Перед тем, как позировать Е. В. Вучетичу

С. В. Холкин служил с И. С. Одарченко, который позировал Е. В. Вучетичу для памятника Воину-Осво­бодителю в Трептов-парке в Берлине

Мой товарищ по работе, машинист локомотива Сергей Васильевич Холкин участвовал в боях за Берлин. И ему довелось служить в комендатуре Большо­го Берлина до 1950 г., когда он демобилизовался из рядов ар­мии. Мне довелось быть с ним в командировке, и он рассказывал разные эпизоды из своей служ­бы в Берлине. Сохранилась и анкета, которую он заполнил для учеников школы № 32.

Вот, что он рассказал о том, как работал над памятни­ком Воину-Освободителю скульптор Вучетич.

«Служил я в комендантс­ком взводе. В обязанности входила и охрана объектов, и сопровождение командиров, и оказание помощи местному насе­лению. Помогали в питании женщин и детей. Когда скульптор Вучетич приехал в Берлин, чтобы выбрать место для ансамбля памятника Воину-Осво­бодителю и найти бойца, с которого можно было бы лепить Воина, весь наш комендантский взвод выстроили. На нас накинули плащ-палатки и на головы надели кас­ки. Вучетич долго и вни­мательно нас рассматри­вал и выбор свой оста­новил на нашем товари­ще (фамилию не запом­нил). Добавлю, что было условие, чтобы прототип участвовал в боях за Берлин.

С того бойца, что был выбран из нашего строя, у скульптора образ не получился, и нас еще раз становили в строй в том же обмундировании. Выбор пал на И. С. Одарченко».

А вот что рассказывает Людмила Дмитриевна Писаренко, которая долгие годы была пионервожатой в школе № 32 станции Шадринск: «Иван Степанович Одарченко приезжал в город Шадринск и приходил в нашу школу для встреч с учениками и учителями. Подарил нам свою фотографию с автографом». (Сейчас фотография И. С. Одарченко помещена в альбом, посвященный битве за Берлин, который хранится в Совете ветеранов).

Вот что рассказал И. С. Одарченко: «Когда мы стояли в строю, он (Е. В. Вучетич) несколько раз осмотрел строй икаждого в отдельности. Потом попросил выйти из строя, стать в профиль и обратил внимание на мои сапоги 45 размера. Из-за них я и прославился. «Вот этот подойдет», — сказал Вучетич. А потом была работа...»

Иван Степанович Одарченко и Терен­тий Семенович Мальцев. 1 марта 1985 г. Фото из книги А. Н. Анчикова «Терентий Семенович Мальцев» (Шадринск, 2002 г.).

Девочка в руках Воина-Освободителя — трехлетняя Света, дочь коменданта Берлина генерал-майора А. Т. Котикова.

К 30-летию Победы многие журналисты пытались отыс­кать ту девочку, которая была на руках у И. С. Одарченко. Но они считали, что девочка была немкой.

А вот что рассказал С. В. Холкин: «Девочка на руках Ивана была дочь нашего командира взвода и звали ее Оля. Было ей 5 лет».

Очевидно, что и такое могло случиться, ведь И. С. Одар­ченко позировал скульптору не раз.

Вот что я запомнил из рассказов Сережи Холкина:

«Генерал-лейтенант Берзарин, первый комендант Большо­го Берлина, пользовался большой популярностью у жителей города. Он трагически погиб под колесами автомобиля, когда ехал на мотоцикле по делам службы. Когда он был еще жив после дорожного происшествия, сказал, чтобы немецкого шо­фера не винили». Были разные версии гибели генерала, но то, что рассказал С. В. Холкин, созвучно материалам журнала «ГДР», издаваемого на русском языке.

Б. В. Клюев.

¹ Вучетич Евгений Викторович (1908—1974), советский скульптор, народ­ный художник СССР (1959), действительный член Академии художеств СССР (1953), Герой Социалистического Труда (1967).

В героико-символических образах отразил подвиг советского народа в Великой Отечественной войне (памятник-ансамбль воинам Советской Армии в Трептов-парке в Берлине (1946—1949); на Мамаевом кургане в Волгограде (1963-1967). Ленинская премия (1970); борьбу за мир «Перекуем мечи на орла»

Лауреат государственных премий1.

Советский энциклопедический словарь», М., 1983. Стр. 257.

ПОСЛЕ ВОЙНЫ

«Любовь к солдатам чувствовалась всегда…»

Федор (Феоктист) Васильевич Шадрин во время службы в УралВО выполнял задание Г. К. Жукова по строительству важного военного объекта

Ветеран Великой Отече­ственной войны, подполковник в отставке Федор Васильевич Шадрин живет в Шадринске. В1956 году был уволен из Совет­ской Армии по болезни — ска­залось последнее тяжелое ране­ние, полученное в 1943 году. Более пяти лет Ф. В. Шадрин прослужил в военной секретной части. Судьба подарила ветера­ну три личные встречи с мар­шалом Г. К. Жуковым. Сегод­ня Ф. В. Шадрин живо вос­станавливает в памяти собы­тия более, чем 50-летней дав­ности.

«В мае 1950 года я был направлен на строительство государственного объекта — Военно-медицинского инсти­тута санитарной гигиены. На­учное учреждение строилось на территории бывшего военного городка под Свердловс­ком. Особыми приметами этой стройки стали колючая про­волока и усиленная охрана. Особыми приметами этой строй­ки стали колючая проволока и усиленная охрана. Команду­ющий Уральским военным округом Маршал Советского Со­юза Г. К. Жуков возведение объектов держал под контро­лем. Мне, а я тогда был капитаном, было поручено руково­дить людьми на строительной площадке, которую возглав­лял инженер Стародумов. Под руководством Стародумова возводилась паровая котельная и помещение для вивария, где содержатся подопытные животные. Туда были доставлены мыши, крысы. Исследовательские работы, которые там велись, были связаны с такими страшными болезнями, как чума, сибирская язва, холера. После опытов животных об­рабатывали паром и сжигали.

В возведении объектов участвовали специалисты из Москвы, Свердловска, солдаты срочной службы. Жуков часто приезжал с проверкой, но запомнились мне три лич­ные встречи с легендарным военачальником. Приезжал он обычно в сопровождении 18-20 военных легковых машин. Пять-семь въезжали на территорию городка и вставали в ряд по ходу его следования. Маршала сопровождали три-четыре, а иногда до десяти генералов. Жуков давал точные распоряжения, и многие вопросы моментально находили решение.

Запомнилась первая встреча с Г. К. Жуковым. Я был наверху и увидел мелькание зеленых фуражек в 30—40 мет­рах от котельной. Жуков с тремя генералами был уже почти в тамбуре здания. В голове мелькнуло, что спуститься обыч­ным путем не успею. Тогда обхватил 8-метровый столб ру­ками и соскользнул по нему вниз. Такое приземление не удивило маршала, он только улыбнулся. И невольно вспом­нилось шутливое наставление одного преподавателя воен­ного училища: курсант должен уметь докладывать команди­ру командным голосом и при этом «есть» начальника глаза­ми, как бы подчиняя его себе. После своего спуска я успел сделать только один шаг, принять строевой вид и щелкнуть каблуками. И во всю глотку, «поедая» маршала глазами, отчеканил, что командир стрелковой роты капитан Шадрин ведёт строительные работы на данном объекте.

- Ну как идут дела? — спросил Жуков.

- Идем в пределах графика.

И рассказал маршалу об отсутствии огнеупорной гли­ны, о том, что вагон с глиной вышел из Кирова и недели через две-три будет на объекте.

Жуков, не повышая голоса, отдал распоряжение о достав­ке глины самолетом к обеду следующего дня. Приказ его был выполнен в срок. Маршал задал мне еще ряд вопросов. И я пообещал ему сдать котельную раньше намеченного срока.

Ровно через неделю он вновь прибыл с проверкой на объект. Инженер Стародумов доложил о проделанной работе.

— А где капитан? — спросил он.

— Здесь, на объекте.

Я, конечно, крепко запомнил предыдущую встречу и свое обещание завершить работы раньше намеченного срока.

— Прораб, — обратился маршал ко мне, — подберите заранее людей, и чтоб никаких задержек. Обеспечьте всем   необходимым. Можно кормить на рабочих местах для эко­номии времени.

И люди не подвели, трудились с полной отдачей сил.  Четыре котла, а воду они нагревали до 300—400 градусов, были обложены огнеупорным кирпичом раньше положенного срока.

Нужно сказать, что большие краны в то время еще не использовались, а в ходу были небольшие «пионер-крани­ки». Поэтому даже без крыши (плиты были уже доставлены) комиссия нашу работу приняла.

Через несколько дней на совещании наше начальство отчитывалось о сданном объекте. Вызваны были и мы — я, и инженер Стародумов.

— Молодцы, — похвалил нашу работу Г. К. Жуков. Потом обратился ко мне:

— Капитан, сколько человек включил в список к преми­рованию?

— Всех, кто хорошо работал, 28—29 человек, — ответил я. — Это московские специалисты, гражданские свердловс­кие специалисты, 5 подсобных рабочих — солдат срочной службы.

Маршал вновь обратился ко мне:

— Как фамилия, капитан?

— Шадрин.

— Почему в списке нет?

Пришлось объяснять маршалу, что мною подписан спи­сок людей, включенных к премированию. И все же по насто­янию Георгия Константиновича я был тоже вписан.

Люди были отмечены материально: московские специа-листы -получили по 500 рублей, остальные — по 250-300. Солдаты, кроме денег, получили 10-дневные отпуска.

Жуков был справедлив, требователен и честен, любовь к солдатам чувствовалась всегда. Но мог маршал действо­вать и сурово, если видел бесхозяйственность. Было и такое.

На первой площадке при разборке корпуса майор выб­росил все — столбы, доски, очень спешил. За бардак, безоб­разие на стройке он был наказан и разжалован в капитаны. Но маршал майора не забыл, и через некоторое время за образцовое выполнение задания капитан был произведен в подполковники.

Встречи с легендарным командиром запомнились мне на всю жизнь. Тогда показался мне он среднего роста, плотно­го сложения, с суровым лицом. До сих пор вспоминаю его голос — как ручеек, ровный, спокойный, который не пони­жался и не повышался. Только по нахмуренным бровям можно было увидеть недовольство.

Таким мне запомнился Георгий Константинович Жуков.

Ф. Шадрин.

Записала главный специалист Шадринского госархива Н. Бажина, «Шадринский курьер», 12 декабря 2001 года

«Улыбка искренняя, располагающая, молодая»

Железнодорожник Борис Клюев писал: «Воспоминание о встрече с Георгием Константиновичем я бы назвал теп­лым... Конечно, все моменты я мог и не запомнить, но улыбка маршала запечатлелась. Обычно строгий, он тепло улыбался.

Мне приходилось присутствовать на встречах с марша­лом Ф. И. Голиковым, генералом М. С. Шумиловым, гене­ралом В. Я. Колпакчи¹. (¹Колпакчи Владимир Яковлевич (1899—1961) — советский военачальник, гене­рал армии (1961), Герой Советского Союза (1945). В Великую Отечественную войну командовал рядом армий, начальник штаба Брянского, 2-го Белорусского фронтов. В 1454—1956 гг. командовал войсками Северного военного округа. В 1961 г. — зам. I ланнокомандующего сухопутными войсками.)

Все они прошли суровую школу войны, но от всех их исходила такая теплая аура и так грела сердца присутству­ющих на встречах.

Елена Брякова, талантливый библиограф, летом 1997 года закончила составление библиографического указателя моих публикаций, и тогда же она подарила мне статью пи­сательницы Елены Ржевской «В тот день, поздней осенью», в которой повествуется о встрече автора с маршалом Геор­гием Константиновичем Жуковым в начале ноября 1965 года на его даче... В то время Георгию Константиновичу было 69 лет. Ранее я читал книгу Елены Ржевской «Была война...», о которой осталось впечатление как о лирическом романе или повести.

Статья написана о том периоде жизни великого полко­водца, когда он жил как затворник, поставленный в такие условия неблагодарными правителями.

Меня привлекло многое в этой статье. Как тонкий пси­холог, писательница рисует Г. К. Жукова в домашней об­становке, в гражданском костюме, что для нее, бывшей во­енной, было непривычно, так как фронтовики чаще видели своего кумира в военной форме, в основном, на портретах.

«Увидеть маршала Жукова в штатском костюме, — пи­шет она, — было странным, совсем неожиданным. С этим тоже надо было освоиться...»

«...Черты лица малоподвижны, — продолжает она, — их как бы фиксирует, ограничивая мимику, неправильный прикус и отчасти из-за него лицо черство. Тем неожиданнее улыбка, искренняя, располагающая, молодая».

«...И даже когда разговор зашел о его назначении ко­мандующим Западным фронтом, о подмосковном сражении и я ему, отторгнутому в те годы от его славы, сказала, что, просматривая недавно в Ленинке¹ (¹Библиотека им. В. И. Ленина (ныне — Российская Государственная библиотека) газеты сорок первого года, увидела: под его портретом, напечатанном в связи с побе­дой в декабре, кто-то из читателей вывел чернилами крупными печатными буквами: «Наша слава и совесть», Жуков живо на это отреагировал:

— Я там молодой.

— Да, там все на портретах молодые — Рокоссовский, Лелюшенко...

Потом... с живой улыбкой переспросил, повеселев:

— И так, значит, это там и лежит? — насчет газеты с этой подписью под его фотографией...

Улыбаясь, он молодел. Улыбка, словно выявляла что-то сохранившееся в нем внутри, симпатичное. И он становился совсем не похожим на официального маршала Жукова...».

Л. П. Осинцев.