Сентября. Атолл Тероа. О патриотизме, манипулировании и ловле крыс.

 

Майор Журо с легкостью согласился выполнить просьбу американского адмирала. Если быть точным, то он просто сказал «пойдемте», повел его на один из пирсов, пригласил в кабину маленького гидросамолета, сел за штурвал и через минуту уже поднял машину в воздух.

— Это такая секретная тема, что ее нельзя обсудить на земле? — спросил Дэнброк

— Никаких секретов! — разведчик улыбнулся, — вы же хотели посмотреть Тероа? Мы будем там через 45 минут. А пока, если вы не возражаете, можно обсудить другие темы.

— Майор, вы всегда такой быстрый?

— Пока нет, но я работаю над этим, — невозмутимо ответил Журо, — кэп Ходжес сказал вам, что в ваших штабах завелась крыса?

— Только не говорите, что вы намерены мне помочь поймать ее.

— Конечно, нет. Я намерен продать ее вам за сходную цену.

— Вы уже знаете, кто это? — удивился адмирал.

Разведчик молча вынул из кармана рубашки небольшой конверт и передал Дэнброку.

В конверте было несколько копий с разных документов, относящихся, судя по фото на них, к одному и тому же человеку.

— Джон Литтон, лейтенант-полковник морской пехоты. Джон Дуглас, гражданский. Джон Фестивал, полковник ВВС. Джон Вэнс, гражданский. И что все это значит, майор?

— Четыре операции, четыре маски, — пояснил Журо, — имя он сохраняет одинаковым, так всегда рекомендуется делать.

— Четыре? — переспросил адмирал, — что вы имеете в виду?

— Давайте сосчитаем, — предложил майор, — Рейд «Норфолка», ракетная атака с 10-й параллели, налет на катер севернее Кирибати, и взрыв на базе Махукона-2, Гавайи.

— Вы утверждаете, что теракт на Гавайях тоже его рук дело?

— Это очевидно. Как Джон Вэнс он поселился в отеле «Кона Оэ» за две недели до взрыва, а ранним утром после взрыва инструктировал двух летчиков на базе ВВС Оаху уже как полковник Джон Фестивал. От этих летчиков командование базы потом отказалось. Они считаются дезертирами и пиратами.

— А откуда вы все это знаете? — спросил Дэнброк, — у вас что, агентура на Гавайях?

Журо изобразил на лице застенчивую улыбку.

— Понятно, — констатировал адмирал, — а кто этот Джон на самом деле?

— Он офицер NSA. К сожалению, в Форт-Миде у нас нет агентуры, так что копию его личного дела я вам показать не могу.

— Что за чертовщина! Вы хотите сказать, что наше собственное агентство национальной безопасности устроило взрыв на нашей собственной военно-морской базе?

— Боюсь, что да.

— Но ради чего? Две беременные женщины…

— Их было три, — поправил майор, — одна погибла при взрыве на Гавайях.

— Да, конечно. И все-таки?

— Как сказал один янки, о чем бы вам не говорили, речь идет о деньгах. В брюшках у этих юных леди финансовая катастрофа мощностью несколько триллионов долларов. Видимо, в NSA решили, что это следует толковать, как угрозу нападения на США.

— Я не понял. В чем суть катастрофы?

— В сломе лицензионной монополии медицинских концернов. Лекарства для людей будут стоить столько же, сколько для кошек, а не в 2–3 раза дороже, как сейчас. У концернов есть лобби, оно надавило в сенате, сенат тоже надавил, где надо и колесо закрутилась.

— NSA действует так, словно фабриканты пилюль это и есть Америка? — спросил адмирал.

— Да, — сказал разведчик, — вас это удивляет? Говорили же сто лет назад: «что хорошо для Форда, то хорошо для Америки». Нет ничего нового под Луной.

Дэнброк поправил фуражку и посмотрел вниз, на океан.

— Я выведу этих говнюков на чистую воду, — пообещал он.

— Гувер уже попытался полвека назад, — напомнил Журо, — Его сожрали.

— Думаете, и меня сожрут?

— А почему бы и нет? Вы что, заговоренный?

— Посмотрим. Вам в Меганезии, как я слышал, удалось справиться с лоббизмом.

— Да, — сказал разведчик, — потому, что у нас за такие фокусы расстреливают.

— И правильно, — одобрил адмирал, — пожалуй, это единственный плюс вашей левацкой системы. Лично вы мне симпатичны, майор, но я терпеть не могу комми.

— Может, не будем о политике? — предложил Журо, — может, лучше поговорим о деле?

 

…

 

В 50 километрах от места майор переговорил с кем-то на местном диалекте, и пояснил:

— Контрольная точка. Сообщил, что я «свой», и заодно что везу в гости американского адмирала. По-моему они решили, что я так шучу. Кстати, видите атолл?

— Это и есть Тероа? — спросил Дэнброк.

— Он самый. Можете взять бинокль. Я буду заходить на посадку вот так, — Журо изобразил рукой длинную дугу, — и вы сможете хорошо все рассмотреть.

Адмирал последовал его совету, и к моменту посадки, успел убедиться, что капитан Ходжес был совершенно прав. Единственным стратегическим объектом здесь был суперсовременный легкий фрегат, кое-как замаскированный под рыболовное судно.

Капитан Ходжес утверждал, что фрегат расположен не очень удачно, однако Дэнброк, имея существенно больший опыт, сразу отметил важный плюс размещения корабля прикрытия в мелководной лагуне, а не на внешнем рейде. Очень малая глубина, на пределе допустимого даже для таких легких судов, как Smog-delta, сложный фарватер и узкие ворота лагуны, делали ее хорошим естественным укрытием от торпедной атаки с подлодки (на случай, если бы «Норфолк» имел приказ атаковать фрегат).

Для полной уверенности в отсутствии военно-биологических производств на Тероа, адмирал попросил устроить ему небольшую экскурсию по атоллу, и Журо легко на это согласился. Прогулка адмирала (в парадной форме, которую он не догадался сменить на что-нибудь более соответствующее обстоятельствам) стала замечательным бесплатным развлечением для местных жителей, особенно для детей и подростков. Последние то и дело фотографировали его на свои мобильники, а юная нахалка Тиви даже выцыганила разрешение сняться на память с «настоящим американским адмиралом». За уступчивость Дэнброку подарили британскую кокарду XVIII века и миниатюрную статуэтку какого-то местного божка. Хинаои Пиакари, мэр атолла тут же пояснил: божок очень полезный, в нем сильный aku, и все подруги адмирала будут довольны (чем они будут довольны, мэр показал наглядными интернациональными жестами).

Конкретно адмирал выразил желание посетить три объекта, которые (исходя из вида на спутниковом снимке) показались ему хоть чем-то интересными с военной точки зрения.

Под номером 1 значилось нечто, напоминающее химическое производство. Таковым оно и было по факту. Минуты три Дэнброк в немом изумлении обозревал монументальный алюминиевый змеевик-ректификтор с заборными трубами, опущенными в бродильные пруды, и движущуюся от пирса к прудам ленту транспортера с неаппетитной массой.

Адмиралу повезло, поскольку он застал одну из важных стадий процесса: загрузку планктона. У пирса стоял катер, как раз приволокший кошельковый планктонный трал.

Баикева Иннилоо, находясь в кабине экскаватора, занимался перевалкой планктона на транспортер. Его жена сидела за рулем катера и смотрела маленький телевизор. Увидев гостей, она тут же вышла к ним, чтобы предложить купить что-нибудь, и просто чтобы поболтать. Адмирал, из вежливости, сказал пару комплиментов даме, а Журо, тоже из вежливости, приобрел бутылку «сопутствующего пищевого продукта» (т. е. самогона).

Под номером 2 был ангар, оборудованный подъемно-механической техникой. Здесь (в мастерской Оохаре Каано) адмирал задержался на полчаса. Оохаре пригласил гостя в ангар, и показал частично переделанный под авиетку «Ki-10 Kawasaki» и пока пустой корпус американского «F4F Wildcat» («люди Упаики» и Спарк подняли его на рифах Уинслоу, почти там же, где перед тем Ki-10). Дэнброк не удержался от того, чтобы поближе посмотреть Wildcat, самый ходовой палубный истребитель Тихоокеанского флота США во II мировой войне, и сфотографироваться на память на его фоне.

Под номером 3 значилась океанологическая станция. Там он застал Оливию Минго, одиноко попивающую кофе за столом, заваленным распечатками карт с указанием вероятных координат кораблей, затонувших с более-менее ценными грузами. У нее почему-то было настроение заняться планами на рабочий сезон HTOPO. Впрочем, при появлении американского адмирала и меганезийского майора, она охотно отвлеклась на то, чтобы слегка пофлиртовать с обоими. Офицерам было предложено по чашке кофе и рассказана жутковатая история о подвигах nuishi Zin, знаменитой предводительницы китайских пиратов, контролировавших Филиппинское море в конце XVIII века.

Примерно на этом этапе Дэнброк счел осмотр атолла завершенным, и спросил, нельзя ли увидеть кого-нибудь из ученых, а также тех женщин, из-за которых и разгорелся сыр-бор. Майор Журо ответил «ningun problema», и оба офицера пошли в дом доктора Рау, где на просторной террасе собрались главные действующие лица.

— Это адмирал Вилли Дэнброк, начальник штаба морских операций США, — представил гостя Журо, — Он честно хочет понять, что тут происходит.

— Тут происходит нечто вроде чаепития, — игриво сообщила Келли, — имеется также ром и другие колониальные товары. Вы пьете ром, адмирал?

— В умеренных дозах, мэм.

Рау немедленно разлил ром по мензуркам, временно назначенным рюмками.

Санди, тем временем, что-то набрала на клавиатуре ноутбука.

— Тут пишут, вы летели из Штатов с большущим скандалом, — сообщила она.

— Где пишут? — спросил Дэнброк.

— Везде, — лаконично ответила девушка, — а что, не правда?

— Без скандала не обошлось, — признался адмирал.

— Вы сильно рисковали, — заметил Джерри Винсмарт.

— У мистера Дэнброка было хорошее прикрытие, — возразил Журо, — одно дело взорвать одного начальника штаба, другое дело взорвать начальника штаба вместе с членами семей пленных моряков подводного флота.

— Что за ахинею вы тут несете? — возмутился адмирал.

— В стране, где стрельба по президентам и сенаторам почти что, национальный вид спорта, можно, наверное, убить и адмирала, — пояснил разведчик, — дело лишь в цене вопроса.

— Цена более, чем достаточная, — добавил Винсмарт, — на кону сверхдоходный бизнес, приносящий несколько триллионов долларов в год, и судьба консервативной доктрины.

— Какой еще бизнес?

— Медицинский, — пояснил док Джерри, — Мы не хотели играть в политику, проект касался только перспективного сегмента рынка, но эти вопросы невозможно было разделить. Дело в том, что основные медицинские и врачебные ассоциации давно занимаются не лечением людей, а промыванием их мозгов. Представим себе, что эти ассоциации будут уличены в тотальном жульничестве. Кто тогда внушит избирателю, что его здоровье и благополучие зависит от верности «старому доброму прошлому», в котором не было геев, феминисток, абортов, порнографии, добрачного секса, нудистских пляжей, неоязычников, тяжелого рока, компьютерных игр, и прочих вредных новшеств…

— Так, — сказал Дэнброк, — давайте поставим точки над «i». Мне не нравятся феминистки и геи, я против абортов и порнографии, и я всегда голосую за республиканцев.

— Адмирал, вы наверняка сталкивались с отвлекающими маневрами, — небрежно заметил разведчик, — я имею в виду ситуацию, когда вам демонстрируют фальшивую угрозу, чтобы вы акцентировали внимание на ней и не заметили реальную опасность.

— К чему это предисловие, мистер Журо?

— К тому, что угроза безопасности это не геи с феминистками, а неспособность системы управления ориентироваться в современных условиях. Во время второй мировой войны Япония опиралась на традицию, и оказалась в руинах. Но когда после войны американец по имени Дуглас Мак-Артур снес традиционные структуры ко всем чертям, Япония за 20 лет превратилась в одну из самых передовых стран мира.

— Как видите, в нашей стране умеют строить передовые системы, — констатировал адмирал.

— Умеют, — согласился Журо, — когда у руля стоят решительные люди. Я уверен, что когда генерал Мак-Артур был командующим тихоокеанскими силами альянса, начальник штаба операций флота точно знал, куда, зачем и по чьему приказу идет та или иная субмарина.

— Не обязательно, — ответил Дэнброк, — Есть действия, относящиеся к прямой компетенции командующего флотом.

— Он тоже не знает, — вмешалась Санди, — вот тут репортаж с его пресс-конференции. Командующий флотом признал, что суперсовременная подводная лодка «Норфолк», захваченная меганезийцами в их акватории, шла к атоллу Тероа. Этот атолл много раз показывали по ТВ, на нем живут две молодые американки из скандального эксперимента с клонами обезьяночеловека «хомо эректус». Вопрос о цели рейда подлодки вызвал у адмирала Ингрэма затруднения. Никого не устроил завязший на зубах штамп «в целях обеспечения национальной безопасности». Ответ: «для сбора данных о биологическом оружии, которое может попасть в руки террористов» вызвал смех в зале. Площадь атолла полтора квадратных километра, на нем нет ничего, кроме поселка аборигенов и полевой лаборатории океанологов. На стол перед адмиралом выложили снимки Тероа с высоты птичьего полета, и попросили показать, где же то загадочное биологическое оружие, за которым отправлялся «Норфолк». Последовавший за этим рассказ адмирала о русских ядерных ракетах времен Холодной войны, спрятанных в сибирской тайге, был прерван обозревателем «Morning Star». Он спросил, знает ли Ингрэм, что такое тайга, и видит ли он ее на представленных фотографиях атолла Тероа. Попытка адмирала сослаться на компетенцию командования спецопераций (USSOCOM), привела лишь к новым вопросам. Его попросили прокомментировать скандал вокруг группы спецназа с той же подлодки «Норфолк». Несколько дней назад меганезийская разведка допросила этих спецназовцев с применением марихуаны, в присутствии прессы. Рядом с их откровениями даже такие триллеры, как «Молчание ягнят», «Охотники за головами» и «Ад каннибалов» показались детскими утренниками. Пресс-служба USSOCOM уже заявила, что никто из этих типов в штате не числится. Пока неизвестно, как эти маньяки очутились на борту «Норфолка».

Девушка отодвинула ноутбук в сторону и выжидательно посмотрела на Дэнброка.

— Чего вы от меня хотите? — буркнул он, — я просто военный моряк, я делаю ту работу, которую мне поручили, я не занимаюсь политикой…

— Не прибедняйтесь, — перебила Келли, — помогать близким пленных подводников не было вашей работой.

— Смею надеяться, мэм, — холодно ответил он, — что я несколько лучше вас знаю, что такое воинский долг, да и гражданский долг тоже. И я никогда бы не отказался от своей страны и не перешел бы в лагерь потенциального противника.

— Мы отказались не от страны, а от гражданства, — парировала она, — в Меганезии хорошо понимают разницу между страной и оффи.

— Если вы хотите меня распропагандировать, то зря тратите время, — отрезал Дэнброк, — я не космополит-профессор, думающий, что можно быть гражданином мира.

Санди фыркнула и махнула рукой.

— Ну его, Келли. У этих милитаристов в мозгах одна извилина, и та след от фуражки.

Доктор Винсмарт деликатно тронул адмирала за рукав.

— Извините, сэр, но вас дезинформировали. Я такой же гражданин США, как и вы.

— Вот как? А что же вы тогда здесь делаете?

— А вы сами что здесь делаете?

— Работаю! — рявкнул адмирал.

— Так и я работаю, — спокойно ответил Джерри.

Журо легонько похлопал Санди по плечу:

— Прекрасная леди, вас не затруднит передать мне вон ту бутылку?… Благодарю. Знаете, я никак не могу понять этот обычай янки. В чем смысл спорить, кто из сидящих за столом больший патриот своей страны? Это ритуал или просто стиль национального флейма?

— Это феномен мифологии нашей культуры, — пояснил Винсмарт, — так же, как вывешивать национальный флаг на частных домах.

— Заразительный феномен, как я вижу, — добавил разведчик.

— О, боже! — сказал Дэнброк, — Что за ерунду вы все несете?

Разведчик улыбнулся, покачал головой и поднялся из-за стола.

— Позвольте, сэр, я покажу вам кое-что, чего вы не заметили, заходя в дом… Уважаемые камрады, мы с адмиралом оставим вас буквально на минуту.

Они вышли с веранды и Журо молча указал на балкон второго этажа. В его углу торчала рейка, на которой гордо реял американский «Stars and stripes». В углу другого балкона с противоположной стороны дома, торчала точно такая же рейка, на которой столь же гордо реял меганезийский «пропеллер» — черно-бело-желтый трилистник на лазурном поле.

— Как видите, — пояснил Журо, — Джерри Винсмарт заразил Рау Риано этим флажковым культом. Док Джерри вывесил «Stars and Stripes» 1 сентября, на Labor Day, а док Рау, за кампанию, вывесил «Helice Nuestra». Забавно, не правда ли?

— Черт, — буркнул адмирал, — но ведь в вашей стране запрещено вывешивать наш флаг.

— С чего вы это взяли?

— То есть, как c чего? Иначе и быть не может. Вы же комми!

— Сэр, чему вы верите больше, тупой пропаганде или своим глазам? — поинтересовался разведчик, — вам напомнить ваше выступление в Вашингтоне, когда вы сказали «наши моряки в тяжелых условиях концентрационного лагеря…»

— Идите к дьяволу, майор! — перебил Дэнброк, — откуда я мог знать, что вы обращаетесь с военнопленными согласно нормам гуманности?

— А откуда вы знали, что мы обращаемся с ними антигуманно? Вы ведь были абсолютно в этом уверены, пока не сошли с трапа на Ранафути.

Дэнброк еще раз посмотрел на американский флажок, затем на собеседника, а затем начал сосредоточенно массировать подбородок, как будто это могло помочь справится с новым для него противоречием в окружающей реальности.

— Вы готовите меня к какой-то очередной пакости, — решил он, наконец.

— Вы проницательны, адмирал, — ответил Журо, — я хочу попросить доктора Винсмарта повторить рассказ о том, с чем к нему приходили офицеры NSA после взрыва на Гавайях.

 

…