Вера и таинства: актуальность и своевременность

Вера и таинства: актуальность и своевременность

Божественное спасительное предложение основано на взаимосвязи между верой и таинствами

1. [ Начиная с Писания ]. “Дочь, твоя вера спасла тебя. Идите с миром и исцелитесь от своей болезни” (Мк 5:34). Посреди толпы, которая давила на Него (Мк 5: 24; 31), истекающая кровью женщина с верой прикасается к Иисусу и получает исцеление, как символ спасения, которое Иисус приносит человечеству.[1] Случай с истекающей кровью женщиной показывает, как вера возникает из “встречи ссобытие, Человек, который дает жизни новые горизонты и решающее направление ”.[2] Вера находится в сфере межличностных отношений. Многие больные люди пытались прикоснуться к Иисусу (ср. Мк 3:10; 6:56), “ потому что от Него исходила сила и исцеляла их всех” (Лк 6:19). Однако Он не совершил много чудес в Назарете, “из-за недостатка у них веры” (Мф 13: 58), и Он не удовлетворил любопытство Ирода (Лк 23: 8). Человечество Иисуса Христа является эффективным каналом Божьего спасения. Однако эта действенность не носит автоматического характера; она требует адекватного контакта с ней: контакта смиренного, умоляющего и открытого для дара.[3] Все эти отношения ведут к вере как наиболее подходящему средству для получения предложения спасения. “Вера - это прежде всего личная приверженность человека Богу”.[4] Таинства Церкви продлевают во времени дела Христа во время Его земной жизни. Целительная сила, исходящая от тела Христова, которым является Церковь, реализуется в таинствах, чтобы исцелить рану греха и дать новую жизнь во Христе.

2. [ и из традиции ]. В тринитарной экономике спасения существует богатое переплетение веры и таинств:

Однако вера и крещение - это два взаимно присущих и неразделимых способа спасения, поскольку вера фактически совершенствуется через крещение, а крещение, со своей стороны, основано на вере, и оба достигают своей полноты через одни и те же имена. Ибо, как мы верим в Отца, в Сына и в Святого Духа, так и мы крещены во имя Отца, Сына и Святого Духа. И, конечно, исповедание веры продвигается вперед, что вводит нас в спасение, но за этим следует крещение, которое скрепляет наше согласие.[5]

Личные отношения с Триединым Богом устанавливаются через веру и таинства. Между верой и таинствами существует взаимный порядок и цикличность, то есть существенная взаимность. Однако, как свидетельствует Василий в приведенном выше тексте, исповедание веры предшествует совершению таинств, в то время как совершение таинств обеспечивает, скрепляет, укрепляет и обогащает веру. Тем не менее, в пастырской практике сегодня эта динамика размыта или даже игнорируется.

Диалогический характер Сакраментального домостроительства спасения

15. [ Введение: план и цель ]. В этой главе мы совершаем двойное путешествие общего характера, чтобы определить взаимность между верой и таинствами. В первом разделе мы рассматриваем божественное домостроительство, подчеркивая его сакраментальный характер.[11] Это позволяет нам углубить наше понимание таинственности как основополагающего аспекта божественного домостроительства. Рассмотрение таинства как такового само по себе требует углубления в веру, тем самым подчеркивая взаимосвязь между верой и таинством, а также — и более конкретно — между верой и таинствами. Мы завершаем этот раздел обзором наиболее важных составляющих сакраментальной экономики в нашей презентации. Этот первый шаг освещает взаимность веры и таинств. Во втором разделе мы остановимся, чтобы сначала рассмотреть веру, а затем таинства веры как таковые, показывая, однако, в обоих случаях тесную связь между верой и таинствами. Вера изначально предрасположена к совершению таинств. Диалогический характер таинств требует достаточной веры в их совершение. Оба раздела этой главы носят взаимодополняющий характер, что позволяет нам показать как широту, так и глубину взаимности между верой и таинствами с их различными последствиями. Мы завершаем главу кратким заключением.

Вера и таинства веры

а) Понимание Пути веры учеников

42. [ Возрастание веры ]. Как представитель учеников, Петр отвечает на вопрос Иисуса, формулируя исповедание веры: “Ты Христос” (Мк 8:29 и параллельные отрывки). Однако Петру пришлось созреть в этой первоначальной вере, потому что, когда Иисус начинает объяснять, что Он Мессия, подобно страдающему Сыну человеческому, Мессии, который будет распят, Петр отвергает Его, а Иисус жестко упрекает его (Мк 8: 31-33). Таким образом, Петр должен был следовать путем возрастания в вере, сочетая свою безусловную приверженность Иисусу как Христу с знание доктринальных аспектов, которые это подразумевало.Это касается не только Петра, но и отражает реальность каждого верующего. Сами апостолы указывают нам путь своим прошением к Господу; “Умножь нашу веру” (Лк 17:5). Павел замечает этот постепенный рост и рассчитывает на него, поскольку он относится к “мере веры, которую Бог распределил” (Рим 12:3; ср. 12:6). Он также увещевает христиан Коринфа, с которыми он должен обращаться как с “детьми во Христе”, давая им “молоко” вместо твердой пищи (ср. 1 Кор. 3: 1-2). Послание к Евреям перекликается с этим различием в обращении к членам христианской общины (ср. Евр 5:11-14). Выходя за рамки основных основ христианского учения и веры, твердая пища предназначена для верующих, которые в своей христианской жизни проявляют различение добра и зла, для тех, чье существование освещено светом веры.[47]

43. Ученики и другие поклонники Иисуса, множество людей, уловили нечто особенное в фигуре Иисуса перед Пасхой. В частности, в контексте исцелений нам говорят о “вере”. Феноменология, которую мы находим, весьма разнообразна: Иисус совершает чудеса без явного упоминания веры (например, Мк 1:14-45; 3:1-6; 6:33-44); благодаря вере просителей, которые ходатайствуют от имени другого человека (Мк 2:5; Лк 7:28-29); несмотря навера, которая считает себя скудной (Мк 9:24); или именно благодаря вере (Мк 5:34). Учеников поощряют многими способами возрастать в вере (Мф 6:30; 8:26; 14:31; 16:8; 17:20), в вере в Бога и в Его силу (Мк 12:24), а также в понимании уникальной роли Иисуса в Божьейплан (Ин 14:1).

44. Смерть Иисуса подвергла испытанию эту первоначальную приверженность учеников. Все они рассеялись и убежали (Мк 14:50). Женщины, которые пришли ко гробу очень рано утром, намеревались помазать труп (Мк 16:1-2). Однако с вестью о воскресении и даре обещанного Духа (Ин 14:16-17, 26) вера учеников укрепилась настолько, что они смогут посвящать других и укреплять их в своей вере (Ин 21:15-18; Лк 22:32).. Пятидесятница знаменует собой кульминацию пути веры учеников. Они не только полностью придерживаются Иисуса, умершего и воскресшего, как Господа и Сына живого Бога, но и становятся смелыми свидетелями, исполненными парресии и способными говорить о Божьих делах и передавать веру на всех языках благодаря Духу. Теперь они будут свидетелями, даже мучениками, провозглашая Иисуса распятым и воскресшим Мессией, Сыном живого Бога, Господом живых и мертвых. В этой модели веры верная приверженность Иисусу включает в себя доктринальное содержание воскресения и раскрытие его значения. Согласно источникам, этот переход к вере в воскресение не был ни легким, ни автоматическим, особенно для тех, кто, как и мы, не пользовался благом явления Воскресшего (Фома: Ин 20: 24-29). Перикопа Эммаусская (Лк 24: 13-35) дает несколько ценных подсказок для посвящения других на путь веры: [48] идти в ногу с теми, кто, переживая разочарование, выражает некоторое беспокойство; выслушивать их опасения и приветствовать их; и терпеливо противопоставлять их свету истории спасенияотражено в Писании, стимулируя желание иметь больше и лучше знать о плане Божьем. Это открывает путь к вере, которая созревает в сакраментальных и церковных измерениях, свойственных вере.

45. [ Необходимость терпеливого различения ]. Библия, отражение истории спасения, представляет множество ситуаций, в которых вера, как динамичная и жизненная реальность с победами и неудачами, оказывается в разных положениях: от поиска ощутимой выгоды, которая учитывает исключительно личные интересы, до чрезвычайной щедрости жертвенной любви. Иисус категорически отвергал лицемерие (например, Мк 8: 15), призывал к обращению и вере в Евангелие (Мк 1: 15), но Он великодушно приветствовал многих, кто приходил к Нему, так или иначе стремясь к Божьему спасению. По этой причине нужно ценить ценность зарождающаяся вера, вера, которая находится на пути к зрелости, вера, которая не исключает нерешенных вопросов и колебаний в своем желании познать Бога, несовершенная вера, которая сталкивается с некоторыми трудностями в соблюдении полноты содержания, которое Церковь считает открытым. Задача всех пастырских агентов - помогать росту веры на любом этапе, чтобы она могла открыть полное лицо Христа и запись доктринальных элементов, которые включают в себя верную приверженность мертвому и воскресшему Господу. Из-за этого разнообразия одна и та же вера не требуется для всех таинств или в одних и тех же обстоятельствах жизни.

b) Modulations of Faith

46. [ The Need for Some Clarifications ]. Classical reflection on faith and the sacraments has emphasized the articulation both of the irrevocability of the gift of Christ (ex opere operato) and of the dispositions necessary for a valid and fruitful reception of the sacraments. These provisions are fundamentally misunderstood if they are seen as a sort of arbitrarily imposed impediment to hinder access to the sacraments. Nor do they have to do with “elitism,” which would scorn the faith of the simple. It is simply a matter of highlighting the believer’s internal dispositions for receiving what Christ freely wants to give us in the sacraments. That is to say, what is manifested in these dispositions is the proper match between faith and the sacraments of faith: what faith do the sacraments of faith require by their very nature? Without losing the gains made through theological reflection, it is useful to expound on some of the various aspects of personal faith, and then discern in the following chapters how they come into play in the sacramental celebration understood as a dialogical encounter.

47. [ Теологическое измерение ]. Особенность веры заключается в том, что она прямо вписана в отношения с Богом. Теология различает различные аспекты в рамках одного акта веры.[49] В этом разница между “ credere Deum ” или верой в существование Бога (что относится к познавательному элементу веры) и тем, во что верят (fides quae). Суть веры в том, чтобы быть направленной к Богу. Вот почему вера имеет теоцентрический характер. “ Credere Deo ”, "верить в Бога", выражает формальный аспект, причину согласия. Бог также является причиной, в которую верят (fides qua), поэтому вера имеет теологический характер. Таким образом, Бог является объектом веры и причиной веры. Однако эти фундаментальные аспекты не отражают акт веры во всей его полноте. Существует также “ credere in Deum ”, вера в Бога. Здесь волевой аспект проявляется более четко, поскольку, объединяя два предыдущих элемента, вера также включает в себя желание и движение к Богу и начало путешествия к Богу, которое завершится в эсхатологической встрече с Ним в вечной жизни. По этой причине вера имеет теоэсхатологическое измерение. Акт веры во всей его полноте предполагает совпадение трех аспектов. Это происходит характерным образом в “in Deum”, который включает в себя два других.

48. [ Тринитарное измерение ]. В христианской вере вера в Бога подразумевает веру в Иисуса Христа как Сына, благодаря Духу. Характерно, что символ повторяет “in Deum” три раза, обращаясь к каждой из божественных личностей, что отмечает тринитарное измерение. Формулировка относится к отличию от любого другого акта сопоставимого доверия, например, доверия к человеческой личности.[50] Отношения с Тринитарным Богом отличаются от отношений с тем, что было произведено или создано Им. In Deum credere представляет собой идеальную фигуру личных отношений; она включает в себя надежду и любовь,[51] или, как описывает это Августин: “придерживаться, веруя Богу, тому, кто творит добро, чтобы творить добро, сотрудничая с ним”.[52] Это истинная форма веры,которая включает в себя два вышеупомянутых измерения: веру в Бога и веру в Бога (credere Deum и credere Deo).[53] Формула “credo in Deum” не сводится к выражению исповеди и убеждения, но к процессу обращения и сдачи: путешествие веры верующего. Именно это личностное измерение придает символу и его различным элементам согласованность. Это происходит с особой интенсивностью в сакраментальных торжествах, соответствующих домостроительству Духа[54], когда человек осознает, что вера всегда церковна[55]:

В совершении таинств Церковь передает свою память, особенно через исповедание веры. Символ веры предполагает не только согласие с набором абстрактных истин; скорее, когда он читается, вся жизнь превращается в путешествие к полному общению с живым Богом. Мы можем сказать, что в символе веры верующим предлагается войти в тайну, которую они исповедуют, и преобразиться ею.[56]

49. Троичная вера подразумевает личные отношения верующего с каждой Личностью Святой Троицы. Через веру Дух ведет нас к познанию полной истины (Ин 16:12-13). Никто не может исповедовать Иисуса как Господа, кроме как в Духе (1 Кор. 12:3). Таким образом, Дух пребывает в верующем и дает ему возможность ходить в Духе к Богу, свидетельствовать о своей вере, распространять христианское милосердие и жить в надежде, чтобы он мог достичь зрелости полноты верующего, согласно мере Христа (ср. Рим.Еф 4:13). Таким образом, Дух действует в верующем в самом субъективном акте веры, в том содержании, в которое верят, и, конечно, в жизненном динамизме, который он запечатлевает в верующем. Этот динамизм подразумевает более глубокое усвоение Заповедей Блаженства, портрет сердца Христа и, следовательно, ученика.[57] Своими дарами Дух укрепляет отдельного верующего[58], а также Церковь. Верою мы исповедуем Иисуса Христа Господом, Сыном Бога живого; мы становимся Его учениками, идущими в соответствии с Ним (ср. Рим. Рим 8:29). Через веру и благодаря посредничеству Сына и Духа мы познаем план Бога Отца, вступаем с Ним в отношения, восхваляем Его, благословляем Его и повинуемся Ему как возлюбленные дети. Мы намереваемся исполнить Его волю для нас, для истории и для творения.

50. [ Реформация и ее влияние ]. Реформация оказала влияние, которое трудно переоценить, на превосходство индивидуального акта веры над исповеданием церковной веры. Выделяются индивидуальные характеристики: сосредоточенность веры на собственном оправдании, квалификация акта веры как присвоения благодати и отождествление уверенности в вере с уверенностью в спасении. Эта субъективизация истины также частично повлияла на теологию веры недавнего католицизма, когда под эгидой персонализма она приобрела одностороннюю субъективистскую ориентацию. По этой причине эти подходы описывают веру не столько как исповедь, сколько как личные доверительные отношения (веру в кого-то) и, по крайней мере, тенденциозно, противопоставляются доктринальной вере (вере во что-то).

51. [ Fides qua: fides quae ]. Если диалог между Богом и человеком включает в себя сакраментальный характер, который проходит через все откровение, тогда ответ через веру также должен будет принять сакраментальную логику, побуждаемую и ставшую возможной Духом. Не может быть субъективного понимания одной только веры (fides qua), которое не было бы связано с подлинной истиной Божьей (fides quae), которая передается в откровении и сохраняется в Церкви. Поэтому существует “глубокое единство между действием, посредством которого мы верим, и содержанием, с которым мы соглашаемся. Апостол Павел помогает нам войти в эту реальность, когда он пишет: “Один верит сердцем, а другой исповедует устами” (ср. Рим. Рим 10: 10)”.[59] Именно сакраментальные знаки Божьего присутствия в мире и в истории вдохновляют, выражают и сохраняют веру. В христианской концепции невозможно представить ни веру без сакраментального выражения (перед лицом субъективистской приватизации), ни сакраментальную практику в отсутствие церковной веры (против ритуализма).). Когда вера исключает отождествление с исповеданием и жизнью Церкви, эта вера больше не является интеграцией во Христе. Приватизированная и развоплощенная вера гностиков - это искушение, которое проходит через всю историю христианства.[60] Но часто существует и противоположная тенденция: внешняя вера, которая на словах придерживается исповедания веры, не присваивая ее через личное понимание или молитву. Субъективистская приватизация и ритуализм представляют две опасности, которые христианская вера должна преодолеть любой ценой.[61]

52. [ Фундаментальное равенство всех верующих в Вере ]. Личная вера каждого верующего может иметь различную степень как с точки зрения интенсивности отношений с Тринитарным Богом, так и в той степени, в которой ее содержание становится явным. Поскольку вера - это личные отношения, способность расти в обоих измерениях присуща ее собственной динамике: способность расти в познании и усвоении истин веры и ее внутренней последовательности, с одной стороны, и в уверенности и решимости ориентировать все свое существование на основес другой стороны, об интимных отношениях с Богом[62].

53. In the history of theology, some have raised the question of the indispensable minimum with respect to the reflective knowledge of the content of faith, as well as that of the role of what we call “implicit faith.” The scholastic theologians showed great appreciation of the faith of the simple (simplices, minores). According to Thomas Aquinas, not everyone should be required to have the same level of explicitness when it comes to knowing how to reflect the contents of the faith.[63] The difference between “implicit” and “explicit” faith refers to certain contents of the faith that are either included in the faith itself and, in that sense, are settled in the act of believing—implicit; or they are believed reliably and consciously (actu cogitatum credere) —explicit. It is not necessary that simple believers know how to give a detailed intellectual account of Trinitarian or soteriological developments. Implicit faith includes in itself the fundamental predisposition to identify with the faith of the Church and to unite oneself to it.[64]

54. [ Символ веры: минимальное содержание веры ]. Согласно святому Фоме, все крещеные обязаны четко верить в статьи Символа Веры.[65] Поэтому недостаточно верить в общую спасительную волю Бога, но в воплощение, страсти и воскресение Христа, что возможно только через веру вТринитарный Бог. Это вера, “в которой все обретают новую жизнь”, в которой крестится каждый христианин.[66] Правило веры играло аналогичную роль во времена Отцов Церкви: оно служило для всех верующих как сборник основного содержания, а также руководство по проверке обязательных элементов веры.[67] Св. Томас утверждает, что это знание веры не предполагает других предварительных знаний, но доступно простым людям. Более того, благодаря праздникам литургического года его содержание доступно каждому. Тот факт, что все члены Церкви обязаны четко исповедовать Символ Веры, следовательно, означает признание равного достоинства всех христиан.

55. [ Заметки о недостатке веры ]. Противоположностью вере является не недостаток знаний, а упорное неприятие некоторых истин веры[68] и безразличие. Исходя из этого, Гуго из Сен-Виктора проводит четкое различие между двумя группами. Есть верующие, у которых мало интеллектуального понимания веры, и которые также не характеризуются глубокими личными отношениями с Богом, и которые, тем не менее, цепляются за свою принадлежность к церковному сообществу и применяют свою веру на практике в своей жизни.[69] Другие, однако, являются верующими только “по имени и по обычаю".”Они “принимают таинства вместе с другими верующими, но без всякой мысли о благах будущего мира”.[70] Здесь упоминается важнейший элемент христианской веры: ожидаются ли “будущие блага” (ср. Рим. Евр 11:1), и достаточно ли сильна эта надежда веры, чтобы направлять человеческие действия.

в) Взаимность между верой и таинствами

56. [ Концепция таинства ]. Триединый Бог, который творит, чтобы передавать Свои дары, и который создал человека, чтобы призвать его к общению с Ним, вступает в отношения с человеком опосредованным образом, через творение и историю, а также через знамения, как мы видели. Христианские таинства занимают очень видное место среди этих знаков, поскольку они являются знаками, с которыми Бог определенным и объективным образом связал передачу Своей благодати. На самом деле таинства Нового Закона являются действенными знаками, передающими благодать.[71] Как мы уже говорили, это не означает, что таинства являются единственным средством, с помощью которого Бог передает Свою благодать; [72] это означает, что они занимают привилегированное положение, отмеченное уверенностью и церковным характером. Преданность и личное благочестие могут проявляться через различные практики, такие как различные формы молитвы, связанные со Священным Писанием, лектио или размышление о тайнах жизни Христа, размышление о Божьих делах в творении и истории, различные таинства (см. §40) и многое другое.

57. [ Вера и таинства в определении таинства Вторым Ватиканским собором ]. На протяжении всей истории существовали разные определения того, что такое таинство. Второй Ватиканский СОБОР характеризует это так:

Цель таинств - освящать людей, созидать тело Христово и, наконец, поклоняться Богу; потому что они являются знаками, которые они также наставляют. Они не только предполагают веру, но и словами и предметами они также питают, укрепляют и выражают ее; вот почему они называются “таинствами веры”. Они действительно передают благодать, но, кроме того, сам акт их празднования наиболее эффективно располагает верующих к плодотворному получению этой благодати, должному поклонению Богу и практике благотворительности.[73]

Этот плотный текст подчеркивает несколько фундаментальных аспектов существенной взаимности между верой и таинствами, которые мы обобщим. Во-первых, таинства имеют воспитательную цель для нашей веры, поскольку они иллюстрируют то, как происходит история спасения, то есть “сакраментальным” образом. Иисус Христос учредил их, чтобы научить нас, что Он сообщает о Себе и передает нам Свое спасение чувственным и видимым способом, то есть адаптированным к человеческим условиям[74] (ср. особенно §§ 20, 26). Во-вторых, таинства предполагать веру в двояком смысле: как “доступ” к таинству таинства — если веры не хватает, таинство появляется только как внешний символ или пустой обряд, с риском стать своего рода магическим жестом; и как необходимое условие для того, чтобы таинство субъективно производило дары, которые оно объективно содержит. В-третьих, таинства проявляют веру субъекта и Церкви. Совершение таинств - это исповедание живой веры. Таинства - это знаки, посредством которых человек исповедует веру, благодаря которой человек оправдывается. Сакраментальное слово требует отклика веры верующего, который благодаря этому узнает и признает тайну, совершенную в таинстве. В-четвертых, таинства питайте веру на двух фундаментальных уровнях: они сообщают дар божественной благодати, который создает или укрепляет христианскую жизнь верующего; и они являются празднованиями, в которых эффективно проявляется тайна спасения, формируя веру и постоянно питая ее. Таким образом, таинства являются знаками веры во всех аспектах динамичности их реализации: до, во время и после празднования. Следовательно, поскольку таинства предполагают веру, очевидно, что получатель таинств является членом Церкви. Мы не можем забывать, что именно через веру и таинства веры мы вступаем в диалог, в жизненно важный контакт с Искупителем, который восседает одесную Отца. Славный Христос достигает нас не только внутренне, но и в конкретности нашего исторического бытия, возвышая фундаментальные обстоятельства нашего существования до сакраментальных обстоятельств спасения.

58. [ Связь веры и таинств ]. Вера не гарантируется навсегда во время обращения. Это должно культивироваться через практику благотворительности, молитвы, слушания Слова, общественной жизни, наставления, а также — в первую очередь — через усердное принятие таинств. В сфере отношений то, что не является явным и выраженным, рискует размыться или даже исчезнуть. Дар, которым является Христос, не может быть принят только невидимым или частным образом. Напротив, тот, кто получает это, уполномочен и призван воплощать это в своей жизни, словах, мыслях и действиях. Таким образом, человек вносит свой вклад в преобразование изначальной таинственности Спасителя в фундаментальную таинственность Церкви. По правде говоря, семь основных реализаций Церкви (таинств) достигают того, что они означают. Однако, чтобы их получение было плодотворным, необходимо, чтобы получатель был готов углубляться, жить и свидетельствовать о том, что он или она получил.

59. Внутренняя связь между верой и таинствами очевидна, если мы рассмотрим другие существенные аспекты. Заслуживающие внимания аспекты включают в себя

а) Празднование сакрамента: в котором конкретное действие или материальная реальность, которая уже имеет собственное значение, соотносятся с историей спасения и определяются событием Христа. Через Слово знамение становится присутствием, памятью и обещанием полноты спасения.[75] Так, например, вода как таковая обладает свойством очищения. Однако только в сочетании с призывом к Троице это производит возрождающий эффект устранения грехов.

б) Терминология: “sacramentum (таинство)” используется как перевод с греческого “mystérion (μυστήριον)”. Таинства, совершаемые в Церкви, уходят корнями в тайну как таковую, “сокрытую от веков в Боге” (Ефесянам 3: 9), и теперь становятся известными как Христос: Тот, кто через Свое воплощение, страдания и воскресение хочет “привлечь всех к [Себе]” (ср.. Ин 12:32), чтобы примирить их с Богом (ср. 2 Кор 5:19-21). Согласно посланию к Ефесянам (3:3-21 и 5:21-33; ср. Кол 1:25-27; 2:2-9), Церковь включена в тайну Христа. Как “тело” и “невеста” она принадлежит “сокрытой тайне”, Божьему спасительному плану.[76] Новозаветное понятие “мистерион” обозначает реальность Бога, Который сообщает Себя людям в Иисусе Христе. В той мере, в какой это неисчерпаемая реальность, она остается скрытой даже в самом событии откровения, потому что она превосходит всякое понимание и концептуализацию. Хотя латинский перевод “sacramentum” подчеркивает откровение больше, чем сокрытие, латинская концепция также сохраняет измерение ссылки на непостижимое. Из этого следует, что тот, кто совершает церковную литургию или принимает причастие, призван превзойти (через свою личную веру) содержание веры в виду бесконечно большей тайны.

в) Есть второй аспект, также связанный с терминологией, который очень показателен. Первоначально sacramentum означает “священную клятву”, которая, в отличие от “ ius iurandum ”, создает священную связь. Именно это значение имеет в виду Тертуллиан, когда называет крещение “таинством”[77] и сравнивает его с обязательством, которое принимают солдаты, когда они клянутся в верности. Невозможно посвятить себя чему-то, не зная, каково его содержание.

60. [ Необходимость катехизации ]. Основываясь на том, что уже было сказано, мы начинаем с двойной основы. Во-первых, не может быть совершения таинств без веры. Во-вторых, личная вера - это участие в вере Церкви, отклик на сакраментальное событие откровения, засвидетельствованное и предложенное Церковью, благодаря Духу. Следовательно, поскольку принятие причастия является одновременно актом строго личного характера и явно церковного характера, надлежащая катехизация должна предшествовать совершению причастия. В таком катехизисе пасхальная тайна должна занимать преобладающее место из-за ее центральной роли в христианской вере. В случае крещения катехизация является частью самого включения в Церковь, как это воспринимается в развитии катехумената в древней Церкви. С другой точки зрения, примитивная форма крещения включала исповедание веры в форме диалога, о чем свидетельствует Traditio apostolica. [78] Исповедание веры и богочеловеческий диалогический характер принятия таинств должны продолжаться через мистагогическую катехизацию, которая происходит при каждом принятии таинств. В определенном смысле мистагогическая катехизация предполагает вхождение в эсхатологическое присутствие, которое происходит с таинствами, постоянное совершенствование в знании через участие в совершаемых мистериях.

61. [ Проявление веры ]. Таинства являются частью сакраментального хозяйства, в которое вводится верующий. Это домостроительство подразумевает существование видимых аспектов как выражение невидимой благодати. Хотя вера в Бога, открытая во Христе, является даром благодати, получатель не является простым объектом этого дара. Вот почему Фома Аквинский ясно дает понять, что вера - это “virtus infusa vel supranaturalis”. Вера как “добродетель” - это способность к действию, ставшая возможной по благодати и которая, как и любая способность, может быть усовершенствована. Другими словами, чем глубже отношения верующего со Христом, тем сильнее таинственность его веры, его молитвы, его исповеди, его отождествления с Церковью и его любви. Следовательно, поскольку вера является добродетелью, она должна проявляться внешним и видимым образом, в стиле жизни, который соответствует двойной заповеди любить Бога и ближнего, и в отношениях с молящейся Церковью.

62. Может быть общая вера, как согласие с божественным откровением, без учета надежды на Бога и присущей ей любви к Богу. Схоластическое различие между “fides informis” и “fides (caritate) formata” отражает проблему веры, которая еще не достигла необходимого для нее уровня зрелости. Согласно посланию к Евреям, вера необходима для спасения: “без веры невозможно угодить [Богу]” (Евр 11:6); убежденность коренится в средневековом понимании веры.[79] В то время как простое желание верить в истину (fides informis) не устанавливает общения со Христом, любящая вера (fides caritate formata) приводит к укорененности в участии в спасительной и благословенной реальности Бога. Другими словами, может существовать форма веры, которая внутренне не формируется личными отношениями со Христом. В этом смысле это считается информированным: оно не сообщается в своей конфигурации любовью Христа, как ответ на Его любовь. Существует также разновидность веры, которая формируется личными и любящими отношениями со Христом. Вот почему это называется caritate formata: настраивается милосердием, которое присуще истине отношений, которые вера стремится выразить.

63. Следуя этому различию, необходимо установить, что любящая вера действительно является началом вечной жизни.[80] Личный акт веры (actus credendi) и добродетель веры (virtus fidei) - это единственное, что делает спасительное событие действенным для верующего. Итак, акт веры невозможен без утверждения той реальности, которая делает его возможным. Однако, поскольку это так, принятие каждого таинства не предполагает веры, сформированной милосердием, что особенно подчеркивается в таинстве покаяния. По мнению Фомы Аквинского, ни крещение, ни брак не требуют такого же уровня веры, наполненной любовью, как Евхаристия. Плодотворное принятие Святого Причастия предполагает не только веру в реальное присутствие Христа в таинственных видах, но и желание поддерживать узы единения со Христом и с Его членами (ср. §120).

64. Поскольку сверхъестественная любовь (caritas) является непосредственным следствием благодати, наличие “fides caritate formata” не может быть установлено на основе человеческих критериев. Следовательно, никто не может знать наверняка, обладает ли вера другого человека или даже его собственная вера этим качеством. Это может быть выведено только из определенных указаний или эффектов.[81] Поэтому никто ни в коем случае не может претендовать на суждение о том, как человек представляет себя перед Богом, или стремиться подтвердить или опровергнуть веру другого человека как сверхъестественный дар благодати. Однако, поскольку принятие причастия является церковным публичным актом, решающее значение имеет внешнее и видимое: выраженное намерение, исповедание веры и верность обетованию крещения в жизни.

d) Диалогический характер таинств

65. [ Вера, Действительность и Плодовитость ]. Тридентский собор (DH 1608) использовал термин “ ex opera operato ”, чтобы выразить следующее. Когда таинство совершается надлежащим образом, во имя Церкви и в соответствии со значением, придаваемым ему Церковью, оно всегда передает то, что оно означает. Это разъяснение не подразумевает пренебрежения к участию того, кто раздает и принимает причастие. Напротив: тот, кто раздает причастие, должен иметь намерение делать то, что делает Церковь (DH 1611: faciendi quod facit ecclesia). Со стороны получателя необходимо проводить различие между плодотворным (плодородным) и бесплодным (инфекционным). Термин “ opus operatum ” не направлен против участия лица, совершающего причастие, или лица, принимающего его. Это подчеркивает, что ни вера того, кто раздает причастие, ни вера того, кто его принимает, не производит спасения, а только опосредованная таинством благодать Искупителя. Таким образом, это не так, потому что тот, кто раздает причастие, и тот, кто его принимает, верят в то, что они совершают в таинстве, а затем Христос действует через таинство по этой причине. Скорее, это верно в отношении следующего: всякий раз, когда таинство совершается надлежащим образом, в соответствии со значением, придаваемым ему Церковью, Христос связывает его действие с действием Церкви.

66. В этом смысле, в отличие от теологии реформаторов, Тридентский собор ясно подтвердил действенность таинств.[82] Однако церковная практика, которая заботится только о действительности, наносит ущерб сакраментальному организму Церкви, поскольку сводит его к одному из его существенных аспектов. Действительное причастие передает то, что техническая терминология назвала “ res et sacramentum ”, как составную часть сакраментального действия благодати. Например, в случае крещения это был бы “характер”. Однако таинства указывают и обретают свое полное значение в передаче “ res ”, благодати, присущей таинству. В случае крещения это указывает на благодать новой жизни во Христе, которая включает прощение грехов.

67. [ Достаточная вера для таинств и намерения ]. Как неотъемлемая составляющая, сакраментальная логика включает в себя свободный ответ, принятие Божьего дара, одним словом: веру — какой бы зарождающейся эта вера ни была, особенно в случае крещения. Новейшее богословие взяло мир значений, присущих символам и знакам, в качестве ориентира для освещения передачи благодати, которая происходит в таинствах. Эта область находится в порядке, очень близком к человеческому языку и межличностным отношениям. Поскольку таинства находятся в диалогической и реляционной сфере верующего с Господи, у этого подхода есть свои преимущества. Значение символов или знаков не постигается, если человек не участвует в мире, который создает символ в его значении. Точно так же невозможно получить эффекты сакраментальной благодати (плодотворность или плодовитость), передаваемые сакраментальными знаками, не войдя в мир, который выражают эти сакраментальные знаки. Вера - это ключ, открывающий дверь в тот мир, благодаря которому сакраментальные реальности действительно становятся знаками, обозначающими и действенно вызывающими божественную благодать.

68. Принятие таинств может быть действительным или недействительным, плодотворным или бесплодным. Для адекватного расположения недостаточно не противоречить внешне или внутренне тому, что означает таинство. Другими словами, получатель должен верить как в содержание (fides quae), так и в существование (fides qua) того, что Христос дает ему сакраментально через посредничество Церкви. Существуют различные степени соответствия доктрине. Решающим здесь является то, что получатель вообще не отвергает учение Церкви. Существуют также степени интенсивности веры. Решающим здесь является положительное расположение к принятию того, что означает причастие. Каждое плодотворное принятие причастия является коммуникативным актом и, следовательно, частью диалога между Христом и отдельным верующим.

69. Хотя верно, что доктрина о намерении возникла из размышлений о непременных требованиях служителей, которые раздают таинства, намерение стоит на решающем этапе. С одной стороны, это полностью сохраняет эффективность “ ex opera operato ”,