Феоктист (Федор) Васильевич Шадрин.

 Записала Г. В. Калашникова в г. Шадринске 23.09.2003.

«Он был необыкновенно веселым и оживленным...»

«В годы войны дети рано взрослели. Рано становились юношами, а юноши быстро мужали, — сказал мой собесед­ник Виктор Селиверстович Неверов. — Рано включались почти во все виды сельскохозяйственных работ в деревне, заменяя отцов и братьев, ушедших на фронт. И я не был исключением.

Работал плугарем на тракторе (была такая должность при тракторной пахоте). Был помощником тракториста, его подручным, а в 15 лет, как заправский тракторист, водил машину. В 1943 году был призван в армию. Правда, при моем тогдашнем весе и росте, я скорее походил на ученика-семиклассника, чем на взрослого мужчину. «Ничего, пока осваиваешь воинскую специальность, подрастешь», — убеж­дали меня в призывной комиссии.

Мы были рады, что нас считают взрослыми и берут в армию, на войну, предоставляют возможность и нам бить фашистов. А тем, которых признавали физически слабыми, предоставляли отсрочку, и некоторые из них, переживая это, плакали.

Направили нас для прохождения первоначальной сол­датской науки. Меня же послали в школу снайперов. Четы­ре месяца я осваивал это мастерство. Правда, снайпером я не стал, но стрелять научился отлично, что не раз пригоди­лось в боях, в которых довелось участвовать, выручало меня и товарищей, иногда и сохраняло жизнь.

Маршевая рота — и Прибалтийский фронт. Освобождение Латвии, продвижение на запад и первое ранение, правда, легкое, давшее возможность остаться в строю. А вскоре новое ранение, на этот раз тяжелое, уложившее в госпиталь всерьез и надолго. Три месяца лечения — и снова на фронт, в свою часть».

Ударная армия под командованием генерала Шатилова с боями продвигалась на запад, освобождая многочислен­ные города и села многострадальной Польши.

И снова ранение, усугубленное тропической малярией, бросило нашего воина на госпитальную койку. Но и на этот раз солдат вернулся в строй, в свой родной полк, в свою дивизию, которые, как говорится, все время наступали на острие атаки, и одни из первых вступили в бои за Берлин. В ходе боев штурмом овладели так называемым домом Гимлера, на близких подступах к рейхстагу.

Но фашисты, засевшие в рейхстаге, оказывали яростное сопротивление. Целую неделю рейхстаг обстреливался из всех видов оружия.

«В результате штурма наш полк первым ворвался в рей­хстаг и овладел им. Командир отделения нашего полка, сер­жант Егоров и рядовой Кантария водрузили на нем Знамя Победы. Мы, — говорит Виктор Селиверстович, — в этот момент находились под гигантским, но уже сгоревшим ку­полом рейхстага, и с огромным и тревожным вниманием сле­дили, как наши смельчаки по обгоревшим металлическим конструкциям купола, как по ребрам гигантского скелета, взбирались на мрачную громаду рейхстага для того, чтобы водрузить на нем знамя окончания войны, символ мира. Ведь они в любой миг могли быть сражены еще не утихшим ог­нем фашистов. И только каким-то чудом они уцелели и тем же путем вернулись к нам. На наш полк, по традиции пер­венства, были возложены все комендантские функции в по­верженном рейхстаге.

Третьего мая рейхстаг, кипевший нашими воинами, посе­тил маршал Г. К. Жуков. Мы первыми его встретили и окру­жили тесным кольцом. Он был необыкновенно веселым и оживленным. Громко приветствовал всех, поздравил с побе­дой. И всем нам, находящимся поблизости, пожал руки...»

Многие годы продолжалась военная служба нашего зем­ляка. Еще находясь в Германии, попал он в дивизион гвардей­ских минометов, был командиром одной из ракетных устано­вок. Обучал молодое пополнение под Москвой. На Урале работал в ружейных мастерских, мастером по ремонту стрел­кового оружия. Нес военную службу в Пермской области.

И вот, здесь-то судьба снова свела сержанта и маршала. Было это уже в 1949 году. Г. К. Жуков был командующим округом и прилетел в лагерь по своим служебным делам.

«Я, — рассказывает ветеран, — стоял на посту у штаба своей части. Георгий Константинович, проходя мимо, при­стально посмотрел на меня, спросил:

— В рейхстаге были, сержант?

— Был, товарищ маршал, — ответил я.

— То-то, я признаю.

— Вы нас поздравляли еще.

— Помню, помню, — ответил он и пожал мне снова руку».

И удивляется ветеран: какую нужно иметь зрительную⁴ память, чтоб через много лет узнать человека в лицо, мимолетно видевши его раньше только один раз.

Виктор Селиверстович только в 1950 году был демоби­лизован. Почти всю свою дальнейшую жизнь отдал ветеран работе, от которой еще мальчишкой оторвала его война. Потом работал на железнодорожном транспорте в своем родном Зауралье, но и здесь он не разлучался с трактором. И только последние пять лет был на заводе наладчиком аппаратуры.

Орденом Отечественной войны и многими медалями отметила Родина его ратную службу.

А. Анчугов.

«Шадринский рабочий», 14 ноября 1986 г.