Военное снаряжение германцев

Результаты проведённого выше исследования тактики войска германцев позволяют нам рассмотреть вопрос об их военном снаряжении с новой стороны.

Г. Ю. Цезарь, А. Гирций и Дион Кассий, говоря в своих сочинениях о столкновениях с германцами, описывают, конечно, крупномасштабные военные действия, в которых участвовали большие массы людей. Поскольку, «несомненно, германцы отставали от кельтов и римлян в масштабах и технике железоделательного производства»[129], оснащение таких масс защитным снаряжением полностью, как это было у римлян, и даже создание крупных отрядов тяжеловооружённых воинов, как у галлов, представляется у германцев невозможным. Другое дело – вооружение сравнительно небольших дружин, таких как та, оружие которой найдено в Хьортспрингской ладье. Причём, надо иметь в виду, что даже в этих случаях речь шла не о полных комплектах доспехов, а, скорее, об отдельных защитных элементах: археологические раскопки «дают немало шлемов, тогда как кольчуги даже в плохо сохранившемся, фрагментарном виде встречаются редко»[130]. Но такие относительно хорошо вооружённые дружины были способны участвовать самостоятельно лишь в малых походах, а в крупных войнах, о которых пишут римские авторы, они были, скорее, «готовым офицерским корпусом»[131]. Хорошо вооружённым воинам в таких условиях в силу своей сравнительной немногочисленности приходилось, конечно, подчиняться тактике больших масс. Эта тактика, как было показано выше, состояла в совмещении ролей тяжёлой и лёгкой пехоты для одних и тех же отрядов, она подразумевала бой в основном копьями, а не мечами, и требовала от воинов максимальной подвижности даже в ущерб их защищённости доспехами. Таким образом, в условиях крупных походов против римлян или галлов, в отличие от небольших военных столкновений с соседними германскими племенами, обладатели мечей нечасто имели случай пустить их в ход. Мы считаем, что с этим может быть связано то, что «огромное количество этого оружия […] не использовалась в обычной жизни: его посвящали богам войны и топили в болотах, предварительно сломав или согнув»[132]. Необходимо иметь ввиду, что даже если мечи сравнительно редко применялись на войне, то они всё же оставались, во-первых, дорогими, нередко привозными изделиями, во-вторых, престижными предметами, предназначенными, в отличие, например, от копий и топоров, исключительно для войны, и потому подчёркивавшими профессионально-воинский, дружинный статус владельца – это делало их, конечно, вполне применимыми для жертвоприношений. То же относится к доспехам: когда защита в бою обеспечивается взаимодействием массы воинов в сочетании с их большой подвижностью, наличие кольчуги весом в несколько килограмм будет скорее недостатком, чем преимуществом. Между прочим, в военной истории мы неоднократно наблюдаем случаи сознательного отказа от защитного снаряжения, вызванные тактическими соображениями. Во всяком случае, с точки зрения римлян отдельные германские воины, располагавшие хорошим вооружением, несомненно, должны были теряться среди массы вооружённых только дротиками, копьём и щитом.

Альтернативный взгляд на действия германских дружин во время больших войн с Римом заключается в том, что «когда вождь вел свой отряд на войну, дружинники сражались как отдельное подразделение – отдельно от своих родов и других дружин того же племени. Они подчинялись только своему вождю, а не […] вождю всего племени»[133]. Мы считаем такое положение менее правдоподобным, поскольку небольшие, хотя и состоящие из хорошо вооружённых профессиональных воинов, дружины, не будучи связаны с остальным войском общим управлением, а значит, неизбежно отрывающиеся от него, были бы неминуемо разгромлены превосходящими силами противника. Впрочем, даже если какие-то германские дружины придерживалась подобной тактики, они не могли стать сколько-нибудь заметной проблемой для многочисленных и дисциплинированных легионеров, и едва ли их действия были бы замечены и отражены в сочинениях римских авторов.

Итак, рассмотрев тактические аспекты вопроса о военном снаряжении древних германцев, мы должны признать картину германского войска, изображённую П. К. Тацитом – копья, дротики и щиты у большинства, доспехи у немногих – верно отражающей реалии крупных столкновений германцев с римлянами. Г. Дельбрюк же, упростив эту картину, откинув как незначительные упоминания панцирей и шлемов, приходит к неверному выводу, противоречащему сведениям, данным современной археологией.

В то же время П. К. Тацит неверно оценивает состояние железодобывающей отрасли у германцев, именно потому, что судит о ней, как он сам сообщает, по их военному снаряжению. Однако, вместе с тем, как раз эта его ошибка делает правдоподобным положение Ф. Энгельса об исключительно привозном железе, учитывая его оговорку, что речь идёт о районах, пограничных с Римской империей: П. К. Тацит вынужден судить о производстве железа у германцев по продукции, а не по производственным комплексам именно в связи с отсутствием таковых в доступных его внимаю областях. И, конечно, соседство Рима и Галлии с их развитой железодобывающей промышленностью должно было сделать покупку и привоз железа в германском приграничье более привлекательными, чем его добычу.