритуалов — лишь игра бессознательного. Но откуда мое бессознательное могло с такой уверенностью говорить о «нашем первом разговоре на озере»? Откуда я мог знать про Нергала? Уж больно точно попал и уж слишком знающе и уверенно говорил о моем первом разговоре.

Происходящее отдавало каким-то легким дежавю. Все так же Азазель выстраивает пируэты в восхвалении красоты. Все так же — леди с интересом выслушивает и легко дает ответный пас. Но все же было в этом дежавю и то, что отличалось разительно. Азазель и Акташ — действительно знакомились в первый раз. Здесь — это была беседа очень старых знакомых, таких старых, по сравнению с которыми срок одной жизни — лишь один час. «А вот помнишь свое французское воплощение? А помнишь, как ты была монашкой? О, сестра Матильдушка, ты очень верила в то, что сам господь Иисус нисходит к тебе в Келью, ты бы не пережила, узнай ты, кто к тебе заглядывал. Иисус сладчайший — так ты меня называла. Ну, дорогая, конечно я, зачем было пугать тебя моими темными крыльями, тем паче что если присмотреться — у тебя не меньше. А наше племя, вопреки слухам, вообще больше любит женские монастыри, чем публичные дома — самое веселое именно в монастырях происходит. Под шелухой».

Постепенно сознание возвращается. И кажется, я опять иду по старому сценарию, «бога и идиота». Пока боги беседуют, идиот испуган и делает свои выводы...

Я знаю, что мы связаны, но если она и есть Нахема, значит... Господи, она же разгонит весь мой орден, захочет единственной стать! Мозг начинает носиться как белка в колесе, пытаясь понять — как быть достаточно близко, чтобы взаимодействие происходило, и достаточно далеко, чтобы не оказаться захваченным. Она же прогонит всех, и если она Нахема, она сможет.

Кажется, удается скрыть тревогу. Мы вновь начинаем заниматься сексом, и на этот раз на меня обрушивается невероятная волна экстаза, волна, перед которой невозможно устоять. Я возношусь все выше, яростнее, напряженнее, я оказываюсь во дворце Черного огня, огонь — это она, огонь — это я, взрыв, я рассыпаюсь на тысячи частиц и падаю обратно в тело безвольно осыпавшимися осколками. От того, что я считал собой, кажется, не осталось ничего.

— Ну и что же ты сейчас делаешь, дорогой? — гордо восседая на мне, непринужденно спрашивает сама Нахема, впервые в полную силу вошедшая в Черную Королеву.

— Я... ты... где я?!. Нет, это невозможно. Ты рассыпала меня через наслаждение. — Перед глазами возникает картина произошедшего полтора года назад, когда Акташ решила проявить свою крайнюю силу и через «форму черной лисы» рассыпала меня на кусочки. Казалось, что вот сейчас она, как Акташ, потребует снять кольцо и отдать ей. — О боги! Но как это вообще возможно? На такое способен только один человек на земле. Признайся — ты имеешь финно-угорские корни? Финно-угорская магия — откуда ты ей владеешь?

Я сражен, поражен этим дежавю. Так просто не бывает. Казалось, Юля передала даже ту надменно царственную интонацию, которую когда-то воспроизвела Акташ. Там — Черная вода, здесь Черный огонь, но абсолютно тождественные методы, магия, о которой не пишут в книгах по магии. Магия, дающая возможность мгновенно проникнуть в ядро эго и взорвать его изнутри

Подумав несколько секунд, Нахема изрекла:

— Какие финно-угры? Я чистокровный ариец и немец. Так что же ты все это время делаешь, дорогой? Давай уж поговорим, наконец.

Становится ясно — соврать не получится. Придется говорить.

— Я пытаюсь сохранить границы себя, чтобы не дать пойти на слишком близкое взаимодействие.

— Так я тоже, — смеясь, говорит Нахема. — А ты полагал, что я тебя присвоить хочу? Я вот и чувствую, что в мозгах металл, металл, металл.

О боги, даже словечки Акташ. Да что происходит-то, боги, что за временная петля?

— Менталоконструкции, — пытаюсь пошутить я. — Извини.

— Да ничего, бывает, — как ни в чем не бывало говорит Юля уже подобревшим голосом. — Только давай договоримся все-таки видеть друг друга. Тогда я ушла потому, что ты перестал меня видеть совсем.

— Так не из-за Адрианы?

— А кто это? Не помню.

Я смотрю на нее и понимаю — в лице этой женщины я столкнулся с чудом, которого не знал до сих пор. Во-первых, мой Патрон приходит к ней в полной силе. Во-вторых, не будучи финно-угром по крови, она играя воспроизводит финно-угорскую магию, власть доводить наслаждения до точки распада, когда на землю в тело осыпаются осколки — и соберешься ты или нет, зависит только от нее. Как Акташ? Только гораздо, десятикратно более спокойна, не рассыпаясь сама на капли Черной воды.

Пришло время капитулировать — и веди меня, Нахема. Четвертый элемент Тетрады во плоти. Здесь и сейчас, прямо передо мной. Абсурд, нелепость, но если я есть Ставка Ааззеля, то почему ей не быть Ставкой Нахемы? Азазель говорил с ней совершенно по-особому, как с очень старой знакомой, которую знал не одну тысячу лет. И они понимали друг друга, понимали в тех словах, в которых вообще нельзя было понять ничего!

— Ты как Нибиру. Не то планета, не то звезда, траектория кометы или вообще черт-те чего. Ох сильна ты, дорогая! Похоже, я искал именно тебя.