Процессуальные последствия недействительности сделок

1. Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересо­ванным лицом. При ничтожности дефектность акта поведения

¹³⁰ Советское гражданское право / Под ред. В.А. Рясенцева. — М.: Юрид. лит., 1986. — Ч. 1. — С. 211 (автор соответствующей главы — В.А. Рясенцев).

330

Гл. 4. Недействительность сделок как их режимная характеристика

очевидна, и законодатель дает возможность любому заинтересо­ванному субъекту инициировать применение норм о последствиях недействительности, в том числе и в целях обеспечения своего ин­тереса. В данном случае охраняемые законом права и интересы участников дефектной сделки не нарушаются, так как законода­тель априори не придает их поведению статуса сделок. Более того, инициирование этих вопросов упорядочивает гражданский оборот. В этих же целях закон позволяет суду применить последствия не­действительности ничтожной сделки по собственной инициативе.

Обоснованность предоставления широкому кругу заинтересо­ванных лиц возможности принимать решение о применение норм о последствиях недействительности ничтожной сделки сомнения не вызывает, но вместе с тем используемую в абз. 2 п. 2 ст. 166 ГКРФ формулировку о возможности заявлении требований о применении последствий недействительности ничтожной сделки любым заинтересованным лицом нельзя признать удачной.

Проиллюстрируем это примером из судебной практики. То­варищество «СПФ "Русь"» обратилось в арбитражный суд с ис­ком к Миасской сельской администрации, Красноармейскому МПМОКХ и Красноармейской районной «Службе заказчика» но жилищно-коммунальным услугам о применении недействитель­ности ничтожной сделки: обязании Красноармейской районной «Службы заказчика» по жилищно-коммунальным услугам вернуть Красноармейскому МПМОКХ имущество, полученное по надле­жаще утвержденному акту передачи. Удовлетворяя исковое требо­вание, суд полагал, что заинтересованность истца как «любого за­интересованного лица» выражается в том, что он является креди­тором Красноармейского МПМОКХ и не имеет возможности удовлетворить свои требования из-за отсутствия у муниципально­го предприятия имущества. Отменяя состоявшееся по делу реше­ние, Президиум ВАС РФ указал, что заинтересованное лицо опре­деляется в соответствии со ст. 4 АПК РФ, в которой сказано, что заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав. Акт передачи имущества не нарушал прав истца, поскольку на момент его со­ставления у «СПФ "Русь"» не имелось имущественных притяза­ний к Красноармейскому МПМОКХ. Признание арбитражным судом задолженности Красноармейского МПМОКХ перед това-

§ 4. Последствия недействительности сделок

331

риществом по договору о совместной деятельности не является ос­нованием признания товарищества лицом, интересы которого на­рушены составлением этого акта¹³¹. Неопределенность в трактовке «любого заинтересованного лица» требует конкретизации этого понятия в законе. В.В. Кресс и Д.О. Тузов обоснованно считают заинтересованным лицо, «правовое положение которого претер­пело бы те или иные изменения, если бы сделка на самом деле была действительной»¹³². Поэтому понятие «любое заинтересован­ное лицо» должно включать как субъектов ничтожной сделки, так и тех лиц, чьи права могут оказаться нарушенными самим фактом существования сделки или фактом ее исполнения. С учетом изло­женного абз. 2 п. 2 ст. 166 ГК РФ предлагается в следующей редак­ции: «Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересо­ванным лицом, чьи права могут быть нарушены фактом совершения или исполнения ничтожной сделки. Суд вправе применить такие по­следствия по собственной инициативе».

2. Установленный законодателем внесудебный порядок кон­статации недействительности ничтожной сделки не исключил из судебной практики предъявление исков о недействительности ни­чтожной сделки. В вопросе о потребности в специальном решении суда для признания ничтожной сделки недействительной среди цивилистов нет единства мнений. Так, Д.М. Гснкин и О.С. Иоффе считали, что в таком судебном решении ист необходимости¹³³. В.П. Шахматов полагал, что для объявления ничтожных сделок недействительными судебное решение нужно, но «поскольку не­действительность ничтожных сделок заранее предрешена законом, то признание их недействительными имеет практическое значе­ние, главным образом, для определения последствий их недейст­вительности»¹³⁴.

¹³¹ Постановление Президиума ВАС РФ № 3121/00 от 19.12.2000 // Вести.
ВАС РФ. - 2001. - № 5. - С. 33-34.

¹³² Кресс В.В., Тузов Д.О. Некоторые проблемы практики применения статьи 168
Гражданского кодекса Российской Федерации арбитражными судами // Вестн. ВАС
РФ. - 2001. - № 10. - С. 98.

¹³³ ГенкинД.М. Недействительность сделок... — С. 49; Иоффе О.С. Советское гра­
жданское право. — М.: Юрид. лит., 1967. — С. 295, 297.

¹³⁴ Шахматов В.П. Составы... — С. 148.

332             Гл. 4. Недействительность сделок как их режимная характеристика

Представляется, что сделанный В.П. Шахматовым акцент на последствиях недействительности обоснован с точки зрения за­конодательной оценки акта поведения как ничтожной сделки. В этом контексте и надлежит рассматривать п. 32 совместного постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высше­го Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», который гласит: «Учитывая, что Кодекс не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки, споры но таким требованиям подлежат разрешению судом в общем порядке по заявлению любого заинтересованного лица»¹³''. Стороны ничтож­ной сделки не лишаются права на обращение в суд для констата­ции ее недействительности, хотя ничтожная сделка по прямому указанию закона является недействительной независимо от ре­шения суда. В соответствии с правовой природой ничтожности и оспоримости сделок в первом случае стороны вообще вправе не исполнять сделку, а во втором сделка до признания ее недейст­вительной подлежит исполнению.

3. Требование о признании оспоримой сделки недействитель­ной может быть предъяклеио лицами, указанными и Гражданском кодексе Российской Федерации. Таким образом, законодатель ак­центирует внимание на том обстоятельстве, что вопрос о дефект­ности оспоримой сделки инициируется более узким кругом лиц. Выступление в качестве истцов родителей, усыновителей, попе­чителей в данном случае предопределено их функциями по защи­те интересов подопечных. Ограниченный законом круг истцов исключает вмешательство третьих лиц в споры по существу дей­ствий, которые специально сконструированы законом для обес­печения частного интереса. Это еще одно свидетельство форми­рования правового режима сделок как индивидуальных регулято­ров общественных отношений.

4. Правовой природе института сделок подчинены и нормы о сроках исковой давности по недействительности сделок. В совет­ский период нашей истории законодательство не содержало спе­циальных норм о применении давности по делам о признании не-

¹³⁵ См.: Вестник ВАС РФ. - 1996. - № 9. - С. 13.

§ 4. Последствия недействительности сделок

333

действительности сделок. «В литературе по этому вопросу были высказаны различные точки зрения. Одни авторы (И.Б. Новиц­кий. — 10. Е.) считали, что требование об изъятии полученного по незаконной сделке подлежит действию исковой давности. Другие (Д.М. Генкин. — Ю. Е.) первоначально полагали, что это требова­ние не погашается исковой давностью, но затем заняли такую же позицию, что и первые, третьи придерживались мнения, что дав-мостиые сроки не должны применяться, когда речь идет о взыска­нии н доход государства по противозаконной сделке, подпадаю­щей под действие ст. 30 ГК РСФСР 1922 г. (Н.В. Рабинович. - 10. Е.) и ст. 49 ГК РСФСР (В.П. Шахматов. ~ 10. /<.), четвертые (М.Я. Кириллова. — 10. Е.) указывали, что к требованиям о при­знании недействительными ничтожных сделок сроки исковой дав­ности не должны применяться, ибо истечение более или менее продолжительного времени с момента заключения и исполнения любой из вышеуказанных сделок не может изменить их характера и юридической сущности»¹¹⁶.

Необходимость в теоретических спорах по данному вопросу отпила в связи с принятием нового Гражданского кодекса Россий­ской Федерации. Ныне законодатель устанавливает специальный срок исковой данности к один год для требований о признании ос­поримой сделки недействительной и применения последствий ее недействительности. Он исчисляется со дня, когда лицо узнало или должно было узнать об обстоятельствах, служащих основанием для признания сделки недействительной. Однако в отношении сделок, совершенных под влиянием насилия или угрозы, этот срок исчис­ляется со дня прекращения соответствующих действий.

11омимо общего срока исковой давности о признании оспори­мой сделки недействительной и о применении последствий ее не­действительности закон устанавливает и сокращенные сроки. Так, в соответствии с п. 2 ст. 562 ГК РФ кредитор, который письменно не сообщил продавцу или покупателю о своем согласии на перевод долга, вправе в течение трех месяцев со дня получения уведомле­ния о продаже предприятия потребовать признания договора про­дажи предприятия недействительным полностью или в соответст­вующей части.

^1:56 См.: Хейфец Ф.С. Недействительность сделок... — С. 121-122.

II Заказ №159

334

Гл. 4. Недействительность сделок как их режимная характеристика

В соответствии с п. 1 ст. 181 ГК РФ иск о применении послед­ствий недействительности ничтожной сделки может быть предъ­явлен в течение десяти лет со дня, когда началось ее исполнение. В п. 32 совместного постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъясне­но, что требования о признании ничтожной сделки недействи­тельной могут быть предъявлены в суд в сроки, установленные пунктом 1 статьи 181 ГК РФ¹³⁷, т.е. в десятилетний срок. Такое разъяснение оправдано в том смысле, что постановка вопроса о ничтожности, при предрешенности недействительности в силу прямого указания закона, имеет значение для применения послед­ствий ничтожной сделки. Именно для этого и заявляются исковые требования. В иной трактовке разъяснение по данному вопросу Пленума Верховного Суда и Пленума Высшего Арбитражного Суда противоречит ст. 197 ГК РФ об установлении сроков иско­вой давности только законом. Если требование о недействитель­ности ничтожной сделки не связано с применением последствий ничтожности, то внесудебная констатация ее недействительности исключает необходимость рассмотрения вопроса о применении или неприменении к требованию о признании ничтожной сделки недействительной исковой давности. Неприменение требований исковой давности исключает рассмотрение в данном аспекте во­проса о нераспространении срока исковой давности.

В свете изложенного отпадает необходимость в высказанной в литературе аргументации применения трехлетнего срока иско­вой давности для признания ничтожной сделки недействитель­ной и необходимость отнесения требования о признании ни­чтожной сделки недействительной к требованиям, на которые исковая давность не распространяется¹³⁸.

Отсутствие четкого правового регулирования применения сроков исковой давности при недействительности сделок в преж­нем законодательстве позволяло не ограничивать во времени по­дачу в суд иска о применении последствий ничтожной сделки.

¹³⁷ См.: Вестник ВАС РФ. - 1996. - № 9. - С. 13.

¹³⁸ См.: Шестакова Н.Д. Недействительность сделок. — СПб.: Юрид. центр
Пресс, 2001. - С. 87-92.

$ 4. Последствия недействительности сделок

335

Такое положение в связи с временным фактором затрудняло предъявления доказательств, негативно сказывалось на адекват­ном отражении обстоятельств дела участвующими в процессе ли­цами, т.е. не способствовало установлению истины по делу, упо­рядочению гражданского оборота и обеспечению своевременной защиты прав участников гражданских правоотношений.

Определенность временного периода для защиты нарушен­ного права позволяет избежать этих недостатков, а длительность установленного для защиты прав срока обеспечит соблюдение интересов потерпевшей стороны.

Законодателем не решен вопрос о сроке исковой давности для предъявления требования о признании ничтожной сделки действительной. Такие последствия возможны при совершении недееспособными или малолетними лицами сделок к своей выго­де. Поскольку по общему правилу сделки этих лиц отнесены к ка­тегории ничтожных, постольку для признания их действительны­ми к ним не может быть применен специальный срок исковой давности в один год, как при оспоримости сделок. В то же время к этим сделкам неприменим и десятилетний срок, так как речь идет об ином требовании, нежели о применении последствий ни­чтожности. Представляется, что в данном случае надлежит руко­водствоваться общим сроком исковой давности в три года. В свя­зи с этим ст. 181 ГК РФ должна быть дополнена пунктом 3 сле­дующего содержания: «Иск о признании действительной сделки, совершенной недееспособным или малолетним к своей выгоде, может быть предъявлен их законными представителями в течение трех лет со дня ее совершения».

Трехгодичный срок исковой давности должен применяться и для рассмотрения споров, связанных с признанием сделки-дого­вора иезаключенной, если этот факт повлек приобретение или сбережение имущества за счет другого. В литературе высказана точка зрения, что для этих случаев должны быть установлены спе­циальные сроки: «Специальные сроки исковой давности, опреде­ленные ст. 197 ГК, должны быть закреплены и для установления факта незаключения договора и изменения соответствующих по­следствий. Если применять здесь сроки, установленные для недей­ствительных сделок, возникают сложности в их выборе. Для оспо­римых сделок такой срок установлен в один год, а по ничтожным

336             Гл. 4. Недействительность сделок как их режимная характеристика

сделкам —десять лет. Законодатель допускает предъявление исков о признании недействительными как оспоримых, так и ничтож­ных сделок. Очевидно, процедура установления факта незаключе­ния сделки ближе к порядку признания недействительной оспори­мой сделки. И пока иное не установлено законом, можно приме­нять срок исковой давности в один год, хотя, конечно, здесь есть необходимость в официальном разъяснении»¹³⁹.

На наш взгляд, с этим подходом трудно согласиться потому, что аналогия между незаключенным договором и его недействи­тельностью неуместна. Это разные по своей природе правовые явления. Оспоримость договора по меньшей мере означает то, что это соглашение уже обрело качество сделки, а незаключен­ный договор только терминологически близок к договору. Пели этот факт повлек изменения в правовом положении лица, т.е. стал юридическим фактом, не обретшим статуса сделки, то к свя­занным с ним спорам надлежит применять общий срок исковой давности. И если уж для этих требований и устанавливать специ­альные сроки исковой давности, то во всяком случае их нельзя увязывать со сроками исковой давности по недействительности сделок. Это будут сроки для зашиты права по иску лица, право которого нарушено в связи с неосновательным обогащением, при условии, что имело место приобретение или сбережение имуще­ства в связи с юридическим фактом, именуемым несостоявшейся сделкой¹⁴⁰.

Что касается других правил применения сроков исковой дав­ности при недействительности сделок, в том числе вопросов при­остановления, перерыва и восстановления сроков исковой дав­ности, то они подчинены общим правилам о давности.

Представляется, что установление законодателем годичного и десятилетнего сроков исковой давности вполне оправданно. Лицо, которое заключило сделку под влиянием, например, обмана, на­силия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной

¹³⁹ Зинченко С, Газарьян Б. Ничтожные и оспоримые сделки в практике предпри­
нимательства // Хоз-во и право. — 1997. — № 2. — С. 123.

¹⁴⁰ Если приобретения или сбережения имущества в связи с имевшим место фак­
том несостоявшейся сделки не было, то правовых последствий с ним связывать нет
необходимости, этот факт становится безразличным для права и не является юриди­
ческим. См. об этом гл. 4, § 1, п. 3.

§ 4. Последствия недействительности сделок

337

стороны с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств, в течение года со дня возникновения права на иск вполне способно оценить обстоятельства совершения сделки и, посчитав свое право нарушенным, обратиться за защитой. С другой стороны, контр­агент по сделке может ориентироваться на то, что по общему пра­вилу по истечении годичного срока у него не возникнет неблаго­приятных имущественных последствий в связи с совершением сделки, и это позволит ему использовать приобретенные по сделке блага для дальнейшей деятельности. Десятилетний срок для при­менения последствий ничтожности сделок побуждает их участни­ков более взвешенно подходить к заключению сделок, способству­ет укреплению правопорядка в общественной жизни.

В целом специальные сроки исковой давности при недейст­вительности сделок регулируют общественные отношения в це­лях наиболее полного удовлетворения интересов участников сде­лок и обеспечивают стабильность гражданского оборота.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

При любом теоретическом подходе к сделкам надлежит исхо­дить из того, что сделка как правовое явление выступает одной из гражданско-правовых форм воздействия па общественные отно­шения. Дозволительный характер гражданского права обусловли­вает существование наряду с нормативным различных форм под-нормативного, втом числе индивидуального, регулирования, под которым понимаются осуществляемые в установленном законом пределах волевые действия субъектов гражданского права по упо­рядочению своего поведения.

Средствами подпормативного регулирования являются пра­вовые формы, используемые участниками гражданского оборо­та для упорядочения своего поведения путем формирования правил этого поведения в установленных законом пределах. На­ряду с административными актами, уставами, судебными реше­ниями к числу средств подпормативного регулирования отно­сятся и сделки.

Исторический экскурс в правовое регулирование договоров и односторонних сделок свидетельствует о тенденции приоритета содержания над формой сделок. Причем в содержании законода­тели предпочтение отдают не требованиям закона, а интересу субъекта сделки, его подлинной воле, не противоречащей нравст­венным и в широком смысле правовым требованиям конкретных времен и народов. Форма сделки законодателей интересовала в большей степени как возможность удостоверения факта совер­шения сделки и контроля за правильностью фиксации достигну­тых договоренностей участников сделок. Возрастание и усложне­ние социальных связей привело к правовому регулированию об­щих требований к сделкам, с сохранением за их субъектами

Заключение

339

преимущественного права на определение содержания, возни­кающего при их заключении правоотношения.

Динамика становления сделок и анализ причин их возник­новения, дающий возможность рассматривать причины сделок как условия их действительности, позволяют заключить, что сделки изначально вызывались к жизни как индивидуальные ре­гуляторы общественных отношений. Сделки породили качест­венно новый порядок регулирования правом общественных от­ношений, была создана новая система воздействия права на об­щественные отношения. Этим и предопределены их функции, которые отражают такую особенность метода гражданского пра­ва, как диспозитивность отрасли. В частности, нормативная ос­нова сделок должна обеспечивать правовой режим сделок, кото­рый бы в первую очередь создавал условия для реализации их регулирующих возможностей.

Правовой режим сделок как одна из юридических особен­ностей отрасли позволяет показать специфику отраслевого воз­действия на регулируемую область социально активного пове­дения и соотнести правовое опосредование сделок с выбранным законодателем гражданско-правовым методом регулирования об­щественных отношений. Категория правового режима дает воз­можность конкретизировать приемы, способы правового регу­лирования в отношении отдельных институтов отрасли. Правовой режим позволяет рассмотреть сделки в качестве единого взаимо­связанного правового явления, как систему правил, опосредую­щую определенный участок социально активного поведения субъ­ектов права.

Правовой режим сделок — составная часть правового режи­ма отрасли. Правовой режим гражданского права — это приемы и средства правового воздействия как составная часть метода гражданско-правового регулирования. Сделки выступают в ка­честве средств реализации этих отраслевых приемов и, как след­ствие, в качестве средств метода гражданско-правового регулиро­вания. В легальном понятии сделки заложено идеальное отраже­ние ее сущности как реального социально-экономического явле­ния. Анализ режима сделок предполагает прежде всего рассмот­рение режима того социального явления, сущность которого закреплена правом в понятии сделок. Объектом социального

340

Заключение

регулирования сделка может выступать лишь в случае, если опре­делен круг явлений, именуемых сделками.

В силу природы права уже определением понятия сделки за­кладываются режимные требования к ней. Определение понятия сделок — это первоначальное формирование их общего правово­го режима. Взаимодействуя как общее и особенное, как целое и часть, отраслевой правовой режим способствует дальнейшему становлению правового режима сделок.

Назначение правового режима сделок состоит в обеспечении выполнения функций сделок. Выполняемая общим правовым ре­жимом сделок роль свидетельствует о том, что не столько инди­видуальное регулирование обогащает и конкретизирует програм­мы, содержащиеся в нормах права, сколько общий правовой ре­жим, выражаясь в нормах права, обогащает и конкретизирует индивидуальное регулирование в опосредуемой области общест­венных отношений. Общий правовой режим сделок выступает необходимым элементом процесса осуществления индивидуаль­ного регулирования. Он устанавливает пределы индивидуального регулирования, очерчивает рамки, в которых оно может осущест­вляться, и является его правовым основанием. Нормативность общего правового режима сделок выражается в комплексе взятых в единстве норм и правовых средств, ибо ему имманентно взаи­модействие норм права, способов и типов регулирования.

Правовому режиму сделок как совокупности требований к сделкам и механизму правового регулирования присущи правовая основа, субъективные права и обязанности, акты реализации. Че­рез эти категории право рассматривается и динамике. Самостоя­тельность данных сторон правового регулирования проявляется в отражении механизмом процесса воздействия права на общест­венные отношения при том, что правовой режим характеризует опосредование общественных отношений в целях установления оптимального функционирования носителя режима в этих обще­ственных отношениях. От правового режима зависит, выполняет ли, например, договор роль средства индивидуального регулирова­ния. Взаимосвязь общего правового режима сделок и механизма гражданско-правового регулирования состоит в том, что становле­ние сделок опосредовано и правовым режимом, и механизмом гражданско-правового регулирования. Причем цель правового ре-

Заключение

341

жима, состоящая в обеспечении выполнения сделками индивиду­ального регулирования, в конечном счете реализуется через меха­низм регулирования. В этом смысле общий правовой режим сде­лок подчинен механизму гражданско-правового регулирования.

Внутренняя закономерность правил, регламентирующих сдел­ки, их логическая структура обусловлены дозволениями, запрета­ми и позитивными обязываниями. Эти способы правового регули­рования в конечном счете формируют содержание правового ре­жима сделок. Изначально правовой режим сделок включает в себя принципы поведения субъектов сделок при их совершении. Доз-волительность, индивидуализация ответственности, неинтенсив­ность правового регулирования и максимальное обеспечение ин­тересов участников сделок как нормативно-руководящие начала правового режима сделок позволяют сформулировать норматив­ные требования к сделкам. Режимные требования к сделкам объе­диняются в режимы действительности и недействительности. Эти группы режимных требований образуют содержание правового ре­жима сделок. Каждая из этих групп нормативных требований ха­рактеризуется свойствами, не сводимыми к свойствам отдельного нормативного требования. Вместе с тем группа режимных требо­ваний действительности во взаимодействии с группой режимных требований недействительности характеризуется свойствами, не сводимыми к свойствам каждой из этих групп режимных требова­ний в отдельности. В своем единстве они позволяют рассматри­вать сделку как цельное, взаимосвязанное и логически последова­тельное правовое явление, в котором несоблюдение необходимых требований действительности требует оценки акта поведения с точки зрения недействительности и наоборот. Такой подход, ак­центирующий внимание на единых критериях оценки признания или непризнания факта сделкой, более четко отражает тесную взаимосвязь требований действительности с требованиями недей­ствительности.

Нормы о недействительности сделок устанавливают пределы их действительности, выполняют в институте сделок вспомога­тельную роль. Вместе с тем использование в качестве условий ох­раны сделок значительного количества известных гражданскому праву мер защиты и ответственности свидетельствует о регули­рующей функции сделок. Закрепленные в охранительных нормах

342

Заключение

в институте сделок, они подчинены комплексу норм регулятив­ного характера.

Анализ режимных требований к сделкам позволяет утвер­ждать, что дозволительная направленность института сделок со­стоит в том, что по способности индивидуального регулирования, степени влияния на способность индивидуального регулирования группа норм, образующих требования к действительности, имеет приоритетное значение по отношению к нормативным требовани­ям, констатирующим недействительность. В свою очередь послед­ние через факт констатации недействительности акта поведения как сделки устанавливают границы режимного регулирования признаваемого сделкой акта поведения и содержат ряд охрани­тельных норм, применяемых к непризнанному сделкой акту пове­дения. В содержание правового режима включены не только регу­лятивные, но и охранительные нормы.

Нормативные требования к понятию сделок как составляю­щая действительности сделок образуют ядро правового режима сделок, его юридический состав. Юридический состав сделки в качестве режимных требований к ее понятию не сводится к со­ставу сделки как социального явления. Любому социальному яв­лению, активному поведению присущи субъективные и объек­тивные характеристики. Совокупность этих признаков образует элементы, стороны состава сделки как социального явления. В социально активном поведении этими элементами являются субъект (действующее лицо), объект (ценность, на которую на­правлено действие), объективная сторона (поведенческий акт) и субъективная сторона (психическое отношение к поведенческо­му акту). Взаимодействие образующих действие как социальное явление элементов порождает присущие сделке как социальному феномену свойства. При этом состав сделки как социального яв­ления обладает рядом свойств, не сводимых к свойствам како­го-либо одного элемента социально значимого акта поведения. Преследуемая законодателем цель придания этому акту статуса правового приводит к тому, что законодатель придает правовое значение тем реально существующим признакам действия, кото­рые в своем взаимодействии образуют отвечающие потребностям правового регулирования свойства действия уже как правового явления, т.е. как сделки. В этом смысле свойства юридического

Заключение

343

состава сделок выступают статическим выражением свойств со­става сделок как социального явления, которые находят свое пра­вовое оформление в виде нормы права о понятии сделки.

Образованные взаимодействием сторон состава сделки право­вая цель, направленное на желаемый правовой результат изъявле­ние воли, правомерность и юридическая связанность как призна­ки юридического состава сделки представляют собой сплав суще­ственных признаков действия с его правовой характеристикой. Результатом своей взаимосвязи и взаимодействия они формируют сделку как правовое явление и позволяют устанавливать другие ре­жимные требований к ней. Сделка и ее состав соотносятся как яв­ление и правовое понятие о нем. Сделка, как и любое иное право­вое явление, по сравнению с ее юридическим составом обладает большим числом элементов, свойств и признаков.

Сделка — явление системное. При системном подходе к сделкам необходим анализ их функциональной направленности. Истоки функциональной сути сделок закладываются в процессе их совершения. Рассмотрение процедуры совершения сделок по­зволяет сделать вывод о том, что нормативные требования о вре­мени и месте совершения процедурных действий входят особым элементом в содержание соответствующих правовых режимов от­дельных видов и разновидностей сделок. К процедурным дейст­виям относятся действия лиц, удостоверяющих завещания, обес­печивающих порядок объявления публичного конкурса и пуб­личного обещания награды, проведения аукционов и пр. При заключении договоров процедурой выступают оферта и акцепт, порождающие организационно-предпосылочные организацион­ные правоотношения.

Функции сделки — это направленное на возникновение, из­менение или прекращение гражданских прав или обязанностей воздействие, отражающее взаимосвязь элементов и существен­ных признаков сделки и тем самым выражающее специфику ее содержания. В функциях сделки проявляется ее назначение.

Процесс совершения сделки не следует отождествлять с са­мой сделкой как со свершившимся фактом социальной действи­тельности. Условно в динамике становления сделки можно выде­лить процесс ее совершения и результат этого процесса. Вместе с тем различие между процессом совершения сделки и сделкой как

344

Заключение

объективной реальностью относительно, ибо сделка содержит в себе результат собственного развития.

Анализ функциональной сути сделки позволяет утверждать, что права и обязанности возникающего по результатам совер­шения сделки правоотношения закладываются в процессе ее со­вершения. Сами права и обязанности, их характер и объем про­граммируются сделкой, т.е. содержатся в результате ее развития. Содержанием их являются фактические экономические и соци­альные возможности лиц. В процессе исполнения реализуются эти социальные и экономические возможности в оговоренных рамках. В этом смысле нормами права как специфическим видом программы в каждом конкретном случае могут устанавливаться только такие права и обязанности и в таком количестве, которые допускают объем и содержание результата развития сделки. Толь­ко после совершения сделки можно говорить о том, движение ка­кого конкретного правоотношения она вызовет. Последнее в рав­ной мере относится как к предусмотренным, так и не предусмот­ренным законом сделкам. Законодатель не может декларировать права и обязанности, которые не охватываются объемом и содер­жанием полученного наличного состояния сделки.

Установление количественных и качественных характери­стик возникающего, изменяющегося либо прекращающегося по результатам совершения сделки правоотношения свидетельст­вует о выполнении сделкой регулирующей функции, состоящей в формировании прав и обязанностей правоотношения и опре­делении границ фактических действий субъектов при его реали­зации. Сделка, фактом своего совершения непосредственно не влекущая за собой движения правоотношения, тем не менее формирует возможное его содержание. Иными словами, одно­сторонний волевой акт или результат согласования воль при за­ключении сделки создают объемы и пределы, границы возмож­ного поведения, т.е. права и обязанности возникающего из сделки или с ее участием правоотношения, и тем самым условия и гарантии его осуществления. Эти права и обязанности явля­ются носителем регулирующей функции сделки.

Установление сделкой объемов и границ содержания возни­кающего из нее правоотношения означает, что она — средство индивидуального регулирования общественных отношений, т.е.

Заключение

345

позволяет субъектам права своими действиями в установленных законом пределах регулировать свое поведение. Сделкой создает­ся наиболее приемлемая для субъектов модель правоотношения. Причем эта модель формируется не только и не столько путем предложения участникам сделок готового набора прав и коррес­пондирующих обязанностей, сколько путем предъявления нор­мативных требований к участникам сделок и совершаемым ими действиям для придания действиям статуса сделок. Наиболее от­четливо это проявляется при совершении сделок, прямо не пре­дусмотренных действующим законодательством. Изложенное го­ворит о том, что для сделок характерно не модельное, а режимное регулирование.

Функциональная суть сделки состоит в осуществлении ею ре­гулирующего воздействия на общественные отношения, которое реализуется при выполнении сделкой функции основания возник­новения, изменения или прекращения гражданских прав и обя­занностей и регулирующей функции. Процесс реализации данных функций по своей природе един и неразрывен, что позволяет го­ворить о выполнении сделкой двуединой функции. Если бы сдел­ка не выполняла функцию основания движения правоотноше­ний, то она не могла бы выполнять и регулирующую функцию. Именно поэтому функция основания возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей относится к числу основных функций сделки. В то же время если бы сделка не выполняла роль регулятора общественных отношений, то это делало бы бессмысленным использование се как правовой кате­гории в ряду других юридических фактов и, следовательно, не возникал бы и вопрос о ее функциях. Это означает, что среди ос­новных функций сделки в качестве преобладающей надлежит рассматривать регулирующую.

Функционально-структурный анализ сделки как своеобразно­го юридического факта свидетельствует о сделках как о самостоя­тельном элементе многоуровневого механизма гражданско-право­вого регулирования.

Завершая анализ сделок как средств индивидуального регу­лирования общественных отношений, отметим, на наш взгляд, наиболее существенные положения и выводы проведенного ис­следования.

346

Заключение

1. Впервые сделки анализируются как опосредуемое режим­ными требования