Вот почему они не понимают и не могут почувствовать божественную Любовь .

 

 

Сентября 1965

 

(6 сентября, после месяцев многочисленных стычек в пустыне Кутча, индийские войска перешли границу Пакистана. Карачи просит помощи «западных союзников». Нью - Дели объявляет всеобщую мобилизацию. 16 сентября Китай выражает свою поддержку Пакистану. 19 сентября Совет Безопасности ООН предписывает Индии и Пакистану прекратить огонь, а СССР предлагает устроить встречу в Ташкенте. 22 сентября Индия и Пакистан отдают приказы о прекращении огня. 29 сентября Китай снова выдвигает свои претензии на 90000 кв. км индийской территории. Это второй индо - пакистанский конфликт со времен Независимости Индии. Будет и третий в 1971, касающийся Бангладеша.)

 

Нам грозит светомаскировка.

 

Она началась.

Да, но пока что они только выключают все уличные фонари — что облегчает работу воров. Но они еще ничего не говорили о свете в домах.

 

Они хотят выключать свет и в домах?

Да. Тогда нам придется ложиться спать в 7 часов вечера (даже раньше) до 6 часов утра. Мы не сможем больше ничего делать. Это глупо. Помимо того, что замечательно светит луна, им не нужно больше света для бомбардировки.

 

Как самолеты долетят сюда из Пакистана? Им не хватит топлива на обратный путь.

 

Они послали авианосцы.

 

Пакистан?

Да. Они уже бомбили несколько мест.

 

На этот раз ты собираешься позволить индийцам дойти до самого конца?

Я не имею к этому никакого отношения.

 

Ты не имеешь никакого отношения?… Ты позволишь «идти, как идет»?

 

Нет, в действительности… Мне говорили множество вещей, но среди этих вещей мне сказали, что это делалось с целью достичь соглашения.

Это нелепо, не так ли?

 

О, да!

Посмотрим.

 

Хватит ли у них [ индийцев ] отваги выстоять под давлением американцев, англичан и т. д.? Это самое трудное. Самое трудное - это не военные действия, а политическая стойкость под давлением всех людей, говорящих: «Надо заключить мир.»

 

Но они не искренни.

К сожалению, нет ни одной искренней нации. Они претендуют на что-то, встают в позу, но это не истинно.

Говорят (много чего говорят, но всегда есть какая-то истина за всеми искажениями), говорят, что внешне Америка за мир, а втайне она предлагает деньги определенным людям, чтобы они объявили войну. Не знаю, правда ли это… За этим должна быть какая-то правда. Новый президент, не помню, какой страны (кажется, Вьетнама) публично заявил, что Америка предлагала ему фантастические суммы, чтобы он занял их сторону — правда ли это? или нет? неизвестно. Все лгут, но за всякой ложью есть что-то.

Я не знаю.

 

Надо бы покончить со всем этим.

 

Есть одна вещь, это то, что Пакистан полностью зависит от получаемой помощи — сам он ничего не может. У Пакистана нет ни заводов, ни промышленности, ничего. Так что, конечно, он находится в зависимом положении.

Но, как бы там ни было, все это…

Некоторые люди видят в этом, и не без основания, аналогию с войной Гиты, в которой Арджуна должен был сражаться с членами своей семьи. Они говорят, что сейчас сражаются друг с другом члены одной семьи и, возможно, как раз для того, чтобы…

Я сильно чувствую, что что-то должно лопнуть: это так абсурдно напряжено и лишено истины.

Я не знаю, говорила ли я тебе, но днем раньше стало ясно, что это действительно стало какой-то войной, и ночью перед этим я имела одно переживание, которое я имела только два-три раза в своей жизни, и всегда в похожих обстоятельствах. На этот раз я не ожидала вообще ничего, а ночью, в ЗЕМНОЙ атмосфере, с концентрацией на Индии, появилось нечто вроде… что-то, что можно назвать «давлением Всевышнего» (как если бы Сознание Всевышнего оказывало давление), и оно вызывает определенную неподвижность, имеющую прочность и плотность, которую нельзя найти где - либо еще. Это даже еще прочнее и плотнее, чем самая инертная инерция. И это давление Всевышней Силы. Это почти нетерпимо или невыносимо для Материи, для материальной субстанции. И это идет вот так [ жест массивного нисхождения ], совершенно невозможно пошевелиться, и одновременно чувствуется, что это Всевышнее Могущество. Что же, это длилось часы той ночью, и я была чрезвычайно внимательна, чтобы знать, что это означает. И на следующий день мне сказали, что это внезапно разразилось войной: все трения, которые были в течение… лет, вдруг приняли эту форму.

Так что ясно, что это исключительное вмешательство вызвало это.

Но во время переживания не было совершенно никакого осознания цели, мотива, причины, ничего: это было так [ тот же массивный жест, захватывающий все ], нечто вроде абсолютно, без объяснения.

Я имела это переживание два-три раза в своей жизни, при самых серьезных земных обстоятельствах.

Вот почему; на следующий день мне сказали, что происходит, и спросили, что я чувствую; я просто ответила: «Это серьезно.»

Это может быть только серьезным.

Сейчас… «серьезно», то, что можно назвать серьезным, когда это становится мировым событием.

Кажется, Пакистан уже попросил помощи трех-четырех стран, и они все отказались. Но новости… я не придаю им никакого значения, потому что они всегда фальсифицированы. Например, когда такая страна, как Англия, решает предоставить свою поддержку, официально она говорит: «Ваша война нас не касается.» Так что это еще ни о чем не говорит.

Вот так.

Я все же надеюсь, что нам позволят работать немного вечером, иначе придется отдыхать… «отдыхать» (!)… как только я ложусь там, на то, что называют моей «кроватью», я начинаю работать.

Хорошо.

 

 

Сентября 1965

 

Я провела свою ночь в… не в урагане, не в циклоне, но… хуже, чем в циклоне. Я была в темной комнате, полностью застекленной, и через стены я видела… Куда бы я ни смотрела, везде был ветер, дующий со всех сторон, который сносил все: дома, деревья, все-все. Он не прекращался.

И ужасный шум. Очевидно, ветер должен был снести и то место, где я находилась, но оно не двигалось. И указание. Место, где я была, очень большое (больше дома), и я обошла его кругом: я пыталась отдохнуть где-то, но шум и грохот были столь ужасными, что я поднялась. Там было три человека, у двоих из которых были тела, а у третьего не было тела (я знаю их), и они были в разных местах. Первый человек был со мной, в том месте, где я хотела отдохнуть, но я сказала себе: «Это невозможно», так что я оставила то место и пошла на другой конец, где я и нашла человека без тела, который всматривался через стеклянные стены, вот так, довольно напряженно (что доказывало, что это также происходит в тонком физическом или даже в самом материальном витальном). О! Невозможно представить это… Я смотрела там некоторое время, затем я пошла оттуда, чтобы вернуться в то место, где я раньше отдыхала (с небольшой внутренней работой, говоря себе: «Хорошо, все же попробую найти способ отдохнуть.») И на своем пути я увидела кое-кого (N, чтобы не называть его), кто стоял в каком-то подобии коридора (но не узкого: широкого коридора) и тоже пристально всматривался.

Ураган не был того же цвета (как объяснить это?) в том большом месте, где был человек без тела, как и в коридоре; в первом месте он был очень красным, как если бы все листья были красными, деревья были бы красными (были и другие цвета, но преобладал красный цвет), тогда как в коридоре цвет был более грязным. Но таким сильным! Таким сильным, что была трудно выйти из него.

И когда я вышла из этого (это было в три часа утра), я сказала себе: «Хорошо, теперь займусь другим», и я сделала особую концентрацию, чтобы выйти из этого. И я оказалась в другом месте, которое я знала очень хорошо и которое было как точная копия — ментальная копия — того, что я могла бы назвать определенными «комнатами Ашрама» (не точно это, но есть соответствие). И там был монсиньор, которого я очень хорошо знала, это француз, который пришел встретиться со мной. У него был большой стол, он сидел за своим столом и ждал тебя: ты должен был прийти (вот почему я рассказываю тебе эту историю). Но я хотела увидеться с ним до того, как он встретится с тобой. Я хотела ему кое-что сказать. И тогда, вместо того чтобы пройти через обычную дверь, я пошла другим путем и пришла раньше тебя. Я увидела его (мы с ним не разговаривали — я никогда не говорю с людьми), но он был очень теплым, очень воодушевленным, очень дружелюбным и наполненным неким очень приятным рвением — невежественным, но приятным. Довольно высокий человек, я думаю, одетый в обычный европейский костюм. Я не могу очень хорошо описать его; если я его увижу, я смогу сказать: «Да, это он.» И он сказал мне два слова, которые были как… (это совсем ничего не значит), но которые были словно выражение его чувства. Я не помню точно слово, но это было ничто, это было «О!…» и что-то далее. Тогда я вложила свое послание в его голову и пошла; и, уходя от него [ Мать смеется ], я почти столкнулась с тобой — ты быстро шел! И я сказала тебе: «Не беспокойся, не беспокойся, все в порядке.» И я ушла.

Возможно, это один из редакторов или человек, которому ты послал свою статью.

Но я пошла туда просто для того, чтобы выбраться из этого урагана: я в действительности не собиралась заняться этим, но я занялась; я сказала тебе: «Все в порядке, все в порядке, не беспокойся!»… Я редко вижу тебя так конкретно: мы почти наткнулись друг на друга! Это было около 3:30 утра. Ты глубоко спал, нет?

Но это было твое физическое подобие: то есть это было довольно материально. И это было связано с твоей работой, с чем-то, что ты написал. Это не так, что я занимаюсь этим, или специально занялась этим, нет, я сделала это просто по ходу дела.

 

Но что значит этот ураган? Он обрушится на нас?

[ Молчание ] … Он не локализован… Это может быть общей войной.

Я «получила» множество вещей… Я начинаю придавать им значение, потому что я заметила, что эти «вещи» (которые я всегда считала проходящими потоками мысли, которые вы хватаете, когда они проходят мимо вас) обычно соответствуют чему-то, что собирается произойти, и это как бы способ предупредить меня. Так что я теперь уделяю им немного внимания. Что же, я получаю множество вещей: например, китайскую идею извлечь выгоду из создавшегося положения, чтобы активизироваться, затем эти индонезийские дела, которые тоже могут послужить возможностью начать движение. И, кажется, говорят (я видела это — приходит множество вещей), это слух (слух, распространившийся из правительства Индии): премьер-министр сказал, что есть угроза объединения Китая, Индонезии и Пакистана, чтобы провести массовую атаку. Он сказал, что это ничего не значит… Но, в конце концов, он просто обязан быть оптимистом.

Это произвело на меня эффект… эффект мирового события.
Это было грандиозным. Грандиозным — настолько, что мое тело дрожало на моей кровати. Это было грандиозно. Мне понадобилась небольшая садхана, чтобы восстановить порядок.

 

(молчание)

 

Говорят, что Америка попросила у Индии разрешения эвакуировать своих людей (у них много людей в Лахоре, там большая американская колония), они попросили у Индии разрешения послать эскадрилью самолетов, чтобы вывести всех людей, и Индия санкционировала это.

Подожди, я покажу тебе… [ Мать встает и идет за фотографией генерала Чаудхури ]. Чуть больше месяца тому назад (не помню точно, это было за неделю до прихода S.M.)… Я искала человека, я чувствовала необходимость в человеке в Индии, и тогда они предложили прислать мне фотографию командующего армией. Я сказала «да» (оказалось, что он является двоюродным братом К отсюда). Фотография некачественная, но я увидела то, что я хотела увидеть; я увидела ее месяц или полтора тому назад, и я держала ее под накоплением Сил, здесь [ фотография лежала на небольшом столике, недалеко от Матери ]. Это он возглавляет сейчас индийские войска.

Фотография не хороша, но человек хороший!

И задолго до того, как началась военная активность, он был со мной. Так что я «зарядила» его силой.

 

(молчание)

 

Кажется, согласно астрологам, расположение звезд в сентябре очень неблагоприятно для земли. Конечно, к таким предсказаниям всегда надо относиться с осторожностью, поскольку они зависят от интуиции людей, от их способности читать по звездам, от широты их видения и т.д., но кажется, что все знаки неопровержимо указывают на то, что вещи «плохи» (это туманно, конечно же), «катастрофичны». Мне раньше говорили об этом, говорили еще в июле. Только я никогда не придаю большого значения их выводам, потому что это всегда… Кроме того, они говорят очень туманные и противоречивые вещи. Я ничего не слушаю, не пытаюсь увидеть — в действительности я НИКОГДА не пытаюсь увидеть (то, что произошло прошлой ночью, пришло совершенно спонтанно, я не пыталась увидеть). Работа идет, конечно же, без мысли, без словесного выражения и постоянно; но она уже давно постоянна; в первый раз это произошло в начале года, я думаю, шесть месяцев тому назад. Второй раз, я рассказывала тебе об этом, это когда однажды ночью я имела переживание [«давление Всевышнего»], прежде чем произошло действительно что-то серьезное. Что же, первое переживание, которое я имела, это переживание сознания, бросающего на землю фантастическую силу, что было необходимо, чтобы встряхнуть вещи — это было, по крайней мере, за шесть месяцев до второго переживания. И в течение шести месяцев это постоянно было так: как только я входила в связь с земным сознанием, это было там, постоянно-постоянно. Затем пришло то указание: давление всевышнего Господа. А третий шаг был вчера вечером.

Посмотрим.

Я намеренно отказываюсь делать выводы.

 

* * *

 

(Затем Мать собирает тексты, которые войдут в следующий «Бюллетень», и среди этих текстов попадается цитата Шри Ауробиндо из «Очерков о Гите»: «… именно Рудра все еще держит мир в углублении своей ладони…». См. беседу от 25 августа)

 

Ты видишь, я тебе говорила! Ты меня спрашивал: «Видишь ли ты что-нибудь?» [ Смеясь ] Я тебе ответила: «Посмотрим».

Что бы ни произошло, надо опубликовать этот текст.

 

 

Сентября 1965

 

(Письмо к Матери от Суджаты)

 

15.9.1965

 

Милая Мать,

После того, что ты сказала сегодня утром, я спрашиваю себя, не должны ли мы, молодежь, как жители Индии, встать на службу стране. Или, по крайней мере, подготовить себя к этой возможности?

 

Твое дитя, которое любит Тебя,

[ Подпись:] Суджата

 

(Ответ Матери)