КОКО, ЛОЛОТ, ДМИТРИЙ на авансцене

 

^{21}

 

МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК (во фраке, поет).

 

Под серым небом Петрограда,

Где стонет, злится канонада,

Где страсти пляшут танец ада.

Там «Красный бред» царит.

 

Крадется жуть во тьме вечерней…

Крик девушек в объятиях черни

Вонзился в мозг острее терний…

Восторг и месть горит.

 

Уж пламенем объята вся Россия,

Грозней бушует «красная стихия»,

Прославив мира нового мессию,

Его красой и силою пьяна.

 

Со страстью, разрушительней вулкана,

Чаруя, ранит сладострастный дурман,

Вдыхает Русь яд «красного обмана»

И стонет в муках белый стан.

 

В горниле слез, в тоске восстаний

Сгорает Русь в огне страданий…

В долине «смерти и дерзаний»

Лишь «КРАСНЫЙ БРЕД» царит.

 

КОКО. Мимодрама, инсценировка… Наверное, одного из наших лидеров: только они в белом бреду еще носятся с короной.

ДМИТРИЙ. Что же это?

КОКО. Трагическая фигура в трауре – Россия. Он – «красный бред».

ДМИТРИЙ. Несчастная наша Россия. (Смотрит на сцену.) Графиня танцует с огнем, но не гасит, а разжигает факел революции.

КОКО. И сама сгорит в его объятиях.

ДМИТРИЙ. Я запретил бы такую инсценировку: символика не вполне определенная.

КОКО. Дипломатическая нота: каждый толкует ее как ему выгоднее. Подальше, подальше от «красной опасности». Слишком прилипчивая болезнь. Лолот, хочешь поесть? Я пойду закажу.

 

Явление пятое

ЛОЛОТ и ДМИТРИЙ, КОКО

 

ДМИТРИЙ (после паузы). Так. (Пауза.) Так вот оно как.

 

ЛОЛОТ (вдруг резко встает). Так.

 

ДМИТРИЙ (взглянув на карточку). Мы, кажется, заняли чужой столик. (Читает.) M‑me Арг… Как, Аргутинская?..

ЛОЛОТ. Вы, кажется, довольно давно знаете, что моя фамилия Аргутинская.

ДМИТРИЙ. Была. Обычно в «свете» жена носит фамилию мужа.

ЛОЛОТ. Обычно. (Вдруг, не выдержав.) Может быть, и очень обычно, чтобы шикарные светские мсье завязывали романчики по объявлению, но чтобы это кончалось законным браком, не совсем обычно.

ДМИТРИЙ. Это рискованно. По российским законам до сих пор разводиться было чрезвычайно трудно. ЛОЛОТ. А заводить романы по…

ДМИТРИЙ. По объявлению?

ЛОЛОТ (зажимая уши, зло). Да, по объявлению.

ДМИТРИЙ. Это можно себе позволить раз в жизни, и то закаешься, право. Спросите Жоржа… о, пардон!

ЛОЛОТ. Пожалуйста, пожалуйста. Спросите и меня.

 

О, какие чудесные цветы!

 

ДМИТРИЙ. Какой‑нибудь американский дядя, который не жалеет денег.

ЛОЛОТ. Почему вы думаете?

ДМИТРИЙ. Впрочем, вы правы. Вероятнее всего, влюбленный менестрель готовит встречу даме своего сердца.

ЛОЛОТ. Счастливая. (Опустила голову на стол.)

ДМИТРИЙ. Кто?

ЛОЛОТ. Ну, вон та… (показывает рукой на стол), которой рыцарь будет так красиво говорить о своей любви. (Пауза, почти со слезами.) Когда‑то и я мечтала.

ДМИТРИЙ. О любви?

ЛОЛОТ. Красивой, сказочной.

ДМИТРИЙ. И искали ее по объя?..

ЛОЛОТ (быстро прерывает). О, довольно. (Встает.) Где же Коко?

 

ДМИТРИЙ. Поискать его?

 

Вероятно, нашел каких‑нибудь знакомых.

 

 

[95]

 

ЛОЛОТ. Слышите, на скольких языках здесь… пьют.

 

ДМИТРИЙ (берет у проходящего лакея две рюмки и бутылку, наливает ей и себе). Шведы пьют за всех хорошеньких женщин, я выпью за одну. (Чокается с ней.)

ЛОЛОТ. Мерси. (Ставит рюмку.) Что‑то очень крепкое.

ДМИТРИЙ. Шведский пунш. Боитесь опьянеть?

ЛОЛОТ. О, эта атмосфера пьянит меня больше вина. Этот постоянный va‑et‑vien[96], этот угар. Обожаю Париж.

ДМИТРИЙ. Одни Большие бульвары (наливает ей) чего стоят.

ЛОЛОТ. А улица? Парижская улица. Сколько в ней радостного бытия. Искрометного веселья. Все торопятся. Все куда‑то бегут, несутся, как вихрь. И это чувство абсолютной свободы – никому до тебя нет дела. Никто тебя не знает. Живи как хочешь.

ДМИТРИЙ. С кем хочешь. (Наливает ей.)

ЛОЛОТ (взглянув на него). Да, с кем хочешь. И это никого не интересует.

ДМИТРИЙ. Вот тот стол вас настроил на такой меланхолический лад.

ЛОЛОТ. О нет, напротив. Только французы умеют так красиво показывать женщине свою любовь. Обожаю Париж и…

КОКО (входя). Я тоже. «Нет в мире лучше края». И потом – попробуй любить сейчас Москву. Попадешь во «враги отечества».

 

Прошу. Ужин скоро будет готов. Тоска, печаль. Тут ты – революционер. Там ты – контрреволюционер. И негде тебе приклонить голову. Подзакуси пока.

 

Явление шестое

ЛОЛОТ, КОКО, ДМИТРИЙ

 

КОКО (дает бокалы Лолот и Дмитрию). Благородная влага.

ДМИТРИЙ. За Париж! (Чокаясь с Лолот.) Недурная марка.

КОКО. Немец выдумал обезьяну, а шампанское и женщины – это французское производство.

 

Не верите? Подтверждено документально. В русских архивах найдете. Лолот, чего ты нос повесила? Плюнь… то бишь, ешь и береги свое здоровье. (Подает ей.) [Плевать здесь не позволяется – культура.] Лолот… улыбнись. Во время одного политического банкета… (комически вздыхает) это еще было в то время, в наше старое, доброе время. Один представитель высокой власти должен был сказать речь. Очень важную.

ЛОЛОТ. Не ты ли, Коко? Ты готовился к дипломатической карьере.

КОКО. Моя первая и, увы, как будто последняя «дипломатическая» речь была к моим крестьянам: «Товарищи, попил я вашей кровушки довольно, попейте теперь вы… мое шампанское». Я отдал им ключи от моего дома и погребов. И мы расстались друзьями. Один даже, пожалев меня, дал мне свой старый «спинжак», после того как снял с меня последние… в обществе дамы неудобно сказать, что. Так вот… улыбнулась Лолоточка. Вся Европа, можно сказать, взирала и уповала на дипломата, как еще недавно мы, imbeciles que nous sommes[97] России № 2, на…

ДМИТРИЙ (строго, перебивая). Ну?

КОКО (с улыбкой). Слушаюсь, и так как до банкета здорово уже «натовосились», то всякие там центры ослабели.

ДМИТРИЙ. И наш представитель брякнул…

КОКО. Весьма торжественно: «Comme vin il n’y a que le champagne»[98].

ЛОЛОТ. Верно. (Подставляя свой бокал.)

КОКО. «Comme femme il n’y a que (делает жест в сторону входящей Нанет де Ланкло) la parisienne»[99].

ДМИТРИЙ. Что тоже верно. Какая царственная красота.

 

ЛОЛОТ. Так вот для кого все эти приготовления!..

ДМИТРИЙ. Разве не стоит? Нет, женщина не умеет быть беспристрастной.

ЛОЛОТ. Неправда. (Подставляет свой бокал.) За Париж… За… за эту красавицу.

 

КОКО. Шикарная женщина, черт возьми.

 

 

ДМИТРИЙ (глядя ей вслед). Гм… да… вот это женщина! (Встает.) Пардон, мадам.

КОКО. Куда вы? Ха, ха.

ДМИТРИЙ. Хочу узнать, кто она.

 

ЛОЛОТ. Скажите, как вы любознательны.

 

Явление седьмое

КОКО И ЛОЛОТ

 

КОКО (глядя в кулису, за которой скрылся Дмитрий, гадает). Да, нет. Да, нет. Да. Подошел.

ЛОЛОТ. Как? Значит?

КОКО. Значит. (Смеется.)

ЛОЛОТ. Несмотря на ее царственную осанку, она…

КОКО. …почти моя тезка.

ЛОЛОТ. «Кокот…», une petite dame[100].

КОКО. О нет, птица высокого полета.

ЛОЛОТ. И все‑таки позволяет себе маленькие вольности. О‑о.

 

 

Жаль… (Открыв глаза.) Как жаль. (На молчаливый вопрос Коко указывает на соседний стол.) Это могло быть так красиво.

КОКО. Лолот, слезы? Что ты? Что с тобой?

ЛОЛОТ (очень возбужденно). «Что ты, что с тобой». Ничего. Видишь, радуюсь, счастлива. Блаженствую. (Подставляет бокал.)

КОКО (отводит ее руку). Довольно. Ты свободна, независима.

ЛОЛОТ. Свободна. Но свободу чувствуешь, когда ты скована. Но когда не знаешь, куда девать свою свободу, и ломаешь себе голову над тем, как ее использовать, то становишься рабом своей свободы. И это уже не свобода, а рабство.

КОКО. Парадокс, но интересно.

ЛОЛОТ (зажимая уши). Ах! Кого волнует моя свобода? Кто‑нибудь настаивает, спрашивает, почему я – m‑me Аргутинская, когда должна быть мадам Алмазова?

КОКО. Да, почему? [Вероятно, из симпатии к большевистскому строю.]

ЛОЛОТ (не слушая). И почему… Ах, да ему все, все равно.

КОКО. Да кому, кому?

ЛОЛОТ (спохватившись). Кому? Папа.

КОКО. Ах, папа! Ему некогда ревновать тебя. У него достаточно дела с…

ЛОЛОТ. Да, с Нанет де Ланкло. (Бросает вилку, вдруг тоном отца.) «Лолот, мы накануне краха… Лолот, ты должна выйти замуж»… и, чтобы дать ему возможность вести антибольшевистскую агитацию…

КОКО. Среди кокоток.

ЛОЛОТ. …я дала это дурацкое объявление.

КОКО. Продолжай, продолжай. Очень полезно человеку почаще устраивать генеральный смотр своим глупостям. (Подождав.) Ну? И явились к тебе…

ЛОЛОТ. Сто идиотов.

КОКО. И сто первый из них, самый большой, – твой муж. Потому что женился на тебе. Да, ни в чем другом его упрекнуть нельзя. Корректный, выдержанный.

ЛОЛОТ. Это только для вина ценно.

 

Мне это нравится – пришел с улицы: кто‑то дал объявление.

КОКО. Ты.

ЛОЛОТ. Откуда он знал, что это я?

КОКО. Интуиция – гид для влюбленных.

ЛОЛОТ (не слушая). Какая порядочная женщина так, так… предлагает себя.

КОКО. Да еще с такой приплатой.

ЛОЛОТ. Вот, а он пришел ведь.

КОКО. И влюбился.

ЛОЛОТ. И я…

 

…думала, что он влюбился в меня. Но ничего подобного… То есть ничего. (Почти со слезами.) Вот, попробуй, докажи. Я говорю: «Едем к бабушке». Едет к бабушке. Я говорю: «Пора домой» Он радостно – «Домой». Я: «До свидания». Он – холодно, корректно и выдержанно: «До свидания». И… и… Довольно, нас слушают. (Вошедшему Дмитрию.) Узнали, как зовут вашу красавицу? А, адмирал?

 

Явление восьмое

КОКО, АДМИРАЛ, ЛОЛОТ, ДМИТРИЙ, DISEUSE [101]

ПУБЛИКА в зале

 

ЛОЛОТ (увлекая Дмитрия). Sauve qui peut[102], он сейчас начнет nous embeter[103] со своими проектами спасения России от нашествия гуннов.

ДМИТРИЙ (предлагает руку Лолот). Идем, там выступает еще одна жертва. Княгиня, долго сидевшая в «подвале».

КОКО. И перекочевавшая в «Парижское подполье».

ЛОЛОТ. С «личным секретарем»?

 

[104]

 

DISEUSE.

 

Была подругой миллионера,

Он был Зам. Пред. Гос. Сов. тогда,

Но вдруг Октябрьская «affaire»

Он угодил сейчас в че‑ка.

Quel cas[105]!

 

ПУБЛИКА. Oh, qu’c’ est chic…[106]  (2 раза.)

DISEUSE.

 

Последней моды крик:

Le грозный большевик.

Я ж стала тотчас ярко‑красной,

Была… «искусный» commissaire

 

(показывая на карманы).

 

В делах мне помогал прекрасно

Завхоз и личный secretaire

Yes, сэр!

 

ПУБЛИКА. Oh, qu’ c’est chic… (2 раза.)

DISEUSE.

 

Последний моды крик:

Le душка большевик.

На заседаниях идейно

Решался мировой вопрос.

Брал взятки крупно, но келейно.

А дефицит все рос да рос.

Quel gosse![107]

 

ПУБЛИКА. Qu’ c’est done chic!.. (2 раза.)

DISEUSE.

 

Последний мира крик –

Спаситель большевик.

Когда же, сняв все с жизни пенки,

В Париж удрал мой секретарь,

Че‑ка нашла счета… на стенке –

Коммунистический букварь.

Как встарь!

 

ПУБЛИКА. Qu’ c’est done chic!.. (2 раза.)

DISEUSE.

 

Последней схватки крик:

Мучитель большевик.

Ах, сердце женское так слабо –

За ним уехала вослед.

Он – князь… открыл цыганский табор,

Где запивают «красный бред».

 

ПУБЛИКА. Браво, браво, бис!

DISEUSE.

 

Последней моды крик:

Плутишка большевик.

 

АДМИРАЛ (возмущенный). Радуются своим собственным похоронам.

ПУБЛИКА. Бис, бис. В Москву! В Москву! Бис, бис!

 

DISEUSE.

 

Когда ж конец? И кто же –

Берет сомненья жуть –

В Москву, в Москву, о Боже,

Откроет белым путь!

 

DISEUSE (раскланиваясь, делает жест аккомпаниатору: на мотив «Егерского марша» ^{22} ).

 

Обманывал Керенский^{23},

Подвел нас всех Колчак^{24},

Юденич^{25}, вождь Крупенский^{26},

Деникин^{27} впал впросак.

Зеленый, белый, черный^{28} –

Сплелися все в одно:

Петлюра^{29}, пан моторный,

И парубок Махно^{30}.

 

(Последние 2 строчки 2 раза вместе с публикой.)

 

Бряцают «Договором»,

Вступив с Антантой в брак,

Кричат «Опасность!» хором,

В кармане сжав… кулак.

Предсмертным стонам красных

Париж подвел баланс –

Грозит Барту^{31}… Напрасно:

Ллойд Джордж^{32} им шлет аванс.

 

(Последние 2 строчки 2 раза вместе с публикой.)

ПУБЛИКА.

 

И Врангель – вот опора,

Надежда – Милюков^{33}…

Да сгинет красных свора!

Сорвите гнев оков!

Когда ж конец? И кто же –

Берет сомненья жуть –

В Москву, в Москву, о Боже,

Откроет белым путь?

 

Когда ж конец? И кто же?

Берет сомненья жуть…

В Москву, в Москву, о Боже,

Откроет белым путь?

 

АДМИРАЛ. Пир во время чумы! Черт знает что… Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!

 

Явление девятое

АДМИРАЛ, КОКО

 

АДМИРАЛ. Безобразие. Генералы, офицеры, цвет русской армии.

КОКО. Бывшей.

АДМИРАЛ. Восторги. Крики. Барабанный бой.

КОКО. Похороны по первому разряду. Как подобает по чину.

АДМИРАЛ. И в самом деле – похороны. Где они, наши лидеры? Политические мертвецы! Колчак, Юденич, Деникин, Петлюра, Врангель. Булат^{34}… Трупы… Могу удостоверить – сам был с ними.

КОКО. Что же это вас так бросало, точно в лихорадке, с севера на юг и справа налево?

АДМИРАЛ. Как?

КОКО. Pardon, ваше превосходительство. С востока на запад, я хотел сказать.

АДМИРАЛ. Не стесняйтесь, я был бы рад переброситься на крайний левый фланг.

КОКО. В Россию? Через партию? Готовы признать и «комиссародержавие»?

АДМИРАЛ. Не все ли равно, самодержавие или комиссародержавие? Была бы держава, а там как‑нибудь за нее удержишься.

КОКО. Не ново – пробовали и слева зацепиться.

АДМИРАЛ. Цель оправдывает средства, молодой человек.

КОКО. Что ж, попробуйте и вы.

АДМИРАЛ. В партию?

 

Попробуйте вы, молодой человек. Вы – дипломат… бывший.

КОКО. Незачем прибавлять… мы все здесь – бывшие, ваше превосходительство.

АДМИРАЛ. [Вы тоньше, извилистее.] Попробуйте‑ка теперь пролезть в партию.

 

Попробуйте заполнить анкету, начиная с прародителей, от Адама.

КОКО. Баня.

АДМИРАЛ. Есть. Не просто «чистят» – скребут. Регистрация хороша. Перерегистрация – еще чище. Хуже чистилища. Вот когда наши повыскакивали, попарившись на верхней полке.

КОКО. А некоторые, для охлаждения патриотического пыла, – в подвале.

АДМИРАЛ. Вот у кого – дисциплина. Устои! Молодцы ребята! Не нашим чета. Где наша опора?

КОКО. Там поют – Врангель.

АДМИРАЛ. Врангель? Ха, ха… генерал.

КОКО. Подождите, может быть, станет генералиссимус, тогда…

АДМИРАЛ. Чепухиссимус. Из ничего ничего не выйдет. Че‑пу‑хис‑симус. Все. Показали себя. (На пальцах, загибая их, считает.) Керенский? Фейерверк. Блеснул. Взорвался. Сказал речь – выдохся. Что осталось?

КОКО. Ничего.

АДМИРАЛ. Есть. Круглый нуль. Родзянко^{35}? Нуль еще круглее. Милюков? С головой ушел в корону. Не ко времени: уже прошло время и еще не время. Антанта? Большая? Малая?

КОКО. Бряцает оружием в газетах, и за очень высокую плату.

АДМИРАЛ. Есть. Трусы. Шиш в кармане показывают. Пролетариат скажет слово – дрожат. (Оглянулся кругом.) Один на свете есть самостоятельный человек.

КОКО (шепотом). Ленин?

АДМИРАЛ. Есть. Во – голова! Заварил мировую кашу на голодном пайке – чудо.

КОКО. Еще бы не чудо. Чудо. Чудо из чудес. Христос одним хлебом накормил пять тысяч человек, и они были голодны. А он обещанным хлебом вот уже четыре года кормит сотни миллионов, и они как будто сыты.

АДМИРАЛ. И завоевывают мир. Это – гений! Вот это – опора!

 

Если бы только…

КОКО. Если бы только?..

АДМИРАЛ (оглядывается). Мм… да…

КОКО. О, не стесняйтесь. Мы в «Золотом якоре», так сказать, «в своем отечестве с друзьями».

АДМИРАЛ. Если бы только он захотел… Приняв во внимание… бедственное положение.

КОКО. «Бедных политических страдальцев?»

АДМИРАЛ. Есть. Старое дворянство, изнывающее в тисках задолженности у Антанты, за счет будущего перево…

 

КОКО. …пойдет немного влево, а он пошел бы вправо.

АДМИРАЛ. Есть. Это требование исторической необходимости.

КОКО (громко, как в танцах). Changez‑vous places, s’il vous plaot[108]…

АДМИРАЛ. Есть… Маленький такой coup d’etat[109].

КОКО. То есть, адмирал? Если бы он захотел заделаться царем, старое дворянство посмотрело бы сквозь пальцы на этот mésalliance[110] короны с пролетарием и признало бы мужицкого царя?

АДМИРАЛ. Зачем?!.. Вовсе не нужно ни так далеко влево и ни так далеко вправо: только маленький полуоборот вправо.

КОКО. То есть, адмирал?

АДМИРАЛ. Был пролетариат слева, а теперь…

КОКО. Пролетариат справа. Так? (С поклоном.) Генералиссимус. А программа?

 

АДМИРАЛ. Наша, их?

КОКО. Ваша – ясна. Их.

АДМИРАЛ. Остается в неприкосновенности – диктатура пролетариата.

КОКО. Только au rebours?[111] Наоборот?

 

АДМИРАЛ. Есть (потирая руки).

КОКО. Гениально… постойте. А «факел»? Кто будет гореть?

АДМИРАЛ. Факел? (Подумав.) Есть. Шагом налево марш. К соседям. В Германии уже вспыхивало не раз^{36}, и не раз гасили.

КОКО. Из Германии сделаем, так сказать, филиальное отделение всемирной пожарной команды.

АДМИРАЛ. Есть. Пусть себе горит. Мы тушить не будем, нет. А мы…

КОКО. Да, а мы?..

АДМИРАЛ. Раз – вернем землицу.

КОКО (тоном адмирала, тоже загибая пальцы). Есть.

АДМИРАЛ. Чудесная землица в России‑матушке. Особенно если копнуть поглубже – золото‑с. Разработаем.

КОКО. …и «обработаем» (показывает на карманы).

АДМИРАЛ. Выведем Россию из разрухи – два. Три – вступаем в союз с Америкой и с Японией. И потечет к нам золото, по‑те‑чет.

 

КОКО (воспроизводит те же жесты). Ах! (Пауза.) А пока текут только слюнки, адмирал. А тут (показывает на карманы) пусто у бедного дворянства. И состоим в безработных, ваше превосходительство.

 

Явление десятое

КОКО, АДМИРАЛ и КРУТОЯРОВ

 

АДМИРАЛ. Что же делать? Не хочет. Не внемлет разуму истории. Великая голова, и такой же великий упрямец.

КРУТОЯРОВ. Ленин, конечно? (Ходит.) Так, так. Золотой мостик перекинут, стоит только перешагнуть, и блудные сыны вновь в России.

АДМИРАЛ. Есть. И разлюбезное дело. Домой! В Рос‑сию‑матушку. Пора. Давно пора.

КРУТОЯРОВ. Так‑с, адмирал, господин командующий сухопутным флотом и заморской пехотой. Вы – флот, всегда были вольнодумцами. (Ходит.) Так, так, так. (Останавливается.) На службу к Ленину?

АДМИРАЛ. Что ж? Мы долго и покорно плелись в хвосте Антанты, а сами вздыхали о самостоятельной и самодеятельной России и о крепкой власти. Твердая власть есть.

КОКО. Испытанная, можно сказать, с многолетним стажем. Немногие из министерств могут похвастаться этим.

АДМИРАЛ. Поможем России. Это наш долг.

КРУТОЯРОВ. Ленину и его армии золоторотцев? Ха‑ха. «Власть!..» Мой Сенька, вчерашний раб, – законодатель, член исполкома. Умора! (Ходит.) Ять уничтожили – почему? Сокращенную китайскую тарабарщину выдумали^{37} – почему? Для безграмотных законодателей. (Останавливается.) Умора! (Ходит.) Русские дворяне… Так, так… (Останавливается перед ними.) Не забудьте составить челобитную. «Каемся, мол, в прошлых грехах и заблуждениях… Бьем челом и…»

АДМИРАЛ. Есть. Каемся. Есть у нас грехи пред Россией и народом.

КРУТОЯРОВ (ходит). Перед этими хамами? Узурпаторами, обманно захватившими власть? Перед этими декрето‑диктаторами, удушившими Россию, виноваты мы, дворяне? Кайтесь, кайтесь и кланяйтесь. (Останавливается пред ними.) Поклонитесь, не забудьте, и тогда, когда они возьмут вас в железо.

КОКО. Сохранилась только железная воля, во всем остальном – кризис.

КРУТОЯРОВ. Свинца еще достаточно, чтобы всадить его в наши груди. Я предпочитаю au rebours[112].

КОКО. Тоже? Какие, однако, оборотни, наши дворяне. Все «наоборот» предпочитают.

КРУТОЯРОВ. Да, наоборот. Править должны мы.

КОКО. От какого корня вы производите это, князь? «Право» или «правый»? И в какую оправу вы вправите вашу власть?

КРУТОЯРОВ. Право на власть предопределено было богом. Миропомазанник.

[КОКО. И бог записался в «товарищи»: сильно полевел.

КРУТОЯРОВ. Смешно даже.

КОКО. Кому смешно, а кто и взвыл от того.

КРУТОЯРОВ. ] Право на власть за привилегированными классами. (Ходит.) И оправить сумеем ее. Оправа, достойная народа. (Останавливается.) Железо!

АДМИРАЛ. Да говорят же вам – кризис.

КРУТОЯРОВ (зловеще смеется). Железо. Железные кандалы для рабочих, железное ярмо для мужиков. Железное законодательство для инородцев.

КОКО. И все это сцементировать изрядным кровопусканием. Иноро… инакомыслящих.

КРУТОЯРОВ. Чужие – по домам! А жидочков окрестим: сгоним со всей России и… в Москва‑реке есть такое местечко. Крутой поворот, а там – омут. И в крещенский мороз мы пробьем прорубь крестом.

КОКО. И во имя церкви Христовой Вселенской, так?

КРУТОЯРОВ. Под звон колоколов всех сорока сороков, торжественно (со зловещим смешком) окропим их святой водицей, и пусть поплывут к праотцам.

КОКО. И да здравствует Интернационал «революционно‑преображенно‑молнийно‑белехонький».

КРУТОЯРОВ. И да здравствует Русь. Единая, неделимая, великодержавная!

АДМИРАЛ. И самодержавная? Есть. Все из той же области: че‑пу‑хис‑симус! Старо. Неперебродившие вожделения оставшихся за штатом Рюриковичей. На холеные ручки дворянчики опять натянут жесткие рукавицы царизма? Довольно.

КОКО. Отчего же не помечтать?

КРУТОЯРОВ. Никакой другой политики быть не может!.. Никакого иного примирения быть не должно. Же‑ле‑зо! Я объявляю конкурс.

 

Железная клетка.

АДМИРАЛ (показывая пальцем на лоб). Чудак этакий. Да говорят же вам русским языком (кричит): кри‑зис.

КРУТОЯРОВ. Железную клетку… чтобы пуля не взяла его. И чтобы она была ажурная…

КОКО. Игрушечка.

КРУТОЯРОВ (машинально, занятый своими мыслями). Игрушечка. На колесах. И вся изнутри обитая…

КОКО. Не бархатом, очевидно.

КРУТОЯРОВ. …острыми гвоздями. И как только мы вернем Россию русским, мы закуем в нее Ленина и Троцкого^{38}… и впряжем в нее Совнарком^{39}, и Совнархоз^{40}, и ВЦИК^{41}, и ЦИК^{42}… и… и… це‑ка… и че‑ка… и черта, и дьявола, и весь ныне царствующий дом, и его верноподданных, антихристово племя. И повезем их по городам и селам. А по улицам зажжем факелы, по‑праздничному. Живые факелы. И под барабанный бой. И с музыкой, чтобы весело было.

КОКО. У всякого барона своя манера веселиться.

КРУТОЯРОВ. И чтобы ни воды и ни хлеба… пусть грызут друг друга… Пусть сосут кровь друг друга.

АДМИРАЛ. Э‑ге‑ге, батенька, загнули.

КОКО. Недурная инсценировочка. А исполнители? Не разойдутся роли. Ни наши, ни иностранные миролюбцы не возьмутся за эту постановку. За исполнителями есть ведь и зрители – мировой пролетариат.

КРУТОЯРОВ. Так мы в его честь и возжжем факел «всемирной социалистической революции» – на каждом фонаре по коммунисту. Да. (Останавливается.) Исполнители кто? Мы – Россия!

АДМИРАЛ. Проснулись, батенька. Отошла та Россия.

КОКО. А заснули вы, князенька, да‑авно. Над одной из страниц древней истории. Приятных сновидений и дальше.

 

Спокойной ночи и… новых вдохновений.

 

[113]

 

КРУТОЯРОВ (уходя). До свидания ТАМ.

КОКО (показывая на небо). ТАМ?

 

И упокой, господи, душу воинствующего раба твоего.

ГАРСОН. Monsieur, c’est servi[114].

 

АДМИРАЛ (в тон Коко). И не вводи его в такие искушения.

КОКО. Аминь!.. А, Лолот… Скорей…

АДМИРАЛ (раскланивается). Мадам.

 

Явление одиннадцатое

КОКО и ЛОЛОТ

 

ЛОЛОТ. Раздражает меня этот князь и адмирал «не у дел».

 

КОКО. У дел бы он был много несноснее. (Подает ей кушанья.) Тысяча первый спаситель «гибнущей родины». А князь… Брр… Жутко. Матери, берегите своих младенцев: Чеберяки и Чеберячки не дремлют^{43}. (Наливает вина.) Чего ты такая грустная? Не хандри. (Пьет.) Э‑эх, пропадай моя телега, все четыре колеса. Пропиваем последнее содержание души. Что же ты не ешь, Лолот? Тут все твои любимые блюда. Во‑первых, раки…

ЛОЛОТ. Ой, как вкусно. Мерси.

КОКО. «Sterleta à la russe», «Chauffroid à la большевик»[115]… Раньше было: «Без бога ни до порога», а теперь без большевика никуда. Ничего не поделаешь, надо просить пардону и ехать домой… Пора.

ЛОЛОТ (рассеянно). Что? Куда – домой?.. Опять не пришел.

КОКО. Кто?

ЛОЛОТ (придя в себя). Ну, ах… папа. Кого мне еще поджидать? Кому я нужна?

КОКО. Pauv’ petite, vas[116]. Подкидыш. (Хочет чокнуться.)

ЛОЛОТ. Я просила вас перестать. (Отворачивается.)

КОКО. На вы так на вы. Опять изобразим идеальных супругов. Он скажет слово, придирается она.

ЛОЛОТ. Она не успеет отвернуться, как он идет к другой.

КОКО. Если эта, другая, так красива, как та, что здесь была (показывает на соседний стол), то не только пойдешь, побежишь. Выпьем хоть за нее.

ЛОЛОТ (берет бокал). К счастью для семейного счастья, эта участь постигнет редкую из жен, потому что эта женщина действительно редкая краса…

 

красива… (Побледнела, бокал задрожал в руках.)

КОКО. Что с тобой? Почему ты побледнела?

 

ЛОЛОТ (стараясь овладеть собой). Ничего… Поперхнулась…

 

КОКО. А!.. Отпей воды. (Подает ей.)

 

КОКО. Лучше?

ЛОЛОТ (делая вид, что очень занята едой). Лучше. Мерси.

КОКО. Из окна очень дуло?

ЛОЛОТ. Да, дуло.

КОКО. Не дует теперь?

ЛОЛОТ. Нет, не… Господи, чего вы пристали.

КОКО. Да я не в счет. Я – так себе. En tout cas[117], с боку припеку. На чужом пиру похмелье.

ЛОЛОТ. Еще несколько поговорок припомните. Черт знает, что за еда – раки. Все пальцы исколола: кто их выдумал.

 

КОКО. Все тот же товарищ – боженька. (Пауза.) Лолот!

 

Лолот, я сделал открытие.

 

Сказать?

 

Лолот влюблена.

ЛОЛОТ. Какая Лолот?

 

Я? Ха, ха…

 

КОКО. Опять поперхнулась?

 

Я сделал еще одно открытие… Выпьем, Лолот, за мое новое открытие.

 

Лолот… Лолот… мне жаль вашей прелестной шейки. У вас может сделаться экстренное, нет, как это называется в медицине?.. Внезапное… Ах, скоропостижное искривление шейных позвонков.

ЛОЛОТ (вне себя). Если вы не перестанете, я… я вас ударю.

КОКО (подставляя щеку). Я – христианин. Жарь!

 

Вот так лучше. Давай играть иначе. Ссорящиеся супруги – это обычно. Уж если играть в эту опасную игру, то изобразим влюбленных. Идет?

ЛОЛОТ (вдруг загоревшись). Мой милый…

 

Явление двенадцатое