Столицы» - девушки-регулировщицы

Как Лондон нельзя представить себе без красных телефон- В будок и такси в стиле ретро, так нельзя Пхеньян вообразить В молодых и очаровательных, но зачастую крайне строгих девушек-регулировщиц. Они, пожалуй, являются одной из самых главных визитных карточек северокорейской столицы и за- Вминаются практически всем побывавшим в городе иностранцам. Понятно, что эти красавицы рождают большое количество слухов, которые, как это часто бывает, крайне трудно подтвердить или опровергнуть.

Женщины-регулировщицы встречаются и в других городах ми­га, например в Риме, Даляне, Нью-Дели, но, пожалуй, именно северокорейские красавицы самые эффектные и запоминающиеся.  Это северокорейское «ноу-хау» можно увидеть только в Пхеньяне. В других городах КНДР и на соединяющих населенные пункты шоссе дежурят только мужчины. Регулировщицы являются сотрудницами Министерства общественной безопасности, аналога нашей полиции. Они трудятся в службе безопасности транспортного движения, то есть, если сравнивать с нашими, российскими реалиями, являются сотрудницами ГИБДД (или ГМ кому как удобнее). Вместо привычных нам значков, красавицы на левой руке носят красные повязки, на которых написано: «Сотрудник безопасности движения».

Одеты регулировщицы в характерную форму, по которой их легко отличить от прочих представителей правопорядка. Конеч­но, комплект одежды зависит от времени года, однако цветовая гамма - белое и синее - сохраняется в любом случае. Летом - белый пиджак и синяя юбка с черными туфлями и белыми

носками. На голове — фуражка с белым или синим верхом. Некоторые при ярком солнце надевают крупные полупрозрачные солнцезащитные очки. Как станет попрохладнее, надевают пид­жак или бушлат, которые будут уже синими, вместо туфель - са­поги. Когда становится совсем холодно, вводится зимняя фор­ма одежды - сапоги, синие брюки и бушлат с большим отложным меховым воротником, на голове — меховая шапка. Талия всегда перехвачена широким ремнем. Два обязательных атрибута - красный жезл в правой руке и свисток, зачастую за­ложенный за пряжку ремня. При их помощи регулировщицы управляют дорожным движением, а при необходимости при­влекают к себе внимание.

Все регулировщицы молодые, миловидные. Смотреть на них - одно удовольствие. Однако, пожалуй, больше всего запо­минаются их движения — четкие, резкие, отточенные. Когда красавицы одним отточенным движением поворачиваются в сторону и взмахивают флажком, туг же вспоминаешь военных на параде. Если движение напряженное, то регулировщице прихо­дится крутиться как заведенной. По личным наблюдениям: са­мый беспокойный — это пост у 1-го пхеньянского универмага, там регулировщицы крутятся так, что невольно позавидуешь их выдержке и физической форме. И ни разу я не видел, чтобы они сбивались или запинались. Иногда даже кажется, что это нелю­ди перед тобой, а самые настоящие роботы. Впрочем, далеко не везде приходится так вертеться. На большинстве постов ситуа­ция все же поспокойнее, однако и там надо не зевать.

Стоят регулировщицы в разных местах. Иногда могут встать прямо в центре перекрестка, войдя в специально начерченный для них белый круг. Иногда - как правило, в летнюю жару - они поднимаются на специальные помосты, где прячутся под сопнце защитными зонтиками. Работу начинают примерно с шести утра и дежурят до позднего вечера, уходя с постов лишь с наступлением темноты. Когда на улице темнеет, то в жезлах Включается подсветка, а на форме начинают светиться вшитые светодиоды. Так что красавиц хорошо видно и в сумерках.

 Эти очаровательные барышни в кокетливой униформе, судя по многочисленным отзывам, оставляют неизгладимый след в душе большинства иностранных туристов, особенно мужчин. Один знакомый японский журналист поэтически назвал девушек прекрасными цветами Пхеньяна. Слухов вокруг красавиц  немерено. Поговаривают, например, что все регулиров­щицы должны быть модельной внешности. Это, мол, главное требование при приеме на работу. Курирует их лично вождь, [дизайн формы утверждает сам лидер государства. Честно гово­ря, я не думаю, что вождь действительно уделяет так много вни­мания регулировщицам. Конечно, он наверняка посещает их во время инспекционных поездок, но с тем же успехом он может [отправиться на завод, фабрику, в колхоз или воинскую часть.

Все-таки у него есть дела поважнее, чем следить за работой регулировщиц, пусть и хорошеньких.

Теперь хотелось бы сказать пару слов о внешности девушек. Они действительно все очень симпатичные, но в возрасте двад­цати - двадцати семи лет все женщины, как правило, привлека­тельны. Тем более девушки понимают, что все время находятся на виду, а потому тщательно следят за собой. Определенного | шарма им, понятно, добавляет униформа. В общем, рассказы окрасавицах регулировщицах можно сравнить с рассказами о I красавицах стюардессах. Вот мои личные впечатления: регулировщицы действительно привлекательны, однако я вовсе не считаю, что на пхеньянских перекрестках стоят прямо-таки не­земные красавицы. Интересно, что для многих туристов регулировщицы становятся тем краше, чем дальше они уезжают от КНДР. Все начинается с «да ничего, симпатичные такие», затем идет «очень красивые» и по прошествии месяцев заканчивается все «ну вообще ВАХ!». Воображение часто дорисовывает то, что не увидели глаза. Существует даже англоязычный сайт, где фа­наты «цветов Пхеньяна» обсуждают самые последние новости из жизни девушек, делятся фотографиями и видео.

На самом деле вы не найдете никаких официальных указа­ний на то, что на работу регулировщицей нужно принимать ис­ключительно красивых девушек. Когда я спросил об этом одно­го своего знакомого северокорейца, то он всерьез задумался, а потом спросил в ответ: «А они, на твой взгляд, все такие уж красивые? По мне, так есть разные, и красивые и не очень». Думаю, при отборе чиновники все же руководствуются не столь­ко внешними данными кандидатки, сколько ее знаниями пра­вил дорожного движения. Однако следует признать, что все ре­гулировщицы молоды. Верхняя планка, думаю, составляет । где-то лет двадцать семь - тридцать. Кстати, говорят, что регулировщицы считаются завидными невестами, что попасть на эту работу так же непросто, как поступить в самый престижный вуз страны — Университет имени Ким Ир Сена.

Ведут себя регулировщицы всегда серьезно, даже строго - они на работе, отвлекаться некогда, а потому на всяких фотографов смотрят как на помеху в их ответственном деле. В прин­ципе их тоже понятно: начала улыбаться, позировать... а тут ДТП произошло, с кого спросят? В том числе и с регулировщицы, в Обязанности которой входит обеспечение безопасности движе­ния на том или ином участке. С другой стороны, они на своем участке чувствуют себя полными хозяевами положения: регу­лярно гоняют пытающихся перейти в неположенном месте пешеходов, разруливают потоки машин и так далее.

Как видите, девушки очень серьезно относятся к своей ра­боте. Вот, например, регулировщица Ли Ген Сим в 2013 году получила звание Героя КНДР. Точные причины присвоения выс­шей государственной награды Ли никогда не оглашались, но о самом факте писали все СМИ Северной Кореи. По слухам, де­вушка, рискуя собственной жизнью, предотвратила серьезную аварию, в которой могли пострадать представители высшего руководства КНДР, возможно, что и сам Ким Чен Ын. Так что не зря они такие строгие стоят.

В последние годы в работе регулировщиц произошли неко­торые изменения. Раньше, когда в Пхеньяне не было (или было очень мало) светофоров, то без этих «цветов» северокорейской столицы было не обойтись. Хотя движение и было слабым, но оно все-таки существовало, а значит, на улицах должен был ца­рить порядок. Затем повсеместно стали устанавливать свето­форы, и в 2010 году появились сообщения о том, что регули­ровщицы постепенно уходят в историю. Они стали исчезать с перекрестков, что ввергло зарубежных поклонников этой «ви­зитной карточки» Пхеньяна в глубокую грусть. Однако затем красавицы снова вернулись на работу, стоят они теперь не на всех улицах, а лишь на основных магистралях и перекрестках. Судя по последним наблюдениям (октябрь 2015 года), регули­ровщицы дублируют или подстраховывают светофоры. Как правило, все движение идет по сигналу светофоров, а регули­ровщицы стоят в стороне, следя за движением и при необходи­мости помогая его отрегулировать. Полностью они берут управление на себя только в том случае, если светофоры не справляются с поставленной перед ними задачей или возни­кают какие-либо нестандартные ситуации. В Пхеньяне, несмо­тря на все иронические замечания зарубежных остряков, дей­ствительно стало больше машин, а временами на дорогах даже возникают пробки.

Еще одно новшество: девушки теперь могут работать в паре с мужчинами. С одной стороны улицы стоит красавица регули­ровщица, а с другой - сотрудник ГИБДД Северной Кореи. Если девушка видит нарушение, то она свистит в свисток, а мужчина уже берет на себя задушевные беседы с беспечным водителем. Судя по всему, регулировщицы прекрасно разбираются в номе­рах машин. Время от времени они лихо вытягиваются в струнку и отдают честь проезжающим мимо автомобилям. Надо пола­гать, что это машины членов правительства, высокопоставлен­ных военных либо руководителей партии.

В целом девушки-регулировщицы действительно яркая до­стопримечательность северокорейской столицы. Трудно пред­ставить себе Пхеньян без его «прекрасных цветов», к тому же среди иностранных туристов эти строгие, но очаровательные создания пользуются большой популярностью. Думается, что корейцам давно пора задуматься о туристических программах, которые включали бы, например, «день совместной работы с регулировщицей» и фотографию на память. От желающих инту­ристов, надо думать, отбою бы не было.

I

ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В ПХЕНЬЯН

 Столица во многих странах - это центр «мира», центр полити­ческой власти, финансов, экономики, культурной жизни. Здесь самые красивые и самые дорогие дома, здесь зарождается мода, которая распространяется по всей стране, здесь живут самые главные начальники, самые богатые бизнесмены и т. д. Понятно, есть и исключения - например США, где главный город скорее не столичный Вашингтон, а огромный Нью-Йорк; Турция, где «пра­вит бал» Стамбул, а не Анкара; Австралия, где столичная Канбер­ра, больше похожая на уездный город, не выдерживает сравнения с двумя главными мегаполисами Зеленого континента - Сиднеем и Мельбурном. Но чаще всего столица - это центр государства.

Такое утверждение в полной мере справедливо для Пхеньяна. Примечательно, что в этом плане Север и Юг Кореи едины. Юж­ный Сеул также является главным центром страны, в котором (ес­ли учитывать пригороды) живет не менее трети всего населения,

Пхеньян - это самый крупный город Северной Кореи, един­ственный «миллионник» Страны чучхе. По данным на 2016 год, на­селение Пхеньяна составляет два миллиона восемьсот шестьдесят тысяч человек. Однако цифра эта так велика потому, что формаль­но территория Пхеньяна включает обширные сельские районы. На самом же деле реальных горожан немногим более двух миллио­нов. Но в любом случае это самый большой город КНДР.

В Пхеньяне сосредоточены все мыслимые и немыслимые органы власти, включая главную ставку вождя, командование вооруженными силами, правительство, ЦК партии, штаб-кварти­ры СМИ и проч. Правда, выяснить, где именно находится офи­циальная резиденция Ким Чен Ына, мне, например, так и не удалось... В Пхеньяне расположен и Кымсусанский мемориаль­ный Дворец солнца, где покоятся забальзамированные тела двух первых вождей, Ким Ир Сена и Ким Чен Ира.

Пхеньян еще и главный транспортный узел страны, что, впрочем, характерно для многих мировых столиц. Сюда сходят­ся основные железнодорожные и автомобильные трассы. Толь­ко в Пхеньяне есть метро. Здесь же расположен и до сих пор пока единственный на всю Северную Корею международный аэропорт Сунан. Кстати, гражданам ряда стран (американцам, японцам и т. д.) въезд в КНДР разрешен только через Пхеньян, то есть исключительно по воздуху. В Северную Корею можно попасть и на поезде, проехав через Россию и Китай, однако та­кое путешествие могут позволить себе не все.

В Пхеньяне находятся все ведущие вузы страны, самые круп­ные и современные магазины... В общем, все самое-самое. По­нятно, что и карьеру строят в первую очередь в столице, а не где-либо еще.

Руководство страны с самого начала выделяло Пхеньян. Го­род всегда имел приоритетное снабжение как продуктами пита­ния, так и товарами первой необходимости. Пхеньян даже в ли­хие годы «трудного похода» (1995-1998) не голодал. Да, пояса пришлось затянуть, но реального голода в отличие от ряда про­винций здесь не было никогда.

Для того чтобы попасть в столицу, северокорейцу нужен специальный пропуск, который получить непросто. На въезде в Пхеньян выставлены блокпосты, на которых временами вы­страиваются длинные очереди из автомобилей — это идет проверка документов. Похожие очереди можно увидеть и на вокзале, где у всех гостей столицы тоже проверяют пропуска. Право проживания в Пхеньяне всегда считалось привилегией, и селиться здесь могли лишь вызывающие доверие люди. И, как с любой привилегией, право жить в Пхеньяне можно заработать, можно его и лишиться. Если вы совершите серьезный, с точки зрения властей, проступок, вас могут отправить «поднимать народное хозяйство» в отдаленные районы страны.

Многие иностранцы, побывавшие в КНДР, судят о стране по столице. И это неизбежно, так как значительная часть достопри­мечательностей, которые показывают иностранцам, находитсяименно в столице. Но судить по Пхеньяну о КНДР - это, пожалуй, еще большая ошибка, чем судить о России, побывав только в Мо­скве. На мой субъективный взгляд, если вводить своеобразную шкалу сравнений, то отличия Пхеньяна от остальных, даже круп­ных городов Северной Кореи колеблются в диапазоне от «очень сильных» до «разительных», а временами и «фантастических».

За последние несколько лет облик столицы Страны чучхе силь­но изменился. Появились новые улицы, кварталы, центры отдыха и развлечений и проч., которые, без сомнения, могут украсить любой другой мегаполис. Это и улица Чханчун, которую за краси­вую ночную подсветку называют «Пхеньян-сити», и современная улица ученых Мирз, и комплекс Дворца науки, выстроенный в форме атома с вращающимися вокруг электронами, и Водный комплекс Мунсу, и многие-многие другие. Это и районы с небо­скребами, красивыми магазинами, сверкающими витринами... Но все это в Пхеньяне. Провинциальные города выглядят в разы беднее, хотя, быть может, строительный бум со временем пере­кинется и в глубинку. Пока же Пхеньян - это особенный, ради­кально отличающийся от остальной Северной Кореи город.

Некоторые деревни в КНДР выглядят так, будто на дворе не на­чало нового тысячелетия, а пятидесятые - шестидесятые годы века двадцатого. «Современные» кварталы провинциальных городов неплохо смотрятся на расстоянии, однако при ближайшем рассмо­трении тут же становится понятно, насколько они обветшали. Впро­чем, следует признать, что корейцы весьма аккуратная нация. Да­же если где и живут бедно, но все равно вокруг будет чисто.

Если Пхеньян - это государство в государстве, то внутри сто­лицы есть свой особый город. Это квартал, в котором живет по­литическая и военная элита. Там выстроены красивые, доброт­ные дома, находятся некоторые спецмагазины. Элитный «город» обнесен по периметру стеной, а на всех входах в него стоит охра­на, которая проверяет документы у тех, кто хочет попасть внутрь.

В общем, для северокорейцев все дороги ведут в Пхеньян, причем как в прямом, так и в переносном смысле слова. Можно сделать лишь одну оговорку. Единственный регион, который может хоть в чем-то бросить вызов столице, это самая первая и сейчас фактически единственная свободная экономическая зо­на КНДР - расположенный недалеко от границы с Россией и Китаем Расон, на самом северо-востоке страны, на побережье. Хотя, конечно, этот регион так и не стал вторым Гонконгом, на что очень надеялось руководство КНДР, заявляя об открытии первой в истории свободной зоны в 1991 году, но кое-какие инвестиции (в первую очередь китайские) привлечь все же уда­лось. Внешне Расон, конечно, не может сравниться с Пхенья­ном: там нет небоскребов и центров отдыха и развлечений ми­рового уровня. Но, как утверждают и сами северокорейцы. и часто бывающие в КНДР иностранцы, Расон по доходу на душу к населения, скорее всего, превосходит Пхеньян. Все дело в при­влечении иностранных инвестиций и десятках зарубежных ком­паний, разместивших в Расоне свои производства. Интересно, Кто и в Южной Корее лидер по ВВП на душу населения вовсе не Сеул. Пальму первенства держит промышленный центр Ульсан, где доход в два раза превосходит средний по стране.

 Жители Расона более открыты новым веяниями и переменам, чем остальные северокорейцы, они прекрасно разбираются в условиях рыночной экономики, хотят зарабатывать по-новому. Но в Расон попасть не менее сложно, чем в Пхеньян. Для того чтобы проникнуть в эту огороженную, тщательно охраняемую зо­ну, тоже нужен специальный пропуск. В этом смысле показатель­на статистика опросов, которые проводят южнокорейские иссле- довели среди перебежчиков из КНДР. Более половины из них заяв и, что если бы они по той или иной причине вернулись в Севе чую Корею, то хотели бы поселиться либо в Расоне, либо в» не. Действительно, в представлении многих северян Расон это сказочный город, что-то типа северокорейского Лас- Веге ведь там, как говорят, деньги текут рекой. Но столицу Расс опережает только в бизнесе, во всем же остальном безусловный лидер - это Пхеньян, главный город страны, ее центр, Сердце Страны чучхе с точки зрения политики, финансов, эконо­мики. образования, культуры и еще много чего другого.

ВСЕ РАБОТЫ ХОРОШИ...

«Все работы хороши - выбирай на вкус» - так говорится в известном многим с детства стихотворении. Как и в любой другой стране мира, в Северной Корее некоторые профессии считаются престижными, а другие, напротив, не очень почетными. В принципе, люди везде одинаковы, а потому список приорите­тов определяется возможностью удовлетворять разного рода потребности - в славе, уважении, власти, материальном достатке, комфорте и проч.

В Мне доводилось слышать, что у определенного круга молодых людей пользуется популярностью профессия актера или певца. Ну это понятно, большое количество поклонников, известность, возможность реализовать себя на поприще искусства - в кино или музыке - привлекают многих. Пожалуй, в любой стране хватает желающих стать «как тот артист», чтобы все узнавали и восхищались.

В достаточно долгое время в списке популярных профессий лидировали партийные и прочие административно-командные должности. Это и власть, и, что еще немаловажно для КНДР,возможность получать сытный и разнообразный паек из спецраспределителя. Эти профессии не утратили популярности и по сей день, однако с недавних пор государственных чиновни­ков стали теснить представители частного бизнеса. Как уже говорилось, в последние годы в КНДР стали активно вводить элементы рыночной экономики. Так что теперь профессия коммивояжера позволяет неплохо заработать. А раз деньги есть, то жить можно вольготно. В общем, бизнес. Хотя здесь есть масса нюансов. Например, нужно уметь поддерживать особые отношения с властями, знать, как можно заручиться их благосклонностью, иметь чувство меры и т. д. и т. п. В какой-то мере сюда же можно отнести работающих за рубежом граждан КНДР. Эти люди зарабатывают по северокорейским меркам очень неплохо и работают своего рода вахтовым методом, го­дами живя вдали от семьи.

Появившийся в последние годы интерес к иностранным язы­кам связан в первую очередь с экономическими изменениями. Знание иностранных языков дает возможность свободно раз­говаривать с иностранцами, работать переводчиками, а потому неплохо зарабатывать. В общем корейский рынок труда сейчас похож на рынок труда СССР и России с конца 80-х по середину 90-х годов XX века. Тогда в нашей стране экономические фа­культеты и факультеты иностранных языков пользовались боль­шой популярностью.

Родину защищать почетно в любом государстве, а в КНДР это дает еще и привилегии, например выделенные места в об­щественном транспорте, дополнительные, улучшенные пайкии т. п. Но и лямку приходится тянуть. Роль военных резко воз­росла при Ким Чен Ире, когда «сонгун», то есть опора на ар­мию, стала главной идеологией внутриполитического развития. При Ким Чен Ыне военных стали постепенно отодвигать в сторону, но и по сей день в Северной Корее защитников родины считают настоящими героями.

При Ким Чен Ыне особым почетом стали пользоваться ученые и инженеры. Так, после разного рода ракетных или ядерных испытаний лидер неизменно встречается с учеными, инженерами и техниками, эти испытания готовившими. Теперь и они наряду с военными получают особые пайки, имеют преференции при распределении квартир и прочих благ. Только посмотрите на шикарнуюсовременную улицу ученых Мирз, на пхеньянские кварталы, построенные для преподавателей вузов, и т. п. - и вы туг же поймёте, кто сейчас является в государстве элитой. А потому в КНДР именно ученые считаются одними из самых завидных женихов.

■ Хотя формально этого признавать не торопятся, в КНДР несколько лет назад, по крайней мере на ряде предприятий, ввели элементы хозрасчета. Руководители предприятий получили возможность самостоятельно стимулировать работников. А потому квалифицированные инженеры и техники теперь в цене. Так как период застоя 1990-х «выбил» многих специалистов из обоймы, то тем, кто сейчас может доказать свою высокую квалификацию, платят по меркам КНДР очень даже хорошо. Так что инженерные специальности с каждым годом становятся все популярнее и популярнее.

Преподаватель, профессор... У жителей пропитанной конфуцианским духом Кореи уважение к учителю в крови. Что на Юге, что на Севере. Правда, преподавателей иногда подводит зар­плата. Получается, почет и уважение есть, а с деньгами не очень. Потому и отношение к таким специальностям двойственное. С другой стороны, в последнее время в КНДР стало стремитель­но распространяться репетиторство, с помощью которого школь­ники могут подготовиться к поступлению в престижные вузы,а потому и преподаватели, особенно высокопрофессиональные, теперь имеют возможность неплохо заработать, ведь расценки на дополнительные занятия в Северной Корее весьма высоки.

СТАНДАРТЫ КОРЕЙСКОЙ КРАСОТЫ

Хорошо известно, что в разных культурах существуют различ­ные, порой совершенно противоположные стандарты красоты. Один и тот же человек в одном месте может быть «ошеломляю­щим красавцем», а в другом в лучшем случае «так себе». В этом плане интересно выяснить, какие стандартны красоты существу­ют в Стране чучхе. Понятно, что дело это субъективное, на вкус и цвет, как говорится, товарища нет, но все же существуют опре­деленные закономерности. В этом разделе, как мне кажется, будет интересно сравнить северокорейцев с южанами. Какие-то представления о прекрасном у соседей будут совпадать, а какие- то — нет. И еще очень вас прошу, дорогие читатели, делайте скидку на то, что перед вами личные впечатления автора, так что на истину в последней инстанции все же не рассчитывайте.

Интересно, что на вопрос в лоб «Какие женщины считаются у вас красивыми?» северокорейские мужчины, скорее всего, начнут с уклончиво-идеализированных ответов: «Главное, чтобы душа была прекрасной» или «Главное не внешность, а характер и внутренний мир женщины». Тогда приходится загонять жертву в угол: «Допустим, ты едешь в метро, напротив тебя сидят три девушки, возможности поговорить с ними и выяснить всю глу­бину их внутреннего мира нет, а потому оценивать надо только по внешнему виду». При этом сами кореянки, отвечая на такой же вопрос, как правило, не пускаются в абстрактные рассужде­ния про характер, а сразу дают четкий ответ, расписывая внешность идеального мужчины. Возможно, женщины сразу берут быка за рога, потому что постоянно борясь за мужское внимание, прекрасно понимают – встречают всегда по одёжке.

В целом, насколько можно судить, в Северной Корее красивыми считаются высокие и стройные женщины. Но при этом они не должны быть слишком высокими, быть выше мужчины. А вот с фигурой всё не так просто. Полные дамы привлекательными не считаются, а вот фигуристость считается красивой. Вообще, о женской красоте можно судить по актрисам, певицам и телеведущим, впрочем как и во всех остальных странах мира. Этих женщин нельзя назвать полными, однако фигуры у них ярко выраженные женственные. Западные модельные стандарты – очень высокие и худые женщины – однозначно не ценятся. Немножко быть в теле для женщины Северной Кореи хорошо. Кстати, показательна в этом плане супруга лидера КНДР Ли Соль Чжу (в прошлом, кстати, солистка одного из известных женских музыкальных ансамблей). Она миловидна, её нельзя назвать худой, однако и полной она не является. Как раз, что называется, немного в теле. Ли, кстати, считается законодательницей мод. Многие подражают её манере одеваться, копируют стрижку и в целом внешний вид.

Кстати, привлекательными в КНДР считаются те представители сильного пола, которые сумели отрастить небольшие животики. Опять же никто не говорит про огромный пивной живот, но небольшой животик – это показатель достатка, благополучия. Давайте вспомним вождей КНДР, среди них не было худощавых мужчин. Судить о моде на мужскую красоту можно по пропагандистским плакатам и портретам вождей. Везде изображены мужчины в теле, с круглыми лицами. Нынешний лидер КНДР считается на Западе человеком полным, возможно, даже чрезмерно. А в Северной Корее его фигура считается близкой к нормальной.

Такие представления о красоте дошли до нашего времени из глубины веков» когда только богатый, занимающий высокоеположение человек может быть полным. Вспомним, что и в Евро­пе одно время были в моде пышные формы, которыми вряд ли могли похвастаться крестьяне и городская беднота.

Но давайте вернемся к женщинам. Северокорейцы самые обычные мужчины, а потому признают, что длинные, прямые но­ги у дамы - это хорошо и красиво. На деликатный вопрос каса­тельно размеров женского бюста тебе, скорее всего, ответят: «Надо, чтобы его было видно. Но и слишком большой некрасиво»,

Мне нередко говорили, что красивыми считаются женщины с округлой или овальной формой лица. Для сравнения: в Юж­ной Корее круглолицые девушки часто (и далеко не всегда обо­снованно) комплексуют, считая идеальными лица, похожие на латинскую букву V (небольшой острый подбородок и неширокие скулы). Потому-то в Южной Корее и стали так популярны пла­стические операции, корректирующие форму лица. На Севере дела обстоят иначе.

А вот на цвет лица взгляды северян и южан сходятся. Кра­сивой считается белоснежная кожа, которая испокон веков в Корее символизировала высокое положение и достаток. Если в Европе загар стал символом красивой, легкой жизни, когда ты можешь позволить себе ездить по модным курортам, а не сидеть целый день в офисе, то в Корее по-прежнему придерживаются традиционных взглядов. Белая кожа — это знак того, что тебе не приходится работать на рисовом поле под палящим солнцем, когда загар на лице становится неизбежным. Так что отбелива­ющая косметика пользуется у кореянок, причем как южанок, так lи северянок, неизменным спросом. Отметим, что подобные взгляды на красоту сходны во всей Юго-Восточной Азии - Китае, Японии и Корее. Ну и конечно же кожа должна быть не Вольно белоснежной, но и красивой, гладкой, с ровным тоном.

Мода на одежду на Севере и Юге разнится очень сильно. Если у южанок модно максимально подчеркивать и оголять ноги при помощи коротких шортов и мини-юбок, то северянки ноги стараются прикрыть, надевая длинные юбки или брюки. Однако несколько лет назад артистки музыкальных ансамблей КНДР,например, солистки популярной группы «Ынхасу») совершили самую настоящую модную революцию — стали выступать в юбках, открывающих колени. В укороченных юбках стали ходить и стюардессы северокорейской авиакомпании «Коре». Многие эксперты приписали это новшество «новаторскому подходу» молодого вождя Ким Чен Ына. Однако рядовые кореянки не спешат следовать новейшим веяниям моды и пока не собираются расставаться с привычной одеждой. А для яркой, подчеркнуто сексуальной одежды появился даже специальный термин, «мудэбок», что означает «одежда для сцены». Обычные женщинысчитают, что для сцены годятся и такие смелые наряды, а вот в обычной жизни они неуместны.

Понятно, что одежду южан и северян сравнивать трудно, потому что во многом она отражает уровень жизни и достаток. По словам южнокорейцев, в КНДР сейчас царствует мода, которая была на Юге в 1960-1970 годах. Северяне же гордо парируют: «Это наш собственный стиль». Очевидно, что южанки чаще и с большей охотой пользуются косметикой. Возможно, что и здесь играют роль уровень жизни, распространенность и доступность косметики, ее стоимость.

Если же вернуться к стандартам мужской красоты, то тут все намного проще. За исключением небольших животиков, корейские представления ничем не отличаются от стандартов других стран. Мужчина должен быть высоким, широкоплечим, силь­ным. Конечно, животик - это очень хорошо, но и атлетичное сложение тоже неплохо.

Южане и северяне (особенно молодежь), как женщины, так и мужчины, отличаются друг от друга по росту. Южане, как пра­вило, в среднем на восемь - двенадцать сантиметров выше се­верян. Такая разница заметна даже на первый взгляд. Все дело в полноценном, разнообразном рационе питания, который на Юге доступен всем жителям. К тому же меню южан постепенно приближается к западным аналогам, и конечно же смена основных продуктов питания не может не отразиться на внеш­нем виде. В результате южане в среднем выше, крупнее, чем северяне. Кстати, если в Северной Корее животик у мужчин считается привлекательным, но по-настоящему толстых людей там мало, то в Южной Корее все с точностью до наоборот- пол­ные люди привлекательными не считаются, однако толстяков с каждым годом становится все больше и больше.

Завершая разговор про стандарты красоты на Юге и Севе­ре, можно вспомнить об активных спорах среди российских ди­пломатов, одни из которых долго проработали в Северной Ка­рее, а другие - в Южной. Словесные баталии на тему «Где кореянки красивее: на Юге или Севере?», хотя и напоминают бесперспективные дискуссии в стиле «Что вкуснее: яблоко или груша?», сами по себе, однако, небезынтересны. Как правило, самыми красивыми дипломаты считают «своих» кореянок, то есть жительниц той страны, в которой они работали. Если же попытаться серьезно и максимально объективно ответить на этот вопрос, то получится вот что. В целом южанки миловиднее, что объясняется большей ухоженностью и достатком, однако красавицы КНДР, принадлежащие к правящей верхушке, поис­тине бесподобны. Российские дипломаты, которые видели та­ких, как правило, закатывают глаза и говорят: «Ну таких уви­деть и умереть! Там такие красотки, что вообще! Южнокорейским моделям до них далеко!» Хотя не будем провоцировать споры, скажем лишь, что все это дело субъективное.

Еще можно добавить, что разговоры про особую красоту се­верокорейских женщин охотно поддерживают южнокорейские мужчины, ссылаясь на бытующее в Корее поверье: мол, краси­вые женщины - на Севере, а мужчины - на Юге. Но здесь, по­жалуй, дело не в том, что южане действительно считают северя­нок красавицами (большинство из них никогда не видело ни одну девушку или женщину из КНДР), а в том, что они хотят та­ким нехитрым образом похвалить себя. Корейская война силь­но перетасовала корейскую нацию, заставив перемешаться вы­ходцев из разных регионов, так что поверье про красавцев с Юга и красавиц с Севера уже давно потеряло свою актуальность.

КАРТОЧКИ? ЭТО ХОРОШО!

Кто-то помнит, а кто-то даже не застал те «замечательные» времена, когда в Советском Союзе населению выдавали про­довольственные карточки или талоны. На них можно было ку­пить определенное количество различных видов продуктов пи­тания, а иногда и хозяйственных товаров: мясо, колбасу, крупы, кое-какие консервы, мыло, стиральный порошок и проч. Дан­ные карточки вводились с одной-единственной целью: люди га­рантированно должны были получать необходимый минимум продуктов питания и товаров первой необходимости, которых в государстве уже отчаянно не хватало. И чтобы дефицитные то­вары не скупались в одночасье спекулянтами, а доставались всем и каждому, были введены те самые пресловутые карточки. Купил по карточкам, допустим, пять килограммов мяса в месяц, и все, больше нельзя, так как другим может не хватить. Неуди­вительно, что карточки в народном сознании связываются с серьезными проблемами в экономике, тяжелыми времена­ми. По крайней мере, именно так карточки воспринимали в СССР. Если ввели карточки, значит, чего-то нужного перестало хватать и надо затягивать пояса. Многие при слове «карточки» и вовсе вспоминают блокадный Ленинград, в котором от голо­да, холода и болезней погибло куда больше людей, чем от арт­обстрелов и бомбежек фашистов. Про карточки кратко, но очень емко рассказала Ольга Берггольц в своей «Ленинград­ской поэме»: «125 блокадных грамм с огнем и кровью попо­лам». Минимальная порция по продовольственным карточкам составляла в те страшные годы 125 граммов хлеба с отрубями.

Впрочем, во всем мире считают, что продовольственные кар­точки всегда связаны с трудноразрешимыми экономическими проблемами. Но вот в Северной Корее к карточкам совершенно иное отношение. В КНДР карточная система - это скорее символ достатка, сытости, пусть даже и относительных. Для северокорейца карточная система, централизованное распределение - это доказательство того, что ты гарантированно получишь необходи­мый минимум и сможешь прожить более-менее нормально, и тебе не придется выкручиваться, а может быть, даже голодать.

КШ КНДР карточки были с самого начала. Вводились они, конеч­но, потому, что государство не могло обеспечить население необ­ходимым количеством продуктов питания и товарами первой не­обходимости, а потому было вынуждено перейти к распределению и планированию. Но северокорейцы уже привыкли к карточной системе и считают, что пусть будет хоть что-то, чем вообще ничего.

В недавнем прошлом карточки в Северной Корее все-таки отменили, однако причиной тому стало не повышение благосо­стояния масс, а, напротив, жесточайший кризис в экономике, который произошел в середине - конце 1990-х годов. Это вре­мена «трудного похода», если говорить языком официальной пропаганды КНДР, или большого голода, как часто эти годы на­зывают зарубежные СМИ. Прекращение безвозмездной помо­щи со стороны СССР, сокращение помощи от Китая, а также че­реда природных катаклизмов, ставших причиной нескольких неурожайных лет, привели страну на грань катастрофы. В итоге власти КНДР вынуждены были отказаться от карточек, так как даже с их помощью не могли обеспечить населению необходи­мого минимума. Корейцам фактически приказали выживать са­мостоятельно, выкручиваться, как хотят. Особенно тяжело жи­лось в провинции, тогда как в Пхеньяне и крупных городах карточная система хоть с ограничениями, но все же функцио­нировала.

В те годы в КНДР погибло от голода и болезней, вызванных истощением, несколько сотен тысяч человек. А власти Север­ной Кореи вынуждены были под угрозой голодных бунтов обра­титься к рыночной экономике. Именно это решение помогло пережить кризис, хотя потери были катастрофическими.

Получается, что карточки в Стране чучхе отменяли вовсе не от хорошей жизни, как во всех остальных странах, переживших кар­точную систему. Так что нет ничего удивительного в том, что у севе­рян карточки ассоциируются со стабильностью и благополучием.

Постепенно ситуация нормализовывалась, и в КНДР снова стали возвращать карточно-распределительную систему, парал­лельно сочетая ее с попытками властей избавиться от зачатков рыночной экономики, начавшей зарождаться во время кризиса. Но практика показала, что джинна <