Разнообразная трудовая деятельность.

После того как Бруно перестал ходить в школу, он поступил учиться в торговое училище. Его отец, работавший каменщиком, был с самого начала против этого решения сына и, наконец, сказал свое веское слово.

В своей биографии Бруно Грёнинг рассказывал об этом следующим образом:

"По настоянию моего отца я должен был оставить эту учебу, потому что у него было желание, чтобы я выучился строительному ремеслу. Я последовал желанию моего отца и пошел учиться на плотника, но сдать выпускные экзамены мне не удалось, потому что в те времена в Данциге была очень большая безработица. По этой причине за три месяца до окончания учебы я должен был ее оставить, так и не сдав выпускные экзамены, потому что фирма, где я учился, была вынуждена закрыться из-за недостатка заказов."15

Позже, в 1925 году, девятнадцатилетнему юноше удалось создать мастерскую по производству мебели и начать самостоятельную работу. Этим предприятием он руководил в течение двух лет, но потом из-за плохой экономической ситуации в Данциге он был вынужден работать попеременно на многих работах: в строительстве, на деревообрабатывающей фабрике, а также на фабриках, выпускающих лаки и ящики, и во многих других областях.

Конечно, ему пришлось приложить немало усилий и умений для того, чтобы стать самостоятельным в эти трудные времена между двумя мировыми войнами в Данциге и также тогда, когда он через два года должен был искать другие источники дохода. Из-за безработицы, которая царила в стране, заключались договоры на очень короткий срок, и людей увольняли очень быстро, если вдруг возникали трудности при сбыте продукции. Так, например, Бруно Грёнинг был в очередной раз уволен с фабрики лакокрасочных материалов уже через год сразу после того, как было сокращено производство в связи с тем, что на эту работу он был принят одним из последних.

В своей биографии он сообщает, что после 1933 года стало еще труднее найти работу, потому что экономические отношения в Данциге были хуже, чем во всем рейхе, а фирмы большей частью принадлежали полякам. И так как он был немцем, то его не хотели принимать на работу. Данциг после первой мировой войны был изолирован от немецкого рейха, связь с ним была возможна только через польские области. Время от времени Бруно Грёнинг находил работу то на шоколадной фабрике, то в порту или на почтамте города Данцига. До призыва его в 1943 году в вермахт он работал несколько лет в фирме Сименс и в фирме Хальске электромонтером.

Его коллеги всегда замечали, что в любом деле он всегда отличался удивительным умением и часто превосходил в этом даже тех рабочих, которые обучались этим профессиям. Многие из его коллег утверждали, что у него самым необъяснимым образом очень хорошо получалось все, за что бы он ни брался: ремонтировал ли он часы или радиоаппаратуру или выполнял слесарные работы. Решение технических вопросов удавалось ему особенно хорошо. Как он говорил, что особое внимание он уделял тому, чтобы буквально все работы выполнять с интересом и любовью. То большое разнообразие видов работ, которые ему приходилось выполнять, он рассматривал как обретение жизненного опыта, а также как учебу и подготовку, которые были ему необходимы позже для выполнения его задачи. Как он подчеркивал, все заключалось в том, чтобы познакомиться с людьми, которые работали в самых различных областях и попадали в самые разные жизненные ситуации.

Горькое супружество.

Он женился в 21 год, но женитьба с Гертрудой не смогла дать ему ни домашнего очага, ни понимания, к которым он безуспешно стремился в своем родительском доме. Он и его жена были совершенно разными людьми. С началом его трудовой деятельности его замкнутость в детстве все больше и больше уступала стремлению помогать другим людям. Очевидцы рассказывают, что Бруно Грёнинг с удовольствием принимал гостей и часто приглашал в свой дом многих друзей, в то время как его жена никого не хотела впускать к себе в квартиру. И если какой-нибудь коллега или другой его знакомый обращался к нему со своей бедой, душевной или физической, то он часто забывал свои собственные нужды. Тогда он сидел с этим человеком ночами напролет до утра и в беседах с ним пытался вместе с этим человеком отыскать выход из трудной ситуации. Ему не нравились привычные для большинства людей формы времяпрепровождения, такие, например, как посещение кино, хождение по трактирам, картежные игры и другие.

Один очевидец рассказал следующее:

"Я хотел бы изложить письменно следующее. Дело идет о господине Бруно Грёнинге. Господина Грёнинга я знаю с 1928 года, когда я жил в Данциге, в моем родном городе. Уже тогда господин Грёнинг интересовался духовными вопросами и помогал людям и исцелял их. Мне известно около 20 случаев, когда это заканчивалось успехом. Также я могу привести много доказательств того, как господин Грёнинг помогал детям, например, при исцелении паралича, а также исцелял глухих и слепых детей. И во всех случаях это ему удавалось. Мы сами, а также люди, которым он помогал, и сегодня стоим перед неразгаданной загадкой. Мы раньше всегда ломали голову над тем, каким образом вообще все это могло происходить. Кроме того, господин Грёнинг занимался такими вещами, которые, может быть, совсем не относятся к этому делу. Несмотря на это я все равно бы хотел сказать по этому поводу несколько слов. Например, он занимался радиоаппаратурой и автомобилями. Он совсем не притрагивался к радиоприемнику, а тот по его желанию выключался. Радиолампы, которые, действительно, были поломаны, вдруг снова становились годными к работе."16

Существует представленное суду заявление Э.А. Шмидта об его исцелении в 1931 году. Бруно Грёнинг помог тогда жене господина Шмидта, тяжело заболевшей дифтерией и которую врачи лечить отказались. Шмидт сообщает об этом следующее: "Когда он (Бруно Грёнинг) рассказывает об этом случае, который является для него одним из самых приятных воспоминаний, то лицо его светится от радости, когда он говорит: "Я поднял эту женщину со смертного одра!" - при этом он берет фотографию молодой женщины из своего бумажника и показывает ее с чувством нескрываемого удовлетворения."17

Господин Макс Брун из Данцига рассказал об одном особом событии, о котором поведала ему сестра Бруно Мария. "Я знал сестру господина Грёнинга. Она должна была лечь в больницу на операцию. У нее был рак, и ей должны были удалить грудь. В последний день перед тем как лечь в больницу Мария пришла к Бруно. Она попросила его помочь ей. Он был очень удивлен, что его родная сестра вдруг прониклась к нему доверием и поверила в него. Он некоторое время смотрел на нее, а потом сказал: "Не беспокойся, иди в больницу. Зло покинуло тебя!" Она пришла туда, врачи обследовали ее и сделали заключение, что рака нет. Операция была излишней."18

Его жена считала его способности "баловством". Ее пониманию было недоступно, что душевное стремление Бруно помогать людям и исцелять их, было лейтмотивом всей его жизни. Более всего она боялась привлечь к себе внимание и стать в глазах людей посмешищем. Самое неприятное было для нее то, что ее муж посвящал себя такому большому количеству посторонних людей. Она не хотела делить его ни с кем. Одним из самых трудных испытаний в его жизни было то, что она запрещала ему использовать свою исцеляющую силу по отношению к его собственным детям, которых он очень сильно любил. Она не хотела, чтобы над ее детьми "колдовали"19, укрывала их как только могла, и без его ведома она отправила их в больницу. Старший сын Гаральд умер в 1939 году в возрасте 9 лет от недостаточности сердечного клапана в Данцигской больнице. Гюнтер, младший сын, точно таким же образом на 9-м году жизни в 1949 году умер в Магдебургской университетской клинике от воспаления грудной плевры.

Грета Хойслер, очевидица этих событий из города Хеннеф-Зиег, которая знала Бруно Грёнинга с 1950 года, рассказала, что Бруно Грёнинг только в 1955 году был в состоянии говорить о судьбе своих собственных детей. Когда он рассказывал об этом близким друзьям, то слезы текли у него по лицу.

Когда в 1949 году началась деятельность Бруно Грёнинга в широких кругах общественности, он должен был уйти от своей жены, потому что она не изменила своего отрицательного отношения к тому, чем он занимался, и даже хотела запретить ему исцелять других людей. В мае 1945 года брак был расторгнут.

Война и плен.

В 1943 году в возрасте 37 лет Бруно Грёнинг был призван в вермахт. За его заявление, что он никогда не будет стрелять в своих врагов, и что он никогда не будет убивать других людей, так как это противоречит его религиозным убеждениям, ему пригрозили отправить его под трибунал. В конце концов его все-таки послали на фронт. То, что произойдет с ним в годы второй мировой войны, он предсказал довольно точно.20

Его послали в центральные и северные участки восточного фронта, и в декабре 1943 года он был впервые ранен осколками гранаты в левое бедро, он получил сквозное ранение. В феврале 1944 года он был снова ранен, на этот раз в правое бедро. После выздоровления в начале 1945 года он был опять направлен в войска, и 5 марта 1945 года в Померании в городе Хаммерштайн он попал в русский плен. В мае 1945 года его переправили в лагерь для военнопленных в город Петрозаводск. В русских лагерях он загадочным образом исцелял многих военнопленных, которые страдали водянкой. И здесь эта огромная внутренняя потребность помогать другим людям снова привела его к конфликтам. Он никогда не молчал и открыто высказывал начальнику лагеря требования, чтобы улучшить условия жизни военнопленных, и из-за этого слыл среди русских строптивым. И снова он был на волосок от смерти, но так как некоторые русские офицеры к нему хорошо относились, то они и спасли его от расстрела. В конце 1945 года он был отпущен из плена.

Обратный путь в переполненных товарных вагонах для перевозки скота поставил солдат на последнюю черту между жизнью и смертью. Один из возвратившихся рассказывал, что здесь были разорваны все узы человечности, и товарищество среди солдат уступило место ожесточенной борьбе за выживание. Он познакомился с Бруно Грёнингом во время возвращения из плена и некоторое время был рядом с ним. Он сразу заметил Бруно Грёнинга среди других солдат, потому что он вел себя совсем иначе. В этой неразберихе и жестокости он сохранил необъяснимое спокойствие и хладнокровие и несмотря ни на что оставался человеком. Поэтому он предложил Бруно Грёнингу поехать вместе с ним к нему на родину в Баварию. Но Бруно Грёнинг хотел сначала отыскать свою семью на северо-западе Германии. Наверняка он знал о предстоящем ему пути на виду у всех, потому что в 1945 году при прощании с ним он попросил своего товарища отыскать его через несколько лет, когда о нем будут много печатать в газетах.

Потом начались трудные послевоенные годы. Вместе с одним из военнопленных Бруно Грёнинг приехал в Хайгерзельбах в округе Диллькрайз. Там он вместе со своим товарищем получил от бургомистра маленькую квартиру. Для того, чтобы заработать самое необходимое и выжить, он выполнял различные работы у крестьян из вокруг лежащих деревень и в общине. Благодаря тому, что он был очень скромен, ничего для себя не требовал и довольствовался всем, что ему давали, и благодаря большому умению в работе вскоре его полюбили во всей округе. Его работа давала ему возможность познакомиться со многими людьми. Чтобы уменьшить их страдания, он организовал вместе с другими беженцами "Фонд помощи беженцам". Он целеустремленно работал, и общими усилиями они смогли организовать представительства на местах. По работе он часто приезжал в Дилленбург. Через некоторое время он получил там еще одно задание в комиссии по распределению жилья в округе и старался из всех сил помочь там, где только мог. Чуть позже он отыскал свою жену и приехал с ней в лагерь для беженцев округа Диллькрайс. Тогда они переехали в Дилленбург в дом, выстроенный наспех для беженцев.

Эрих К., который сегодня работает врачом в городе С., познакомился в то время с Бруно Грёнингом. Он вспоминает:

"Этот человек меня буквально поразил. С ним можно было обсуждать вопросы, которые нельзя было доверить никому другому. В нем было нечто своеобразное. Несмотря на то, что у него у самого ничего не было, каждому, кто к нему приходил, он наливал тарелку супа. Это правило соблюдалось неукоснительно. И хотя этот суп был приготовлен очень просто из какой-нибудь крупы, ведь ничего другого не было, у нас ведь порой даже хлеба не хватало, и жили мы ужасно, но что было характерно, так это то, что кто бы к нему ни пришел, перед ним ставили тарелку супа."21

По работе Бруно Грёнинг встречался со многими людьми, и снова происходили исцеления. Все больше и больше больных приглашали его к себе, его просили придти то в один дом, то в другой, пока он, наконец, 14 марта 1949 года не приехал в город Герфорд в семью Хюльсманн. Отец Дитера Хюльсманна очень многим рассказал об успешном исцелении его сына Дитера Хюльсманна, прикованного к постели из-за дистрофии мышц, и вскоре перед домом Хюльсманна на улице Вильгельмплатц 7 стало собираться все больше и больше страдающих людей. Бруно Грёнинг рассказывал им о Боге, и его слова совершали чудо. У людей исчезали боли, слепые снова начинали видеть, парализованные поднимались со своих инвалидных колясок или отбрасывали в сторону костыли и снова начинали ходить. И вскоре стали приезжать не только больные из близлежащих окрестностей, но также и из других областей Германии и из-за границы с надеждой вновь обрести здоровье при помощи этого человека.

"Я только маленький слуга Божий".

Бруно Грёнинг был человеком, который полностью доверялся своему внутреннему голосу. Он не читал книг, свои знания он получил из высших источников. Во всем он руководствовался своими чувствами. Еще во время войны он часто, ведомый своим предчувствием, покидал какое-нибудь место, в которое вслед за этим попадала граната. Эта установка души определяла всю его жизнь. Он никогда не следовал человеческим приказам, но всегда безоговорочно подчинялся высшей силе, которую он благодаря своей глубокой религиозности воспринимал в форме ощущений или интуицией.

Исцеления, которые происходили благодаря ему, находились в неразрывной связи с обновленным обретением веры в Бога и с духовной переориентацией исцеленных (см. гл. 3). Он не считал себя прежде всего целителем, он просто хотел объяснить страдающим людям высшие законы жизни и призвать их к вере в Бога как в самого великого врача всех людей. Желание человека измениться, творить только добро и вернуться к вере в Бога он рассматривал как основное условие для исцеления. В то же самое время он отвергал любое насилие над свободой выбора самого человека:

"Я могу помочь человеку найти путь к добру, но сам я не имею права ни принимать за него это решение, ни принуждать его к добру. Свою дорогу каждый человек должен выбрать сам."22

По этой причине он противился использованию методов внушения и гипноза.

Его речи соответствовали простоте и скромности его натуры. Он мог всего в нескольких словах очень выразительно показать своим слушателям прочную духовную взаимосвязь между здоровьем и болезнью. Его слова не нуждались в риторическом обрамлении, в них заключалась великая сила, которая и без словесного украшательства оказывала необычайное воздействие на людей. Это отмечается в большом количестве сообщений об исцелениях. В его докладах чувствуется, что все, о чем говорил Бруно, он пережил лично. Когда Грёнинг на сорок третьем году жизни появился в Герфорде перед огромным количеством людей, то ему придавал силы его собственный опыт внутренней борьбы, истоки которого лежали в незатухающем стремлении к Богу уже в те времена, когда он был еще совсем ребенком. Он говорил не как ученый муж, но как человек, знающий свое дело.

В годы, когда к Бруно Грёнингу стекались массы народа, прессой был представлен его очень противоречивый портрет. Одни видели в нем Божьего человека, для других он был шарлатаном. Э. А. Шмидт, который хотел познакомиться с ним и создать его достоверный образ, исходя из личного знакомства, отыскал Бруно Грёнинга в Герфорде на улице Вильгельмплатц 7 вскоре после того, как он стал знаменитым.

Свою первую встречу он описал так:

"Через толпу мы пробрались к заднему ходу. Дверь была не заперта, и мы остановились перед ней. Мы слышали, как внутри хлопали двери, и люди торопливо ходили из комнаты в комнату. Нам открыли только после третьего звонка, в дверях стоял Бруно Грёнинг. Это был мужчина с крепкой, слегка коренастой фигурой, ростом около 1,70 м. Одет он был очень просто: в темно-синюю рубашку и темно-синие брюки без пиджака. У него было загорелое с резкими чертами лицо, длинные волнистые волосы. Судьба наложила на его лицо свой отпечаток, и чувствовалось, что этот человек прошел сквозь самые страшные испытания. Я смотрел на его открытое лицо. Бороды, которая придавала бы ему отчужденный или мистический вид, как об этом писали газеты, у него не было. Ясные глаза его были направлены прямо на меня. Они излучали добро и глубокое человеческое понимание."23

Доктора философских наук Кауля привели на улицу Вильгельмштрассе 7 похожие мотивы, он лично захотел убедиться на месте во всем том, что печаталось в многочисленных сообщениях прессы.

О Бруно Грёнинге он написал следующее: "Кто впервые встречается с этим человеком, ни в коем случае не получает ощущения отчужденности, наоборот, у него сразу появляется чувство связи с этим удивительным человеком. Загорелое узкое лицо, которое излучает доброту, несмотря на энергичные складки у рта носит сдержанный оттенок печали. Я не раз наблюдал за тем, как он разговаривает с больными, и всегда у меня было такое впечатление, словно душа его плачет при соприкосновении с человеческой бедой и нуждой человеческой, которая в полной мере раскрывается перед его глазами. Бруно Грёнинг - человек из народа, ему чуждо тщеславие, и он никогда не становится в позу. Его популярность, сделавшая его имя знаменитым во всей Германии и далеко за ее пределами, не привела к тому, чтобы он разыгрывал роль звезды или какой-либо выдающейся личности. У меня была редкая возможность провести рядом с ним очень много времени и узнать от этого обычно молчаливого человека что-то из его жизни. Он не любил, чтобы ему задавали много вопросов, нужно было, чтобы он сам начал рассказывать о себе. Часто кажется, что он знает мысли человека, с которым он беседует, и что он непосредственно подключается к тому, что человек только что подумал. Потом он говорит словно бы для себя самого, и партнеру кажется, что Бруно совсем забыл про него. Глаза его при этом устремлены вдаль. У Бруно Грёнинга нет иных потребностей кроме его чрезмерной любви к сигаретам и крепкому кофе, одевается он очень скромно. Он живет в доме благодарных родителей, чей ребенок по заключению врачей страдал неизлечимой болезнью, который был исцелен Бруно и теперь снова радостно играет в саду. Они заботятся о нем, и госпоже Хюльсманн приходится проявлять все свое красноречие, когда она хочет пригласить Бруно к столу. Он почти ничего не ест и вот уже более трех месяцев почти не спит. Все, кто живет в этом доме, подтверждают это. Я смог убедиться также и в том, что Бруно Грёнинг не только не требует денег за те исцеления, которые он совершает, но и не берет их вообще. Ежедневно по почте приходит более двух тысяч простых писем, несколько сотен заказных, более сотен телеграмм и горы посылок и бандеролей. Он дал строгое указание своим сотрудникам, чтобы они отправляли адресатам обратно деньги, вложенные в их письма, а также все присланные бандероли и посылки, даже не распечатывая их."24

Наблюдения очевидцев ясно показывают, что даже став известным, Бруно Грёнинг остался самим собой, он ни в коем случае не хотел, чтобы его представляли чудо-доктором или еще кем-нибудь наподобие этого. Он был категорически против такого поверхностного изображения его в различных сенсационных публикациях.

Он постоянно подчеркивал следующее:

"Мне не нужно, чтобы обо мне много писали, но я должен следовать своему предназначению туда, куда оно ведет меня."25

Когда он находился в Герфорде, то стремление помогать другим заставляло его работать днем и ночью. Он смотрел на себя как на маленького слугу Бога и своими выступлениями хотел открыть людям доступ к исцеляющим божественным силам, при этом он считал себя посредником или каналом для передачи этих сил. Снова и снова подчеркивал Бруно Грёнинг, что не он, а Она, т.е. сила Божья, совершает исцеление, и что чем больше собиралось людей, ищущих исцеление, тем больше этих исцеляющих сил он смог бы передавать и тем лучше и счастливее чувствовал он себя при этом. Когда на его пути не было препятствий, как он сам говорил об этом, то его наполняли эти силы в такой мере, что он даже не ощущал ни голода, ни усталости. Этот факт мне подтверждали очень многие.

Его религиозные взгляды запрещали ему брать за исцеление материальное вознаграждение. Он говорил, что если он этой силой будет злоупотреблять, будет ее использовать для собственного обогащения, то тогда может ее потерять. В исцелении он видел подарок Бога, Его милость, которая не предусматривает вознаграждения, которая требует не оплату, а, скорее, внутренний поворот человека к вере в Бога и к любви. То немногое, что ему было необходимо, ему приносили его друзья, но и из этого половину он отдавал другим. Двери для Бруно Грёнинга были повсюду открыты, и люди даже соревновались в том, чтобы принять его.

Псле многочисленных опросов прихожан и неоднократных встреч с Бруно Грёнингом суперинтендент округа Герфорда господин Кунст составил о нем свое впечатление. Вот отрывок из его воспоминаний:

"Я не хочу делать заключительные выводы даже после прочтения отзывов врачей, но хотел бы сообщить какие вопросы я задавал Бруно Грёнингу относительно Святого Писания. Я разговаривал с Бруно Грёнингом по поводу отрывков из Библии, I Писание от Иоанна (4, 1-6). Он мне дал четкие ответы на вопросы о Христе, но что для меня было еще более важным, так это то, что он, в беседах с представителями прессы совершенно свободно цитировал детскую молитву: "Я так мал …", и что он всем присутствующим на его выступлениях говорил об Иисусе Христе. Я ни в коем случае не думаю, что господин Грёнинг стремился на своем даре заработать очень много денег. Он убеждал меня не раз в том, что он хотел бы остаться бедным, и еще он доверительно мне сообщил, что ему предлагали огромные суммы, если он исцелит кого-нибудь из богатых клиентов. Мне известно, что подобные предложения категорически отклонял."26

Несмотря на огромный резонанс, который вызвала деятельность Бруно Грёнинга, или, может, как раз именно из-за этого резонанса в определенных кругах увеличилось противостояние ему. Его появление в Герфорде привело в движение сотни тысяч людей. В первые годы его деятельности он получил более миллиона писем27, и беда этого времени ярко отразилась в них в своих разрушительных масштабах.

Многие пытались в это время быть поближе к нему, чтобы, воспользовавшись ситуацией, сделать деньги. Часто его имя использовалось в корыстных целях лицами, которые стремились попасть в его ближайшее окружение. Непонимание, пустившее глубокие корни, и предвзятое отрицание духовных путей исцеления во многих академических кругах и особенно в очень влиятельных медицинских кругах сделали свое дело, чтобы помешать деятельности Бруно Грёнинга. Началась ожесточенная борьба, которая проявилась прежде всего в тенденциозном освещении в прессе и в многочисленных судебных процессах. Для того, чтобы опорочить этого человека и исцеление им многих людей, были пущены в ход все средства. Вначале довольствовались тем, чтобы представить его воздействие как форму внушения, хотя, если на эти вещи посмотреть объективно, то это было в корне неверно, если принять во внимание явные исцеления от органических заболеваний, например, ветеранов войны. Позже все чаще стали появляться в печати обвинения отдельных людей, которые затем перепечатывались многими газетами, и это подрывало доверие к бескорыстию его стремлений у тех людей, которые хотели бы исцелиться, но лично с ним не были знакомы.

Каждый раз приходится снова и снова удивляться тому, какую огромную роль могут сыграть средства массовой информации в судьбе отдельно взятого человека, когда решается вопрос о его благополучии или беде. Публикации, которые не останавливались ни перед высказываниями, полными презрения, ни перед насмешками, можно сравнить с окриком господствующего духа времени, который с помощью призрака бездушного и далекого от Бога материализма отрезал общество от исцеляющей всех и вся связи с внутренним источником жизни. Убедительные слова Бруно Грёнинга о Боге как о величайшем целителе всех людей, которые были подтверждены исцелениями многих людей, попадали в самое уязвимое место этого извращенного представления о мире.

Целая армия страдающих.

Кто внимательнее присмотрится к пути Бруно Грёнинга, тот обязательно заметит поразительную последовательность в его действиях. Бесспорно, этот человек, несмотря на все препятствия, постоянно шел к тому, чтобы построить твердый фундамент для координированной работы. Свою задачу он видел в создании прочного фундамента, который уже при его земной жизни должен был дать людям очень простой по своему способу доступ к получению исцеляющей силы Бога. Но достижение этой цели в то время очень сильно осложняла жадная до сенсаций пресса, а также чиновничий аппарат, не желающий менять свои мировоззрения.

Он остался в одиночестве перед натиском огромных масс людей без какой-либо поддержки со стороны чиновников. Надеясь на его помощь, с марта до июня 1949 года в Герфорде на Вильгельмплатц 7 собирались ежедневно до 5 тыс. людей, желающих исцелиться. Немного позже, с конца августа до середины сентября 1949 года, на ипподроме бывшего конного завода, который предоставил ему в распоряжение его владелец, недалеко от города Розенхайм это количество страждущих увеличилось в 6 раз.

Но и это было не все: в Герфорде он получал порой призывы о помощи из Рейнской местности и близлежащих районов. Он неоднократно выступал перед огромными толпами людей в Верзани. К этому нужно добавить еще посещения отдельных людей, которые просили его об исцеляющем слове. Точно так же было и в Траберхофе под Розенхаймом, откуда он по просьбе людей, желающих исцелиться, ездил даже на север Германии.

Современников всегда глубоко трогало то, что в их душах пробуждалась вера в Бога, которая благодаря Бруно Грёнингу зажигалась в сердцах тысяч людей, ищущих исцеления. Многие из них впервые после длительного перерыва начинали молиться прямо во время его докладов, и часто эта вновь пробужденная вера объединяла всю массу народа, и совершенно спонтанно начинали звучать хоралы.

Авторитетные врачи и многие медицинские учреждения заняли совершенно противоположную позицию по отношению ко всему этому.

С самого начала своей деятельности Бруно Грёнинг стремился к сотрудничеству с медицинскими учреждениями, и хотя в Герфорде он несколько раз пытался вести об этом переговоры, до сотрудничества дело так и не дошло. В начале мая 1949 года его деятельность была запрещена.

Уже упомянутый суперинтендент местной церковной общины Кунст так выразился о сложившейся в это время ситуации в Герфорде:

"Когда в 1949 году господин Грёнинг приехал в Герфорд, весь город и его окрестности был наполнены слухами о его успехах, достигнутых в исцелении людей. Местные газеты публиковали подробные заметки о нем.

Тогда я был суперинтендентом округа Герфорда, и представители прессы свели меня с господином Грёнингом. Он много раз приходил в мой дом, чтобы побеседовать со мной. С каждой неделей ситуация становилась все напряженнее, тысячи людей из Германии и других стран приезжали к нам для того, чтобы найти помощь у Бруно Грёнинга. Когда бургомистр города Герфорда хотел запретить Бруно Грёнингу его деятельность, то появилась опасность, что эта взволнованная многотысячная толпа будет брать ратушу штурмом. Была создана комиссия по проверке его деятельности, в состав которой вошли бургомистр города Герфорда, господин профессор Шорш из Бетеля и компетентные медицинские органы городского правления Детмольда.

Некоторое время я был председателем этой комиссии. Ее целью было проведение переговоров с господином Грёнингом и объективная проверка исцеленных. Переговоры с господином Грёнингом были совершенно безрезультатными, потому что члены комиссии говорили с ним с позиций академической медицины и оперировали только медицинскими категориями. В ходе проверки выяснилось, что господин Грёнинг не обследовал никого из тех, кто к нему приходил. Я не знал ни одного случая, когда бы господин Грёнинг прикоснулся к телу какого-либо пациента. Я не знаю ни одного случая, чтобы он отговаривал больного от визита к врачу. Он не прописывал им никаких лекарств.28

Борьба Бруно Грёнинга за получение разрешения на исцеление людей так и не закончилась до его последнего дня, и это длилось почти 10 лет.

Он, чья деятельность была более похожа на деятельность священника, чем какого-либо врача или целителя, был в поисках любого пути, чтобы иметь возможность помогать больным без вмешательства полиции и суда. Он согласился, чтобы результаты его деятельности были проверены компетентной врачебной комиссией в Гейдельберге, и по окончании эксперимента она отметила хорошие результаты, но разрешения на исцеления он так и не получил. В течение многих лет он пытался создать лечебницы, чтобы проводить там совместно с врачами надлежащую научную проверку результатов с помощью проведения исследований исцелившихся до и после их исцеления. Но эти планы разбились о корыстные интересы людей, желавших заработать на нем, о противостоянии властей. Хотя Бруно Грёнинг был убежден, что его деятельность не имела ничего общего с обычным целительством, он был готов выполнить требования, предъявляемые законо дательством по отношению к целителям, и был готов сдать экзамен как целитель, но в этом ему было отказано.

Чтобы в такой ситуации не впасть в отчаяние, требовалась необычайная сила воли.

К тому же в прессе он не нашел никакой поддержки. Напротив, нашлось бы очень мало журналистов, которые бы на фоне большей частью отрицательных сообщений в авторитетных изданиях и из-за негативного отношения медицинских учреждений и церковников к Бруно, согласились бы после журналистского расследования представить своим читателям объективный портрет Бруно Грёнинга. В большинстве случаев все сводилось к тому, что снова и снова перепечатывали заметки с негативными отзывами, не подвергая их проверке. Тем самым они избегали конфликтов с авторитетными кругами в обществе, но вот что интересно: журналисты, которые составляли себе портрет этого человека после личных встреч и бесед с ним, приходили к совершенно другому видению всех этих процессов. Примером этому является заметка, появившаяся в начале пятидесятых годов в журнале "Открытое слово". (Независимое издание по освещению вопросов современности, издательство ПАД, г. Мюнхен).

Журналист в заметке под заголовком "Грёнинг, какой он есть на самом деле!" представил на суд общественности свои впечатления о нем.

Он ознакомился с усилиями Бруно Грёнинга и с теми трудностями, которые вставали на его пути к свободной деятельности. Журналист высоко оценил, что, несмотря на все трудности, Бруно Грёнинг отклонил многочисленные предложения из-за границы, которые сулили ему очень большую прибыль, и твердо решил остаться в Германии, где люди, пострадавшие от войны, очень сильно нуждались в помощи. Для автора это был человек, которого он ценил за прямолинейность и непреклонность следовать своему духовному заданию, несмотря на то, что "в прессе появлялись отвратительные и заведомо ложные сообщения о нем", и ему "пытались помешать всевозможными запретами и препятствиями со стороны государства". Он описал его как человека "величайшей человеческой доброты и с чувством самопожертвования в деле выполнения своего призвания - помогать людям". По его мнению, Бруно Грёнинг выходил за рамки тех знаний о жизни, которые существовали до сих пор. Его целью было "помогать людям и вести их по пути внутреннего обновления". Автор сделал вывод, что с давних пор происходит так, что новая теория "сначала выставляется на осмеяние, затем с ней борются и, в конце концов, она становится само собой разумеющейся".

В заключение он написал: "Жизненный опыт показывает, что в данном случае оно так и есть, но мы, люди, снова и снова не хотим примириться с новым и не извлекаем из этого никаких выводов."

Несмотря на все трудности, Бруно Грёнинг всегда придерживался своего принципиального убеждения не брать деньги за исцеление. С другой стороны, он отдавал все свое время и все свои силы людям, желающим исцелиться и живущим по всей Германии и в Австрии, и поэтому не мог работать на какой-нибудь обычной работе. И он рассчитывал на гостеприимство и добровольную помощь других людей. По этой причине судебные процессы ввергли его в финансовую нужду.

Его действия, которые он совершал чисто интуитивно, чаще всего были непонятны трезвому интеллекту, действующему по законам логики. Несколько раз он даже очень близко подпускал к себе людей, которые под прикрытием оказания ему помощи прилюдно защищали его, но на самом деле хотели заработать а нем большие деньги. Порой он даже в какой-то мере предоставлял им себя в их распоряжение и некоторое время делал то, что они хотели. Но если они не хотели со временем изменяться в лучшую сторону, и если они добровольно не отказывались от планов извлечь из всего этого выгоду и, наблюдая за поразительными событиями, происходившими вокруг Бруно Грёнинга, внутренне не изменялись, вот тогда он разоблачал их махинации, и после этого начинались длительные судебные процессы. Бывшие "соратники" становились его закоренелыми врагами и потом неоднократно своими якобы "разоблачениями" представляли Бруно перед лицом общественности в дурном свете. Но даже если некоторые из этих "помощников", искавших для себя только выгоду, доставляли ему огромные трудности, то никто никогда не слышал из его уст ни одного дурного слова про них. Напротив, некоторым из тех, кто очень сильно навредил ему, он по их же собственной просьбе давал еще один шанс поработать вместе с ним (см. гл. 5).

Такое поведение, не поддающееся объяснению с точки зрения обычной логики, становится понятным, если уяснить себе, что исцеление на духовном пути - это очень тонкий процесс, который легко можно разрушить при наличии в нем внутренних разногласий. Так, например, если какой-нибудь человек настроен очень негативно, то он может помешать другим при восприятии исцеляющей силы просто из-за наличия у него отрицательной мысли, которую он даже не высказывает, но еще больше мешают при этом негативные реплики, высказанные вслух. Почти всегда к Бруно Грёнингу приходили люди, которых он не знал, и он относился к ним исходя из ощущений, возникающих вследствие его необычайной чувствительности. Самым категоричным образом он отказывал людям, которые хотели заплатить ему за свое исцеление.

Об одном из таких случаев рассказывал Э. А. Шмидт в своей книге.

"Не раз бывало, что какой-нибудь богач подходил к Бруно Грёнингу с мольбой помочь ему и говорил, что готов заплатить ему за это пять тысяч марок или даже еще больше, и в тот же момент Грёнинг как бы закрывался. Это чувствовали и замечали не только стоявшие рядом с ним, но даже и те, кто находился далеко от него. Контакт тут же прерывался, и он говорил: "Я здоровье не продаю", дополняя свои слова отклоняющим жестом руки. Он отворачивался от этого человека, и мы, те, кто помогал ему при этом, выполняли неприятную миссию, выпроваживая таких людей. Однажды я наблюдал такую картину. Грёнинг сел напротив одного из таких людей и сказал примерно следующее: "Я знаю, что Вы - богатый человек, но я также знаю и то, что Вы приобрели свое состояние нечестным путем. Вы исполь<