Бесплатные машины в смешанной экономике

Мы видели, что происходит, если включить товары с нулевой предельной стоимостью в ценовую модель: она обрушивается. Теперь мы должны смоделировать, что происходит, если бесплатные машины внедряются в цикл капиталовложений.

Ясности ради я использую базовую модель со всеми опасностями, вытекающими из чрезмерного упрощения.

Предположим, что в таблице, отражающей издержки экономики с точки зрения трудовой стоимости, есть четыре строки. Единицами измерения могут быть миллионы часов рабочего времени. Предположим, что труд, передаваемый конечному продукту в Период № 1, выглядит следующим образом:

• капитал = 200

• энергия = 200

• исходные материалы = 200

• труд = 200

Строка капитала в таблице всегда отличается в трудовой теории, поскольку машины передают свою стоимость продукту в течение многих лет, тогда как в трех остальных строках стоимость потребляется в текущий момент. Поэтому строка капитала может отражать машины, которые стоят 1000 единиц стоимости, раскладывающихся на 200 единиц в год в рамках общего выпуска продукции за пятилетний период.

Теперь внесем в строку капитала кое‑какие радикальные изменения: предположим, что она отражает одну‑единственную машину, которая служит вечно. В трудовой теории это немедленно и навсегда сводит к нулю труд, передаваемый из строки капитала. Неважно, какими были начальные затраты (выраженные в часах, потраченных на изготовление этой машины) – если она служит вечно, она практически не передает стоимость, потому что даже миллиард, деленный на «вечно», дает ноль.

Общее количество рабочих часов, передаваемых всеми факторами производства конечной продукции, теперь сокращается до 600 (дотошные марксисты заметят, что я не включаю прибыль в эту модель, но – смотрите ниже).

Теперь исследуем таблицу во времени: в Период № 2 нулевой эффект в строке капитала дает о себе знать, сокращая количество рабочих часов, передаваемых конечному продукту, ведь теперь для воспроизводства труда нужно меньше часов. Если вы продолжите развивать эту модель, не пытаясь противодействовать давлению, снижающему трудовые издержки, очень скоро не только капитальные затраты сведутся к нулю, но и издержки на труд и исходные материалы сильно уменьшатся. Конечно, в реальной экономике машины не служат вечно. Но поскольку они насыщены информацией, часть труда, необходимого для их производства, больше не совершается так, как раньше. Стоимость испаряется.

Доведем эту таблицу до конца, пройдя через несколько временных периодов, на протяжении которых капитал и труд падают до уровня нулевых предельных издержек воспроизводства. Теперь необходимый труд сосредоточен прежде всего в обеспечении энергией и физическим сырьем. Если бы это происходило в реальной жизни, то, поскольку закон стоимости действует глубоко, ценовая система могла бы действовать в нормальном режиме, пытаясь рассчитать предельную полезность вещей. По мере того как падали бы цены, корпорации в ответ, возможно, пытались бы установить монопольные цены для того, чтобы предотвратить снижение стоимости, воплощенной в машине и ее продуктах, до нуля. Однако традиционная экономика была бы в замешательстве. Возникло бы впечатление, будто целые пласты экономической деятельности «украдены» у нормальной рыночной структуры.

И даже несмотря на то, что мы еще далеки от чистой информационной экономики, смоделированной здесь в самых общих чертах, мы уже можем ощутить эти последствия в реальной жизни. Возникают монополии, пытающиеся не допустить того, чтобы программное обеспечение или информационные товары стали бесплатными. Стандарты бухгалтерского учета подтасовываются, когда компании принимаются гадать о стоимости. Предпринимаются попытки стимулировать рост зарплат в то время, как большая часть факторов, обеспечивающих труд, теперь может производиться с меньшими затратами труда.

В своем первом макроэкономическом исследовании интернета, проведенном в 2013 году, ОЭСР признавала: «Хотя интернет, безусловно, оказал далеко идущее влияние на рыночные сделки и на добавленную стоимость, его влияние на нерыночные взаимодействия… еще глубже. Нерыночные взаимодействия во многом характеризуются отсутствием ценового механизма и механизма рыночного саморегулирования».

Маржинализм не предлагает никаких параметров или моделей, благодаря которым можно было бы понять, как ценовая экономика становится, по сути, неценовой. Как писали авторы ОЭСР: «Нерыночным взаимодействиям уделялось мало внимания, поскольку было принято очень мало четко определенных и обоснованных инструментов измерения – если таковые вообще имелись»[245].

Так что признаем, что только маржинализм позволяет нам выстраивать ценовые модели в капиталистическом обществе, где всего недостает. Вместе с тем подчеркнем: лишь трудовая теория дает нам возможность выстраивать модели, в которых последствия нулевых издержек начинают перетекать от информации к сфере машин и продуктов, а оттуда – к трудовым издержкам.

Как только вы включаете бесплатные машины и продукты, которые существуют значительное время, в модель капитализма, пусть даже такую грубую, как эта, она приводит к столь же потрясающим последствиям, к каким в математике привело внедрение цифры ноль.

На самом деле, в таблице с четырьмя строками, описанной выше, должна была бы быть еще одна строка прибыли, а каждая стоимость должна была бы не сокращаться, а расти, скажем, на 3 % в год, что отражало бы рост ВВП. Но предположим, что вы добавили прибыль и рост. Как только начинает действовать эффект нулевых предельных издержек, огромные прибыли и рост должны были бы компенсировать воздействие бесплатных машин на трудовые издержки. Иными словами, новые промышленные перевороты должны были бы происходить каждые 15 лет, номинальный рост должен был бы быть очень быстрым, а монопольные фирмы должны были бы стать еще больше.

Но этого не происходит.

Капитализм функционировал до тех пор, пока при снижении издержек за счет технологических новшеств в отдельных отраслях капитал мог перемещаться в отрасли с более высокими зарплатами, прибылями и издержками. Капитализм не воспроизводит сам себя в том случае, когда результатом являются нулевые издержки.

Эта упрощенная модель также позволяет нам ясно увидеть, как в обществе с нулевыми производственными издержками экономика быстро фокусируется на энергии и сырье: именно они становятся той отраслью, в которой по‑прежнему царит дефицит. Ниже мы исследуем, как моделирование такого исчезновения трудовой стоимости может перейти в разработку стратегий перехода и как в них встраиваются вопросы, связанные с энергией. Пока же обратимся к тому, как может развиваться капитализм для того, чтобы справиться с этими экономическими вызовами.