Интерьер. Отдел переводчиков. Коридор. День.

Владимир откладывает в сторону толстенный толковый словарь «Ла Рус» и выходит в коридор. Он подходит к окну. На плацу марширует взвод. В коридор выглядывает Рытов, видит Владимира.

 

РЫТОВ

 

Товарищ лейтенант, зайдите-ка ко мне.

 

Владимир кивает.

ИНТЕРЬЕР. КАБИНЕТ РЫТОВА. ДЕНЬ.

 Владимир входит в кабинет замполита.

 

РЫТОВ

 

Что, Владимир Максимович, вживаетесь потихоньку?

 

ВЛАДИМИР

 

 Так точно, Валентин Михайлович. Вживаюсь. Потихоньку.

 

Рытов улыбается, снимает очки, легко крутит их за дужку.

 

РЫТОВ

 

Это хорошо. Вот что, Владимир Максимович. С вами проживет другой переводчик. Островский. Хороший переводчик. Синхронист. Но что-то он там несет какую - то чушь. Даже сказать  не удобно.

 

Рытов подходит к столу, берет машинописную страничку, не заглядывая в нее, нервно кидает ее назад, на стол…

 

РЫТОВ

 

Рассказывают, что он, якобы, приветствовал бы объединение Восточной и Западной Германии. Что это когда - нибудь, да произойдет. И т.д. и т.п. Откуда ему такое в голову взбрело? С чего вдруг такие мысли? Кто его научил? Не думает совершенно, что несет. А такие разговорчики вредны. Правильно я говорю?

 

ВЛАДИМИР

(надтреснутым голосом)

 

 Правильно.

 

Рытов надевает очки. В полумраке кабинета синими бликами они сверкают на переносице замполита.

 

РЫТОВ

 

Не пугайтесь Вы так, голубчик. Кто-то, видать, ему навредить сильно хочет. Или пошутил так Островский неудачно. Мало ли, кто что сказал. А может это оговор. Намеренный. Но мы не можем не обращать внимания на такие речи или шутки. А вдруг что-то серьезное! Лучше сразу сказать. Мне. А мы с ним побеседуем, предостережем. Мозги, если надо будет, вправим. И вообще, если какие-то провокационные разговоры услышите, мне сообщайте. Непременно и моментально.

 

Рытов намеренно замолкает. Владимир тоже молчит.

 

РЫТОВ

 

Не глядите Вы так. Это не стукачество. Это наш с Вами долг вовремя беду предупредить. Враг он везде рыщет. Согласны вы со мной?

 

ВЛАДИМИР

 

Согласен.

 

Рытов нервно берет со стола газету «Грамму», разворачивает ее, кладет на стол перед Владимиром. Крупные буквы передовицы бросаются в глаза: «Позор гусанос!»

 

РЫТОВ

 

Вот, видите, читали, мирный самолет гусанос взорвали. Погибли люди! Погиб цвет и надежда кубинского спорта! Это варварство! Это государственный терроризм! И они за это понесут наказание… рано или поздно!

 

Рытов тяжело дышит, садится за стол, смотрит на Владимира.

 

РЫТОВ

 

Среди наших врагов нет. Но и бдительность не помешает. Так, будете мне помогать в политработе? Если что подобное услышите?

 

ВЛАДИМИР

 

Я, конечно, не против. Буду. Мимо меня враг не пройдет. Но у меня есть один физический недостаток.

 

Рытов наливает себе воды, останавливается.

 

РЫТОВ

 

Какой такой недостаток?

 

ВЛАДИМИР

 

 Во сне я разговариваю. Конечно, я сообщу Вам, если что услышу что-нибудь плохое такое. Подстрекательское. Шпион мимо меня не пройдет! Только бы не проговориться во сне. Вдруг Островский услышит...

 

РЫТОВ

 

Да …. С таким дефектом Вам, лейтенант Ершов, трудно в жизни придется.

 

Рытов встает, подходит к окну, недоверчиво качает головой.

 

 

РЫТОВ

 

А как Вам можно секрет какой доверить? А служебная карьера… Вас что, комиссовать из армии? А помогать нам надо. Иначе у Вас служба плохо сложится. В общем, я на Вас рассчитываю. Вы уж поскорее выздоравливайте, пожалуйста! И узнайте, что там Островский имел в виду, говоря о соединении Германий. В шутку или всерьез? Это приказ!

 

ВЛАДИМИР

 

Есть, товарищ подполковник. Если что узнаю, то доложу Вам немедленно.

 

РЫТОВ

 

Вот и молодец. Это наш служебный долг пресекать всякие вредные разглагольствования. Есть материалы Съездов КПСС. Читай! Изучай! Коли сам не хрена не соображаешь! Кто ему на политзанятиях мог такие вещи говорить? Да никто! Самовоспитывайся и самобразовывайся! А вред своей болтовней он может причинить немалый! Свободны!

 

ИНТЕРЬР. КОМНАТА ШТАБА. ВЕЧЕР.

У телевизора столпились советские офицеры. Показывают многотысячный митинг кубинских трудящихся на площади Революции у памятника Хосе Марти, проводимый в знак протеста против подрыва кубинского самолета с командой кубинских фехтовальщиков, осуществленного ЦРУ. Выступает Фидель Кастро, бичуя гусанос. Советские офицеры бурно выражают свое возмущение и негодование по поводу диверсии гусанос.