Идеальная природа пространства

 

Выявленные в указанном составе категории легко и плодотворно раскрывают свой объем в самом широком спектре вопросов миро- и человекопознания. Так, первые три категории, если их привести в связь с тройственной природой "я", как это показано в табл. 13, объясняют многое в его микрокосмической природе. Далее мы видим, что троякое становление я-сознания, т. е. овладение нами своей иерархической сутью, заключается в том, что высший принцип жертвы, осуществляемый Христовой Ипостасью, т. е. Самим Христом и всеми встающими в линии Его действия существами, творит в человеке дар слова, благодаря которому плоть вновь становится космическим Словом, начало чему было положено образованием душевного тела. Высшее Я до того, как явиться мышлению, создало носителя, а потом — само мышление, которое родилось из речи. В этом процессе выявилось творческое действие Христовой силы в нас. Христос не ждал, когда из круга восприятий чувств в нас разовьется я-сознание и признает Его. Он действовал параллельно с этим процессом со времен древней Лемурии. Благодаря Его действию и то высшее Я, которое было пожертвовано нам Элоимами, стало Его Я. А потому нет для человека выше цели, чем осуществление принципа: "Не я, но Христос во мне". И нечто глубоко утешительное заключено в осознании этого факта.

 

Как промежуточное между высшим Я и первоначальным феноменом я в человеке, образуется — назовем его так — повседневное "я", централизующее жизнь наших мыслей, чувств и волеизъявлений. Им мы обязаны действию тех сил, что стоят за категорией "отношение". В явлении ими является многообразный мир существ и мыслесуществ: иерархических и элементарных, возвышенных и недобрых, а также мир всех царств природы, включая человеческое царство. Ко всему этому мы ищем отношение в первую очередь через двенадцатичленную систему органов чувств, в центре которой рождается "я" (рис. 71), а далее через него и в нем отношение метаморфизируется в отражение. В процессе восприятия встает также проблема верности объекту, благодаря чему в конце концов возникает интеллектуальное созерцание, т. е. в процесс вступает этический элемент, проблема жертвы.

 

Систему категорий в их отношении к "я" стоит сопоставить с сие темой элементов имагинативной логики. В ней, как мы помним, 1, 3, 5 и 7-й элементы носят активный, утвердительный характер. Это ступени возрастания достоверности тезиса. Три остальные элемент; стоят как бы на противоположной стороне по отношению к первым. И именно им — вторым элементам соответствуют категории, имеющие преимущественное отношение к становлению "я". Это обстоятельство отражает противостояние "я" и мира. Не "я", а мир произносит первое Слово, и в "диалоге" с ним формируется "я". Возникнув, диалог сначала носит характер отношения (восприятие), потом противостояния (диалектика, отражение), а затем (когда возникает мыслящее сознание) вновь отношения (созерцание, созерцающая сила суждения).

 

На пути от первого этапа диалога с миром ко второму человек воплощается в пространстве и времени и развивает свою многочленную природу; от второго к третьему — восходит к своему высшему Я, преодолевает воплощение в пространстве.

 

Двенадцатичленный состав человека, как мы показали (табл. 13), отражает его пространственную природу в самом широком смысле (зодиакально). Будучи приведенным с ним в связь, семичленный состав категорий окончательно раскрывает нам идеальную суть трехмерного пространства, что лучше показать с помощью рисунка (рис. 88).

 

Так приходят в пространственную связь три высших категории — категории творения, — с тремя другими — с категориями творимого. В центре оказывается категория "отношение". И тогда встает вопрос: что поставило эти категории в "угловые" соотношения друг с другом?

 

У нас уже говорилось о том. что даже существа второй Иерархии нуждались в отражении, чтобы взойти на более высокую ступень их творящего сознания. Ступенью этой является способность на жертву, с чем связано полное овладение той или иной субстанцией. Для Духов Мудрости это была эфирная субстанция. Лишь став с нею в отношение субъекта-объекта благодаря жертве более высокой Иерархии — Престолов, они обретают способность в следующем эоне пожертвовать ставшей их достоянием эфирной субстанцией. Духам Движения приходится в течение двух эонов объективировать свою астральную субстанцию, прежде чем она полностью становит

 

ся их достоянием. Астральное тело Духов Формы еще дальше отстоит от высшего астрального мира и потому они овладевают этой субстанцией в течение трех эонов, и она принимает характер чистого Я.

 

Деятельность Божественных Субъектов имеет огромные последствия для объекта — он становится субстанциональным, приобретает характер существа. Вместе с тем у него возникает потребность также объективировать себя, в чем-то отражаться. Зеркалом для него становится вещество, чувственная реальность, мир трех царств природы, а затем — мир культуры. Для этой цели субстанция переходит в инобытие, теряет атрибут сущего. Весь процесс, как постепенно субстанция сгущается до четырех эфиров, потом четырех элементов и, наконец, до материи, подробно описан Рудольфом Штайнером в "Очерке тайноведения".

 

Чем ниже стоит существо, тем в более "грубом" зеркале оно нуждается. Кроме того процесс отражения по мере нисхождения в инобытие "овнутряется". Сначала это происходит при переходе от второй к третьей Иерархии. Например, Архангелы на древнем Сатурне не извне, а находясь внутри Сатурна, даже не в рефлексии, а в восприятии получают назад свое воздействие на тепловые монады и так обретают сновидческое сознание; в тепловые тела этим вносятся зачатки органов чувств. Нечто подобное происходит и с человеком в земном эоне. Первую ступень сознания он получает благодаря восприятиям чувств, но уже внутри мира второго откровения.

 

Вступление Ангелов во взаимодействие с тепловыми телами древнего Сатурна заложило в эти последние зачатки собственной жизнедеятельности. Таким образом, мы имеем три ступени становления индивидуального сознания: отражение, восприятие, жизнедеятельность. И все три основываются на противопоставлении субъекта объекту; причем в двух высших Иерархиях оно носит внешний характер, в двух нижних — внутренний: посередине стоят Духи Формы и Духи Личности (табл. 15).

 

 

Из приведенной таблицы видно, что по мере нисхождения, в процессе объективации творения наравне с отражением возрастает противоположность между внешним и внутренним. Объект все более наделяется чертами субъекта. Происходит переход из мира первого откровения во второй. Приняв это во внимание, не забудем, чем является объект изначально. Ведь он есть субстанция Духов Воли, носителей необычайно высокого сознания. И встает вопрос: почему в этой субстанции возникает столь глубокая степень бессознательного? А дело в том, что жертва, если существо действительно способно на нее, совершается абсолютно. Сначала достигается степень абсолютного обладания, а затем — абсолютного отказа от обладания. В таком случае пожертвованное действительно перестает быть частью жертвователя. Оно, правда, не сразу выпадает из мира высшего бытия, но Я становится в нем не-Я. Можно еще сказать так: вся сила Я в пожертвованном употребляется на воссоздание не-Я, иначе жертва не состоится. Вот почему она зависит от силы Я. Я должно породить равное себе по силе не-Я. Понимание этого факта стоит где-то на грани способности познания в понятиях. Наиболее содержательно его описал Фихте в "Наукоучении".

 

Человек может попробовать принести в жертву часть своего существа, например, палец. Но жертва не состоится — палец просто отомрет, так как наше "я" не владеет нашим телом. Лишь в религиозном культе, т. е. при непосредственном участии Божественного мира, человек учится совершать жертву субстанционально. И его деяние, по отношению к высшей жертве, есть "обратный культ" — претворение вещества в дух, в субстанцию. Культ имеет целью помочь человеку пронизать я-сознанием свое собственное триединое тело, но прежде — наиболее тонкое, душевное тело. Поэтому способность к жертве человек прежде вырабатывает в душевно-духовной сфере, исходя из братской любви. Поступок, совершенный из любви, исключает надежду получить за него вознаграждение. И тогда мы учимся подражать Богу, высшим духовным существам.

 

Жертва Престолов, совершенная из любви к поступку, из абсолютной свободы, не была повторением их самих в ином. Она была иным, инобытием. Она была не-Я, но субстанцией, обладавшей новой акциденцией, не свойственной ни одному существу досатурнического Космоса — способностью противостоять Иерархиям, отражать их от себя, что стало основным принципом индивидуализации в нашем цикле творения.

 

Вспомним еще раз, по причине особой значимости этого момента, космическую имагинацию. в которой предстает акт первожертвы: "Духи Воли, коленопреклоненные, полные самопожертвования. — перед Херувимами....Они посылают свою жертву как сияющее тепло" (что следует представлять себе чисто духовно. — Авт.), так что "дым" жертвы восходит к крылам Херувимов. Херувимы обращают жертву на нечто иное (т. е. тоже приносят жертву), и из нее рождаются Духи Личности, или Времени (132; 31.Х). Но прежде,чем родятся эти духи, субстанция начинает отражать жизнеощущения и т. д., а отражая, механически воспроизводит их в себе. Она пребывает в состоянии как бы бессамостного созерцания, что для нее не остается без последствий — она обретает еще одну акциденцию: способность все более отпадать от сущего, овеществляться. Отражение содержит в себе элемент отталкивания, отторжения. И это есть акциденция не-Я. Отражая субстанциональное Я Иерархий, не-Я все более отдаляется от Божественного первоисточника. Восхождение одного отныне дается ценой нисхождения другого. Но это значит, что в субстанции Духов Воли, положенной на алтарь творения, заключен высший принцип жертвы. Все последующие жертвы (Духов Мудрости и др.) — стоят одной, двумя и т. д. ступенями ниже ее.

 

Таким образом, в не-Я мы можем видеть высшее, вселенское Я единого Бога, но данное целиком в аспекте жертвы, жертвы, идущей столь далеко, чтобы стать не-Я ради становления других Я. А потому, в конце концов — иначе и быть не могло, — в самом последнем акте нисхождения, в минеральной материи явилось в бесконечной жертвенности Само вселенское Я и отождествилось с не-Я, тем вновь направив его к Божественному первоисточнику вместе со всей полнотой вновь возникшего бытия. Вот почему в Евангелиях столь часто встает образ рыбаков и сети с богатым уловом.

 

Теряя черты высшего совершенства, субстанция первожертвы рождала новое бытие: она обрела собственную жизнь, бытие в ином, сознание — и все это в процессе отражения. Она получила это в дар за бессамостное служение. Но в процессе космической индивидуализации постоянно выделяется некий остаток. В конце концов он принимает форму безжизненной материи, и возникает противостояние духа и материи. В нем рождается рефлектирующее сознание.

 

Первичный акт объективации привел к противопоставлению, потом одно встало в противоречие с другим, что было чуждо природе Божественного мира, где царит лишь отношение: отношения внутри Единства. Начиная с древнего Сатурна возникает мировой дуализм. Но поскольку в основе его лежит субстанциональное начало, то он имеет в себе силу вновь приходить к единству, но уже через иные, новые формы индивидуального сознания. Вот в чем причина разделения, охватившего все Иерархии. Начиная с древнего Сатурна возникают Иерархические существа, ориентированные на отторжение Божественной субстанции; от них, по мере материализации мира, отчленяются ариманические существа. С древнего Солнца, когда развитие вполне вступает во время, часть Иерархий отдает предпочтение вечности; так отчленяются люциферические существа.

 

Само по себе противопоставление миров бессущностно, но в мировом целом все имеет своих носителей. Поэтому в том новом, что возникает лишь начиная с древнего Сатурна — в объекте — сами Иерархии противостают себе же. Но в высоких сферах противостояние имеет иной характер, чем в нижних, в мире материи. Мы в значительной мере условно говорим об ариманическом и люциферическом принципах в высших Иерархиях. Иное дело, материальная вселенная. Здесь носители бессущностного — вещества и феномен рефлектирующего сознания — самым решительным образом противостоят Иерархиям регулярного развития. Этот антагонизм возникает и имеет реальный смысл главным образом в связи со становлением человеческого я-сознания, т. е. он приобретает этическое значение лишь в пределах третьей Иерархии: Духов Личности, Архангелов и Ангелов.

 

Итак, троякое сходится в творении: пожертвованная субстанция, содержащая в себе некоего рода "уплату долга" Иерархиями (за совершенную ради них службу отражения) в виде потенциальной силы восхождения, овеществление и противостояние Божественному. В результате творение, обретая я-сознание, встает перед выбором между добром и злом, обретает новую степень свободы.

 

Во всем своем составе, во всех проявлениях человек является двойственным существом. Так это заведено от начала мира. Преодоление двойственности составляет индивидуальную задачу человека и, подчеркнем, в первую очередь человека; через ее решение решается мировая проблема.

 

Иерархии, объективируясь в ином, лишь увеличивали разделение мира. Человеку надлежит положить начало мировому синтезу, который далее поведут Иерархии. Он начинает его с мышления о мышлении (как об этом говорится в "Философии свободы"), с качественно нового акта сознания, в котором объект и субъект принимают чисто идеальную форму, как это было на древнем Сатурне. Мысля о мышлении, беря мысль как восприятие, мы метаморфизируем мышление в орган идеального восприятия, а следовательно наделяем сознание атрибутом бытия. Но чтобы по достоинству оценить значение возникающего синтеза, необходимо хорошо понять смысл разделения, противостояния. Именно оно низвело нас в материю и в трехмерное пространство. Его идеальное, высшее, составляют семь категорий. Со стороны вещественного категориям противостоят люциферическое и ариманическое: только благодаря им возникает потребность говорить о пространстве, как о восприятии. Как средоточие обоих начал: материального и идеального, рождается многочленный человек.

 

Если вновь воспользоваться рисунком, то переход категорий из интеллигибельного мира мыслесуществ в трехмерное существо человека, производными от которого выступают три царства природы, можно представить себе следующим образом (см. рис. 89 и далее рис. 90).

 

Рисунок 89 мы строим на основе рис. 29, и при этом выделяем два новых момента. Во-первых, отметим себе, что горизонтальная линия категории "отношение" отделяет мир первого откровения от второго. Во-вторых, связь между ними образуется как эволюционно, когда импульс развития идет по кругу в цепи семи метаморфоз (стрелки I и II), так и индивидуально-посвятительно, когда человек берет свое развитие в собственные руки и через я-сознание приходит в новое отношение со сверхчувственным миром, восходя к субстанциональному мышлению, к имагинациям.

 

Но всякое развитие, какой бы характер оно ни приняло, всегда осуществляется внутри более высокого единства. Цикл метаморфозы потому не распадается на ряд бессвязных звеньев, что его всегда пронизывает выше его стоящее единство — закон, в нашем понимании. Поэтому, когда, например, возник древний Сатурн, то на высшем плане можно было обнаружить и будущий Вулкан. С тех пор его присутствие в эволюции сказывается постоянно, но не в виде неколебимого предопределения, а в том, что эоны метаморфизируются друг в друга. На ряде наших рисунков (в том числе и на рис. 89) этот высший принцип выражен в виде трех осей, постоянно пронизывающих весь цикл эволюции, идущей от эона к эону, а в каждом эоне oт высшего состояния формы до низшего и снова до высшего.

 

Внутри эона возникает некоего рода спираль нисхождения и восхождения. При переходе из первого откровения во второе возникает вещественный мир, полярно противоположный духовному миру. Потому на границе двух миров встают люциферические и ариманические духи: духи бессущностного, иллюзорного отражения.

 

Ариман встречает нас в материальном мире, в телесности, в которую мы нисходим из сферы имагинативного группового сознания. Там были мы искушены райским змеем, Люцифером, который на пути оттуда провожает нас до врат чувственно-материального мира, выталкивает нас за эти врата, что, собственно, и выражается в раскрытии органов чувств вовне. Ведь вытолкнут-то был комплекс органов восприятия, которые только потому облеклись в материю, что получили склонность воспринимать индивидуально, в сверхчувственном же мире никакого объединяющего восприятия индивидуального центра они не имели.

 

Когда же мы с помощью науки посвящения пытаемся вновь подняться к былому Раю, то в чувственном мире нас провожает до тех же самых врат, опять-таки, Люцифер, живущий в рефлектирующем мышлении. У самых врат нас встречает Страж Порога. При первом явлении он имеет ариманический облик, сотканный из всех наших привычек материального бытия, в том числе и мышления. Этого Стража не миновать, не принеся в жертву и привычки, и мышление, опирающееся на физический мозг. Запоминающийся образ этого принципа дан в Евангелии. В притче о сопернике там говорится: "Когда ты идешь с соперником своим к начальству, то на дороге постарайся освободиться от него, чтобы он не привел тебя к судье, а судья не отдал тебя истязателю, а истязатель не вверг тебя в темницу. Говорю тебе: не выйдешь оттуда, пока не отдашь и последней полушки" (Лк.12: 58—59).

 

Наивно думать, что речь в притче идет о социальных отношениях. Нет, на пути к высшему "начальству", к Началам, или Духам Личности нам надлежит освободиться от "долгов", которые коренятся в эфирном теле, иначе вместо высшего мира мы попадем в "темницу" собственных привычек и страстей уже не как обычные люди, которые к "начальству" пока идти не намереваются, а как оккультисты: нас обуяют страсти — духовный мрак, заточение во мраке ариманических и люциферических существ.

 

Но не только в судьбе человека сказывается действие Люцифера и Аримана. Оно меняет фактически все отношения мира первого откровения, когда те переходят в чувственный мир. На их пути как бы встает "зеркальная стена", плоскость, обозначенная на рис.89
горизонтальной линией. Все, происходящее выше этой линии (плоскости), отражается в ней, но не продолжается сущностно, как было показано на рис. 72. В зеркале же объект встает в различные угловые отношения с субъектом (объектом отражения). И когда мы берем три высших категории и приводим их в отношение с тремя низшими, то оно сводится к тому, что три первых категории отражаются в трех других. Плоскость сходится в точку (меняется число измерений пространства, метаморфизируется само пространство) в момент перехода из бытия в ничто, а категории, будучи взятыми уже в мире второго откровения, "встают" по отношению друг к другу "под углом в 90°". Угол этот является основным принципом, формирующим трехмерное пространство, в котором диалектическая триада переходит в свое четвертое — в созерцание. Поэтому основные фигуры трехмерного пространства — квадрат и куб, а его эзотерическая печать образована двумя наложенными друг на друга квадратами. Эта фигура является также символом 16-лепесткового лотоса, в котором сходятся пути ума и сердца, пролегающие из мира чувственных отношений в сверхчувственный. Глубочайший смысл фигуры выражен на древних иконах Спаса Вседержителя.

 

Представленное декартовой системой координат, является последним, всецело экзотерическим отзвуком эзотерических первооснов пространства. В нашем рассмотрении эта система кроме математического, абстрактно-идеального, вновь обретает свой имманентно-онтологический смысл. У нее имеется и материальное выражение. Мы находим его в полукружных каналах нашего органа слуха, образованного в процессе воплощения Я в "я", что доказывается принципиально иным строением органа слуха у человека в отличие от животных (отолиты).

 

Во всем мире природы господствуют физические законы: тяжести, притяжения, отталкивания, меры и т. д. Их осознание именно в трехмерном пространстве является всецело делом человеческого ума. Например, в кристаллографии мы пользуемся этим для систематизации свободно творящей природы. Даже в математике с переходом к бесконечно большим величинам декартова система координат теряет, как минимум, одну из своих осей. В то же время, беря идеальный мир первого откровения как мир первопричин, первофеноменов второго, мы вправе говорить об овеществлении идей. Поэтому правомерно поставить вопрос и о чувственном выражении трехмерного пространства. Им является многочленный человек (рис. 91).

 

Чувственный мир, как зеркало сверхчувственного, овеществлен и способен отражать. В нем имеет место противостояние люциферических и ариманических сило-существ. Ариман — бог материи, ее консолидатор. Действуя на нее, он стремится и эфирно-астральной субстанции придать законы материи. Люцифер пользуется материей как средством отражения. Саму ее он не приемлет, стремится вновь растворить в духе, но в духе, истонченном до "зеркального" бытия (рис. 91, плоскость 1).

 

Субстанциональное в материи выражается в том, что минеральное царство пронизывают существа первой Иерархии, а еще выше — Ипостась Отца. В противостоянии люциферических существ Богам первой Иерархии мы получаем в мире второго откровения физическое тело, насыщенное материей.

 

В мире эфирных сил действует вторая Иерархия, опосредующая жертвенное откровение Бога-Сына. В ее противостоянии ариманическим богам рождено наше индивидуальное эфирное тело, носитель жизненных процессов в отдельном физическом теле.

 

Но одного противостояния недостаточно для эволюции человека, поэтому действует как высшее, так и низшее отношение между Отцом и Сыном: "Отец послал Сына в мир". Благодаря этому вещество физического тела обрело способность одухотворяться, воскресать, вновь становиться субстанцией с чертами нового сознания-бытия, становиться Духочеловеком. И именно такой Духочеловек воскрес в пасхальное воскресенье в мире эфирных сил, как Жизнедух. Жизнедух (Христов принцип) является восприемником воскресающего Духочеловека (Отчего принципа) на Его пути к Отцу.

 

Деятельность Святого Духа в мире второго откровения опосредована третьей Иерархией. В противостоянии ее ариманическим силам индивидуализируется наше астральное тело. Оно высвобождается из жизненных процессов и в направлении от конечностей к голове формирует физические органы восприятия, вернее — систему нервов в них. Третья Иерархия прошла через человеческую ступень, имея аппаратом отражения тепловое, воздушное и водное. Человек для обретения "я" нуждается в минеральном. Поэтому в его астральном теле третья Иерархия "конфронтирует" с ариманическими силами, следствием чего и является умирание нервной системы.

 

Навстречу импульсам, идущим в человеке снизу вверх, сверху приходит деятельность Духов Формы, дарующих Я. Их импульсам противостают люциферические духи. Они дифференцируют отдельные ощущения в человеке до вожделений, страстей, в стихии которых и зарождается первый зачаток "я".

 

Противостоянию люциферического и ариманического в плоскости 1 (рис. 91) человек, в известной мере, обязан индивидуальной выработкой своих мыслей; их противостоянию в плоскости 2 — индивидуализированными восприятиями чувств. Вдоль первой плоскости, говорит Рудольф Штайнер. Люцифер и Ариман сталкиваются непосредственно. По этой причине в нашем мышлении всякому "да" противостоит "нет", тезису — антитезис. И они никогда не пришли бы к синтезу, к единству, если бы в этой плоскости не действовали также и Божественные существа. Они не только осуществляют взаимодействие физического и эфирного тел, но и обусловливают самодвижение нашего мышления.

 

Во второй плоскости Люцифер и Ариман порождают своего рода Диалектику наших чувств. Здесь всякой симпатии противостоит антипатия. Деятельностью высших Иерархий противоположность чувств также приводится к синтезу. Им является способность к жертве, любовь. Благодаря любви силы симпатии и антипатии метаморфизируются в силы индивидуального суждения, подробный разговор о чем у нас еще впереди.

 

Наконец, в третьей плоскости человек сам встречается с Люцифером и Ариманом и в борьбе с ними завоевывает свободную волю (см. табл. 5). На рис. 91 мы встречаемся с ее начальным этапом. Все дальнейшее переходит в тройственную душу и покидает трехмерное пространство.

 

Таким образом, трехмерное пространство — это идея, система семи категорий. А поскольку реальная идея есть существо, то и трехмерное пространство является живым существом: семичленным человеком.

 

Деятельность Божественной Троицы, Иерархий и противостоящих им духов осуществляется в двухмерном пространстве. Но деятельностью люциферического и ариманического он противопоставляется Творцу как "я". Благодаря этому человек получает первые члены своего индивидуального существа: душевное тело и душу ощущающую. В них он рождается как не-Я. Отношением Я и не-Я обусловлено р аздвижение под углом 90° плоскостей I и 2. Оно возникает также благодаря противостоянию между Люцифером и Ариманом, но опосредованному деятельностью Иерархий, как это было уже рассмотрено.

 

Некогда линии сознания и выпрямления были слиты воедино. Противостоянием Люцифера и Аримана в человеческой душе они в эпоху Лемурии были разведены под углом 90°. Этот процесс сопровождался разделением полов, после чего человек стал прямостоящим существом, но линии выпрямления и сознания не слились вновь, поскольку сознание, индивидуализируясь, эмансипировалось от органического (см. рис. 87).

 

Выдвижением линии душевного тела из плоскости эфирного и астрального тел человек обрел дар речи. И уже в противостоянии душевного тела и души ощущающей он обрел первый зачаток индивидуального сознания. В точке же сопряжения всех процессов родилось "я". Отблеск высшего Я оно хранит в себе благодаря тому, что образовано не только из противостояния полярностей, но и благодаря отношению всех участвующих в его творении Божественных сил.

 

Мы сказали, что в линии сознание-речь человек как бы противостает Божественному миру (плоскость 1). Но это противостояние временное, поскольку за ним мы находим Божественную деятельность, но ставшую в свободное отношение к человеку. Дело в том, что как Люцифер, так и Ариман противостоят всем трем Ипостасям Троицы. Ариман противостоит Отчему началу. Но его npomuвостояние делается бессущностным благодаря действию Бога-Сына, идущему из эфирного в физическое. В результате Ариман играет положительную роль в эволюции: как консолидатор материи. В линии действия астрального тела Ариман противостоит Духам формы и нейтрализуется действием Святого Духа. Когда же он действует в линии сил души ощущающей, то через речь ему в человеке противостоит Христос. Поэтому "Слово стало плотъю". Но многое здесь должен решать и сам человек.

 

Подобным же образом обстоит дело и с Люцифером. На стороне человека ему противостоит Святой Дух и другие Божественные силы, но в мышлении человек должен взять часть борьбы с Люцифером на себя, сделать свое мышление субстанциональным, что значит — чистой волей.

 

Если выделить из многочленного человека аспект его индивидуального действия, в котором берет начало развитие я-сознания, уже не подвластного пространственным отношениям, то он будет иметь вид, показанный на рис. 92.

 

Таково лишь в главных чертах содержание изображенного на рис. 91. Заканчивая эту главу, мы не исчерпали ее содержания, но все дальнейшее мы попытаемся выявить в структуре других связей и, в первую очередь, обращаясь к духовно-научному воззрению на проблему времени.

 

ГЛАВА VI

 

ЧЕЛОВЕК ВРЕМЕННОЙ

 

 

1. Обший план эволюции мира

 

С пространством связано бытие, со временем — становление. Пространство, говорит Рудольф Штайнер, мы переживаем физической телесностью; ему свойственно отношение внутреннего и внешнего. Время мы переживаем душой; ему свойственно отношение прежде—позже.

 

Гностики видели во времени действие духовных существ — эонов, творцов мира и человека. Они были "ранее", и из них произошло все "позднейшее". Поэтому "ранее" переживалось гностиками как Божественное, а "позднейшее" как небожественное. Возвращаясь к началу времен, мы приходим к чему-то всеобъемлющему, к единому Богу, в отличие от триединого Бога пространства.

 

В какой-то мере реминисценцией древнего учения гностиков, облеченной в форму диалектики, является гегелевское противопоставление бытия и ничто, а также фихтевские Я и не-Я. Немецкие философы пытались через переживание самодвижения мысли в индивидуальном духе примкнуть к мировому становлению, а не только размышлять о нем. Задача эта, несомненно, первостепенной важности, если правильно ее понимать, если видеть в мышлении наисобственнейшую деятельность человека, не просто отражающую мир опыта, а способную обрести бытие как качество.

 

Становление идет путем семиступенных метаморфоз. По этой причине 7 является числом времени, как 12 — числом пространства. Но нет ничего случайного в том, что в предыдущей главе мы пришли к ряду семичленных структур внутри пространственных отношений. С подобными феноменами мы столкнемся не раз и в дальнейшем. Ибо пространство постоянно перетекает во время, а время— в пространство. Они находятся в постоянном живом взаимодействии, из которого возникает все многообразие форм бытия и сознания, а также все соотношения духа и материи.

 

В антропософски ориентированной Духовной науке проблема становления, развития во времени решается в форме целого учения об эволюции. Главных ступеней этого учения мы касались уже не раз, но теперь пришло время составить о нем целостное представление, чему должна служить табл. 16. Она составлена на основе разных сообщений Рудольфа Штайнера, главным же образом — на базе того, что дано им в "Очерке тайноведения" (глава "Развитие мира и человек"). Из лекций укажем на том № 93-а в издании полного наследия.

 

 

Основу эволюции мира составляют, как мы знаем, семь эонов, или планетных воплощений. В каждом из них существа Божественных Иерархий восходят на одну ступень сознания-бытия. При этом от эона к эону творятся новые миры, новые формы бытия и сознания, самобытия, и среди них — человеческое царство.

 

Человек в ходе семи эонов вырабатывает семь ступеней сознания. Каждая ступень — планетное воплощение, которое может быть также названо состоянием сознания — разворачивается в семь состояний жизни. Характер их в каждом эоне различный, но главная их суть состоит в том, что первые три состояния направлены к материализации, овеществлению, три другие — к новому одухотворению, а посередине находится переходная ступень. На нашей таблице мы строим геоцентрический и антропоцентрический образ эволюции мира. В другие эоны и с точки зрения других состояний сознания этот образ приобрел бы другой вид, но не просто другой, а все же вытекающий из приводимого нами. То есть этот образ способен модифицироваться, но суть его построения в любых вариациях остается одной и той же. Выбранная нами точка зрения является наиболее удобной для мысленного рассмотрения, но у нее имеется и ряд других, глубоко эзотерических оснований.

 

Итак, в эоне Земли три прошлых состояния жизни были кратким повторением пройденного в течение прошлых трех эонов. Теперь мы находимся в четвертом, собственно земном состоянии жизни (царстве). В нем субстанция сгущается до минерального состояния.

 

Каждое состояние жизни, в свою очередь, также представляет собой семичленный цикл метаморфоз, проходит через семь состояний формы. Каждое состояние жизни зарождается на Высшем Девахане и нисходит до той или иной формы материализации, овеществления. Физическое — это наиболее грубое в эволюции мира состояние формы, пройдя через которое материя одухотворяется.

 

По завершении развития в семи формах приходят к полному исчерпанию все возможности, которые содержит в себе то или иное состояние жизни. Возникает необходимость изменить сами закономерности, правившие в нем. Для этого состояние жизни полностью исчезает из феноменального мира. При этом изменение закономерностей, которое претерпевает состояние жизни, уходя в пралайю (она называется малой), не касается законов развития сознания в данном эоне. Они действуют в течение всех семи состояний жизни.

 

Состояний формы также семь. В современном состоянии формы метаморфозу претерпевает трехчленная телесность человека; ступени этой метаморфозы носят название коренных рас. Четыре из них мы уже прошли и теперь находимся в пятой.

 

Каждая коренная раса также состоит из семичленной цепи метаморфоз. Ее ступени называются культурными эпохами. В них эволюционирует душевно-духовное существо человека, его трехчленная душа и "я". Длительность культурной эпохи (2160 лет) определяется временем прохождения Солнечной системы через один знак Зодиака. Культурные эпохи находятся под водительством Духов Личности, Архаев. Наконец, каждая культурная эпоха состоит из семи малых периодов продолжительностью примерно в 300 лет (на табл. не показано). В каждом из них водителем выступает Архангел, Таких Архангелов семь. Они другие по сравнению с теми, которые ведут отдельные народы. Наш период начался в 1879 году и его ведет Архангел Михаил, сменивший Архангела Гавриила.

 

Такова в общих чертах структура эволюции мира, протекающая во времени и периодически выходящая из него. (Седьмой ряд метаморфоз в ней образует жизнь отдельного человека, состоящая из семи периодов, четвертый из которых длится 3x7 лет — с 21 до 42 лет.) Ее содержание, наполнение, естественно, в каждом эоне разное. Ознакомление с нею может породить вопрос о предопределении в развитии. В известной мере оно действительно существует, но границы его необычайно широки. Предопределены универсальные законы развития: их состав и метаморфоза. Но по мере зарождения индивидуального духа их роль идет на убыль и на смену им приходит нечто более высокое — закон действия свободного духа. В точке перехода одного закона (природы) в другой (Я) возникает свобода выбора, а вместе с нею и возможность зла, возможность действовать против любых законов развития.

 

Но и внутри предопределения, если даже седьмая ступень метаморфозы в скрытом виде содержится в первой, само течение метаморфозы определяется множеством извне приходящих факторов. Скажем, метаморфоза одного растения может быть подавлена другим или вмешательством животного царства и т. д. Бесконечное многообразие диалектических триад, осуществляющих себя в мыслящем сознании, в каждом индивидуальном духе слагает иное миро- и жизневоззрение и даже позволяет познающему приблизить