Небесный преферанс для Есенина, Калакина, Чернецова и меня

 

май 2008

 

Бывают особенные ситуации “стойкого несочетания”, например, как Гомер и Гайдар в одном переплете. Или алкоголик в начальной завязке на юбилейной вечеринке “Ольмека” со свободным баром. Или осоловелые пляски на похоронах. Или Есенин и Кастанеда в одном литературном спектакле. Впрочем, последнее, как оказалось, вполне удобоваримый и тонизирующий коктейль – это доказал Панкратов и “Лит.хроники “Сетевой” в 2007 году зафиксировали. В мае 2008 года мне посчастливилось присутствовать еще на одном событии, происходящем с авторами “Редакционного портфеля “Devotion” в режиме “несочетания” вызревающего в “симбиоз контрастов”.

 

“Съемка шоу контрастов” проходила на музыкальном фестивале “Праправнуки Есенина - 2007”. О взаимных отражениях музыкально-этнографического проекта “Праправнуки Есенина” и альманаха “Devotion” тоже уже писали. После трех лет параллельных сближений в стиле геометрии Лобачевского на очередном сборнике “Праправнуков” даже вышла антология альманаха. Двести с чем-то страниц в “Word'е”. И как логический финал – “Devotion” на афише и в программе фестиваля презентующего диск.

 

“Под вистующего с тузующего, а под игрока с семака” - учили меня друзья-сторожа во время ночных бдений за преферансом. “Devotion” всегда вел свою игру, пусть даже “дискотека”, но своя. Поэтому я попросил выступить за альманах профессионального театрального актера (выпускника курса Олега Табакова), поэта и драматурга Евгения Калакина.

 

2 мая в уютном зале F-клуба было тесно и громко почти с утра. Фестиваль начался в назначенный час. В 2007 году в жатву “Праправнуков” попали в основном панки, металлисты и рэперы, остальное: “соленая сборная” – немного регги, сладкой попсы, стеба, текстового рока и ортодоксального блюза, ну и электронные экспериментаторы и пересмешники. На концерте были представлены все направления, вот только в публике главенствовали “гегемоны”. Около сцены стоял Есенин с гармошкой, фото в человеческий рост вырезанное по силуэту, как Путин на Арбате (“Улыбочку. Снимаю!”).

 

В зале царил алкоголь и прикол, громкость затапливала выше ушей. Конферансье неумело шутили, участники программы отрабатывали свои десять минут бесплатной сцены. Два панка (судя по стилизованному “прикиду”) в “танцах” и мимических сценках передразнивали происходящее на подмостках, работали как “клоуны в партере”.

 

Уверен Калакин до последней минуты не знал, что будет читать и делать на сцене. Но вот ведущие объявили:

- Альманах “Devotion”, Евгений Калакин!

Евгений вышел к микрофону и предложил вспомнить “прапрадедушку”:

 

Вы помните,Вы все, конечно, помните,Как я стоял,Приблизившись к стене,Взволнованно ходили вы по комнате Калакин внешне не похож на Есенина, но за долю секунды я почувствовал полное перевоплощение. Полное попадание в образ и ситуацию. И поверьте, панки в партере старательно отработали - И что-то резкоеВ лицо бросали мне. А Евгений, не давая отдышаться, гнал дальше, хрестоматийное: Лицом к лицуЛица не увидать.Большое видится на расстоянье. Звучало не как откровение, а как репортаж: Земля - корабль!Но кто-то вдругЗа новой жизнью, новой славойВ прямую гущу бурь и вьюгЕе направил величаво. Ну кто ж из нас на палубе большойНе падал, не блевал и не ругался?Их мало, с опытной душой,Кто крепким в качке оставался. Зал не “затих”, зал притаился. Панк-клоун неловко остановился и упал Тогда и яПод дикий шум,Но зрело знающий работу,Спустился в корабельный трюм,Чтоб не смотреть людскую рвоту.Тот трюм был -Русским кабаком.И я склонился над стаканом,Чтоб, не страдая ни о ком,Себя сгубитьВ угаре пьяном. Вновь в точку. Бровью в глаз: Но вы не знали,Что в сплошном дыму,В развороченном бурей бытеС того и мучаюсь,Что не пойму,Куда несет нас рок событий... И дальше тянет, увеличивая междустрочные интервалы, чтобы сказать: Что не нужна вам наша маета,И сам я вамНи капельки не нужен. Живите так,Как вас ведет звезда,Под кущей обновленной сени. И “бьем зеркала”, Евгений водит “ручкой” по осколкам: С приветствием,Вас помнящий всегдаЗнакомый ваш Тут левым кулаком под правый локоть – Ха!                   С е р г е й Е с е н и н.

 

Блин, аплодисменты!

 

Зал сделан. Калакин спускается к нашему столику. Потом выходим на воздух. Евгений говорит, что вот сейчас понял: почему и как Есенин провоцировал драки в ресторанах.

- Только ради этого стоило сегодня читать, - добавляю я.

- Да, чтобы почувствовать себя Есениным, - это звучит серьезно, но Евгений улыбается.

 

Но игра никогда не идет в одни ворота и ситуация возвращает “пулю”.

 

Чтобы дать подключиться и настроиться ска-панк-группе “Дудки”, в которой, как позже выяснилось, песни писал и исполнял писатель (автор Devotion) Андрей Чернецов, конферансье объявили конкурс. Не разглашая условий, они ярким галстуком в качестве приза заманили на сцену двух парней и девушку. А там оказалось, что надо прочитать наизусть стих Сергея Александровича. Конкурсанты прижухли. Одна девушка промычала начало из “Край ты мой заброшенный” (кстати, еще один вист – Екатерина Шевырева часом раньше замечательно спела этот текст под арт-рок Константина Панкратова в рамках вышеупомянутого проекта "Куница" на тексты Есенина и Кастанеды), парень (немного неадекватный на вид) еле-еле, но старательно вспомнил про “белую березу”. Потом на сцену запрыгнула девушка, которая сказала, что замечательно читает стихи Есенина. Третий участник конкурса с радостью взял самоотвод. Новая участница представилась и начала “Письмо женщине”:

 

Вы помните,Вы все, конечно, помните,

 

Читала она так ужасно, что я честно начал опасаться за самочувствие Калакина. Я смотрел то на него, то на сцену. Евгений только щурился под очками и медленно кивал.

 

Вы говорили:Нам пора расстаться,Что вас измучилаМоя шальная жизнь,Что вам пора за дело приниматься,А мой удел -Катиться дальше, вниз.

 

Корявая читка а-ля “малыш на табуретке” звучала как пытка и вызов. Я в миг понял все про “Египетские ночи” Александра Сергеевича и еще что-то про того, кто всегда смеется в конце.

 

Не знали вы, что в сонмище людскомЯ был, как лошадь, загнанная в мыле,Пришпоренная смелым ездоком.

 

Звучали одновременно как зачитывание предсмертной записки и смертный приговор.

 

Но на этом девушка выдохлась, ведь с вниманием слушали ее по ходу только мы четверо – я с женой и Евгений с очаровательной женщиной. Минимальный процент. Но, учитывая качество читки, даже сверхурочный. Барышня с облегчением спустилась со сцены.

 

Жалко, но как мы ни кричали в поддержку неадекватного парня, конферансье отдали приз этой барышне, которой противопоказано читать стихи вслух. Впрочем, это было не важно. Зажигательный сэт “Дудок” принес новую порцию впечатлений. Чернецов виртуозно по-актерски сыграл роль лидера ска-панк-рок-группы. Да и вообще выступление было классным. Мне особенно запомнилась песня “Моя гитара убьет твою маму”.

Сначала показалось, что Андрей работал с “Дудками” как с арт-проектом, этакая реализация актерских и режиссерских амбиций. Успешная надо сказать реализация - ранее “Дудки” даже успели поиграть на разогреве перед признанными корифеями стиля – бандой “Destemper”. А на фесте “Праправнуков” Андрею волей случая посчастливилось показать проект своему учителю актерского ремесла и режиссуры Калакину. Евгению понравилось:

- И Гаев у него получился замечательный и концерт.

 

Но позже я наткнулся на другое впечатление. Да, как сказал один "виртуоз слова" Михаил Куницын: "Правда настолько сильна, что может кого угодно обмануть". Пристально наблюдая за Чернецовым, я понял, что, играючи (по-актерски), он чаще всего общается с социумом, а на сцене во время концерта происходит неприкрытая манифестация "натурального" Андрея.

 

После этого мы послушали еще несколько команд, среди которых особо заинтересовал арт-рок группы “Kill in Zen”. Насыщенный саунд заваренный на позднем King Crimson.

 

Выйдя из клуба “прочистить уши” после забойных арт-рокеров, мы уже не вернулись. На пути к остановке троллейбуса Евгений поделился:

- Будто кино снимали, уж больно все узелки близко, как в хорошем сценарии.

- Стоп. Снято, - хотел я пошутить, но промолчал.

 

Дмитрий Макаров

 

Вилли Мельников

 

поэт, фотохудожник, полиглот, график. Окончил Московскую ветеринарную академию. Служил в Афганистане. Работает научным сотрудником Института вирусологии РАН. Автор экспериментальных текстов, написанных с использованием разных языков, интенсивного словотворчества, монтажа слова и фотографии…

…Представьте только, на сегодняшний день в активе Вилли Мельникова... 103 языка! И это еще не предел: услышав незнакомую речь, он сразу ее понимает. Подобного человека нет в мире! Этот феномен внесен в "Книгу рекордов Гиннесса"…

...Мельников, между прочим, гид по истории архитектуры Москвы и Санкт-Петербурга, актер - Вилли снялся в художественном фильме "Мир меня не поймал" о великом украинском философе XVIII века Григории Сковороде (режиссер Ю. Зморич). Затем в фильме по роману Бориса Пастернака "Доктор Живаго" (режиссер А. Прошкин)... Словом, этого разностороннего человека интересует если не всё, то многое…

…Вилли давно уже не "укладывается" ни в один вид деятельности. Кроме интереса к фрактальной стереометрии (прикладной математике), знанию языков, написанию стихов и песен, игры на многих музыкальных инструментах, у него существует свой, особый мир фотоживописи, а также мэйл-арта (искусства почтовых отправлений), который он создает с помощью самых обычных открыток, марок, вырезок из журналов, газет и даже слов на древних языках. Его слова: "Я снимаю не столько то, что есть, сколько то, что я вижу!"...

…Обладая феноменальным знанием языков, Вилли Мельников трансформирует их в искусство, придумывает авторские жанры. Его муфтолингвы – это стиль неологизмов, слов-кентавров. Лингвогобелен - многоязычное графическое стихотворение, объединенное одной темой, это по сути картины, которые художник рисует на картоне. А в его необычной фотопоэзии отражено многомерное видение мира. Все это многообразие жанров сочетает в себе несочетаемое, образуя, по словам автора, "симбиоз контрастов".