Нормализация проституции как способа времяпровождения

В контексте исследований на тему отдыха проституторский туризм рассматривается как способ проведения свободного времени для проституторов и как обычная работа для проституированных женщин, хотя он и поражен такими проблемами как детская проституция и насилие, которые можно решить легализацией. В целом не признаётся, что проституторский туризм является гендерно маркированным. Так, Мартин Опперман в своём сборнике исследований, которые включают в себя и «сексуальный» туризм, отзывается о бизнесменах, участвующих в проституторском туризме:

«С увеличением числа бизнес-леди можно встретить случаи инверсии традиционных ролей» (Opperman, 1998).

Однако, он кое-что забывает в своём анализе: невозможно встретить мужчин, ни мальчиков, которые танцуют для того, чтобы «женщины» могли выбирать их для секса. Другие авторы сборника также придерживаются идеи проституции как сексуального труда. Джоан Филлип и Грэм Данн утверждают, что проституированные женщины, прислуживающие туристов в барах Бангкока, должны считаться индивидуальными предпринимательницами, так как их деятельность, наряду с коммерческой, включает в себя определённые риски. Этим снимается гендерный маркер и игнорируется причиняемый проституированным женщинам ущерб: «проституция является простым предпринимательством» (Phillip & Dann, 1998). С их точки зрения риски проституции включают в себя возможность того, что клиент не заплатит, и что владельцу бара, где осуществляется проституция, женщине всё-таки придётся платить по установленному тарифу, возможность насилия со смертельным исходом, риски, связанные со здоровьем, такие, как возможность заразиться СПИДом, а также клиенты-мужчины, снимающие презерватив, как только выключается свет. Однако, за эти «риски» ответственной считается женщина:

«Принимать риски подразумевает брать на себя ответственность за то, что ты делаешь» (там же).

Утверждается, что женщины, как и остальные предприниматели, должны принимать решения и в данном случае наиболее важным решением является то, какого клиента принимать; то есть, уметь правильно решить, кто является потенциальным убийцей, а кто — нет:

«Принятие решений является частью индивидуального мастерства» и «способность сократить влияние элемента везения считается предпринимательским умением» (там же).

Некоторые исследователи индустрии отдыха считают раздевание способом времяпровождения и «туристической» деятельностью. Мужчины-исследователи, похоже, испытывают трудности с пониманием того, какова реальность женщин-стриптизёрш, и проецируют на неё свои собственные вуайеристские представления. Так Донлон определяет посетителей стриптиз-клубов как участников «туристической» деятельности (Donlon, 1998) и описывает женщин, которые, танцуя, выискивают мужчин, достаточно заинтересованных в них, чтобы оставить хорошие чаевые, следующим образом:

«Их (женщин — прим. переводчицы) поведение можно сравнить с поведением умелого хищника, высматривающего добычу» (там же).

И дополняет описание тем, что в его понимании является незавидной судьбой несчастного, осажденного со всех сторон мужчины-потребителя:

«Хотя клиенты поедают глазами танцовщиц, те в свою очередь не обращают никакого внимания на эти взгляды, так как обладают полной властью в клубе. Напротив, клиентов заставляют взаимодействовать на базе насквозь коммерческих отношений quid pro quo» (там же).

Донлон специализируется на исследованиях «спорных» способов времяпровождения, таких как петушиные бои, клубы стриптиза и т.д. Райан и Холл, другие исследователи сферы отдыха, также выступают с позиций игнорирования гендерного аспекта (2001): они саркастически отрицают положения феминистской критики сексуального туризма и проституции: «нападки феминисток на дебаты вокруг сексуального туризма ведутся с помощью риторики о том, что клиент — самец, а проститутка — самка... Также они представляют дело так, что проститутка является жертвой» (Ryan & Hall, 2001). В книге Сингха и Харта, считающих, что проституторский туризм должен получить статус «культурной деятельности», предлагает иную позитивную перспективу в отношении исследований сферы отдыха: «провозглашение сексуальной работы в качестве культурной деятельности приведет к выработке эффективной политики для придания этой деятельности статуса» (Singh & Hart, 2007). Они добавляют, что такие организации как Всемирная Торговая Организация и Всемирная Туристическая Организация «проводят совместную с развивающимися странами работу по продвижению определённых культурных политик, часто связанных с такой культурной деятельностью, как туризм» (там же). Это позволит развивающимся странам увеличить своё присутствие на рынке сексуального туризма. Авторы объясняют, что в 2004 году развивающиеся страны получили лишь 20% от 763 миллионов туристов и прибыли в 623 миллиарда долларов. По их мнению, ситуация может быть улучшена, если проституция в этих странах получит статус культурной деятельности. Хотя культурная деятельность, признаваемая в качестве таковой, в целом относится к искусству и художественным представлениям, авторы считают, что проституция должна быть отнесена к этому виду деятельности, так как иностранные туристы, посещающие Таиланд в поисках сексуального доступа к местным женщинам, делают это для того, чтобы получить культурный опыт. Ведь если бы их заботой были бы только деньги, потраченные на проституцию, они бы довольствовались проститутками в своей стране. Одним из видов такого «культурного опыта», который получают туристы-проституторы, авторы считают то, что «тайские женщины считаются более нежными и заботливыми и предлагают своим клиентам не только секс, но и дружественное отношение» (там же). В то время как такое поведение является следствием отчаянной нужды в деньгах, так как такая нужда ведёт к большей покорности, авторы предпочитают этого не замечать. Сингх и Харт считают, что аболиционизм в отношении «сексуальной работы» — это слишком лёгкое решение. Хотя существуют сопутствующие этой «работе» проблемы (траффикинг, дегуманизация женщин и расизм), каждая из этих проблем должна быть решена индивидуально, сохраняя при этом проституцию как таковую, «так как дело в том, чтобы искоренить практики насилия, а не индустрию проституции» (там же). К несчастью, данная точка зрения преобладает и в феминистских исследованиях последнего десятилетия (Kempadoo, 1999, 2004; Kempadoo & Doezema, 1998).