Развитие материализма и научного мышления в Европе

Вместо введения

 

Есть некоторые внутренние ощущения, которые очень сложно описать словами и доказать некоторой логикой, суммировав факты и сделав объективный вывод. Эти ощущения истинны для человека и живут в нем, и он не может их не опровергнуть, не доказать. Они просто есть. Тем не менее, и эти внутренние ощущения можно визуализировать в некие символы, которые потом можно расшифровать.

Так создавалась «Красная книга» Юнгом. Это произведение было продуктом техники активного воображения, там Юнг сталкивался с образами, которые трактовал, как продукт коллективного бессознательного.

Как и сам Юнга трактовал написание своей книги или дневника: «В "Красной книге" я попытался облечь мои фантазии в определенную эстетическую форму, но до конца эту работу не довел. Я понял, что не нахожу пока нужных слов и должен выразить это как-то иначе. Поэтому в какой-то момент мне пришлось отказаться от эстетизации, обратившись лишь к смыслу. Я видел, что фантазиям требуется некоторое твердое основание, что мне самому необходимо спуститься на землю вернуться в реальный мир. Но обрести основание в реальном мире я мог, только научно осмыслив его. Я поставил перед собой цель осмыслить данный мне бессознательным материал. И отныне это стало смыслом всей моей жизни» [2, с.108].

В своих видениях он был потерянным человеком, не знающим, куда он идет, чем он занимается, кто он такой. И в одной из глав он встретил могучего Издубара и поделился с ним, чем сейчас занимается современная Европа, наука. И вот рассмотрим этот отрывок:

«Пока я приближаюсь к вершине, мощный гул отдается эхом от другой стороны горы, как будто добывают руду. Звук постепенно нарастает и громогласно отражается эхом в горе. Когда я достигаю прохода, я вижу огромного человека, приближающегося с другой стороны.

Два бычьих рога поднимаются из его величественной головы, и чеканный набор доспехов покрывает его грудь. Его черная борода взъерошена и украшена изысканными камнями. Гигант несет сверкающий двойной меч в его руке, как те, которые использовались для забоя быков. Перед тем как я успеваю оправиться от своего изумления и испуга, гигант уже стоит передо мной. Я гляжу ему в лицо: оно потускневшее, бледное и глубоко морщинистое. Его миндалевидные глаза глядят на меня удивленно. Меня охватывает ужас: это Издубар, могущественный, человек-бык. Он стоит и смотрит на меня: его лицо говорит о поглощающем его внутреннем страхе, его руки и колени дрожат. Издубар, могущественный бык дрожит? Он испуган? Я взываю к нему:

"O, Издубар, самый могущественный, пощади мою жизнь и прости меня лежащего как червь на твоем пути"

Из.: "Я не хочу твою жизнь. Откуда ты?"

Я: "Я с Запада."

Из.: "Ты с Запада? Ты знаешь Западные земли? Это правильный путь к Западным землям?"

Я: "Я с Западной земли, чей берег омывается великим Западным морем."

Из.: "В это море погружается солнце? Или оно в своем закате касается твердой почвы?"

Я: "Солнце погружается далеко за морем."

Из.: "Далеко за морем? Что там?"

Я: "Там нет ничего кроме пустого пространства. Как вы знаете, земля круглая и более того, она вращается вокруг солнца."

Из.: "Черт возьми, где ты взял такое знание? И что там нет земли бессмертных, где солнце опускается чтобы быть заново рожденным? Ты говоришь правду?"

Его глаза мерцают с неистовством и страхом. Он делает громыхающий шаг ближе. Я дрожу.

Я: "O, Издубар, самый могущественный, прости мою самонадеянность, но я на самом деле говорю правду. Я из той земли, где это доказано, и где живут люди, которые путешествуют по миру на кораблях. Наши ученые измеряли как далеко солнце находится от поверхности земли. Это небесное тело, которое лежит несказанно далеко в бесконечном пространстве."

Из.: "Бесконечном—ты сказал? Это пространство мира бесконечно, и мы никогда не сможем достичь солнца?"

Я: "Самый могущественный, поскольку ты смертен, ты никогда не сможешь достичь солнца."

Я вижу его охваченным удушающим страхом.

Из.: "Я смертен—и я никогда не достигну солнца, и никогда не достигну бессмертия?"

Он делает своим топором могучий лязгающий удар по камню.

Из.: "Исчезни, жалкое оружие. От тебя мало толку. Как можешь ты быть использовано против бесконечности, против вечного ничто и против ненаполняемого? Ничего не осталось для тебя,чтобы покорить. Раздави себя, это того стоит!"

(На Западе солнце садится окутанное пылающими облаками в ярком кровавом цвете.)

"Итак уходи солнце, трижды проклятый Бог и заверни себя в свое бессмертие!"

(Он хватает отколотый кусок топора с земли и швыряет его по направлению к солнцу.)

"Вот тебе твое жертвоприношение, твое последнее жертвоприношение!"

Он в отчаянии, всхлипывает, как ребенок. Я стою, трясясь, едва осмеливаясь пошевелиться.

Из.: "Несчастный червь, где ты всосал этот яд?"

Я: "O, Издубар, самый могущественный, то, что ты называешь ядом это наука. В нашей стране мы воспитаны на ней с самого детства, и это может быть причина, почему мы не расцвели полностью и остаемся недоразвитыми. Однако когда я вижу тебя, мне кажется, что мы все как-то отравлены."

Из.: "Никакое существо никогда не одерживало верх надо мной, никакое чудовище не устояло перед моей силой. Но твой яд, червь, который ты оставил на моем пути искалечил меня до мозга костей. Твой магический яд сильнее, чем армия Тиамат." (Он лежит как парализованный, распростершись на земле.) "Вы Боги, помогите, здесь лежит ваш сын, скошенный укусом невидимой змеи в пяту. O, если я бы только мог раскрошить тебя когда увидел и никогда не слышать твоих слов."

Я: "O Издубар, великий, презренный если бы я знал что мое знание так скосит тебя я бы придержал свой язык. Но я хотел сказать правду."

Из.: "Ты называешь яд правдой? Яд это правда? Или правда это яд? Не говорят ли наши астрологи и священники тоже правду? И в тоже время это не действует как яд."

Я: "O Издубар, опускается ночь, здесь будет холодно. Должен ли я позвать на помощь людей?"

Из.: "Будь как есть, вместо этого ответь мне."

Я: "Но мы не можем философствовать здесь. Твое плохое состояние требует помощи."

Из.: "Я говорю тебе, пусть будет как есть. Если я должен погибнуть этой ночью, пусть так и будет. Только ответь мне."

Я: "Я боюсь, мои слова слабы, если вообще могут вылечить."

Из.: "Они не могут принести еще что-нибудь более смертельного. Беда уже случилась. Итак, скажи мне что знаешь. Возможно, у тебя даже есть магические слова, которые нейтрализуют яд."

Я: "Мои слова, о самый могущественный, жалки и не имеют магической силы."

Из.: "Не имеет значения, говори!"

Я: "Я не сомневаюсь, что твои священники говорят правду. Это определенно правда, только она противоположна нашей."

Из.: "Разве есть два типа правды?"

Я: "Мне кажется, да. Наша правда происходит от знания внешних вещей. Правда твоих священников идет от знания внутренних вещей."

Из. (полусидя): "Это целительное слово."

Я: "Я счастлив, что мои слабые слова помогли тебе. O, если бы я только знал много больше слов которые помогли бы тебе. Стало холодно и темно. Я сделаю огонь, чтобы согреть нас."

Из.: "Делай, это может помочь." (Я собрал дров и зажег большой огонь.) "Священный огонь согревает меня. Теперь скажи мне, как ты сделал огонь так быстро и таинственно?"

Я: "Все, что мне нужно это спички. Посмотри это такие маленькие деревянные палочки со специальным веществом на кончике. Если потрешь их о коробок, то появится огонь."

Из.: "Это удивительно, где ты научился этому искусству?"

Я:"У любого есть спички откуда я. Но это самое малое. Мы также можем летать с помощью полезных машин."

Из.: "Вы можете летать как птицы? Если бы в твоих словах не было бы такой магической силы, Я бы сказал что ты лжешь."

Я: "Я точно не лгу. Посмотри у меня также есть часы, например, которые показывают точное время дня."

Из.: "Это удивительно. Ясно что ты из странной и изумительной земли. Ты точно из священных Западных земель. Ты бессмертен?"

Я: "Я—бессмертен? Нет ничего более смертного, чем мы."

Из.: "Что? Ты не бессмертен и в тоже время понимаешь такие искусства?"

Я: "К сожалению, наша наука еще не преуспела в том, чтобы найти средство против смерти."

Из.: "Кто тогда обучил тебя таким искусствам?"

Я: "В течении столетий люди сделали много открытий, через точное наблюдение и науки о внешних вещах."

Из.: "Но эта наука – такая ужасная магия, которая сразила меня. Как так может быть, что ты еще жив, даже если пьешь этот яд каждый день?"

Я: "Мы выросли привыкшими к этому со временем, потому что человек привыкает ко всему. Но мы все несколько увечны. С другой стороны, эта наука имеет великие преимущества, как ты видел. То, что мы потеряли в терминах силы, мы заново открыли много раз через овладение силами природы."

Из.: "Не жалко ли это быть таким раненым? Насчет меня я вытягиваю свою силу через силу природы. Я оставляю тайную силу трусливым волшебникам и женоподобным магам. Если я размозжу чей-то череп, это остановит его ужасную магию."

Я: "Но не понял ли ты, как сильно прикосновение нашей магии подействовало на тебя? Ужасно, я думаю."

Из.: "К сожалению, ты прав."

Я: "Теперь ты возможно видишь, что у нас нет выбора. Мы обязаны проглатывать яд науки. В другом случае мы повторили бы твою судьбу: мы были бы полностью искалечены, если бы мы встретили это неподготовленными и ничего не подозревающими. Этот яд так неодолимо силен, что каждый, даже самый сильный, и даже вечные Боги, гибнет из-за него. Если наша жизнь дорога нам, мы скорее предпочитаем пожертвовать частью жизни, чем предать себя неминуемой смерти."

Из: «Все же я больше не думаю что ты из священных Западных земель. Твоя страна наверняка заброшена, полна паралича и отречения. Я томлюсь по Востоку, где течет чистый источник нашей жизни, дающий мудрость."

Мы сидим молча у мерцающего огня. Ночь

холодна. Издубар стонет и смотрит вверх на звездное небо.

Из.: "Самый ужасный день моей жизни—нескончаемый—такой длинный. Презренное магическое искусство—наши священники ничего не знают, иначе они защитили бы меня от этого—даже Боги умирают, он говорит. У вас больше нет Богов?"

Я: "Нет, слова – вот все, что мы имеем."

Из.: "Но сильны ли эти слова?"

Я: "Говорят что так, но никто не замечает этого."

Из.: "Мы также не видим Богов и все же мы верим, что они существуют. Мы узнаем их проявления в событиях в природе."

Я: "Наука забрала у нас способность верить."

Из.: "Что? Вы это тоже потеряли? Как же вы после этого живете?" Я: "Мы живем так, одной ногой в холоде и другой в жаре, а что до остального, будь что будет!"

Из.: "Ты темнишь."

Я: "Так это тоже с нами, эта темнота."

Из.: "Можешь ли ты выносить все это?"

Я: "Не совсем хорошо. Лично мне нелегко с этим. По этой причине я отправился на Восток, на землю восходящего солнца, чтобы искать свет, которого нам не хватает. Где же тогда солнце встает?"

Из.: "Земля, как ты сказал, полностью круглая. Таким образом, солнце нигде не встает."

Я: "Я имею в виду, есть ли у вас свет, какого нам не хватает?"

Из.: "Посмотри на меня: я расцвел в свете Западного мира. Из этого ты можешь заключить, насколько он плодотворен. Но если ты из настолько темной земли, тогда остерегайся такого всепоглощающего света. Ты можешь ослепнуть также как мы все некоторым образом слепы."

Я: "Если твой свет также фантастичен, как и ты, тогда я буду осторожен."

Из.: "Хорошо."

Я: "Я жажду твоей правды."

Из.: "Так как я стремлюсь к Западным землям. Я предупреждаю тебя."

Опускается тишина. Уже поздняя ночь. Мы засыпаем у огня» [3, с.124-129].

Восток ослеплен Солнцем, а Запад отравлен ядом науки. Юнга чувствовал что-то такое, что Европа пошла не по тому пути и научно-техническая революция дала людям не те плоды.

Какой же заключен истинный смысл этих строк? Как к этому пришло человечество? И как от этого спастись?

Наиболее вероятно в том, что научное мышление заставило людей потребительски относиться к природе и ко всяким другим проблемам, описанным выше. А Восток ослепил себя не желанием познавать материальный мир, отсутствием само рефлексии и некоторым отсутствием развития.

 

Философия Канта

 

Остановимся на Канте и рассмотрим некоторые аспекты философии Канта: проблема существовании и бессмертии души у Канта и трансцендентность, и трансцендентальность мышления.

Также Кант не смог полностью решить проблемы происхождения и сущности знания. Об этом писал Ф. Т. Михайлов. Как он анализировал философию Канта на примере того как Галилей пришел к выводу о прямолинейном и равномерном движении. Он сумел обосновать эту теорию не через огромное количество опытов случаев подобного движения, а смог сделать это мысленно, «нарисовав на чистом пространственном поле своего воображения линии движения под разными углами к горизонту. И при этом получилось, что только в том случае движение будет искомым, когда угол равен нулю» [9, с.95].

И тем самым Галилей не просто проанализировал эмпирические факты, обобщал свой опыт, а сумел найти всеобщие свойства ожидающего его единичных впечатлений «пространства». И такое теоретическое мышление можно считать объективным, потому что они работают, не смотря на то что они базируются на внеопытных формах восприятия и мыслительных операциях.

Но есть мысль, что вещи вне и без человека – человеку никак, ни в какой форме не даны, и о них, таким образом, люди ничего не знают. Так Кант пришел к тому, что «вещи в себе» не познаваемы.

И тут Михайлов подметил очень важную мысль: если всеобщие формы разума не будут использоваться для истолкования эмпирического опыта, а для суждений о «вещах в себе», находящиеся за другой стороны опыта, то разум мгновенно сталкивается с неразрешимыми противоречиями (антиномиями): «Непротиворечивость логического мышления достигается у Канта за счет отказа от постижения противоречий самой действительности»[9, с.97].

Сама книга, посвящена поиску, как раз таки материальному поиску ответов, что такое Я? И автора не удовлетворяет понятия душа, он ищет научные ответы. И Кантовское: «мне пришлось ограничить знание, чтобы освободить место вере» [10 с.43], Михайлов воспринимает так, что в научной теории должно остаться место вере, его это абсолютно не устраивает:

Продолжая изучать и познавать человеческое «Я», изучая то, как человек познает и ощущает мир можно встретить иную не менее интересную трактовку и собственное понимание писателем фантастом Кирпичевым В. В.:в открытии Кантом, таких понятий как «трансцендентность» и «трансцендентальность», он считает, что Кант познал ограниченность человеческого разума. Такие явления, как пространство-время, причина-следствие это формы нашего человеческого мышления, а материя, вселенная устроена по разному, а раз человеческое мышление ограничено, значит человек никогда не сможет познать мир. И эта ограниченность будет тесно и неразрывно соприкасаться с темой существования Бога.     «А главное: вопрос о происхождении и сущности значения так и остается нерешенным. «Чистое», как и опытное, созерцание не позволяет понять характер скачка от внешнего образа к понятию! Видимость объяснения у Канта заключается в том, что в образах «чистого» созерцания придающая им порядок априорная форма выражена непосредственно, бросается в глаза, существует в чистом своем виде. Складывается примерно следующее положение: то, что воспринимается в опыте, действительно внешне, преходяще, единично, случайно. Другое дело – априорные формы созерцания! Они присутствуют в душе, и душа, «взглянув» на них, все понимает. Получается, что и априоризм Канта не спасает от необходимости предположения: «раз вижу, значит, понимаю». Объяснения опять нет. Остается лишь утверждение: так от века, такова душа или такова субстанция, бог и т.п. Утверждать, что в «чистом созерцании» априорных форм душа имеет возможность понимать только, потому что видит, - значит совершить подмену того же тем же: вместо живого созерцания реальных вещей предстваить «чистое созерцание» извечно присущих душе априорных форм в расчете на то, что тогда не придется объяснять, как можно, раз взглянув, понять, что видишь, понять и сохранить в имени сущность видимого.

Может быть, и само понятие присуще моей душе от рождения? Тогда прав Декарт, тогда нужен бог. Только при чем здесь наука, при чем здесь теория познания? Вера должна занять место научной теории. И понятно, почему Кант сказал: «.. мне пришлось ограничить знание, чтобы освободить место вере…»

Существует еще одна интересная статья, написанная Кирпичевым В.В.. Он не является философом, но в его статье пробегает интересная мысль, что «человек есть трансцендентально мыслящее существо, которое мечтает о трансцендентном мире».

Этот автор опирается на такие аргументы, что понятия пространство-время и причина-следствие это формы человеческого мышления, которые не присущи настоящему, физическому миру. И нет переводчика нашего языка на язык мира, реальности и тем самым мир не познаваем.

 «Бог есть предел причинности - первопричина, предел всех мыслимых положительных качеств и предел времени, а в пределе трансцендентальных форм мышления мы получаем избавление от мышления вообще. Мы существуем, когда мыслим. Декартовское "я мыслю, следовательно, я существую" имеет и обратную силу. Объекты существуют, если их можно мыслить. Уничтожая в пределе формы мышления, мы изничтожаем и возможность мыслить их, следовательно, мы исключаем возможность их реального существования.

Повторю ранее высказанную мысль по-другому. Когда мы пытаемся приблизиться к истине через предельную реализацию наши форм мышления, нам кажется, что мы на всех порах летим к конечной, глубинной истине. Это самообман. Так дело обстояло бы, если бы наши формы мышления были адекватны реальности. Но они трансцендентальны, поэтому в пределе мы не только удаляемся от материи, но и вылетаем за пределы существования вообще. Бог и есть онтологическое проявление гносеологической иномирности разума.

Реальный объект мы еще может трансцендентально пощупать, пусть и не совсем понимая, что мы там щупаем, а вот т-объект мы и пощупать не можем (он вне мира) и понять абсолютно не в состоянии, ведь в нем произошло уничтожение форм нашего разума, а значит, уничтожен и сам разум. Выходит, в Боге происходит уничтожение чистого разума ради чистого удовольствия. В Боге  осуществляется абсолютное уничтожение реальности, а следовательно и абсолютное уничтожение факта существования Бога» [11].

Так автор приходит к выводу, что Бог и есть главный трансцендентный объект, а человек есть трансцендентально мыслящее существо, которое мечтает о трансцендентном мире.

Но в этом плане с Кирпечевым можно не согласиться. Потому что человеческое мышление, ум претерпевает изменения. Например, Бэкон поставил фундаментальные принципы познания мира через практику и, чтобы человек более рационально познавал мир, не опираясь на мнение толпы и авторитетов, и лишних размышлениях, только практика, реальные действия покажут истину. Но это было лишь начало, рациональное мышление постоянно претерпевало изменение, квантовая физика перевернула человеческое понимание мира. Человечество преодолевает собственное ограниченное восприятие мира в виде времени. Тоже понятие времени сейчас разрабатываются теории, где хотят убрать понятие времени во всех формулах, избавиться от него, так называемся вневременная квантовая теория.

Например, существует, такой физик Джулиан Барбур. Он написал книгу под названием «Конец времени», где подверг сомнению, такое понятие, как время. Он считает время иллюзией, тем самым он стал одним из первых сторонников физической картины мира, отрицающей существование времени. «Выпущенная в 1999 году книга Джулиана Барбура «Конец времени» отстаивает идею построения физической картины мира, отрицающей время: противоречивой точки зрения, утверждающей, что времени, как мы его себе представляем, в ином виде, кроме как, в виде иллюзии, не существует, и, что комплекс проблем теоретической физики возникает вследствие нашей веры в существование времени. «Изменения только лишь создают иллюзию времени, когда существование каждого отдельного мгновения, благодаря его свойствам, представляется законченным и целым». Он называет такие мгновения множественностью «Теперь». Всё это иллюзия: нет ни движения, ни изменений. Он доказывает, что эта иллюзия времени является нашим истолкованием, что он называет «вместилищами времени», представляющими собой «всякую фиксированную структуру, создающую или кодирующую внешние признаки движения, изменения или истории».

В своём скептицизме теория Барбура идёт даже дальше, чем этернализм, поскольку отрицает не только течение времени, но само существование измерения времени как такового. Физика упорядочивает множественность «Теперь» по свойственной им схожести между собой. Такое упорядочивание и есть то, что обычно называется упорядочением во времени, но оно возникает не из «Теперь», произошедших в конкретное время, поскольку они не обладают свойством происходить. Упорядочение во времени не возникает также и из неизменяемого существования «Теперь», расположенных вдоль оси времени, как в этернализме, но это упорядочивание, скорее, происходит из фактического содержания «Теперь».[12]»

А что насчет души? Кант считал ее бессмертной и вот каковы были его аргументы:

1. Положение положение о субстанциональности нашей души, которая в виде мыслящего себя самосознания или субъекта познаёт себя в своём самостоятельном бытии независимо от всякого опыта. Данный кантовский аргумент по доказательству бессмертия души опирается на изначальное понимание бытия всего сущего, которое выразил впервые Платон, а затем обосновал в развитом виде Аристотель. Согласно определениям последнего, субстанция, (латинский перевод греческой оисла), есть само по себе существующее подлежащее или субъект, который ни о чём не сказывается, но о котором сказывается всё остальное. Будучи таковым субъектом, субстанция как нечто обладающее самостоятельным бытием, то, что выступает основанием существования всего того, что ей присуще в виде акциденций.

2. Второй аргумент развивает соответствующее положение о простоте нашей души: для того чтобы составлять некую мысль, многие представления должны находиться в абсолютном единстве мыслящего субъекта, мысль принадлежащая единому самосознанию не может быть актом такого субъекта который состоял бы из многих субстанций.

3. Третий аргумент состоит в утверждении личностно единственной природы души сознающего себя простого субъекта. Несмотря на то, что Кант признаёт в своих Лекциях по психологии правильность данных аргументов, которые он будет затем рассматривать в «Критике чистого разума» только как паралогизмы, он вовсе не считает, что они обладают безусловной доказательной силой. Основным аргументом, который, как считает Кант в своих лекциях, полностью доказывающим бессмертие души, выступает главное положение всей его будущей критической философии, — безусловная спонтанность, самостоятельность нашего самосознания и абсолютная самопроизвольность практической свободы в соответствии с её внутренним принципом, которая не зависит от чувственного мира. Этот внутренний принцип абсолютной спонтанности относится и к нашему мышлению, в котором сознаём сами себя как основание познания всего остального, и к нашей практической свободе, в которой мы определяем сами себя сообразно нравственному закону.

 

Более подробно обо всем этом можно прочитать в следующих работах: Протопопов И. А. Проблема доказательства бессмертия души. От Канта к Платону [13] и Вишев И. В.   И. Кант: «На что я смею надеяться?» [14].

Подытоживая раздел, посвященный Канту, можно сделать несколько выводов: Кант не смог отказаться от идеи души и даже защищал ее, доказывал ее бессмертие. Позже некоторые философы на примере Михайлова искали другие объяснения и не соглашались в различных аспектах с Кантом. Но все равно его мысли до сих пор актуальны за счет, того что он многое предугадал и идеи понятия бессмертия до сих обсуждаются и прогнозируют варианты, как людям достичь бессмертия, как говорится в [14]. Но внимание к Канту еще будет возвращено в другом разделе.

И, возвращаясь к Бердяеву снова вспоминаем о рациональном мышлении, все возвращается к корням, к понятию души. И тут нужно сделать выбор между поиском материальных ответов к теории познания, либо познанию человеческой души, подобно восточной культуре и отречения от материально мира. Позже обратимся к восточной культуре и сравним ее постулаты с мировоззрением Бердяева, который по-своему полностью переосмыслил христианство и европейскую культуру.

Восточная философия.

Культура Китая и Азии

 

Европа изучала материальный мир, Восток стремился отречься от него, а Китай с Японией  первоначально стремилось создать гармонию между духовностью и материализмом, например, даооские сексуальные практики. Буддизм влиял на Китай и Японию, и повлиял на национальные мироззворения и на элементы их духовного восприятия мира через даосизм или религию синто. Так появился японский буддизм и он отражался на том, что у японцев появилось понятие наслаждение мгновением, развивалось глубокое эстетическое чувственное наслаждение, что отражалась высокой материальной культурой в виде поэзии, украшением храмов и все это находилось в гармонии.

В книге Михаила Веллера «Все о жизни» можно найти такой абзац: «Один подросток сказал: мне наплевать, что такое этот мир и как он устроен, я хотел бы знать, как мне-то в нем жить (Именно этому учил Конфуций). Он, бедолага, так и остался мучиться, не зная, как ему жить. Иначе и быть, разумеется, не могло. Будучи частью целого, мира, ты и не можешь понять, что такое эта малая часть, ты со своей судьбой, если не желаешь понять целое — весь мир и его устройство» [26, с. 12]. Но надо понимать, что конфуцианство опирается на социальную природу людей, это ее основное направление. Эта философия сохранилась на многие века, направляя социум людей на служение общество, показывая, как должны взаимодействовать люди.

Рассмотрим влияние буддизма на Японию, как она повлияло на мировоззрение японцев:   

«В свою очередь, буддийские культовые практики и религиозно-философские постулаты, заимствованные японцами из Китая, под воздействием традиционной японской «картины мира» претерпели такие изменения, что оказывается возможным говорить о чисто японских формах буддизма, даже если своим истоком они имели китайские или даже индийские аналоги. В своей основе буддизм оказывается религиозно-философским учением, разделяющим видимость и сущность мира. Формы, данные нашему чувственному восприятию, в конечном счете, оказываются иллюзорными, чья недостоверность определяется изначальным неведением – авидьей – вызывающей искаженное восприятие. Чувственно воспринимаемые формы, согласно фундаментальным буддийским постулатам – нереальны, реален только стоящий за ними мир дхарм – мгновенно возникающих и исчезающих психических атомов-элементов, пребывающих у непросветленного человека в вечном волнении. Одной из основных задач человека, стремящегося к спасению, является осознание изначальной иллюзорности, нереальности мира и восприятие его как скопления-пульсации дхарм, возникающего из-за человеческой жажды существования, привязанности к миру. Главное условие человеческой свободы, непривязанность к миру, ведущая к избавлению от жажды существования и успокоению волнения дхармовых элементов, которое, по сути, есть нирвана. В свою очередь, традиционная японская «картина мира» не знала разделения на видимость и сущность,божественный и человеческий миры. Для японской культуры мир богов – ками, есть, прежде всего, мир видимых объектов – деревьев, гор, источников, камней, не исключая даже людей. Не существовало противоположности между нашим и потусторонним миром, человек умирая, превращается в божество своей семьи, рода, селения или местности, продолжая вести незримое существование рядом со своими потомками или соседями, помогая им в нелегкой жизненной борьбе. Обожествление в японской культуре нерукотворных и рукотворных объектов окружающего мира в качестве ками привело японцев к подлинному культу красоты природы. Для японцев красота окружающего мира – будь то красота цветущего вишневого дерева или засыпанной снегом расцветающей сливы, человеческого лица или искусно сделанного музыкального инструмента или расписанной ширмы, есть единственная подлинная реальность. Японская традиционная ментальность не могла не переставить и изменить акценты в буддийской «картине мира». Так, буддийская идея мудзе – бренности и мимолетности всех феноменов нашего чувственно воспринимаемого мира трансформировалась в японской культуре в идею острого переживания мгновенности красоты в окружающем нас мире, тем более острого и глубокого наслаждения прекрасным, чем мимолетнее видимая нам красота. Буддийская идея отвержения мира именно из-за его бренности и преходящести оборачивается призывом как можно более глубокого наслаждения красотой именно из-за того, что она мгновенна и мимолетна. Заложенное в японскую ментальность стремление осваивать мир в образно-эстетических категориях привело к тому, что для японцев в целом чуждыми оказались глубоко разработанные в буддизме логика и метафизика, а также, с определенными оговорками и буддийская этика. Освоить какой-либо инокультурный феномен в полном смысле этого слова означает возможность и способность сообщества-реципиента творчески развивать и совершенствовать данный феномен. Подлинно творческое освоение японцами буддизма происходило, прежде всего, в художественно-эстетической сфере, или сфере искусства. Основатель одного из направлений японского буддизма – эзотерической секты Сингон («Истинное слово») Кукай (774-835) писал: «Настоятель поведал мне, что эзотерические манускрипты трудны для понимания, что их смысл нельзя уяснить иначе, чем через искусство. По этой причине он приказал придворному художнику Ли Чжену и еще примерно дюжине других художников изготовить десять свитков из мандалы мира Чрева и мандалы мира Алмаза, а также собрать двадцать писцов для копирования Алмазной мандалы и прочих эзотерических манускриптов. Кроме того, он приказал отлить в бронзовой кузнице пятнадцать ритуальных принадлежностей» [27].

Япония смогла найти гармонию между развитием духовности и перенесение наслаждения миром на материальный носитель.

Таким образом, все три культуры пытались познать по-своему мир на различных качественных уровнях, пытались найти ответы, познать Бога или Богов, найти ответы на философские вопросы, воспринимали мир по-разному. Индия на внутренней душе и избавления от зависимости от материального мира, Запад изучал природу с точки зрения науки, Китай и Япония наслаждались эстетикой мира и искали социальную гармонию взаимоотношения людей.

И большинство всех цивилизаций были разрушены, не смогли достичь расцвета на многие века, Восточная и Азия были ослеплены Солнцем, а Запад отравлен ядом науки.

 

Современность

Современная культура

 

Что пишет и рассказывает современность про культуру человечества в 21 веке. В этом разделе рассмотрим интересные идеи, которые появлялись не только в философских или научных книгах, но и просто в СМИ или развлекательных произведениях. Но именно то, что исчезли все физические границы мира с появлением интернета и авиалиний, смешение культур, идей порождают временами в массово развлекательных произведениях очень много интересных и нестандартных мыслей.

Начнем с французского писателя Бернара Вербера, который написал: «Человечество знало три унижения.

Первое унижение: Николай Коперник открыл, что Земля не находится в центре Вселенной, а вращается вокруг солнца, которое, возможно, находится на периферии еще большей системы.

Второе унижение: Чарльз Дарвин объявил, что человек не есть существо, стоящее над другими, но такое же животное, как и все остальные.

Третье унижение: Зигмунд Фрейд заявил, что человек думает, создавая произведения искусства, завоевывая новые территории, делая научные изобретения, разрабатывая философские или политические системы, что им движут высшие, превосходящие его стремления, в то время как на самом деле им движет лишь желание понравиться сексуальному партнеру» [28, с. 264].

А потом его идею развили и добавили четвертое унижение, которым является космос. Люди мечтали покорить его, а итого за долгие десятилетия даже не смогли слететь на Марс [29].

Подобное разочарование испытал писатель фантаст Рэй Бредбери. Не смотря на мечты того поколения о покорении космоса, человечество застряло в ненужных удовлетворениях потребностей: «Рэй Бредбери ещё в 1950 написал сборник рассказов «Марсианские хроники», в соответствии с которыми мы уже должны были построить города на Красной планете.

Когда в 2010 году у 90-летнего Рэя спросили, почему его предсказание не сбылось, он сказал: «Потому что люди — идиоты. Они сделали кучу глупостей: придумывали костюмы для собак, должность рекламного менеджера и штуки вроде iPhone, не получив взамен ничего, кроме кислого послевкусия. А вот если бы мы развивали науку, осваивали Луну, Марс, Венеру... Кто знает, каким был бы мир тогда? Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением: пить пиво и смотреть сериалы»[30]. Также авторы той передачи подчеркнули, что человечество сейчас достигло точки бифуркации, точки не возврата, когда решается важная вещь. Либо мы падаем на ступень ниже, либо наоборот возвышаемся и продолжаем свое развитие.

Наука развивается с огромнейшей скоростью, но в современное время большая часть науки направлена на создание продуктов массового потребления, а не на постройку высокоразвитой цивилизации. Истинный научный прогресс замедлен экономикой, зачем создавать и выпускать изобретения, которые могут кардинально изменить весь мир и всю мировую экономику.  Из-за этого среди всей современной культуры можно найти множество предостережений творческих людей, что человечество падает в бездну, встало на путь полного самоуничтожения.

Например, творчество музыканта Moby, который предостерегает общество, о том, что политика, СМИ и научный прогресс отупляет общество. Недавно он выложил видео под названием These Systems Are Failing.

Группа Mechina предостерегает человечество от новой религиозной войны между христианами и мусульманами, причем, действительно, существует прогноз того, что к 2050 году число мусульман и христиан сравняется. Что будет, если человечество, не научится истинной веротерпимости? Произойдет ли новая война? Музыканты этой группы создали героя, который хотел отказаться от религии, как таковой, чтобы человечество отказалось от веры, но этого не получилось.

 Варг Викернес говорит, что в случае глобальных катаклизмов большая часть городских жителей просто напросто не выживет. И никто не знает, к чему приведут современные игры ученых с ДНК, генами и с ИИ, ибо эти люди лишь создают потребление, и они сами не осознают, какую огромную ответственность несут за свои изобретения.

Современная молодежь имеет большой упадок социальной энергии, порой теряется в мире, не зная, куда идти, чем заниматься, живут бесцельной жизнью. Вокруг огромный переизбыток информации, зарождаются куча виртуальных, иллюзорных миров, помогающих убежать от реальности. Молодежь не знает, как понять, познать самих себя. И это введет к деградации и бесцельной жизни.

Общество потребления может само уничтожить человечество, такие тревожные нотки можно увидеть в современн