Глава 10. Откровение Анны Луизы

2011

 

Не представляю, как Анне Луизе удалось «затолкать», иначе и не скажешь, Виталия в университет на экономический факультет. Наверное, не напрасно у меня за все годы сложилось такое впечатление, что она может всё.

За месяц до экзаменов я долго допытывался у брата, почему тот пришёл к такому решению и отговаривал его от этой бесполезной затеи. Только всё это не принесло результата.Я уже подумал, что это снова давление Анны Луизы сработало. Но однажды, услышав краем уха, как мы с Витом ожесточённо споримна эту тему, Анна Луиза, когда я остался с ней наедине, сказала:

— Гаррюша, не трать зря нервы. Это бесполезно. Я тоже не в восторге от его решения, я говорила с ним, но...

— Ты? – моё лицо вытянулось.

— Да, я. Понимаю твоё удивление, но хочу, чтобы и ты меня понял.

Мы подошли к моей комнате, я распахнул перед ней дверь. Я всё ещё не остыл после общения с Виталием, мне очень хотелось обсудить эту тему. И меня удивила новость о том, что Анна Луиза, мечтавшая видеть своего сына экономистом, оказывается, пытается его отговорить.

— Понимаешь, сынок, чем больше ты отговариваешь его, тем больше вероятность того, что он поступит туда.

Она уселась на мой диван, оглядела комнату и сказала:

— Как у тебя уютно! Твоей будущей жене повезёт так же, как мне с твоим отцом!

Да, уж кого-кого, а папу она боготворила!

Потом она удобно устроилась, подложив под плечи подушки, поджала ноги, и заговорила о брате:

— У Витали талант экономиста, это я давно знаю. Вот увидишь, придёт время, он раскроется.

Ну, вот, опять она за своё.

— Ты же сказала, что против его поступления в универ, — возразил я.

— Да, потому что время ещё не пришло. Виталька делает это по непонятным причинам. Видишь ли, твой брат очень упрям. Если что-то заставлять его, то он скажет — не хочу! А если запрещать, то он будет к этому стремиться. Недоступность — вот его красный флажок.

Я пожал плечами.

— Ты думаешь, я не видела его талант к рисованию или к шахматам? Ещё как видела! Только если бы я отправила его в художественную школу, то через месяц он бы закатил истерику и сказал – не нравится! А шахматы, — она улыбнулась, — в шахматах видно, что он прекрасный стратег! Когда-нибудь он станет руководителем. Так что, я думала,пусть он играет с папой, с тобой, с друзьями, а я ему помогу — буду запрещать, буду критиковать.

Я был как громом поражённый. Взглянуть на ситуацию под таким углом мне в голову не приходило. И я, честно говоря, сомневался в том, что она была права в своей стратегии.

— Тогда зачем ты его в музыкалку отправила?

— Ну, Гаррик, надо же развиваться! В музыке способностей у него не было, так что ничего страшного не произошло, когда он потерял к занятиям интерес.

— Как-то цинично это звучит, — пробормотал я.

— Да ну! В чём цинизм? По крайней мере, музыка заставляет шевелить мозгами. И потом, он узнал много нового. Разве плохо, например, что в его плэйлистах чуть ли не весь Форе[16]?

— Ну… тут я согласен. А с математикой ты также решила?

— Нет, с математикой у него всё в порядке! — она посмотрела на свои руки, —Просто он лентяй! Пока. Но игнорировать математику было нельзя. Запустил бы, потом как догонять?—она провела пальцем по запястью и покачала головой, — У тебя есть крем для рук?

— Только мужской, — ответил я.

— А, нормально, давай.

Я протянул ей тюбик Nivea, и сел напротив неё на пушистый ковер.

Анна Луиза, аккуратно выдавив капельку крема, стала разглаживать её по тыльным сторонам ладоней.

— Ты знаешь, а я ведь такая же была. Всё делала наоборот! То, что у меня было мне не нравилось, а то, что мне нравилось, того у меня не было. Но однажды наступил переломный момент. Я в очередной раз прочитала свою любимую книжку — и меня осенило! О! Как мне стало легко! Упрямство, Гарри — тяжёлый груз! Хорошо, что ты не тащишь через свою жизнь эти свинцовые чемоданы!

— А что за книжка, Анна Луиза?

— Это секрет!

— Я бы тоже её прочитал!

— Да ты читал её сто раз! — засмеялась она. Но вскоре её лицо вновь стало серьёзным, она сказала:

— Неужели он заговорил об экономическом факультете из-за того, что в гравировке всё так хорошо пошло? — она замотала головой. — Не должно быть, на него же никто не давил! Вадим Иванович в шоке! Он такой скандал мне устроил! Он думает, что это я его вынуждаю! Все так думают, кроме папы. Папа-то всё знает, он же и сам видит.

— Подожди, так папа знает, что ты специально не разрешала Витьку заниматься рисованием и всё такое?

— Конечно! У меня от него секретов нет.

— Но ведь он не… ну, не поступал так, как ты, не запрещал.

— Игорёк! Папа добрейший человек, он просто не смог бы! Да и не надо, так даже лучше. Ты и папа для нас с Виталей — это, как подарок судьбы. Мы с ним — две колючки, а вы — наши розы!

Она улыбнулась и поцеловала меня в макушку. Я пытался переварить всё сказанное Анной Луизой и не знал даже, как на это реагировать, только слушал.

— Но, если Виталька не изменит своего решения, я помогу ему с университетом. Путь будет, что будет, как говорил Хоттабыч. Но не говори, пожалуйста, Виту обо всём этом, боюсь, он тогда придумает что-нибудь ещё более хитрое!

Она вздохнула, потянулась, спорхнула с дивана и сказала:

— Ладно, мне пора в тренажёрку! А вечером мы с папой на дачу поедем. Вы с Виталей с нами или как?

— Не знаю пока.

— Ну, подумайте.

— Ты смотри, аккуратно там тренируйся, с сердцем-то своим, — сказал я ей.

— Я что, когда-то жаловалась на сердце? — она кокетливо улыбнулась.

— Всё равно, сама же знаешь.

— Ладно, сыночек, буду умницей, — пообещала она, отправив мне воздушный поцелуй.

С того дня я стал иначе смотреть на всё происходящее в нашем доме. Не могу сказать, что мне были близки методы, которыми Анна Луиза воспитывала своего сына, но в моей голове перестали частить мысли типа «как такая умная женщина может так глупо поступать?».

Вскоре после того, как Виталий начал учиться в универе, открылась истинная причина того, почему он туда так стремился. Дана Венявская! Дана Венявская вернулась в Москву и решила связать своё будущее с экономикой! Недоступная Дана теперь была рядом, в той же группе. Не мытьём, так катанием! Может права Анна Луиза — упрям он и гоняется за невозможным? Хорошо ещё, что став студентом, Вит не бросил гравировку и продолжил работать в мастерской.

Вот только однажды к нам в дом пришла полиция!Не могу точно рассказать, как всё было, так как в это время я был в Чехии, на соревнованиях, и после мы всей группой уехали на месяц в спортивный лагерь. Такчто знаю я обо всём этом лишь из родительских уст и по рассказам брата. Оказывается, с той самой шкатулочки с шелестящими листьями началась престранная история. Я и сам помню, что когда держал её в руках, она, кажется, была закрыта на замок. Но ни я, ни Вит не придали этому значения.Да что там мы. Даже Анна Луиза не обратила на это внимания. После того, как брат выполнил заказ, последовали и другие, заказов было даже больше, чем раньше, так как людям понравились эксперименты Виталия Спасибо с лаками. Домой брат редко что-то приносил, в основном, делал в мастерской. Работал он часто до глубокой ночи, так как днём был на уроках. Он даже и внимания не обратил на то, что в его заказах периодически стали появляться закрытые коробочки. Вит не заметил и того, что когда дело касалось их, то приносил заказ один человек, а забирал другой — он был невероятно занят работой и учёбой. Когда ему предъявляли квитанцию, он просто отдавал сверкающий, преображённый предмет в руки восхищённому клиенту. Брат был в полном замешательстве, когда в мастерскую в момент такой передачи ворвалась полиция и надела наручники на пришедшего за шкатулкойи на него, Виталия! Следствие выяснило, что делались такие заказы исключительно Виталию, и никакому другому мастеру закрытых на замок предметовникогда не поступало. А в шкатулках, оказывается, находилось что-то такое, что состояло вне закона и передавалось через мастерскую в целях избегания личного контакта между соучастниками преступной группы. Что именно в них прятали, следствием не разглашалось. Адвокат, конечно, проделал большую работу, но у следствия ещё оставались вопросы к Виталию. Тогда Анна Луиза стала искать хорошего частного детектива. Через знакомых она вышла на сына известного дизайнера Давида Гойи. Срочно приехавшему из Екатеринбурга Фалерио Гойе понадобилась неделя, чтобы снять с Виталия подозрения. Мы были благодарны ему, хотя он сам не был полностью удовлетворён, и сказал, что есть детали, ускользающие пока от его понимания. Эта история очень не понравилась ректору университета, поэтому он сделал всё возможное, чтобы летнюю сессию первого курса брат завалил. Таким образом, довольно неплохо проучившись год, Виталий вновь распрощался со славным статусом «студент».