Герой подобен Билли Битеру – защитнику слабых, странных и презираемых

Помимо составляющих общей формулы, присущих каждому роману о пансионе, и отражения традиции в особенностях характеров действующих лиц, Роулинг в своих книгах соблюдает также и тематическое согласие с жанром школьного романа и внутренней моралью подобных книг. Что это за мораль? Если говорить в двух словах, это «дружба» и «личность». Выстраивание дружеских связей, испытание доброго друга, отделение от тех, кто держится зла, и, таким образом, показ читателю личности истинного героя есть главное для всех повестей об общественных школах. Мы можем видеть торжество силы рыцарства, благопристойности, чести, спортивного мастерства и верности в следующем списке типичных приемов создания историй о школьниках и школьницах, взятого из эссе К. М. Смит «Школьные годы Гарри Поттера».

• [Характерными чертами подобных историй являются] соперничающие спортивные команды и то, что это происходит «в стенах», т. е. конкуренция происходит между спальнями, между Домами или между школами в атлетике или других видах спорта, в которых отслеживаются результаты перед ежегодным чемпионатом.

Хогвардсовская одержимость квиддичем и значимость для каждого студента победы или поражения его Дома в проходящем в стенах заведения состязании за Кубок школы суть следование миссис Роулинг этому стандарту.

• Все книги сосредоточены на мальчиковом (или девчоночьем) коде чести: держаться вместе со сверстниками и никогда за рамками данного круга не раскрывать происходящее.

Отказ Гарри пойти к Дамблдору, когда его мучила Долорес Амбридж, – героический вариант проявления кодекса чести в части нераскрывания событий находящимся за рамками определенного круга, но сохранения молчания до смерти. То, что он рассказал Седрику о драконах перед первым испытанием на Турнире трех волшебников, и то, что Седрик открыл ему, как расслышать ключевые слова в волшебном яйце, отказ от права первым взять Кубок в центре лабиринта – все это также является примером школьного кодекса чести.

• Книги исследуют связи между учениками и школьными наставниками и наставницами. Например, они часто показывают, как наносится обида путем изоляции студента, который не вписывается в общие рамки.

Возьмем в качестве примера Луну Лавгуд или Невилла Лонгботтом. Не случайно эти дети, подобные квадратным пробкам в круглых отверстиях, обретают свое место в обществе, участвуя в ДА. Впрочем, о Невилле мы еще поговорим.

• Школьные истории изобилуют нравственными дилеммами, включающими обман, сплетни, курение, выпивку, азартные игры, нарушение правил и запрещенное оставление территории школы.

Книга не является по-настоящему школьным романом, пока студенты не нарушат правил, а затем не придут к зрелому осознанию необходимости их соблюдения, будучи вовлечены в необходимость сделать тот или иной нравственный выбор. Помните сдержанный упрек Гарри со стороны Люпина в ГПиУА за его поход в Хогсмит и глубокое смущение Гарри? Это единственно возможный результат ситуаций выбора, постепенно он становится внутренним нравственным стандартом.

• Герои или героини и их друзья часто сталкиваются с несправедливостью обвинений в проступках и подвергаются несправедливым наказаниям; часто дети имеют дело (в детективном духе) с кражей или вандализмом в отношении школьного или личного имущества.

Как мы увидели в гл. 1, тайна, раскручиваемая нашим трио детективов, есть движущая сила повествования в каждой книге серии. Так же в каждой книге Гарри является обвиняемым и терпящим наказание, причем нередко за то, что поступает, в общем-то, правильно (контрабандная отправка дракона с Астрономической башни, открытое противостояние Амбридж в вопросе истинности возрождения Волдеморта, спасение Дадли от дементоров и т. д.).

• Главные герои естественным образом проявляют себя – вольно или невольно – руководителями, например становятся старостой, лучшим учеником или ученицей, капитаном спортивной команды.

В ГПиОФ часть терзаний Гарри состоит в том, что он не избран старостой, вместо него старостами становятся его лучшие друзья. Конечно, энтузиазм и неловкость попавших в такое положение Рона и Гермионы являются общим местом жанра. Гарри – прирожденный лидер, в отличие от своих друзей, определенных на должность, страдающий от недостатка авторитета среди учеников, – становится при всеобщем одобрении лидером ДА. То, что он как капитан команды по квиддичу Гриффиндора проводит отбор игроков (ГПиПП) и борьба, развернувшаяся после отбора членов команды, – еще одна необходимая ступень развития школьника.

• Во многих подобных текстах имеют место постепенные изменения отталкивающих или неисправимых до того героев; часто он или она превращаются в основного героя.

У нас есть три «отталкивающих или неисправимых» персонажа в драме ГП: Дадли Дурсль, Северус Снейп и Драко Малфой. Дадли, после того как Гарри спас его жизнь в начале ГПиОФ, превращается из испорченного эгоистичного ребенка в молодого человека, который, если и остается социально не развитым, чувствует и старается передать свою настоящую заботу о кузене Гарри, когда покидает Тисовую улицу в ГПиДС. В гл. 8 я объясню, как Гарри послужил средством возвышения (transcendence) и даже спасения Снейпа в ГПиДС в Визжащей хижине в сцене смерти последнего.

А Драко Малфой? Мальчик, которого Гарри ненавидел больше всех других?

В конфликте Гарри с Драко Малфоем Роулинг четко следует традиции написания романов о пансионах, где наличествуют классовые различия, часто провоцирующие фанатизм… Жестокость, мстительность и снобизм, являются только частью образа Драко. Он еще и голос школьного расизма и чистопородности в ГП-серии... Слепая приверженость этим взглядам Драко, унаследованная им от родителей, подобна тем предрассудкам, которые часто фигурируют в британских школьных историях в качестве проблемы, с которой герою или героине приходится иметь дело (Прим. - К.М.Смит. "Школьные годы Гарри Поттера").

Этот отталкивающий и неисправимый персонаж и его предубеждение действуют как главный контрастирующий фон для действий Гарри на протяжении всего семитомника. Не случайно Драко является первым учеником Хогвардса и волшебником соответствующего возраста, которого встречает Гарри, не случайно и то, что он играет яркую эпизодическую роль в эпилоге ГПиДС. В ГПиПП Драко избирает путь служения Темному Лорду, с энтузиазмом подчиняясь «дурной вере» своей семьи, подобно тому как Гарри избирает быть в Доме Гриффиндора, а не Слизерина во время распределения на первом году пребывания в школе.

Их противостояние, длящееся все годы обучения, достигает кульминации при моральном падении дома Малфоев и терзаниях Драко. Гарри чувствует жалость к нему после гибели Дамблдора и спасает от адского огня в Выручай-комнате во время битвы за Хогвардс. Этот акт милосердия дал возможность Гарри сказать матери Драко, Нарциссе, что ее сын еще жив, и эта новость побуждает ее принять решение с риском для собственной жизни обмануть Темного Лорда относительно смерти Гарри (Прим. - мню, здесь явный отголосок слов Гэндальфа, обращенных к Фродо, относительно жалости Бильбо к Горлуму). Малфои (все без исключения – Вкушающие смерть) мирно сидят в Большом зале после битвы вместе с победителями, невзирая на неловкость. Исправление? Искупление? Своего рода. Малфои в конце ГПиДС, подобно Флэшмену (заклятому врагу Тома Брауна), исключенному из Ригби за пьянство, кажутся смущенными и сокрушенными, но они не стали защитниками добра, истины и прекрасного. И книги о Поттере, и книга о Томе Брауне используют образ противника главного героя как фон, на котором видны добродетели скромных землевладельцев и незнатных людей или, по меньшей мере, людей сравнительно бедных либо умеренных доходов.

Как Драко и его родители необходимы в качестве типичных персонажей, помогающих раскрыть этику общественной школы, так чрезвычайно важны и Луна с Невиллом:

Часто герой, школьник или школьница, обретает себя, защищая своих более слабых товарищей от школьных забияк. Роль Тома Брауна в школе Ригби раскрывается в его покровительстве хрупкому и благочестивому Джорджу Артуру; Дарелл Риверс из книги Энид Блайтон «Первый семестр в замке Мэлори» должен защищать и ободрять Салли Хоуп, у которой были неприятности дома и которая была в школе объектом насмешек. Фактически на протяжении всей серии о замке Мэлори Дарелл ухаживает за беспокойными и лишенными друзей девочками, которых задирают или обижают бесжалостные однокашницы, вышедшие из элиты общества... Центральный герой Роулинг, подобно героям всех традиционных школьных историй, измеряется, по крайней мере частично, своим состраданием к побежденным (Прим. - К.М.Смит. "Школьные годы Гарри Поттера").

Школьная история как повесть «с моралью»

Вместе с этими типичными персонажами и темами романы о Гарри Поттере, как утверждает Дэвид Стидж, имеют еще одну характерную особенность, объединяющую их с другими романами об общественных школах, более всего заметную в «Школьных годах Тома Брауна», – традицию рассказа, имеющего нравственную составляющую, в форме потрясающе прекрасной истории.

При написании «Школьных годов Тома Брауна» Хьюз сознательно проповедует. В своем предисловии он открыто признается: «…моя общая объективность в написании вообще сводилась к получению возможности проповедывать!» (Прим. - предисловие к "Школьным годам Тома Брауна").

Роулинг часто ссылалась на эту цитату в ответ на мысль, что ее книги есть истории «с моралью». Она говорила, что «не воспринимает их в таком качестве» и что «нравственных поучений в ее истории, конечно же, нет». Однако она «никогда не оставалась без нравственного наставления», и, «бесспорно, мораль изображается» ею.

То, что сохраняет Гарри в конце, есть его свободная воля, отвага и уверенность в собственной правоте. Автор ценит отвагу «много больше, чем любую иную добродетель, поэтому я имею в виду не просто врожденную храбрость или порыв смелости, но мужество нравственного выбора».

Миссис Роулинг содрогается от мысли, что «пишет по шаблону» или является моральным педантом. Тем не менее обстановка ее историй, происходящих в пансионе, и творчество замечательно соответствуют подобным историям (и героями, и темами), написанным в жанре романов об общественных школах, образуя предсказуемый нравственный мир, который К. С. Льюис одобрительно называл «воспитывающим на готовых ответах».

Как он объясняет в предисловии к «Потерянному раю», одна из «основных функций» искусства – содействие в формировании «позиции выбора», т. е. готовности опознать порок и добродетель, восхвалить последнее посредством истины и красоты и презреть творящих ложь и уродливость. Такое воспитание взлелеяно великими поэтами, вроде Милтона, а если верить Честертону, то и «формулами школьной повести», оно – плод «добродетели и устойчивого наслаждения». Сидней, Вордсворт, Гораций и Аристотель – все утверждают, что история попадает в цель, когда она одновременно «научает и доставляет удовольствие».

Может ли быть, чтобы история, происходящая в школе, не поучала тем или иным образом и, будучи укоренена в викторианской Англии, не была внутренне и внешне нравственным наставлением? И студенты, и читатели приходят учиться – школьная история поучает и доставляет удовольствие.