Инт. Квартиры светы. Спальня. День.

Представьте себе такую картину. В затемненной шторой квартире Светы горит ночная лампа. На широкой софе под одеялом лежу я, Юра, обнажённый по пояс. Ко мне приникла, можно сказать прилипла, всем своим горячим потным телом обнажённая Света. Она меня страстно обнимает и целует. Её рука бродит по моей волосатой груди. Она пальчиком касается игриво то одного моего сосочка, то другого. Водит пальчиком по моему лицу, потом ниже… Я млею. А она, мокрая во всех местах, шепчет: «Ну! Ну же! Юра! Ну в чём дело? Что с тобой? Что ты не весел? Что головушку повесил? Тебе плохо со мной?» – «Что ты? Как может быть с тобой плохо? Дело не в этом». – «Я догадываюсь, милый, в чём дело. Знаю, что ты, дурачок мой, маешься. Отпущу я тебя, коль хочешь, отпущу, хоть и не хотелось бы. Уж больно хорошо ты ко мне, ты по мне… ты мне пришёлся. Домой тебя тянет. Я понимаю». – «Да нет». – «Знаю, знаю. Тянет. Это и понятно, но звонить домой тебе уже не надо. Ты все сроки приезда просрочил. Много вопросов будет и крику. А дай ты лучше домой телеграмму, что, мол, задержался в дороге в связи с обстоятельствами». – «А причина?» – «Причина уважительная должна быть. Ты уж сам придумай. Только вот тебе одно моё условие, чтоб я тебя от себя отпустила». «Какое такое условие?» – спрашиваю я с холодом в животе.

Приятели зачарованные, затаив дыхание, слушаютЮру, который продолжает свой рассказ:

– Света, обнажённая, встаёт с софы, идёт к зеркалу. Садится у зеркала и начинает причёсываться. «Тебе со мной хорошо было?» – «Не то слово! Блаженство неземное, сказочное!» – «Тогда ты должен оставить о себе хорошую память. Напиши домой телеграмму так, чтобы и твоя супруга тебе поверила, и я не обиделась. Сможешь? Пока такую телеграмму не сочинишь, я тебя не отпущу. У меня навсегда останешься. Как у Хозяйки Медной горы». – «А может, тебе кувшин какой или вазу из мраморных сталактитов или сталагмитов выковать?» – «Кувшин не надо. А вот телеграмму писать надо. Выкручивайся, как хочешь». – «Ты, мать, просто как Царевна – лягушка». – «А за лягушку ты у меня сейчас получишь». Света снова ныряет ко мне под одеяло. И садится на меня верхом. Я стону, но всё же в порыве страсти спрашиваю: «Ну, ты такие загадки загадываешь! Напиши то, не знаю, что».

Лёня подвигается к Юре. Открывает рот.

– Ну и ты? Что? – аж, подпрыгнул Санёк.

– А я что, лох какой? Придумал. Помозговал ещё денёк на трепетной упругой груди своей Светки. Потом с общей тетрадью в руке сел на кровать. Руки– то у меня заняты, так Светка поит меня кофе из чашечки. Кладёт в мой рот булочки с подвижного столика, стоящего рядом, конфеты, печенье и снова даёт кофе. Запить. А я пишу телеграмму с набитым ртом: «Садился в поезд». Показываю Светке тетрадь с записью: «Верно?» Света ерошит мои волосы: «Верно, красавчик». – «Правильно? Так было? Тебе не обидно?» – «Пока не обидно». Пишу дальше: «Подвернулась нога». – «Правильно?» – «Верно. Подвернулась тебе моя ножка». Дальше: «Лежу». – «Я ведь сейчас лежу?» – «Лежишь. Всё верно». Дальше: «Обнимаю. Целую». Я отставляю чашку с кофе, обнимаю и целую Свету. – «Я ведь тебя сейчас обнимаю и целую». – «Обнимаешь и целуешь». – «Всё правда?» – «Правда». «Скоро буду. Твой Юра». – «Я ведь и твой Юра?» Тут Света набрасывается на меня со слезами: «Мой! Мой! Хороший! Не отдам я тебя никому!» – «Но ты же обещала!» Света всхлипывает: «Обещала… Обещала... Ты свободен. Езжай в свою дурную Москву! К супруге. Завидую я ей. Ты мой хороший! Люби меня, дорогой! Крепче люби на прощание!» Света припадает ко мне, и мы, обнявшись, обвивая друг друга руками и ногами, крутимся по софе. Направо, налево. Ловя оргазм за оргазмом. Сваливаемся с софы в обнимку на пол, но продолжаем, катаясь по полу, обнимать друг друга, любить, отдаваясь друг другу по полной программе… Вот так я и вышел, мужики, из щекотливого положения. И целых две женщины остались мною довольны: и супруга, и Света из легендарного теперь для меня города Пензы. Правда это или нет? Была со мной такая история?

– Скорее всего, правда. Мы ж тебя, бабника, как облупленного знаем, - подмигивает приятелям Лёнчик.

– Почему бы и нет! Вполне могла иметь место, - соглашаются с ним Санёк и Вовчик.

– А вот, друзья, и нет. На самом деле такая история действительно произошла, но не со мной. Так, услышал где - то от кого-то, - показал Юрасик свой длинный язык приятелям.

– Ну, ты меня, Юр,  и нас всех просто нас  разочаровал, - вздохнул глубоко и огорчённо Санёк. – Я был о тебе  гораздо лучшего мнения.

– Что делать? Зато обманул, - развёл руками Юрасик.

– Да, провёл ты нас, артист. Тебе бы в кино сниматься, а не деньги считать. Я тебе с топроцентно поверил. А ты! Эх, ты! - не унимается Лёнчик. – Нет, ты нас просто обидел! От такого ходока, как ты, мы такого просто не ожидали. Ты нас глу-убоко, можно сказать, унизил. А мы тебя другом всегда считали. А ты с нами так… не по-людски... Дружить-то с тобой после этого не хочется. Руки тебе не подам. Ишь, какой порядочный выискался!

– И я не подам, – спрятал за спину правую руку Санёк.

Юрасик посмотрел на кислые и разочарованные рожи пригорюнившихся приятелей:

– Да ладно, мужики, пошутил я. Чего приуныли? Произошла-таки эта история со мной. Было! На самом деле было. Так всё и было. Не расстраивайтесь вы так! Чего расстроились? Вы угадали! Я проиграл. А я пошёл на станцию, как договаривались.

– Значит так, бутылку водки, литр вискаря «Чивас Ригал», хорошего коньяка и вина. И самой лучшей закуски.  Тележку возьми. Сегодня танцуют все! Вот деньги, - Дает ему кипу денег Вовчик,

– Есть, - козырнул Юрасик, - Будет исполнено. Ждите.

– А мы пока по садику погуляем. Воздухом подышим, - повел приятелей на природу Вовчик.

 А Юрасик с сумкой на колесиках направился на станцию.