К. М. Симонов в блиндаже на Хамар Дабе

 

Штаб помещался по-прежнему все на той же Хамар Дабе. Блиндаж у Жукова был новый, видимо, только вчера или позавчера срубленный из свежих бревен, очень чистый и добротно сделанный, с занавеской от комаров, которых там было великое множество. К блиндажу мы шли по глубокой траншее, по сторонам которой стояли артиллерийские сте­реотрубы для наблюдения за полем сражения.

Жуков сидел в углу за небольшим сколоченным из до­сок столом. Он, должно быть, только что вернулся из бани: порозовевший, распаренный, без гимнастерки, в заправлен­ной в бриджи желтой байковой рубашке. Его широченная грудь распирала рубашку, и, будучи человеком невысокого роста, сидя он казался очень широким и большим.

Ортенберг (редактор газеты «Героическая Красноармей­ская» — Л.О.) начал разговор. Мы примостились кругом. Жуков отмалчивался. Въедливый, нетерпеливый Лапин (пи­сатель — Л.О.) стал задавать вопросы. Жуков все продол­жал отмалчиваться, глядя на нас и думая, по-моему, о чем-то другом.

В это время вошел кто-то из командиров разведки с до­несением. Жуков искоса прочел донесение, посмотрел на командира сердитым и ленивым взглядом и сказал:

— Насчет шести дивизий — трехкратное преувеличение: зафиксировано у нас только две. Остальное — выдумка.

— Всякое преувеличение о противнике опасно так же, как и недооценка его, — сказал Жуков, обернувшись к Ортенберну и не обращая внимания на командира.

Наступило молчание.

— Я могу идти? — спросил командир.

— Идите. Передайте там у себя, чтобы не фантазирова­ли. Если есть у вас белые пятна, пусть четно так и остаются белыми пятнами, и не суйте мне на их место несуществую­щие японские дивизии¹.(¹Константин Симонов. Воспоминания. Халхин-Гольская страница в его книге «Сегодня и давно», изд. 4-е, М.: Сов. пис. 1980. С. 233-234.)

 

 

В Монголии

Н.Г. Пушкарев, кандидат исто­рических наук, подполковник запа­са, краевед. Видел Г. К. Жукова на Дальневосточной границе в 1939 году, когда тот только что блестяще закончил операцию по разгрому японцев

Доцент Шадринского педин­ститута Николай Григорьевич Пушкарев рассказал, что в 1939 году, после окончания Шадринского педучилища, его взяли в армию...

«Однажды погрузили нас в теплушки, — продолжал он, — и поезд пошел на восток. Никто не знал — куда. И толь­ко через двадцать суток оста­новка в монгольской степи. Поезд пришел в тупик, даль­ше железной дороги не было, кругом степь. Нас хотели бро­сить в бой на Халхин-Гол, но бои уже закончились победой над японцами.

Наш полк стоял в так на­зываемом «Копай-городе». Это сплошные землянки и по­луземлянки. В них размеща­юсь казармы, столовая, клуб, целый военный городок. Вот здесь я и увидел комкора Жукова на довольно близком рас­стоянии. У него на петлицах было по три ромба.

А случилось это в солдатской столовой, которая нахо­дилась в большой полуземлянке. Мы сидели, обедали, а надо сказать, что в те времена в столовых ложек не держали, а каждому солдату выдавали ложку на руки. А так как ходили не в сапогах, то ложки не засовывали за голенища. Обуты были в ботинки с обмотками. Вот за эти обмотки и за­тыкали ложки. Конечно, во время полевых занятий ложки терялись.

И вот сидим мы, ложек у большинства нет, и мы пьем борщ каждый из своей миски. В это время из кухни вышел комкор Жуков, очень злой. Что-то ему на кухне не понрави­лось. Он прошел по столовой и остановился именно у наше­го стола.

— Что вы делаете?

— Едим.

— А почему без ложек?

— Потеряли.

— Комполка — ко мне!

Прибежал командир полка, такой в годах уже.

— Почему красноармейцы едят без ложек?! Командир ничего вразумительного не ответил.

— Пока я нахожусь здесь, в столовой, — сказал Жуков, обеспечьте личный состав ложками!

Комполка обратился к начпроду:

— Немедленно беги на склад, получи ложки! Там есть, я видел.

— Начпрод останется здесь! — приказал Жуков. — Бегите за ложками сами!

И что вы думаете, комполка побежал, и вскоре нам ложки раздали...

Второй раз я видел комкора Жукова во время занятий по рукопашному бою. Он взял у красноармейца винтовку и практически показывал, как действовать ею в рукопашной схватке. Надо сказать, что показывал он сноровисто, со знанием дела. Но в тот раз я видел Жукова на расстоянии. А вскоре он улетел в Москву».

* * *

Когда я служил в Ярославле, рассказывали такой анек­дот. Будто бы генерал сделал выговор командиру отделе­ния, ефрейтору, в присутствии его солдат. Когда подчинен­ные разошлись, то ефрейтор заметил генералу:

— Товарищ генерал, если мы, старшие по званию, будем ругаться в присутствии подчиненных, то что останется де­лать им? Ведь перессорятся же все!

Хотя над анекдотом много смеялись, но думается, что в замечании ефрейтора есть резон.

Л. Осинцев.

Маршал Жуков о Сталинграде

В книге «Воспоминания и размышления» Г.К. Жуков писал о многих военачальниках, с кем пришлось «ломать хребет фашистскому зверю». В главе «Стратегическое по­ражение противника в районе Сталинграда» он пишет: «Ста­линградский фронт своей ударной группировкой, в которую входили 51, 57-я и 64-я армии, должен был перейти в на­ступление на фронте от Ивановки до северной оконечности озера Барманцак. Этой группировке ставилась задача про­рвать оборону противника, развивая удар в северо-запад­ном направлении, выйти в район Калач — хутор Советский, где и соединиться с войсками Юго-Западного фронта, за­вершив окружение врага в районе Сталинграда...

57-я армия генерала Ф. И. Толбухина и 64-я армия гене­рала М. С. Шумилова (нашего земляка — Л.О.) переходили в наступление из района Ивановки в западном и северо-за­падном направлениях с целью охвата вражеской группиров­ки с юга...».

Далее Г. К. Жуков говорит о создании внешнего фронта окружения на этом направлении:

«При подготовке контрнаступления предстояло про­нести колоссальные перевозки войск и материально-тех­нических средств для'всех фронтов, особенно для вновь создаваемого Юго-Западного фронта. Надо отдать долж­ное Генеральному штабу и штабу тыла Красной армии. Они блестяще справились с сосредоточением сил и средств для операции.

На перевозке войск и грузов работало 27 тысяч машин. Железные дороги ежедневно подавали 1300 вагонов грузов.

Войска и грузы для Сталинградского фронта перевозились в исключительно сложных условиях осеннего ледохода на Волге. С 1 по 19 ноября через Волгу было переправлено 160 тысяч солдат, 10 тысяч лошадей, 430 танков, 600 орудий, 14 тысяч автомашин, около 7 тысяч тонн боеприпасов».

В этой главе автор еще раз упоминает о 64-ой армии генерала М. С. Шумилова.

«...31 января была окончательно разгромлена южная группа немецких войск. Ее остатки во главе с командующим 6-й армией генерал-фельдмаршалом Паулюсом сдались в плен, а 2 февраля завершена величайшая битва на Волге, где катастрофически закончила свое существование крупней­шая группировка немецких войск и сателлитов фашистской Германии.

Битва в районе Сталинграда была исключительно оже­сточенной. Лично я сравниваю ее лишь с битвой за Москву. С 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года было уничто­жено 32 дивизии и 3 бригады противника, остальные 16 дивизий потеряли от 50 до 75 процентов личного состава.

Общие потери вражеских войск в районе Дона, Волги, Сталинграда составили около 1,5 миллиона человек, до 3500 танков и штурмовых орудий, 12 тысяч орудий и минометов, до 3 тысяч самолетов и большое количество другой техни­ки. Такие потери сил и средств катастрофически отразились на общей стратегической обстановке и до основания потряс­ли всю военную машину гитлеровской Германии...»¹ (¹Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1975, Т. 2. С. 100-133.)