И в какую мне тварь низойти -

К таким размышлениям рано или поздно приходит любой человек, в котором сохранилась хотя капля веры и совести – и дай Бог, чтобы нами были достигнуты «горние глубины».

          P. S.   Недавно один из журналистов задал вопрос водолазам, чистившим Святое озеро в районе Новокосино, видели ли они храм, который, по преданию, ушёл на дно и выёдет во время Второго Пришествия. При всём уважении к героической профессии водолаза, которая побуждает людей обращаться к молитве, нельзя представить себе, чтобы обычные люди просто так увидели духовный мир, который открывается лишь по Промыслу Божьему. Это же не затопленные большевиками храмы монастыри. Зато молящиеся видели этот ушедший храм над озером накануне Престольного Праздника – Дня Косинской иконы Божией Матери. Думаю, что и легенда о невидимом граде Китеже тоже известна каждому русскому человеку. Если Атлантида ушла под воду за греховную жизнь людей, то Китеж и этот храм для того, чтобы сохранить святость.

И думается, что если мы бы чаще осмысливали хотя бы нашу русскую литературу,                         в частности, приведённые выше произведения И.А.Бунина, у нас было бы гораздо меньше путаницы в умах и душах.

 

                                                 

                                   

                     

                             Литература.

 1.Прелисловие к сборнику стихов И.А.Бунина «Свет незакатный».

 2 Сборник стихов И.А.Бунина «Тропами потаёнными»

 3. М.М.Дунаев «Вера в горниле сомнений»

 4. Е.Н.Трубецкой «Три очерка о русской иконе».

 5. Е.Н.Трубецкой «Смысл жизни».

 6. В.С.Соловьёв «Смысл любви».

 7. Руков К.П. «Руководство по церковному пению».

 8. Сборник стихов иеродьякона Романа «Русь называют Святой».

 

 

        

  Этюд «Чудовищный эксперимент над… жизнью».

  Глава первая «Утратившие Образ и Подобие».

 Речь пойдёт о русских писателях, которым достались на земле самые окаянные годы двадцатого века. А название само за себя говорит…

Итак, в середине двадцатых годов Михаил Афанасьевич Булгаков создал повести: «Собачье сердце» и «Роковые яйца». Вернее, по времени, наоборот, просто произведение «Собачье сердце» более известно. Может быть, потому, что вскоре после начала Перестройки была повесть экранизирована – почти слово в слово. Может быть, потому, что стал этот омерзительный образ Шарикова нарицательным – так всех спившихся, человеческий облик потерявших палачей-собаколовов называют. И неважно, что Шариков прежде всего котов «ненавидел» – это всё внешне. «Синдром Шарикова» - «образ» воинствующего невежды, готового уничтожать всех, кто талантливее, кто более образован, для кого благородство не пустой звук. Шарикова,                     по словам профессора Преображенского, дающего советы «космического масштаба и космической же глупости о том, как всё поделить». Двуного существа, способного только права свои отстаивать, ничего в жизни не сделав и делать не желая. Существа, способного только разрушать и осквернять. «Человеческой единицы», как сказано в повести, - потому что человеком он никогда              не станет. Так в позднем раскаянии говорит Профессор – так и сама жизнь после явила...                К сожалению, «шариковы» актуальны и ныне...

Персонаж этот не человек ещё и потому, что имя, Творцом не освящённое выбирает. Один из тех, что носили имена: «Индустрий», «Пегор», «Вилена», «Баррикада», «Бибилина», «Пестилина» и тому подобных «мутантов». Это – отдельная тема, в повести тоже звучащая – прежде всего из уст «женщины, переодетой в мужчину», предлагающей «озвездить» новорожденных близнецов. (Крест пятиконечной звездой заменить).

А первопричина в том, что человеку не заповедано человека создавать! Ведь дети рождаются по Промыслу Божию – по сути о том и говорит Профессор, вспоминая великого М.В.Ломоносова. И воспитывать детей положено «перед Лицем Божиим»,                   о чем напоминает в одном из трудов своих русский мыслитель И.А.Ильин. У него же есть слова о том, что «духовная любовь доступна…независимо от уровня культурности». Да, но только не тем, что от Бога отреклись. Не таким, как Шариков, для которого протянуть свои поганые руки к Зине или к соседке по подъезду, дело самое обычное. Инстинктом, по которому существуют животные, человеку жить не положено – ему разум и нравственное начало дарованы. Но только не Шарикову – он «дитя» научного эксперимента. Оттого и хуже дворового пса, из которого «сотворён».

 «Папаша», - фамильярно обращается Шариков к профессору. Конечно, Филипп Филиппович оскорблён. Кстати, своих детей, которые могли бы стать, стали бы совсем другими, у Профессора нет - но речь не о том. Хотя, возможно, какое-то значение это имеет…

Но возвратимся к главному - Профессор, сам того                                не желая, по сути «посягнул»  на роль Творца – «Вы творец», - кричит восторженная аудитория. Но сам Филипп Филиппович очень скоро понимает, что за это «посягательство» последовало заслуженное наказание. Дай Бог, чтобы «эйфория» поскорее прошла и у восторженных поклонников эксперимента – только, как жизнь показала, многие со своими заблуждениями не расставались, часто расплачиваясь за это жизнями…

Конечно, источник зла в виде пришедшего в Москву сатаны писатель покажет в своём главном романе «Мастер и Маргарита», но и в более ранних произведениях, особенно            в «Собачьем сердце», тема отречения звучит и не звучать не может.

Филипп Филиппович – сын «кафедрального протоиерея», практически, как и сам писатель. А потому не может не понимать он некоторых основополагающих истин. 

В частности, говорит же Профессор в позднем раскаянии своему коллеге о наказании                в виде не дающего никому жить Шарикова за то, что учёный не шёл «ощупью                               с природой». По сути – с вечным мирозданием – а значит, с самим Творцом. А уродливое имя Полиграф Полиграфович – лишь «верхушка айсберга».

                    Глава вторая «Бывший ничем, ничем и останется»

 Кроме того, в повести не раз звучит столь привычное до недавнего времени слово «пролетариат». Только любому нормальному человеку ясно, что никогда не относилось оно к мастерам, к рабочим династиям, которыми гордились. Таким людям «диктатура» не нужна. Она нужна именно «шариковым», потому что иначе, никакого «уважения» никогда к ним не будет. Так пусть «боятся», пусть «разбегаются», как животные при появлении смертоносной машины с собаколовами.

«Кто был ничем, тот станет всем», поётся в знаменитом «Интернационале» - в этой «всечеловеческой песне ненависти», как назвал её писатель-эмигрант И.С.Шмелёв.

 Вот и хочет «бывший никем» и таковым оставшийся Шариков «стать всем». Но так                    не бывает. Ничтожества могут прийти к власти только в «результате» «бесовского» бунта, как с нашей страной многострадальной и произошло.

«Вставай, проклятьем заклёймённый» - кто именно?! Простые, пусть и трудно живущие, рабочие, крестьяне, мастеровые люди?! Нет – они прокляты не были. Не был проклят человек - наказан лишь был за желания вкусить с Древа Познания добра и Зла,      но не проклят. А проклят был явившийся в образе змея, человека искусивший дьявол. Значит, к нему и «обращение» сии слова. И ко всем, ему во служение ушедшим, которые людьми не станут никогда.

Потому что человек сотворён по Образу и Подобию. Даже в четвёртом веке до Р.Х. великий Аристотель говорил, что лицо выражает Идею. «Вы хоть раз смотрели на свою физиономию в зеркало?!» - восклицает выведенный из себя Профессор. Но Шариков лишь видит то, что его «кот поцарапал» - ведь Идеи в этом «подобии» лица быть           не может изначально.

И вот финал. «Говорить – ещё не значит быть человеком» - разве эти слова Профессора Преображенского только о конкретном «человекоподобном существе»?! Разве не похожи они на некое «духовное завещание», «масштаб» которого станет иным              в Главном Романе?! «Масштаб», но не суть...

И в «Роковых яйцах» по сути - та же идея, те же образы, только они несколько «распылены», «разделены» на уничтожающих на своем пути всё живое «бессловесных» рептилий. Они страшны своей «массовостью», безликостью,                      а в Шарикове в большей степени «конкретизировалась» смертоносная идея «диктатуры пролетариата».   

И профессор Ф.Ф. Преображенский, судя по всему, в отличие               от В.И.Персикова, хотя бы в какой-то мере воплощает мысли                      о нравственном начале служителей науки.  

 Убитого толпою В.И.Персикова, конечно, жалко. И хочется думать, что горьким опытом наученный сын «кафедрального протоиерея» Ф.Ф.Преображенский (а фамилия говорит о принадлежности к духовному сословию) не забудет о предназначении учёного                                          и человека, даже если придётся через несколько лет покинуть Россию. Что не постигнет его участь Мастера и Маргариты... 

                           

                          Глава третья «Убиение России»

 Итак, над всей страной проводится чудовищный эксперимент... Естественно, аллегорически показал его не только  М.А.Булгаков.

 У знаменитого писателя – эмигранта Аркадия Тимофеевича Аверченко есть очень страшные по своей сути рассказы: «Опыт» и  «Теория Эйнштейна и теория Ползункова».

Первый – ужасающая сатира на всё, после революции происходящее! Люди, готовые друг друга «сожрать», - причём в самом прямом смысле. А из ворот территории, где строили коммуну, «пахнет тифом». Будь тогда писатель в России, расстрела бы не избежал.

Как, впрочем, и за второй рассказ о деградации, к которой любая революция неизбежно приводит – «обросшие шерстью едят шишки» - за неимением других материальных и нематериальных благ... 

А ведь и правда, - А.Т.Аверченко действительно на волосок от смерти был...

До революции иногда рисовал писатель забавы ради карикатуры на Царя. Делать этого было нельзя – и потому каждый раз приходил жандарм, говоря примерно следующее: «Опять Вы нарисовали?! Платите штраф - пять рублей». Пять рублей, может быть,                      и не так мало было…

Но когда после революции нарисовал Аркадий Тимофеевич  карикатуру на Л.Троцкого, то пришли трое, чтобы нарисовавшего арестовать и расстрелять… Правда, веский повод задуматься?!

 Спасло писателя чудо - в это время был он в ресторане неподалёку -              и знал об этом дворник. Он и предупредил Аркадия Тимофеевича                        о «пришельцах».

 Талантливый, искромётный юморист, чем-то напоминающий раннего А.П.Чехова, превратился в гневного обличителя античеловеческой сущности новой власти. 

И у талантливой, тоже славящейся юмористическими рассказами писательницы Надежды Тэффи (Н.А.Бучинской), тоже вдали                           от России скончавшейся, появился рассказ со страшным, «говорящим» названием «Гильотина», посвящённый тому же Л.Троцкому…В рассказе все стоят в очереди… на гильотину... Люди, у кого-то ещё не пропали иллюзии?!...

           Глава четвёртая «Нет пророка в своём Отечестве?!»

 А ведь всё, о чём мы здесь говорили, было предсказано великими Ф.М.Достоевским, Н.С.Лесковым в антинигилистических романах: «Бесы», «Некуда», «На ножах».  

Беснование русской революции; слепые поводыри, в пропасть ведущие и не переносящие присутствие икон; готовые убить несколько миллионов, чтобы оставшимся пятистам тысячам хорошо жилось…              

И ещё, наверное, всё происходящее в сатирических, гротесковых произведениях: «Игрушечного дела людишки»              и «Историю одного города» М.Е.Салтыкова-Щедрина тоже можно назвать «преддверием чудовищного эксперимента». «Масштаб», правда, несколько иным был…

Возвратимся же к М.А.Булгакову. Есть у него, может быть,                       не очень известная, но с говорящим названием пьеса «Адам и Ева», созданная в начале тридцатых годов. Уже в самом начале Библия названа «неизвестной книгой». И как следствие – попытка использовать изобретение Учёного ради захвата власти – по сути «совершение мировой революции»,              о которой «мечтали» некоторые «умы». А в итоге, как бы сейчас сказали, «техногенная катастрофа». Только она на пустом месте возникнуть не может. Она «итог» «забвения» Священного Писания … 

И профессор Александр Ипполитович Ефросимов, осознавая свою ответственность, всеми силами пытается помешать уничтожению людей. В финале его за это призывают к себе те, что «организуют человечество». Сначала для того, чтобы использовать его знания, его изобретение; а потом профессора, скорее всего, судить будут за «непослушание». За то, что не хочет Учёный, чтобы «человечество организовали» захватившие власть самозванцы, готовые убивать всех «мешающих»…

Что будет – и с самим профессором, и со всем человечеством?!....                        Но пьеса завершается…

И что будет с профессором Ф.Ф.Преображенским из знаменитой повести, тоже вопрос «открытый»…  

                В место заключения

Итак, произведения М.А.Булгакова, А.Т.Аверченко, Н.Тэффи содержат элемент фантастики. Только ясно, что фантастика эта не научная -              да никто на то и не «претендует». Главная мысль совсем другая – довести до «логического» финала идею, лежащую                          в основе новых «творцов жизни», как назвал их упомянутый уже писатель-эмигрант И.С.Шмелёв в самом трагическом своём произведении «Солнце мёртвых». Идею чудовищного эксперимента над людьми, надо всей страной, надо всем живым, над историей,                над душою!...

Можно, наверное, употребить оксюморон - «фантастический реализм» - или даже, «страшно фантастический реализм» Фантастика - то «иррациональное», что отражает чудовищную реальность эксперимента и как следствие, - обесценивание человеческой жизни...

А потом «экспериментировать» придёт сам «Источник» зла, сам Отец лжи – в знаменитом романе «Мастер и Маргарита»                      и в жизни нашей многострадальной России…

Дай Бог, чтобы мы, спустя столетие живущие, поняли это – и больше не допустили чудовищных экспериментов над жизнью.