Знаменитые пилюли доктора Никидика

 

Железный Дровосек — доброе и миролюбивое существо. Но когда это было жизненно необходимо, он сражался не менее яростно, чем римский гладиатор. Поэтому, когда галки едва не сбили его с ног стремительными движениями крыльев, а острые клювы и когти стали угрожать его прекрасной наружности, Дровосек схватил топор и неуловимым движением описал круг вокруг головы.

Часть галок была сбита. Но птиц было так много и они были так храбры, что продолжали атаковать пришельцев столь же яростно, как и прежде. Некоторые пикировали прямо в глаза Гампу. А тот всё висел над гнездом, совершенно беспомощный. Но глаза у него были сделаны из особо прочного стекла и не могли быть повреждены. Другие галки бросились на К о злы. Животное, всё ещё лёжа на спине, так энергично отбрыкивалось деревянными ногами, что сбило не меньше атакующих, чем топор Дровосека.

Встретив такой отпор, птицы устремились к соломе Страшилы. Она лежала в середине гнезда, прикрывая Типа, Жука-кувыркуна и Тыквоголового Джека. Галки стали хватать солому и отлетать прочь, зависая над ущельем. Там они бросали в бездонную пропасть соломинку за соломинкой.

Голова Страшилы, с ужасом заметив столь быстрое уничтожение своих внутренностей, закричала Железному Дровосеку, умоляя о спасении. Добрый друг не замедлил откликнуться с удвоенной энергией. Его топор бесстрастно сверкнул среди галок.

Гамп в это время тоже решил действовать. Он замахал двумя крыльями, уцелевшими у него с левой стороны туловища. Взмахи огромных крыльев привели галок в ужас. А когда, собравшись с силой, Гамп освободил себя из расщелины скалы и рухнул в гнездо, паника среди птиц возросла ещё больше. Видимо, приняв Гампа за какого-то чудовищного орла, они сочли за лучшее спастись бегством. И скрылись за горами.

Когда последний враг исчез, Тип выбрался из укрытия и помог Жуку-кувыркуну проделать то же самое.

— Мы спасены! — радостно закричал мальчик.

— Действительно! — бодро отозвалось насекомое, заслуженно обнимая крепкую голову Гампа, к явному удовольствию последнего. — Мы обязаны спасением хлопанью его крыльев и славному топору Дровосека.

— Если мы в безопасности, так вытаскивайте меня отсюда! — попросил Джек, чья голова всё ещё скрывалась под диванными подушками. Тип выкатил тыкву и надел её на шею. Затем он перевернул К о злы и сказал им:

— Мы признательны и вам за мужественную борьбу, которую вы вели.

— Да, действительно, мы с честью вышли из трудного положения, — гордо заметил Железный Дровосек.

— Если бы… — раздался глухой голос.

Все с удивлением повернулись и увидали голову Страшилы. Она лежала в углу гнезда.

— Я разрушен до основания! — заявил Страшила, заметив их изумление. — Где солома, которой было набито моё тело?

Этот печальный вопрос поверг всех в уныние. Друзья огляделись вокруг и с ужасом обнаружили, что от соломы не осталось и следа.

Галки растащили её всю до последнего пучка и сбросили в глубокую пропасть.

— Мой бедный, бедный друг! — промолвил Железный Дровосек. Он поднял голову Страшилы и нежно погладил её. — Можно ли было представить, что твоё существование завершится так рано?

— Я принёс себя в жертву ради своих друзей, — ответила Страшилина голова, — и я счастлив, что погибаю так бескорыстно и благородно.

— Постойте, не надо падать духом! — вмешался Жук-кувыркун. — Одежда Страшилы в порядке.

— Что толку, — ответил Дровосек, — одежда не нужна нашему другу, если её нечем набить изнутри.

— А что, если набить её деньгами? — вдруг спросил Тип.

— Деньгами?! — переспросили все изумлённым хором.

— Конечно! — подтвердил мальчик. — На дне гнезда лежат тысячи долларовых банкнот. Взгляните, здесь есть бумажки в два, пять, десять, двадцать и даже пятьдесят долларов! Этого достаточно, чтобы набить дюжину Страшил! Почему бы нам не воспользоваться столь счастливым случаем?

Железный Дровосек стал ворошить хлам на дне гнезда рукояткой топора и сразу же убедился, что то, что они приняли за никчемный мусор, оказалось банкнотами разного достоинства. Озорные галки натаскали их за те долгие годы, пока они промышляли воровством в городах и деревнях.

Для наших друзей, оказавшихся в неприступном гнезде у вершины скалы, это была поистине улыбка судьбы. С согласия Страшилы предложение Типа было быстро претворено в жизнь.

Друзья выбрали самые новые и чистые банкноты и рассортировали их согласно стоимости. Левую ногу Страшилы набили пятидолларовыми бумажками, а правую — десятидолларовыми. Тело было так плотно заполнено банкнотами в пятьдесят, сто и тысячу долларов, что Страшила едва смог застегнуть кафтан. Для этого ему пришлось прибегнуть к помощи друзей.

— Отныне вы, бесспорно, наиболее ценный член нашей компании, — трогательно заметил Жук-кувыркун, когда работа была закончена. — Вы среди верных друзей. Поэтому не стоит опасаться, что ваши внутренности будут истрачены.

— Спасибо, — поблагодарил Страшила. — Я чувствую себя совершенно новым человеком. Конечно, я не очень подходящая кандидатура для хранения во мне ценных вкладов, как в банке. В денежных вопросах я могу ошибаться. Но не стоит забывать, что мои мозги остались прежними. Обладание ими делало меня личностью, на которую всегда можно положиться в трудном случае.

— Однако опасность не исчезла, — заметил Тип. — Потому что если ваши мозги не помогут нам выбраться отсюда, мы будем вынуждены провести в этом гнезде весь остаток своих дней.

— А что вы скажете о пилюлях желания? — спросил Страшила, достав из кармана коробочку. — Нельзя ли использовать их для нашего спасения?

— Как? Мы ведь не можем сосчитать до семнадцати попарно, — ответил Железный Дровосек. — Правда, наш друг Жук-кувыркун заявляет, что он Высоко Образованный. Наверное, ему не составит труда открыть способ, как можно сосчитать до семнадцати попарно?

— Дело не в общей образованности, а в знании математики, — ответило насекомое. — Я, конечно, видел, как профессор решал задачи на доске. Он утверждал, что с иксами, игреками и интегралами можно производить разные действия. Надо только расставлять между ними плюсы, минусы и знаки равенства. Но, насколько я помню, профессор никогда не рассказывал о том, как сосчитать до семнадцати попарно.

— Стоп! Стоп! — вскричал Джек. — От ваших речей у меня разболелась голова. Ваша математика напоминает мне банку с соленьями. Чем больше пытаешься выловить то, что хочется, тем меньше вероятности, что это удастся сделать. Я уверен, что если мы найдём способ сосчитать до семнадцати попарно, способ этот окажется очень простым.

— Да, пожалуй, — согласился Тип, — старая Момби не могла производить операции с иксами и минусами. Она никогда не ходила в школу.

— Почему бы нам не начать считать с одной второй, а не с единицы? — неожиданно вмешались К о злы. — Тогда любой сможет досчитать до семнадцати попарно.

Наши герои были буквально поражены этими словами. Ведь К о злы считались самым бестолковым членом компании.

— Вы заставляете меня испытывать стыд перед вами, — низко поклонился лошади Страшила.

— А К о злы-то правы! — объявил Жук-кувыркун. — Одна вторая и единица — это будет первая пара цифр. А дальше, начиная с двух, очень легко сосчитать попарно до семнадцати.

— Странно, что я не додумался до этого, — заметил Тыквоголовик.

— Ничего странного, — отвечал Страшила, — вы ведь не умнее всех остальных, не так ли? Но давайте загадывать желание. Кто проглотит первую пилюлю?

— Полагаю, что это сделаете вы, — предложил Тип.

— Я не могу, — сказал Страшила.

— Почему? Разве у вас нет рта? — спросил мальчик.

— Рот-то есть, но он нарисован. К тому же у меня нет глотки, — отвечал Страшила. Затем, критически оглядев всех по очереди, продолжал: — Считаю, что единственные в нашей компании, кто может проглотить пилюли, — это мальчик и Жук-кувыркун.

Типу пришлось признать правоту этого замечания. Он сказал:

— Хорошо, я берусь исполнить первое желание. Дайте-ка мне одну из пилюль!

Страшила постарался исполнить его просьбу. Но его руки, представлявшие собой набитые соломой перчатки, оказались слишком неуклюжими, чтобы ухватить такой маленький предмет. Поэтому он лишь попридержал коробочку, пока Тип сам не извлёк из неё пилюлю. Затем мальчик проглотил её.

— Считай! — воскликнул Страшила.

— Одна вторая, один; два, три; четыре, пять; шесть, семь; восемь, девять; десять, одиннадцать; двенадцать, тринадцать; четырнадцать, пятнадцать; шестнадцать, семнадцать! — считал Тип.

— А теперь загадывай! — предложил Железный Дровосек.

Но Типа охватили такие ужасные боли, что он забыл обо всём.

— Я отравился пилюлей! — завопил он. — Ох! О-о-о-о! — И мальчик так скрутился на дне гнезда, что все перепугались.

— Чем мы можем помочь вам? Говорите, умоляю вас! — закричал Железный Дровосек. Слёзы сочувствия бежали по его полированным щекам.

— Я — я не знаю! — ответил Тип. — Ох! Лучше бы я никогда не глотал этой пилюли!

Вдруг боли сразу же прекратились. Мальчик встал на ноги и увидел, что Страшила с изумлением заглядывает в перечницу.

— Что случилось? — спросил мальчик, немного стыдясь за своё недавнее поведение.

— В коробке снова три пилюли! — ответил Страшила.

— Разумеется, три, — заявил Жук-кувыркун. — Разве Тип не сказал, что лучше бы он никогда не глотал пилюлю! Его желание исполнилось в точности. Поэтому сейчас все три пилюли остались в коробочке, и он не глотал ни одной из них.

— Возможно, но пилюля причинила мне ужасную боль, — возразил мальчик.

— Этого не может быть! — заявил Жук-кувыркун. — Если вы никогда не глотали пилюлю, то она не могла причинить вам боль. Раз вы пожелали, чтобы было так, будто вы не глотали пилюлю, то совершенно очевидно, что вы не испытывали никакой боли.

— Тогда это была чудесная имитация боли, — сердито отозвался мальчик. — Я полагаю, вы проглотите следующую пилюлю сами. Ведь из-за меня мы уже потеряли возможность исполнить одно из трёх желаний!

— Ничего мы не потеряли! — возразил Страшила. — В коробке по-прежнему три пилюли. Каждая из них годится для исполнения желаний.

— Вы вызываете у меня головную боль, — признался Тип. — Я что-то совсем запутался. Но в любом случае я не рискну проглотить ещё одну пилюлю. Пусть это сделают другие! — С этими словами он, надувшись, отошёл в глубь гнезда.

— Ясно! — сказал Жук-кувыркун. — Для того чтобы спасти нас, остаётся лишь моя Многократно Увеличенная и Высоко Образованная особа. Сдаётся, я один обладаю достаточной волей и выдержкой, чтобы исполнить желание. Позвольте одну пилюлю!

Жук-кувыркун проглотил её без колебаний. Все стали восхищаться его смелостью. Тем временем насекомое сосчитало попарно до семнадцати таким же образом, как это делал Тип. По неизвестной причине, возможно оттого, что жуки-кувыркуны имеют более крепкие желудки, чем мальчики, серебряный шарик не причинил ему никакой боли.

— Хочу, чтобы разбитые крылья Вещи зажили и были как новые! — медленно произнёс Жук-кувыркун.

Не успели они взглянуть на Вещь, как желание уже было исполнено. Гамп предстал перед ними в полном здравии. Он мог летать по воздуху так же хорошо, как и прежде.