Стоял и смотрел вдаль - он что-то думал, он был в восторге и двигал устами.

Его спросили:

- Верно, ты видишь что-нибудь чудное?

- Да, - отвечал он, - я вижу, как будто бы небо отверзто... и туда... кто-то входит...

- Неужто блудница?

- О нет!.. блудницу вы закопали в грязи - я вижу... как лёгкая струйка с калёного угля сливается с светом - мне кажется, это восходит дочь утешенья».

Не принявшая «официального» Крещение стала Аза «дочерью утешенья» за свою любовь и жертвенность! И, думаю, совершенно очевидна мысль как авторов древней легенды, так и русского писателя: главную героиню, как и всех, возлюбивших других более себя, примет Тот, о ком говорил пресвитер; Тот, за кем последовала Аза,          ещё не слыша о Нём! Возможно даже, что воплотились в произведении и ещё одни слова Спасителя: "Не будет ни иудея, ни эллина, ни римлянина".

(Завершая разговор об этом, пожалуй, одном из самых сложных произведений Н.С.Лескова, опять хочется обратиться к …советской литературе. В повести М.А.Шолохова «Судьба человека» есть образ еврейского доктора. Захваченный вместе  с другими в плен, на вопрос фашистского палача о национальности, герой с достоинством отвечает: «Я врач». Зная, что будет расстрелян одним из первых, доктор спрашивает, кому нужна помощь! Скорее всего, он не был крещёным и даже не думал об этом – но и он «возлюбил других больше себя»; он «сын утешения»; и его примет Тот, кто принёс себя в жертву ради спасения людей! Так что и этот, по сути, эпизод - ещё один очень яркий пример и «сверхнационального», и «сверхвременного»).

 

    

«Христос русский, итальянский и немецкий —

ведь это все равно, что фи олетовое, зеленое или голубое солнце»

                 (Е.Н.Трубецкой)

 

                      Глава четвёртая «Божий сад» христианской культуры».

    А теперь подумаем над вопросом, который имеет непосредственное отношение                              к теме исследования: почему же те или иные произведения переводят на другой язык, обращаясь к иному языку, к иной культуре и, даже, к иной религии? И, конечно же, - не все подряд. Обратимся к упомянутому выше философскому труду «Основы христианской культуры». Итак, И.А.Ильин писал о «сверхнациональном» как об очень важном для любой нации, вернее, для всех наций – и это не какие-то внешние проявления, а скрепляющее духовно - нравственное начало, о чём и идёт речь в статье,                             в противоположность «интернациональному» - т.е. «безнациональному», которое этого начала лишено. (По мнению русского мыслителя, «интернационализм» может «порождать» или т.н. «звёзд», или «планетарных злодеев» - и поспорить с этим очень трудно).В этой же книге философ сравнивает многообразие столь разных, но объединённых скрепляющим духовно-нравственным началом народов с «Божьим садом». И те, кто создаёт боговдохновенные произведения искусства и просто трудится во Славу Божию и поступает по Правде Божией, – прекрасные «цветы» в этом «саду»!

Известный поэт Серебряного века К.Д.Бальмонт сказал, что русская литература ищет в другой то, что ближе её самой - «красоту страданья» т.е. христианское начало. Недаром сам поэт в одном из своих лучших стихотворений написал:

                                          

Одна есть в мире красота.

Не красота богов Эллады,

И не влюбленная мечта,

Не гор тяжелые громады,

И не моря, не водопады,

Не взоров женских чистота.

Одна есть в мире красота —

Любви, печали, отреченья,

И добровольного мученья

За нас распятого Христа.

Нет необходимости говорить, что мыслью этой проникнуты и все приведённые в статье произведения Н.С.Лескова, и вообще многие  произведения боговдохновенной русской литературы. А К.Д.Бальмонт выразил эту идею христианской, жертвенной «соборности», переводя на русский язык произведения великого английского писателя Оскара Уайльда.

Только нас сейчас интересует не конкретные переведённые поэтом произведения,              а духовная общность великих творений английского лорда и православного писателя          из русской глубинки, который в данной статье всё-таки главный.

Итак, даже в годы официального безбожия некоторые произведения О.Уайльда в нашей стране были хорошо известны – нас же будут интересовать две его сказки. (Очевидно, строгие цензоры не сумели понять глубоко христианский подтекст произведений – а потому мы имели возможность их читать и слушать по радио – хотя и не все, конечно). Итак, перед нами «Счастливый принц»: «На высокой колонне, над городом, стояла статуя Счастливого Принца. Принц был покрыт сверху донизу листочками чистого золота. Вместо глаз у него были сапфиры, и крупный рубин сиял на рукоятке его шпаги». Писатель «оживляет» статую принца, который при жизни не знал, что за высокими стенами дворца, в котором его окружали лишь веселье и беззаботность, великое множество скорбей. И вот теперь он увидел всё это – и из драгоценных глаз его лились слёзы. Но сам принц не может сойти с пьедестала – и вот, как будто случайно, - хотя христианин знает, что ничего случайного в жизни не бывает, - появляется рядом с ним ласточка, которая летела в Египет. Принц просит ласточку задержаться на насколько дней, чтобы отнести бедным больным людям сначала один драгоценный камень со шпаги, потом другой. А после остаются только сделанные из драгоценных камней глаза – тогда принц отдаёт и их. А вслед за тем – и всю позолоту со статуи. И ласточка не могла покинуть ослепшего принца – осталось рядом с ним - и замёрзла. И нашли наутро рядом с потерявшей блеск статуей мёртвую птицу.

«И свергли статую Счастливого Принца. - В нем уже нет красоты, а стало быть, нет и пользы! – говорил в Университете Профессор Эстетики».

Очень похожая в духовном смысле ситуация! Как все знакомые Прекрасной Азы                не понимают и даже осуждают её жертвенный поступок, так и жители города, в котором находится статуя Принца, не видят, не хотят видеть «красоты страдания», о котором писал К. Д.Бальмонт – даже можно сказать вслед за ним, - «красоты самопожертвования». Да и вообще при чтении сказки создаётся полное впечатление,          что жители города пребывают в неком безбожном пространстве, даже если представить, что по праздникам они посещают храм. (А говоря языком Лао-Дзы – сердца у всех «отвердели»).  

Писатель не называет города – и потому возможно, что как и в «Ревизоре» Н.В.Гоголя, показан «город души». И совсем неважно, что родился великий английский писатель только через два года после кончины одного из русских гениев; неважно, был ли он знаком с пьесой. Видимо, показать «город души» - духовная потребность христианского писателя – и не только православного. Итак, в произведении Н.В.Гоголя этот «город» полностью попадает под власть антихриста – ведь положительных героев, как мы помним, в пьесе нет. А в «городе», изображённом Оскаром Уайльдом, есть всё-таки «островок» милосердия, высокой жертвенности – там, где Счастливый Принц и ласточка - и неслучайно он в центре! Даже, рискну предположить, то в произведении показана аллегория… Самого Спасителя – Распятого и «возшедшаго на небеса,                    и седяща одесную Отца». Наиболее же убедительным подтверждением того является          и финал сказки, до которого мы очень скоро доберёмся, - и ещё одно совершенно удивительное произведение великого английского классика, о чём речь тоже ещё впереди.   

  А сейчас возвратимся к «городу души» - и посмотрим с этой точки зрения                     и на вышеуказанные произведения Н.С.Лескова. Писатель, конечно, называет место происходящих событий, однако неслучайно изображает он в самом начале, как было сказано в первой части, повреждённые грехом нравы – тоже, своего рода, изображение «города  души». Для писателя это во много раз важнее конкретных исторических событий. А «противопоставлен» повреждённым грехом нравам праведник! (Как, кстати,                           и в произведениях о России).

И вот потому, как Аза прекрасна прежде всего своим сердцем, так и Принц счастлив тем, что «возлюбил много» и пожертвовал собою ради облегчения скорбей страждущих. И финалы двух произведений очень во многом похожи. (И не только этих двух).                   Мы помним, как «дочь утешенья» - Аза восходит на небо.

А вот финал «Счастливого Принца»: «И швырнули его в кучу сора, где лежала мертвая Ласточка. И повелел господь ангелу своему: - Принеси мне самое ценное, что ты найдешь в этом городе. И принес ему ангел оловянное сердце и мертвую птицу. - Правильно ты выбрал, - сказал господь. - Ибо в моих райских садах эта малая пташка будет петь во веки веков, а в моем сияющем чертоге Счастливый Принц будет воздавать мне хвалу».

Говоря языком произведений Н.С.Лескова, презираемые миром «переходят в Вечность путём милосердия»!

И вот теперь, приближаясь к финалу этой неисчерпаемой темы, обратимся к тому самому - удивительному, одному из самых лучших произведений «Оскара Уайльда» - «Юный Король» (В некоторых переводах – «Молодой Король»). Эту сказкув отличие                        от других в России смогли прочитать только в начале девяностых годов – возможно, слишком уж в ней очевидна библейская аллегория - и не одна. Итак, главный герой – сын принцессы от тайного брака с простолюдином. И король приказал отравить свою дочь,                       а внука отдал на воспитание простым людям – пастухам!!! Но нет других наследников -          и вот уже шестнадцатилетнего принца король вынужден вернуть во дворец! (Ещё один пример повреждённого «города души», если всё происходящее – нечто собою разумеющееся – а речь-то идёт о людях, тем более, самых близких!). Обратимся, как всегда, к самому произведению: «А его (внука короля) и впрямь отыскали охотники, случайно повстречавшие его, когда он, босоногий, со свирелью в руках, гнал стадо коз бедного пастуха, который его вырастил и сыном которого он всегда себя считал».

(Думаю, у большинства сразу же возникает ассоциация с создателем большинства псалмов - Пророком Давидом). Но главное, конечно, происходящее вслед за тем. И будем, конечно, проводить параллели -                   и со «счастливым Принцем», и с произведениями Н.С.Лескова, чтобы ещё раз увидетьяркий пример и «сверхнационального», и «сверхвременного».

Итак, в мальчике «проявились признаки того странного влечения к красоте, которому суждено было так сильно повлиять на его жизнь… Но больше всего занимали его сотканная из золотых нитей мантия, которую ему предстояло надеть на коронацию, корона с рубинами и скипетр, усыпанный жемчугом, выложенным рядами и кругами». В таком состоянии, расположении духа пребывает он до Дня Коронации – и вот накануне судьбоносного дня видит он три вещих сна, из которых понимает, ценой каких нечеловеческих страданий создаётся эта красота. (Троичность здесь тоже неслучайна). И наутро отказывается Юный Король принимать ещё вчера вожделенные драгоценности – и идёт на коронацию… в пастушьем наряде. И тоже,              не раздумывая. (Про ассоциацию с Пророком Давидом уже говорилось ранее).                         Что же произойдёт с юношей, о том немного позже, - а пока проведём те самые параллели.

И Счастливый Принц жил в роскоши, не видя страданий; а увидев, на раздумывая, принёс в жертву всё имеющееся у него богатство. Не раздумывает и Прекрасная Аза, променяв благополучие на скорби ради спасения семьи эллина. Наверное, можно выразить это так: они отказываются от красивого во имя Истинно Прекрасного!

(И снова вспоминаются слова русского религиозного мыслителя – В.С.Соловьёва:       «Мы должны определить красоту как преображение материи чрез воплощения в ней другого - сверхматериального начала». Философ говорил о красоте природы – только разве не относится это и к жизни людей в земном времени и пространстве?! Вопрос, очевидно, риторический!).

Все же окружающие - толпа понять этого, как всегда, не в силах. Как мы помним, знакомые отворачиваются от Азы, недовольны наследством родственники Герасима, сумасшедшим считают Ермия, с позором прогоняют пришедшего просить помощи для попавшей в беду Магды Памфалона. И власти города «свергают» статую Счастливого Принца. Но всех их принимает Создатель в Свой Чертог!

(У смиренного автора есть методическая разработка творческого занятия по указанным произведениям Н.С.Лескова и Оскара Уайльда. Студенты ясно увидели, что в большей степени перекликаются «Прекрасная Аза» со «Счастливым Принцем» - «Скоморох Памфалон» с «Юным Королём». И все эти произведения в соборном единстве!).

Обратимся же снова к «Юному Королю». Его не понимают не только люди, ради которых он отказался от драгоценностей, но даже …епископ! (Тоже все «отвердели»!).

«И он (главный герой) велел всем покинуть его, кроме одного пажа, паренька, который был на год моложе его и которого он оставил при себе ради общества                           и за его службу. И когда он омылся чистой водой, он открыл большой расписной сундук и достал из него кожаную куртку и грубый плащ из овечьей шкуры — те, что он носил, когда гонял на склоне холма стадо лохматых коз. Их-то он и надел и взял              в руку грубый пастушеский посох.

И, открыв в изумлении голубые глаза, маленький паж спросил его с улыбкой:

— Повелитель мой, я вижу твою мантию и твой скипетр, но где же твоя корона?