Роман Сервантеса «Дон Кихот»: сюжет, основные идеи и образы.

§ Композиционное однообразие произведения (чередование приключений и речей) и солидный объем не позволяют сохранять в активной памяти все многочисленные подробности событий и детали образов, что не мешает легкому запоминанию самой системы романа, в которой Дон Кихот и СанчоПанса – не только забавные герои конкретного произведения, но значительные символы самых разных жизненных ситуаций, позволяющие расширять пределы книги, вводить ее в новые религиозные, философские, исторические и литературные контексты. Роман Сервантеса – пример рождения сложнейшего содержания в относительно простом (”детском”) по форме произведении. За безумным Рыцарем Печального Образа и его оруженосцем читатель видит реальность, которую нельзя объяснить исключительным влиянием вульгарных книг на впечатлительного идальго.

· Каждый без труда может представить эту пару искателей приключений. Один – изможден до крайности и своей нелепой, «заостренной» фигурой устремлен в небо, другой – вполне упитан и солидным весом прижимается к земле. Один едет на хилом, бесперспективном коне, печальным видом напоминающем хозяина, другой – на осле, составляющем с тучным крестьянином единое целое. Дон Кихот скрепит латами, копьем и «тазошлемом», покрывающим безумную голову. СанчоПанса обвешан бурдюками с вином, мешками с пищей и весьма далек от воинственных мыслей. Один пришел из средневековых романов, другой – из мира Франсуа Рабле. Сервантес сводит их вместе, настаивая на единстве столь разных персон.

· Итак, главные герои романа Сервантеса в ассоциативных рядах предстают «небом» и «землей», «душой» и «телом», «аристократией» и «народом», их взаимодействие напоминает о сложных и неизбежных отношениях идеализма и практицизма, которые определяют такие многозначные исторические ситуации, как революция и инквизиция, крестовый поход и само христианство. «Дон Кихот», несмотря на пародийный характер замысла, оказался романом о главном принципе мирового движения, о совместном творчестве двух сил: одна тянет вверх, другая – вниз, одна призывает жить в фантазии, другая пытается «приземлить», дабы воспользоваться, но и сохранить, упростить, но и развить. Период буйной активности и предсмертного отрезвления нормален для всех «Дон Кихотов». Они умирают, но только для того, чтобы уступить место новым «Рыцарям Печального Образа».

o«Наш Господь Дон Кихот», - так странно называет героя Сервантеса испанский философ Мигель де Унамуно (1864-1936), видевший в странствующем рыцаре воплощение Иисуса Христа, его испанский лик.

· «Но разве уДон Кихота была уверенность в том, что цель его непосредственно осуществится? Навряд ли, по крайней мере, он не стал снова, на всякий случай, вторично наносить удары мечом по своему шлему. И многочисленные эпизоды его истории свидетельствуют о том, что сиюминутное достижение цели, которая состояла в реставрации странствующего рыцарства, не было для него главным. И какое это имело значение, если сам он вел жизнь странствующего рыцаря и, как странствующий рыцарь, обретал бессмертие? Он должен был предвидеть и фактически предвидел другое, более высокое осуществление своей цели, которое состояло в том, что идеал обретал действительность в жизни всех тех, кто с благодарностью читал о его подвигах»;

· Начиная «повесть о костлявом, тощем, взбалмошном сыне», считая необходимым «разрушить шаткое сооружение рыцарских романов», автор в своем ироническом вступлении дает Дон Кихоту характеристику почти однозначную: «Одним словом, идальго наш с головой ушел в чтение, и сидел он над книгами с утра до ночи и с ночи до утра; и вот оттого, что он мало спал и много читал, мозг у него стал иссыхать, так что, в конце концов, он и вовсе потерял рассудок» (Перевод Н. Любимова). Борьба с вульгарным чтивом, с морально устаревшими рыцарскими романами (”богомерзкими книгами”) - главная «официальная» цель Сервантеса, начинающего роман о сумасшедшем читателе. Говорить здесь о каких-то библейских ассоциациях не представляется возможным.

· Но чем дольше длится роман, тем очевиднее превращение пародии в грустную историю об одиноком мечтателе, для которого борьба со злом – единственно важное занятие в мире, где кривда и беззакония уничтожают обездоленных. Постепенно за многочисленными ошибками Дон Кихота, за его болезненной верой в «кажущееся», за его атакой на похоронные процессии и стада овец, на мельницы и бурдюки с вином проступают очертания какой-то реальной беды, от которой просто так не отмахнешься. И если сначала «дурацкие» речи главного героя соответствуют его нелепым поступкам, то постепенно «проповеди» Дон Кихота достигают философской высоты. В их свете неизбежно меняется взгляд и на его действия. Смех, возможно, и остается, но «пародийную» легкость он теряет.       

· Чем дольше «живет» Дон Кихот в романе Сервантеса, тем больше говорит. Суть его «учения» заключена в следующих словах:«Друг Санчо, да будет тебе известно, что я по воле небес родился в наш железный век, дабы воскресить золотой».

· Дон Кихот подводит итог утопическому сознанию эпохи Возрождения, многим мечтам о близком преображении мира. «Золотой век» Дон Кихота – это духовно-социальное братство, христианский идеал, обращенный в мифическое прошлое: люди были в мире с щедрой природой, процветали благонравие, правдивость и невинность, никто не говорил «твое» и «мое», предпочитая гнету собственности дружбу, мир и согласие. Возвращение никогда не существовавшего «золотого века» - задача безмерная. В ее решении Дон Кихот подражает не только средневековым рыцарям, но и Христу, который вышел на битву с «веком железным». Герой Сервантеса хорошо осведомлен о своих религиозных истоках.

· Дон Кихот – «Христос» и «юродивый», он же – сумасшедший погромщик, плохой читатель и опасный путешественник. Какой из «полюсов» его образа берет верх? Если корректировать личные представления текстом романа, то вряд ли на этот вопрос будет дан однозначный ответ.

· «Я был сумасшедшим, а теперь я здоров», -признает герой перед смертью, отказываясь от «Рыцаря Печального Образа». В библейских текстах и в житиях, в рыцарских романах и поэмах Данте отношение авторов и повествователей к изображаемому определяется без проблем. В литературе эпохи Возрождения взаимодействие автора и героя становится более пластичным: Боккаччо, Рабле и Монтень больше наблюдают и рассуждают, чем возвышают или обличают. В романе Сервантеса авторская позиция наиболее сложна. Если прочитать последние главы сразу после первых, то можно сделать вывод о пародийном замысле, который доведен до логического конца: безумный идальго, насмешив читателей, раскаялся в странствующем рыцарстве и спокойно скончался. Но основной текст произведения заставляет полюбить Дон Кихота, удивиться его гуманистической философии и признать разные смыслы (один из них – трагический) его приключений.

· На первый взгляд СанчоПанса представляет собой полную противоположность своему господину: в то время как Дон-Кихот, изнуряя себя физически, жаждет бескорыстно потрудиться на пользу человечества, СанчоПанса прежде всего старается ублажать свою плоть и послужить самому себе.

· Судьба их аналогична: оба, увлеченные своими фантазиями, отрываются от семьи и мирной здоровой жизни, чтобы пуститься по свету в поисках удачи, и оба в конце концов исцеляются от своих бредней, убедившись, что они были во власти миражей. Но разница между ними та, что Дон-Кихот пленился мечтой об искоренении зла на земле и о рыцарской славе, т. е. старым рыцарским идеалом в его классической форме, а СанчоПанса под влиянием безумного Дон-Кихота прельстился идеей легкой наживы, духом авантюризма, т. е. современной формой рыцарского идеала — «рыцарством» первоначального накопления.

· Основная черта романа заключается в том, что правдивая картина народной жизни и судьба центральных персонажей, развёртывающаяся на этом фоне, внутренне объединяются и взаимно уравновешивают друг друга, в результате чего подход к действительности расширяется в философскую концепцию жизни без какого-либо ущерба для конкретности и живости образов.

Чосер и Боккаччо.

· Ранний итальянский гуманизм оказал огромное влияние на мировоззрение английского писателя Джеффри Чосера.

· «Кентерберийские рассказы» Дж. Чосера были написаны под непосредственным влиянием «Декамерона» Дж. Боккаччо. Гуманистическая направленность «Кентерберийских рассказов» выразилась в подражании основным идеалам и установкам «Декамерона».

· Под воздействием региональных доминант и национально-обусловленного мировидения, форма, содержание, идеи и образы «Кентерберийских рассказов» приобрели специфически английский колорит.

· Трактовка Дж. Чосером в «Кентерберийских рассказах» похожих с «Декамероном» сюжетов и образов обязательно влечет за собой трансформацию в сторону большего драматизма действия и персонажа, большей жизненной наполненности, показа трагичности происходящих событий и человеческих поступков.

· В произведении Боккаччо реализуется «внешнее ощущение мира», косвенно связанное с проявлением итальянского национального характера, в то время как Чосер пытается найти глубинные истоки поставленных им проблем.

· Тема любви, являющаяся одной из важнейших для обоих произведений, трактуется итальянским и английским писателями по-разному. Для Боккаччо любовь – сильное и яркое чувство, почти всегда положительно окрашенное. Семейные ценности уходят на второй план, уступая место любовной страсти. Чосер, используя наследие французской литературы, особенно фаблио, используя «Декамерон», в трактовке темы любви не совпадает со своими источниками. В большинстве случаев любовь представлена в «Кентерберийских рассказах» в более общественно-значимом смысле, трактовка любовных отношений приобретает социальную заостренность.

· Отношение к религии и религиозным служителям Дж. Чосера определяется формирующимся в эту историческую эпоху более рациональным религиозным чувством. В исканиях социальной справедливости и четких нравственных ориентиров выражается зарождающееся протестантское религиозное мировоззрение. Ви́дение религии как удовлетворения нужд нравственных исканий и поисков социальной справедливости на практике оказывается более социально агрессивным явлением, хотя также верно и то, что отношение к вероучению у английского писателя более углубленное и животрепещущее.

· «Кентерберийские рассказы» в целом, несмотря на наличие самых разнообразных тем, можно охарактеризовать как книгу, содержащую общественную направленность, в то время как «Декамерон» – произведение отвлеченное, носящее отвлеченно-интеллектуальный характер. Весомость общественно-значимых тем является одной из особенностей английского мировидения.

· Таким образом, при видимом желании английского писателя следовать идеологическим установкам зарождающегося гуманизма, под воздействием английского мировидения в его произведении персонажи приобретают яркие национальные и региональные характеристики, взятые из национальной жизни, хотя идея этих построений и заимствована у итальянского автора. В произведении Чосера полностью «исчезает» итальянский «театр масок» и появляются почти шекспировские характеры.

· У Боккаччо герой – человек, с которым произошло нечто, что может, скажем, развеселить или что может быть назидательным, т.е. его герой подвержен метаморфозе. Безнравственность его персонажей вовсе не влечет наказания. У Чосера ни один безнравственный герой не остается безнаказанным. В отличие от Боккаччо Чосер рассказывает не только для того, чтобы развеселить своего слушателя, но и чтобы сделать выводы самому, узнать истину, самому совершенствоваться как личности.

· У героев Боккаччо нет лица, их портреты невразумительны. Следовательно, у его героев нет индивидуальности: они все комедианты commediadell’arte. У Чосера герои – личности. Автор сбивается с театральной комедии форм на описание внешности и душевных качеств человека. Это уже не комедия, а трагедия.