Комментарий к циклу № 3 «Нигредо»

По ощущениям, которые возникают по прочтении третьего цикла, нетрудно почувствовать, что он противоположен второму циклу. Если основной темой второго цикла является жизнь, тепло и расширение сознания, то в третьем – в точности до наоборот: главной темой снов оказывается смерть, холод (замораживание чувств) и сужение сознания.

На смену личной тени, которая проявлялась то в образе грубого мачо, то в образе маленького ребенка, приходит образ архетипической тени. Именно она – воплощение абсолютного зла, невидимый черт, поворачивающий рубильник на электрошоке, загоняющий в мучительную ловушку моего друга, которую я чудом избегаю. Все серьезные исследователи психики признают, что если образ личной тени сверхчеловеческими усилиями может быть интегрирован и нас больше не будут пугать те качества, которые вытеснены в тень, то архетипическая тень (образ Дьявола или для сатаниста – Бога) до конца интегрирована быть не может. Все, что мы можем, – это, играя на пределе силы, сводить партии с тенью на ничью.

Образ электрического тока тоже отсылает нас к Кундалини. У Бориса Гребенщикова есть строки, где он поет о пробуждении Кундалини: «И теперь я здесь, и я под током, сто тысяч вольт – товарищ, не тронь проводов», или «Но если мы хотели, чтобы был свет, ток должен идти по нам».

Кундалини, как я выяснил с некоторым опозданием, может приносить не только переживание космического экстаза и восторга, но и мучения посаженного на электрический стул (внутри себя) и при этом лишенного возможности умереть.

Стадия смерти и понижения ментального уровня естественно следует после стадии объединения с Анимой. Стадия слияния – вспомним сон про платформу «Переделкино» – была пройдена, и я вступил в мир смерти и чумы. Теперь не вперед, но в сторону – таков основной паттерн происходящего с этого момента. Название улицы – «Поле свободы», тоже имеет свое символическое значение.

В следующем сне интересен не столько мотив войны, сколько страх за падение телевышки, что является символом кастрации и угрозой потери мужественности. Следует помнить, что главное в психике – это закон равновесия, и если нескомпенсированная мужественность – это мачизм, примитивная животность и агрессия, то нескомпенсированная женственность (а на тот момент я был одержим идеей отдать себя в полное управление Анимы) – это потеря мужской сексуальности, оси, силы, способности к самоутверждению. В одном из следующих снов телебашня все-таки падает, и действительно, одной из существенных проблем в первое время после анализа были проблемы с потенцией.

Тридцать второй и тридцать третий сны объединены одной темой – холода. Получив опыт пробуждения Кундалини, сознание цеплялась за воспоминания о нем, пытаясь его заморозить. Я хотел, чтобы воды, которыми было наполнено мое сознание, оставались при мне всегда, но, препятствуя их текучести, всё, что можно получить, – это только лед. Замораживание можно объяснить и исключительно психоаналитически, не прибегая к архетипическому символизму. В результате пробуждения Кундалини Анима оказалась всецело спроецирована на конкретную женщину, и я испытывал боль по поводу «неразделенной любви». Понимание, что это проекция, не намного решало проблему, поэтому, дабы защититься от боли, бессознательное стало «подмораживать» происходящее, стараясь сделать своего рода культ из воспоминаний о пробуждении Кундалини. Это неизбежная ошибка, с которой сталкиваются все, кто первый раз испытывает мистическое переживания: вместо того, чтобы идти вперед, они цепляются за него, боясь, что, кроме него, в жизни больше ничего достойного не будет. В итоге, как сказал Тарковский – «выкапываем-то мы истину, а в руках остается, извиняюсь, дерьмо».

Сон тридцать пятый тоже косвенно указывает на эту ошибку. Повешение вверх ногами связано с символизмом двенадцатого аркана, который означает инфантильные привязанности, зависимость, отступление с пути и цепляние за прошлое. Тем не менее, центральный образ дедов морозов, который традиционно связывается с новым годом, то есть завершением одного цикла и началом другого, говорит о том, что перспективы к росту есть.

Тридцать шестой сон особенно интересен в связи с моей дальнейшей судьбой. Никогда и ни в малейшей степени не интересуясь египетским символизмом, через несколько лет после увиденного сна я принял Телему, пантеон которой тесно связан с богами Египта. На архетипический уровень сновидения указывает и то, что я и понятия не имел о значении символа пентаграммы, а «пять божественных комнат, объединяющих рай и ад», были в подземной части Эрмитажа именно в виде Пентаграммы. Я уже говорил, что Санкт-Петербург ассоциируется у меня с миром творческой интеллигенции и свободы от свинца, что делает сновидение еще более понятным.

В следующих двух снах на разный род прорабатывается страх смерти, который в эти дни проявился у меня в полной мере. Это целенаправленное погружение в атмосферу смерти, распада и нигредо, а не абстрактные пафосные разговоры о величии смерти и зла, которые я так любил вести до соприкосновения с бессознательным. Но именно временное погружение в столь мрачные тона дает шанс на то, что в адском огне смерти и нигредо умрет, распадется и сгниет то, что так мучило, мешало и ограничивало. Здесь уместно вспомнить следующие слова Кормильцева о занозе (то есть тени): «Я так искал новых рук, я был согласен даже на смерть, только бы вырвать с кровью этот посторонний предмет, но каждые новые руки делают только больней». Если вы не можете подписаться под этими словами, значит, вы не готовы к подлинной инициации, будто то внутренняя самоинициация Самости или инициация в Священной Традиции. Тот уровень глубины, на который мне удалось проникнуть, очень опасен – этот спуск может привести как к выходу на более высокий уровень сознания, так и к шизофрении. Несмотря на все протесты окружающих, в том числе и Сергея, я продолжал активировать своё бессознательное (дыхательные сессии, активное воображение, лёгкие психоделики), следуя принципу Гурджиева «Лучше погибнуть, пытаясь проснуться, чем прожить жизнь во сне».

Одним из самых любопытных открытий для меня было то, что Сергей и его группа, по сути, и не рассчитывают на подлинную трансформацию. Его ученицам вполне достаточно каких-то внешних косметических изменений в персоне, чтобы чувствовать себя чище, лучше, духовнее. Говоря о процессе «смерти эго» как о цели анализа и духовной доблести, Сергей, наоборот, старался защитить эго от смерти, когда она была действительно реальна. Видя то, на какую глубину я забрался, Сергей бил по тормозам изо всех сил, пытаясь остановить анализ, предупреждая об опасности безумия. Но сам же до этого говорил, что подлинная трансформация может быть достигнута только погружением на столь глубокие и опасные уровни. Полурезультаты не могли меня устроить, я слишком ненавидел свинец, власть которого надо мной становилась все более очевидной. Об опасности безумия говорили как мультипликационные образы в духе плуто, которые указывали на полную регрессию к детским уровням психики, так и тема конца света, которая, как известно, наиболее часто снится перед наступлением шизофрении. Такие сны говорят, что потрясение, перестройка затрагивают не только эго и даже не только сознание, а все психическое пространство. Я хотел уничтожить власть материнского комплекса, и для этого я готов был платить не только деньгами. Я спустится на такие уровни психики, где безумие так же реально, как дождь летом или снег зимой. Нигредо выполнило свое дело и разрушило то, что должно быть разрушено, об этом говорит один из последних снов цикла, где появляется принципиально новый символ.

Речь идет о мотивах инцеста с сестрой, которой в жизни у меня никогда не было. Здесь я хочу остановиться на этом символе, который имеет несколько другой символический окрас, нежели описанный в одном из детских снов мотив инцеста с матерью. Юнг в работе «Психология переноса» трактовал сей символ как «объединение подобного с подобным», то есть некое объединение с бессознательным. Мотивы инцеста с сестрой имеют символическое значение и неоднократно обыгрывались в алхимии как царственный брак солнца и луны. Этот образ означает еще один поворотный момент – мучительные переживания кризиса, погружение в символику смерти, конца света и распада. Анима, которая до этого проецировалась вовне, как конкретная женщина, теперь не только сознательно, но и бессознательно отождествляется прежде всего как внутренняя сущность, родственная самому сновидцу, то есть Анима. Превращение Анимы из просто любовницы в сестру-любовницу означает, что родство, связь с внутренней Анимой стало более сильным, а элемент проекции на реального человека пошел на убыль и со временем разрушился.

То, что исход малой мистерии был успешен, показывает и последний сон, в котором переход моста символизирует, что не только эго, но и вся психика готова перейти в иное качество.

Цикл № 4. Возвращение.

Сон № 46: Кража

18.09.2000

Я нахожусь около дома своего детства. Там я краду сначала машину, а потом двухколёсный велосипед. Проскочив через дыру в заборе, я еду на велосипеде (в жизни я не умею ездить на велосипеде) вдоль кладбища. У меня уже появляются сомнения – может, этот велосипед вернуть, но мои сомнения обрывает догнавший меня приятель детства. Он тоже на велосипеде и радостно говорит мне: «Правильно, что ты его украл, эта проклятая бабка уже всех достала». Внезапно на повороте нас встречает усатый гопник, похожий на Сталина, и бьёт моего друга детства. Я начинаю драться с ним, применяя баллончик и шокер. Идет бой примерно на равных, на чем сон и кончается.

Сон № 47: Странный мир

01.10.2000

Я оказываюсь в каком-то очень странном государстве. Я сначала становлюсь рабочим, потом – солдатом армии, но что-то говорит мне, что строй этого государства несправедлив, и я перехожу на сторону бунтовщиков. Наша подпольная армия сопротивления после тяжелого боя прячется в болоте, где-то на окраине этого мира. Нас осталось всего восемь, и один из наших говорит мне, что надо строить дамбу, и времени у нас 24 часа, ибо потом начнется атака. Я не совсем понимаю, как мы это сделаем, но всеобщая уверенность меня несколько обнадёживает и даёт силы.

На нашу территорию пытается проникнуть лазутчик с ружьём, но я без особого труда отнимаю у него ружье и убиваю. Тут же появляется другой тип, который говорит, что решил перейти на нашу сторону. Я ему не доверяю и, как выясняется, правильно, поскольку вслед за ним вторгаются войска властей с очень мощным оружием. Они убивают всех наших, но особенно хотят найти предателя – то есть меня.

Как ни странно, я очень легко отрываюсь от погони и перепрыгиваю, будто перелетаю, через два забора. На втором заборе сидят девочки, которые пытаются остановить меня, но у них это не получается. Я добегаю до пятиэтажного дома, и мне приходит в голову странная мысль – этот дом, должно быть, стоит на краю земли. Я забегаю в подъезд, добегаю до пятого этажа, затем лезу по лестнице, которая идёт по потолку, вылезаю на чердак, где вижу табличку с указателем на крышу и надписью – «Тибетская книга мёртвых». Я вижу, как высоко до крыши, и понимаю, что если зависнуть над землёй и подтянуться, то на крышу таки залезть можно, а оттуда уж меня никто не достанет, ибо попасть туда можно только моим путём, а пока они будут подтягиваться, я тысячу раз успею их спихнуть. Меня тревожит мысль – а как я буду жить на крыше, и тут же я решаю посадить на ней огород, ибо крыша этого дома есть крыша мира. Посмотрев вниз, я вижу, что мои преследователи забегают в подъезд, и делаю рывок, дабы подняться на крышу, и просыпаюсь. Однако тут же засыпаю, и сон как бы продолжается.

Я опять же веду войну и должен очистить город от тёмных сил, у меня так же восемь союзников, но, несмотря на нашу малочисленность, мы действуем достаточно эффективно против многотысячной армии. Внезапно я встречаю тёмного героя, главного управителя паучихи, и каким-то чудом мне удается убедить его не драться со мной, а понять, что он сам заколдован паучихой. Он приходит в отчаяние, устремляется в центр паучихи и взрывает её ценой своей жизни.

Сон № 48: Бульдог

03.10.2000

Я в своей кровати слышу звонок в дверь. Открыв, я вижу очень хороших знакомых. Они проходят, и мы начинаем вести интересную беседу. Одна девушка советует купить марсельское таро. Внезапно в мое окно пытается запрыгнуть разъярённый бульдог. Я не могу отойти от окна, поскольку мне необходимо блокировать его атаки. Никакие раны, падения и даже мои удары топором ему не страшны – каждый раз он совершает новый прыжок. Я с улицы слышу голос таксиста, он советует мне облить бензином бульдога и поджечь. Я следую его совету, и действительно – по мере горения бульдог начинает ослабевать и уменьшаться. В следующем прыжке он размером с кошку, затем от него остаётся только шкура, и, наконец, он прогорает совсем. Я просыпаюсь до конца, не веря в свою победу.

Сон № 49: Противостояние

(в ту же ночь)

Сон, словно передо мной показывают фильм. Действие происходит в высотном небоскрёбе, вероятно, в Нью-Йорке. Я вижу, как некая женщина зла, предположительно, моя мать, даёт другой женщине, которую можно назвать женщиной добра, поддельные документы, которые компрометируют мужчину. По сну я догадываюсь, что этот мужчина я. Женщина добра в отчаянии разбивает окно и прыгает в море с огромной высоты. Женщина зла торжествует победу, однако она не подозревает о тайной магической силе женщины добра. Она не разбивается, а превращается в огромную морскую черепаху. Я наблюдаю, как эта черепаха плывет сквозь воды, и в этом зрелище есть что-то неповторимо-завораживающее, нуминозное, словно это сама богиня Луна. Весь мир думает, что женщина добра утонула, а мужчина просто умер, но женщина добра легко использует свои магические способности и вместе с мужчиной материализуется в пустых гробах во время отпевания живыми. Женщина зла оказывается в глубочайшем отчаянии и вскрикивает, обличая себя.

Сон № 50: Битва на крыше

11.10.2000

Я на очень высокой крыше сражаюсь с невероятно красивой женщиной на мотоцикле. Я имею бессмертие, но она тоже, и в чем-то она меня превосходит. Женщина делает выстрел из очень сильного лазерного оружия, и я проваливаюсь в бездну. Перед моими глазами проносятся зародыши, привязанные пуповиной, огромные сферы и прочая перинатальная символика. Я понимаю, что её выстрел был так силён, что вынес меня в открытый космос. Я собираю всю волю в кулак и направляю себя на крышу, где была битва. Я оказываюсь там, но этой женщины уже нет.