Женщины тоже практикуют проституторский туризм?

Другой трудностью, с которой сталкиваются те, кто пытается оправдать проституторский туризм с помощью аргументов о секс-работе и о женском агентстве — это очевидная гендерная маркировка проституторского туризма. Чтобы справиться с этой проблемой, некоторые исследовательницы и теоретики проституторского туризма решили делать упор на то, что «женщины тоже этим занимаются», указывая обычно на женщин из западных стран, которые вступают в отношения с «пляжными мальчиками» в карибских странах. По мнению сторонниц нормализации проституторского туризма, этот женский «сексуальный туризм» является доказательством того, что проституция не является гендерно маркированной практикой, и что было бы разумным минимизировать феминистский анализ и сконцентрироваться на классовой и расовой перспективах (Kempadoo, 1998; O’Connell Davidson, 2005; Sanchez Taylor, 2001). Эти авторки иллюстрируют примерами «женского сексуального туризма» свои аргументы о том, что женщины являются точно такими же эксплуататорками, как и мужчины, и что, если бы не ограничения, накладываемые патриархатом на женскую сексуальность, женщины использовали бы для проституции как мужчин, так и женщин, точно так же, как это делают в настоящее время мужчины. Жаклин Санчес Тейлор обвиняет «радикальных феминисток» в том, что мы внушаем публике ложный образ сексуальных туристов, в том, что мы ошибочно описываем сексуальных туристов как мужчин, вместо того, чтобы говорить о людях обоих полов, а также в том, что мы «изображаем сексуальный туризм и проституцию как выражение патриархатной власти и бессилия женщин» (Sanchez Taylor, 2001). Авторка занимает позицию, которая стирает с проституции гендерный маркер. Однако кропотливый анализ отличий «женского сексуального туризма» от мужского выявляет глубинную разницу в доступе к власти, в последствиях, результатах и значениях, которые являются следствием различного положения действующих лиц в классовой гендерной иерархии. Схожими чертами между мужчинами и женщинами в секс-туризме называются экономические и расовые привилегии западных туристов по отношению к тем, кого они используют для секса в посещаемых странах. Женщины-сексуальные туристки, добавляют сторонницы идеи гендерной нейтральности проституторского туризма, используют фантазийные образы «другого» в своих взаимодействиях с черными мужчинами из стран карибского бассейна так же, как это делают мужчины. Женщины ищут «черных мужчин с гармонично сложенными и мускулистыми телами, и мы не должны упускать из виду этот элемент контроля со стороны этих женщин» (O’Connell Davidson & Sanchez Taylor, 1999). Другим сходством между мужчинами и женщинами в секс-туризме считается то, что как женщины, так и некоторые мужчины утверждают, что они нисколько не пользуются услугами проституции, они ищут романтические приключения (Pruitt & La Font, 1995; Dahles & Bras, 1999). Исследования на материале секс-туристов — мужчин показали, что, хотя некоторые едут в такие страны как Таиланд с осознанным намерением получить возможность сексуального использования проституированных женщин и мужчин за деньги, другие наивно полагают, что они нисколько не пользуются проституцией (O’Connell Davidson, 1995). Женщины, с которыми они вступают в контакт, специально обучены не просить денег напрямую, и таким образом эти мужчины строят себе иллюзии относительно природы этих отношений (Seabrook, 2001). Степень наивности этих мужчин удивляет тем более, что им известно, как функционирует проституция. Порно-индустрия и проституция, рассказы их товарищей вполне могут дать им представление о том, что происходит. Напротив, в западной культуре не существует социальной роли женщины, покупающей мужчин для проституции, и нет оснований полагать, что женщинам, едущим в карибские страны, известно, что у них есть возможность проституировать мужчин. Существуют многочисленные различия в поведении мужчин и женщин в контексте секс-туризма. В отношениях западных женщин и карибских мужчин гораздо более выражен сексуально-романтический аспект. Также масштабы женского секс-туризма существенно отличаются от мужского:

«Гетеросексуальный женский туризм в количественных терминах неизмеримо меньше мужского» (O’Connell Davidson, 1998).

Большинство указанных различий происходят из гендерного классового различия мужчин и женщин.

Мужская сексуальность в контексте мужского господства конструируется как утверждение мужественности через практики объективации и агрессии (Jeffreys, 1997). Наиболее отчётливо эта гегемонная сексуальность представлена в секс-индустрии, которая одновременно выражает её и способствует её формированию. Сексуальность женщин, сконструированная из позиции бессилия, имеет совершенно другое выражение. Ни на одном курорте не существует публичных домов для клиенток-женщин, где бы проституировали мужчин и мальчиков.

Это даёт основание предположить, что, в то время как мужской сексуальный туризм является экспансией уже существующих проституторских систем, которая расширяет возможность сексуального использования мужчинами «других» для проституирования, «женский сексуальный туризм» не имеет с проституцией ничего общего, это совершенно разные явления. Отличительной чертой сексуальности в проституции является то, что проституированные женщины, обслуживающие мужчин, не получают сексуального удовлетворения, и то, что мужчина держит ситуацию под своим контролем в течение всего времени. Напротив, женщины — «секс-туристки» быстро оказываются в обслуживающей роли для мужской сексуальности «пляжных мальчиков». Один из таких мальчиков так описывает свой сексуальный энтузиазм в отношении женщин-туристок:

«Местные женщины не умеют трахаться, им не нравится сосать. Приходится упрашивать их, чтобы они согласились, а они всё равно отказываются, а если и соглашаются, то ведут себя так, словно делают тебе одолжение. А вот с белыми наоборот: приходится их упрашивать, чтобы они перестали!» (Phillip, 1999).

В этом случае «сексуальная туристка» обслуживает сексуально местных мужчин, а не наоборот. Кажется, что динамика мужского господства прекрасно сохраняется в подобных отношениях: оральный секс — самая востребованная у проституированных женщин практика со стороны мужчин-проституторов (McLeod, 1982), именно потому, что их жёны, как правило, отказываются выполнять её. Местные мужчины на туристических курортах точно так же держат ситуацию сексуального взаимодействия с женщинами-туристками под своим контролем, как если бы они взаимодействовали с женщиной «вообще», туристкой или местной, безразлично, так как они действуют с позиции сексуальности мужской доминирующей группы. Ещё одним отличием «женского» сексуального туризма от «мужского» является причиняемый вред. Мужской проституторский туризм наносит многосторонний ущерб проституированным женщинам, как в западных странах, так и в странах, где располагаются наиболее знаменитые туристические курорты (Farley & al, 1998). Распространённая среди проституированных женщин практика нанесения себе увечий напрямую связана с пережитым в детстве сексуальным абьюзом, изнасилованиями и проституцией (Jeffreys, 2000). По свидетельству одного из британских сексуальных туристов, с которым беседовала Джулия О’Коннелл Дэвидсон, ему было неприятно наблюдать самоуничижение женщин, которых он проституировал:

«Они режут себя. Напьются и режут себя ножом. Это ужасно. Когда я присматриваю себе девочку, то всегда смотрю на её руки, хочу знать, уродовала ли она себя» (O’Connell Davidson, 1995).

В случае «женского сексуального туризма» не найдено никаких доказательств травматических последствий для мужчин, которые должны были бы появиться, если бы те подвергались регулярным изнасилованиям. Напротив, все исследовательницы указывают на то, что, так как в карибских странах мужчины получают более высокий сексуальный статус в зависимости от количества женщин, с которыми они вступают в сексуальные связи, и так как белые женщины дают «больше очков», то «пляжные мальчики» оказываются социальными бенефициарами сексуальных контактов с белыми туристками (Kempadoo, 1999). В любом случае, в случае «женского сексуального туризма» то, что происходит — это традиционный половой акт, в котором мужчина осуществляет пенетрацию, и в котором мужчине нет необходимости прибегать к психической диссоциации, чтобы перенести ситуацию, когда его тело используется как неодушевлённый предмет. Описания насилия и риска, которому подвергаются проституируемые туристами женщины на Ямайке (Campbell & al., 1999) сильно контрастируют с описаниями опыта «пляжных мальчиков», но практически ничем не отличаются от опыта проституированных женщин в западных странах (Hoigard & Finstad, 1992). Ямайские женщины свидетельствуют о том, что их наиболее удачный опыт — это избежать пенетрации, например, когда клиенты требуют мочиться на них или ходить по ним в обуви на каблуках. Среди наихудшего опыта были такие описания, как «нападение на женщину с мачете в руках из-за того, что клиент был недоволен качеством обслуживания, или назначить встречу с клиентом, который затем является в гостиничный номер с ещё шестью мужчинами» (Campbell & al., 1999). Женщины свидетельствовали о том, что они не могли определить, опасен ли тот или иной клиент или нет, что они всегда испытывали страх, так как не знали, что может случиться. Также женщины рассказывали, что они принуждают себя пить текилу и принимать наркотики, чтобы не видеть мужчин, с которыми вынуждены иметь секс:

«Мне нравится моя работа, но я терпеть её не могу из-за секса. Разговариваю с мужчиной, он мне противен, но он мне платит. Я должна иметь с ним секс. Мне очень больно. И в сердце тоже чувствую отвращение... он очень страшный, очень белый и настолько желеобразный, что хочется вскочить и убежать» (там же).

В случае «пляжных мальчиков» мужское господство позволяет им применять насилие к белым туристкам, особенно в тех многочисленных случаях, когда отношения продолжаются после завершения отпуска. Единственной причиной, по которой женщин включают в число сексуальных туристов — это их более привилегированное экономическое положение по сравнению с местными мужчинами. Однако эта экономическая власть, похоже, — это всё, что есть у этих женщин, и она далеко не всегда превосходит ту власть, которую «пляжные мальчики» имеют над ними в силу своего высшего положения в гендерной иерархии. Санчес Тэйлор свидетельствует в своём исследовании о том, что многие женщины эмигрировали, чтобы выйти замуж или постоянно сожительствовать со своими возлюбленными, с которыми познакомились во время отпуска, оказались затем в насильственных отношениях с этими мужчинами, и не получили никакого ответа из полиции, когда обратились за помощью (Sánchez Taylor, 2001). Таким образом, как замечает Санчес Тэйлор «привилегия белых» может не сработать в постоянных или полу-постоянных отношениях с чёрными мужчинами. Экономические или расовые преимущества женщин могут как-то ограничивать гендерные привилегии мужчин только временно и только в определённых странах. Исходя из контекста, значений и результатов, различия между поведением мужчин и женщин сексуальных туристов чрезвычайно велики и связаны с тем, что мужчины и женщины занимают разные места в гендерной иерархии в системе мужского господства. Почему же тогда некоторые авторы включают женщин в число сексуальных туристов? Решение о таком включении или невключении принимаются в зависимости от теоретической позиции, которую занимает тот или иной автор в отношении проституции. Кемпаду включает женщин в число туристов-проституторов для доказательства неверности феминистской точки зрения на проституцию в обществах мужского господства. Она считает, что присутствие в карибских странах сексуальных туристов обоих полов «подчеркивает, что феминистская позиция по вопросам проституции и секс-работы, концентрирующаяся исключительно на мужском господстве, не совсем адекватна». По её мнению, женский сексуальный туризм позволяет трансцендировать «эссенциалистские понятия «проститутки» и «клиента», чтобы напомнить нам о том, «что эти категории не являются неподвижными, универсальными или внеисторическими, а напротив, определённым образом трансформируются». Таким образом, считает данная авторка, проституция необязательно связана с мужским господством, и возможно, что в будущем это будет просто ситуация, когда мужчины и женщины используют других мужчин и женщин. О’Коннел Дэвидсон использует феномен женского сексуального туризма для того, чтобы доказать, что патриархатное общество не является главной причиной проституции. Она утверждает, что феминистские аргументы, согласно которым проституция воспроизводит «патриархатное право доступа к женскому телу» и является «видом сексуального угнетения» отвлекают внимание от «социальных и экономических противоречий».

Заключение

В то время, как теоретики исследований сферы отдыха, без особых сомнений легитимируют проституцию как работу для женщин и как способ времяпровождения для мужчин, теоретики феминизма видят в проституции слишком большое сходство с практиками колониализма и расизма, слишком много от практик воспроизводства корпоративного капитализма. Нет сомнения в том, что проституторский туризм представляет собой результат расизма и колониализма, и должен быть проанализирован исходя из той роли, которую он играет в глобальной политической экономии и в глобальных потоках неравного распределения, но главным образом проституторский туризм представляет собой коммерциализацию угнетения женщин. Когда турист-проститутор едет путешествовать, он пытает купить подчинение. Эти мужчины совершенно откровенно выражают своё желание покупать подчинение женщин, чтобы компенсировать себе раздражающее их улучшение положения женщин в более богатых странах мира. Однако, проституторский туризм — это прежде всего вполне определённое поведение мужчин, которое укрепляет внутригрупповые связи между ними в целях поддержания мужского господства, особенно в деловой сфере. Большинство жертв проституторского туризма — это, вне всякого сомнения, женщины. По мере того, как проституторский туризм будет распространяться всё больше, всё больше жизней женщин и девочек будут разрушены из-за физического и психологического вреда, которому они подвергаются, пытаясь выжить в этой жестокой и бесчеловечной индустрии в то короткое время, когда они способны привлечь мужчин-клиентов. Траффикинг женщин также представляет собой очевидный вред проституторского туризма, так как (мы разберём это в следующей главе) траффикинг является наиболее распространенным способом поставки женщин в проституторский туризм и другие сферы секс-индустрии.

ГЛАВА 7.