Управление главного медицинского центра, Манхэттен

ПОСЛЕ взрыва больницы Bellevue, Эф направил свой путь на север вдоль Ист‑Ривер‑Драйв, используя заброшенные автомобили и грузовики для прикрытия. Он пробежал так быстро, как мог с его больным бедром и раненой ногой, двигаясь в сторону нижнего входного пандуса, назад к тридцатой стрит. Он знал, что среди преследователей, вероятно, в том числе есть несколько несовершеннолетних, с щупальцами, причудливые, слепые психические следопыты, которые передвигались на четвереньках. Он достал прибор ночного видения и поспешил обратно в Управление главного медицинского центра, думая, что последнее место вампиры будут врят ли осматривать, так как совсем недавно оно было зачищено.

 

Его уши продолжали звенеть от ударной волны взрыва. Несколько автосигнализаций сигналили и гремели, и свежее битое стекло лежало на улице от высоких окон разбитых силой взрыва. Когда он подошел к углу тридцатой и Первой, он заметил куски кирпича и раствора на дороге, часть фасада здания не удержалась и осыпалась мусором на улицу. Когда он подошел ближе, через зеленый свет его прибора, он заметил пару ног, торчащих из‑за двух старых бочек безопасности дорожного движения.

 

Голые ноги, босые ноги. Вампир лежал лицом вниз на тротуаре.

 

Эф замедлился, огибая бочки. Он увидел вампира лежащего среди кусков кирпича и бетона. Белый, черви кишащие в небольшой лужице крови под его лицом. Он не был освобожден: подкожные черви продолжали пульсации под его кожей, то есть его кровь еще циркулировала. Очевидно, что это раненое существо было без сознания, или не мертвым, что эквивалентно.

 

Эф поискал большой кусок кирпича и бетона. Он поднял его над головой, чтобы закончить работу … пока чувство ужасного любопытства не настигло его. Он пинком ботинка перевернул стригоя на спину, существо продолжало лежать. Он, наверное, услышал грохот рыхлых кирпичей и посмотрел в небо, потому что его лицо было изрезано.

 

Кусок кирпича потяжелел в его руках, и он опустил его, бросая его в сторону, позволив ему упасть на тротуаре всего в футе от головы существа. Никакой реакции.

 

Здание медицинской экспертизы было прямо через улицу. Большой риск, но если существо действительно было слепо, как казалось, то он не сможет передать свое видение Владыке. И если также поврежден мозг … то оно не может общаться с Владыкой, и его текущее местоположение не удастся обнаружить.

 

Эф двигался быстро, после того как он смог уговорить себя. Он схватил за подмышки это существо, осторожно, стараясь не наступить в липкую массу крови, и с опасением ‑ потащил его с тротуара, через улицу, и вокруг здания к пандусу, ведущему в подвал морга.

 

Внутри он подтолкнул себе табурет, чтобы помочь ему загрузить вампира на стол для вскрытия. Он работал быстро, связывая запястья существа под столом резиновыми трубками, и аналогично прикрепляя его лодыжки к ножкам стола.

 

Эф смотрел на стригоя, выложенного на исследовательский стол. Да, он действительно собирался сделать это. Он вытащил полноценный халат патологоанатома из шкафа, натянул пару резиновых перчаток. Он обмотал лентами запястья своих рукавов и манжеты на ногах к вершинам сапог, создавая уплотнение. В кабинете над одной из раковин, он обнаружил и одел пластмассовую маску охранника, подогнав ее по лицу. Затем он подкатил поднос и устроил на нем десяток различных режущих инструментов из нержавеющей стали.

 

Поскольку он смотрел на вампира, он пробудил его сознание, вначале тот закатил голову и стал двигать ей и так и этак. Он почувствовал что привязан и начал бороться, приподнимая свою талию вверх и вниз со стола. Эф воспользовался более длинными трубками, чтобы привязать его вокруг его талии, а потом еще через ее шею, завязывая его плотно внизу под столом.

 

Из за головы существа, Эф воспользовался зондом, чтобы спровоцировать его жало, придя к тому, что оно попрежнему может функционировать в пределах его разбитого лица. Он увидел в горле жало вампира и услышал щелчок в его челюсти, когда он пытался активировать его язвительные механизмы. Но нижняя челюсть была повреждена внутри. Его единственной заботой поэтому были черви в крови, для которых он держал люминесцентную лампу под рукой.

 

Он сделал надрез скальпелем на горле существа, обнажив все сосуды. Эф был очень осторожен, наблюдая за рывком жала в горле, челюсти пытались высвободиться из петли. Мясистый выступ, являющийся жалом оставался отведенным и не функционировал. Эф захватил его узкий кончик зажимом и вытащил, тем самым раскрыв жало. Существо пыталось вернуть контроль над ним, мышцы слабо подергивались.

 

Для собственной безопасности, Эф потянулся за маленьким серебряным лезвием и ампутировал придаток.

 

От напряжения, как будто пронзенное болью существо сделало небольшой выброс, запах спелого аммиака обжег нос Эфа. Белая кровь вылилась из разрезанного горла, едкая жидкость, просачивалась на растянутые резиновые трубки.

 

Эф отнес корчащийся орган к стойке, где он положил его рядом с цифровыми весами. Он осмотрел его при свете увеличительным стеклом, отметил что он дергается, как хвост отрубленный у ящерицы, и заметил, крошечный двойной наконечник в конце. Эф разполовинил орган по длине, раздвигая очищенную розовую плоть, обнажая расширенные раздвоенные каналы. Он уже знал, что один канал представлял проход для паразитического червя с вирусом заражающим, наркотизирующим агента и слюнной смеси антикоагулянтов, когда вампир жалил свою жертву. Другой канал для перекачивания еды ‑ крови. Вампиры не сосут кровь из своего человеческого жертвы, но вместо этого опираясь на физику чтобы произвести добычу, второй канал жала формирует вакуум, образуя соединение, через которое артериальная кровь поставляется так же легко, как вода ползет по стеблю растения. Вампир может ускорять капиллярное действие в случае необходимости, работая основанием его жала, как поршнем. Удивительно, что это сложная биологическая система возникла из радикального внутреннего роста.

 

Кровь человека состоит более чем на 95 процентов из воды. Остальное белки, сахар, и минералы, но не жиры. Крошечные кровопийцы, такие как комары, клещи, и другие членистоногие могут выживать питаясь кровью просто отлично. Мутировавшие органы вампиров были, как большие кровопийцы они должны были потреблять постоянный рацион крови, чтобы избежать голода. И потому, что человеческая кровь была в основном водой, они выделяли много отходов, в том числе во время кормления.

 

Эф покинул освежеванное жало на стойке, возвращаясь к твари. Кислотный белый вампир в крови текущей через его шею, но дергание вампира утихло. Эф открыл грудь существа, разрезав от грудины до талии в классическом Y. Через кальцифицированной слой кости грудной клетки, он увидел, что внутренняя часть груди мутировала на сектора, или камеры. Он давно подозревал, что весь пищеварительный тракт был преобразован синдромом вампирской болезни, но никогда, до сих пор он не рассматривал грудной полости в его зрелой форме.

 

Ученый нашел, что это действительно экстраординарно.

 

В нем не осталось ничего человеческого.

 

Он остановил вскрытие, когда услышал шаги над своей головой. Тяжелые шаги, ботинки, но некоторые твари еще носили их, обувь изнашивалась гораздо дольше других предметов одежды. Он посмотрел на разбитое лицо вампира и проломленную череп, надеясь, что он не недооценивал силу Владыки в управлении своими стригоями, невольно напрашиваясь на драку.

 

Эф взялся за длинный меч и лампу. Он отступил в углубление возле двери, чтобы заслониться кулером, давая при этом ему хороший вид лестницы. Нет смысла скрываться; вампиры могли слышать биение человеческого сердца, циркуляцию красной крови, которую они жаждали.

 

Эф слышал, как кто‑то медленно спускается, затем, как кто‑то метнулся вниз и выбил пинком дверь. Эф увидел вспышку серебра, длинный клинок, как его собственный, сразу поняв, кто это‑расслабился.

 

Фет видел Эфа стоящего у стены и прищурился. Дезинсектор носил шерстяные брюки и темно‑синюю куртку, украшенный пряжками кожаный ремешок своей сумки на груди. Он откинул капюшон назад, раскрывая свое седое лицо, и убрал в ножны свой ​​меч.

 

“Василий?”, Сказал Эф. “Какого черта ты здесь делаешь?”

 

Фет смотрел на халат Эфа и его руки в перчатках, затем повернулся к все еще живому стригою выпотрошенному на столе.

 

“Какого черта ты здесь делаешь?” Спросил Фет, опустив меч. “Я только что прибыл сегодня …”

 

Эф отошел от стены и вернул свой ​​меч в пакет на полу. “Я изучаю этого вампира.”

 

Фет вышел вперед к столу, глядя на дробленое лицо существа. “Это ты сделал?”

 

“Нет. Не напрямую. Он был поражен куском падающего бетона, вызванного взорванной мной больницей”.

 

Фет посмотрел на Эфа. “Я слышал. Это было ты? “

 

“Они меня загнали в угол. Почти “.

 

Эф почувствовал облегчение, как только он увидел Василия, но он также чувствовал гнев напрягший его тело. Он стоял там, замерший. Не зная, что делать. Должен ли он обнять Крысолова? Или выбить дерьмо из него?

 

Фет повернулся к стригою на столе, морщась при виде. “И поэтому вы решили принести его сюда. Чтобы поиграть с ним “.

 

“Я увидел возможность ответить на ряд нерешенных вопросов, касающихся биологической системы наших мучителей.”

 

Фет сказал: “Больше похоже на пытки.”

 

“Ну, есть разница между истребителем и ученым.”

 

“Может быть,” сказал Фет, обойдя стол так, что он столкнулся с Эфом. “Или, может быть, вы не можете сказать, разницу. Может быть, так как вы не можете повредить Владыке, вы схватили эту вещь на своем месте. Ты же понимаешь, это существо не скажет вам, где ваш мальчик “.

 

Эфу не нравилось когда использовали Зака на него вот так. Эф делал ставку в этом бою на то, что ни один из других не понял. “При изучении его биологии, ищу слабые места в устройстве. Что‑то что мы можем использовать “.

 

Фет произнес, стоя над открытым телом вампира Эфу: «Мы знаем, что они есть. Силы природы, которые вторгаются к нам и эксплуатируют наши тела. Те кто питается нами. Они больше не остаются для нас загадкой. “

 

Существо тихо застонало и заколебалось на столе. Его бедра выдвинулись вперед, а его грудь вздымалась, как будто что то невидимое толкало его.

 

“Господи, Эф. Уничтожьте эту чертову штуку “. Фет отошел от стола. “Где Нора?”

 

Он пытался чтобы это прозвучало случайно, но не удалось.

 

Эф глубоко вздохнул. “Я думаю, что‑то с ней случилось.”

 

“В как смысле, “что‑то? Говори.”

 

“Когда я вернулся сюда, ее не было. Ее матери тоже “.

 

“Куда они ушли?”

 

“Думаю, они подумали, что здесь больше не безопасно и ушли. Я ничего о них, с тех пор, не слышал. Если и ты тоже, то с ними, что‑то случилось.

 

Фет уставился на него, он был ошеломлен. “И ты решил, что лучше всего остаться тут и препарировать чертова вампа?”

 

“Да, пока жду, когда кто‑то из вас не придет сюда.”

 

Фета взбесила позиция Эфа. Он почувствовал желание врезать парню, врезать и сказать ему, какой пустой тратой времени он был. У Эфа было всё, у Фета ‑ ничего, и всё же Эф раз за разом растрачивал или упускал свою удачу. Да, ему бы хотелось пару раз хорошенько врезать парню. Но вместо этого он тяжело вздохнул и сказал: “Что тут у нас?”

 

Эф проводил его наверх, показал опрокинутый стул и брошенные вещи Норы: лампу, одежду и сумку с оружием. Он видел глаза Фета, они пылали. Из‑за того, что Нора и Фет обманывали его, Эфу казалось, что он может почувствовать удовольствие от страданий Фета, но он не почувствовал. Во всем этом не было ничего хорошего. “Это плохо”, сказал Эф.

 

“Плохо”, сказал Фет, поворачиваясь в сторону окон, выходящих на город. “Это все, что у тебя есть?”

 

“Что думаешь делать?”

 

“Ты так говоришь, будто у нас есть выбор. Мы должны разыскать ее.”

 

“Ага, просто взять и разыскать.”

 

“Да! Просто! Ты не хотел бы, чтобы мы искали тебя, если ты пропадешь?”

 

“Я бы не ждал этого.”

 

“Правда?”, сказал Фет, поворачиваясь к нему. “Думаю, у нас принципиально разные представления о верности.”

 

“Похоже на то”, резким тоном, ответил Эф.

 

Фет не ответил, но и не уступил. “Так ты думаешь, ее схватили. Но не обратили”.

 

“Не здесь. Но как мы можем знать наверняка? В отличие от Зака, у нее нет близкого человека к которому идти. Не так ли? “

 

Другой удар. Эф не мог ничего с собой поделать. Компьютер, содержащий интимную переписку был тут же на столе.

 

Фет начал понимать, что Эф, по крайней мере, что‑то подозревает. Может он был бы и рад, если Эф напрямую обвинил его в чем‑то, но Эф не делал этого. Так‑что, вместо того, чтобы отвечать на его домыслы, Фет парировал как обычно, ударил в слабое место Эфа. “Полагаю, ты снова был у Келли дома, вместо того, чтобы быть здесь в назначенное время? Эта одержимость сыном, поломала тебя, Эф. Да, ты нужен ему. Но ты нужен и нам. Ты нужен ей. Дело не только в тебе и сыне. Остальные полагаются на тебя.”

 

“А как, что насчет тебя?”, парировал Эф. “Ты одержим Сетракяном. Вот чем была твоя поездка Исландию. Ты делаешь, то что думаешь, он бы сделал. Выяснил все секреты Люмена? Думаю, нет. Ты тоже мог быть здесь, но ты выбрал последовать за стариком, стать его самозваным учеником.”

 

“Я рискнул. Нам должно было хоть раз повезти.” Фет остановил себя, разводя руками. “Но‑забудь об этом. Сосредоточься на Норе. Она, сейчас, наша единственная забота.”

 

Эф сказал: “Лучший сценарий, она находится в хорошо охраняемом лагере крови. Если мы угадаем, в котором, то все, что мы должны сделать, это проникнуть внутрь, найти ее, и вернуться обратно. Я могу вспомнить более простые способы покончить с собой“.

 

Фет начал паковать вещи Норы. “Она нужна нам.Просто‑напросто. Мы не можем позволить себе потерять кого‑нибудь. Нам понадобится любая помощь, если будет хоть один шанс выбраться из этой неразберихи”.

 

“Фет. Мы видим все это уже два года. Система Владыки укоренилась. Нам конец.”

 

“Неверно. Только потому, что я потерпел неудачу с Люмен, не означает, что я вернулся с пустыми руками”.

 

Эф попытался выяснить, что он имеет в виду. “Еда?”

 

“И она тоже,” сказала Фет.

 

Эф не был в настроении для игры в угадайку. Кроме того, при упоминании о настоящей еде, во рту появилась слюна, а живот скрутило в кулак. “Где?”

 

“В холодильнике, спрятанном не неподалеку. Ты можешь помочь перенести ее.”

 

“Куда перенести?”

 

“В жилую часть города”, ответил Фет. “Мы должны найти Гаса.”

 

 

Статсбург, Нью‑Йорк

Нора ехала на на заднем сиденье кроссовера, проносясь через дождливый пригород Нью‑Йорка. Обивка была темной и чистой, но коврики были грязными от грязных ног. Нора сидела всю дорогу справа, свернувшись калачиком в углу, не зная, что должно было произойти дальше.

 

Она не знала, где ее везут. После ее шокирующей встречи с ее бывшим боссом Эвереттом Барнсом, Нора во главе с двумя громадными вампирами попала в здание с комнатами, полными душевых. Вампиры оставались рядом с единственной дверью, стоя вместе. Она, возможно, могла остаться, но чувствовала, что лучше идти вместе и посмотреть, что должно было произойти, может быть, больше шансов спастись.

 

Таким образом, она разделась и мылась. Сначала застенчиво, но когда она посмотрела на больших вампиров, их глаза были сосредоточены на дальней стене с далеким взглядом, не имеющим никакого интереса к человеческой форме.

 

Прохладные брызги ‑ она не могла заставить их потеплеть чувствуя неприятное ощущения на голове. Ее кожу защипало иглами холодной воды, потоки заструились беспрепятственно вниз по задней части шеи и обнаженной спине. В воде было хорошо. Нора схватила половинку мыла сев во встроенной из плитки нише. Она намылила руки и голову и голый живот, найдя облегчение в ритуале. Она вымыла плечи и шею, делая паузу, чтобы запах мыла был напротив ее носа роза и сирень ‑ пережиток прошлого. Кто‑то где‑то сделал этот кусок мыла. Наряду с тысячами других, упакованы и отправлены в обычный день с пробками и школьниками и торопливыми обедами. Кто‑то думал, что кусок мыла с ароматом розы и сирени будет хорошо продаваться и разработали его ‑ его форма и запах и цвет ‑ должны были привлечь внимание домохозяек и матерей на переполненных полках Kmart или Walmart. И теперь, кусок мыла был здесь на перерабатывающем заводе. Археологический артефакт, пахло розами и сиренью и былыми временами.

 

Новый серый джемпер был сложен на скамейке в центре комнаты, с парой белых хлопчатобумажных трусиков, установленных на вершине. Она оделась и проследовала назад через карантинную станцию до передних ворот. Над ней, по дуге нержавеющего железа, возвышалось слово СВОБОДА. В город отправился автомобиль и еще один позади него. Нора разместилась в задней части первого автомобиля; никто не сел во второй автомобиль.

 

Прозрачный не бьющийся жесткий пластик разделял водителя и ее пассажира. Она была человеком чуть старше двадцати, одетая в костюм шофера и кепку. Ее волосы были выбриты. Нора предположила, что она была лысой, и поэтому, возможно она была жителем лагеря. И все же розовость ее плоти в затылке и здоровый цвет ее рук не вызывала сомнений у Норы, что она была обычным материалом.

 

Нора снова повернулась, увлеченно рассматривая автомобиль в хвосте, отстраняясь от лагеря. Она не была уверена, в блеске его фар, в темноте дождя, но что‑то в позе водителя заставило ее думать, что это женщина‑вамп. Резервный автомобиль, может быть, в случае она попытается убежать. Ее собственные двери были полностью лишены внутренних панелей и подлокотников, с удаленным управлением замками и окнами.

 

Она ожидала долгой поездки, но спустя чуть больше двух или трех миль от лагеря автомобиль съехал с дороги через открытый проезд ворот. Из туманного мрака в конце долгого петляния дороги вырос дом, больше и грандиознее, чем большинство из тех, что она когда‑либо видела. Оказалось, в пригороде Нью‑Йорка есть европейская усадьба, почти каждое окно освещено тепло‑желтым светом, как будто на вечеринку.

 

Машина остановилась. Водитель остался за рулем, а дворецкий вышел из двери, держа два зонтика, один свободный над головой. Он потянул дверь Норы открыл и заслонил ее от грязного дождя, она вышла из автомобиля и пошла с ним по гладкой мраморной лестнице. Внутри он бросил зонты и взял белое полотенце с соседней стойки, опустился на одно колено, чтобы почистить ее грязные подошвы.

 

“Сюда, д‑р Мартинес,” сказал он. Нора последовала за ним, ее босые подошвы тихо шли по прохладному полу по широкому коридору. Ярко освещенные комнаты, вентиляция выдувающая теплый воздух, приятный запах моющего раствора. Все это было так цивилизованно, настолько по человечески. Можно сказать, сказочно. Разница между лагерем крови и этим особняком была разницей между пеплом и атласом.

 

Дворецкий распахнул двойные двери, открывая роскошный обеденный зал с длинным столом с двумя приставками, прилегающими к одному из углов. Блюда были в золотой оправе с рифлеными краями, с небольшим гербом в центре. Посуда была совершенна, но она была из нержавеющей стали ‑ не из серебра. Это была, по‑видимому единственная уступка, на всей территории особняка в мире управляемом вампирами.

 

На медной блюде в виде котенка между двумя приставками были: миска великолепных слив, в фарфоровой корзине разнообразные пирожные, и два блюда шоколадных трюфелей и других кондитерских лакомств. Сливы манили ее. Она потянулась к миске прежде чем остановить себя, вспомнив наркотическую воду которую дали ей в лагере. Ей нужно было удержаться от соблазна и, несмотря на ее голод, сделать правильный выбор.

 

Она не села, оставаясь стоять босой. Где то в доме слабо играла музыка. В другом конце комнаты была вторая дверь, и она посматривала не пытается ли ее кто открыть. Она чувствовала за ней наблюдали. Она поискала камеры и не нашла ничего.

 

Вторая дверь открылась. вошел Барнс, снова одетый в униформу все‑белого адмирала. Его кожа сияла здоровьем и розовела вокруг его белой клиновидной бороды. Нора почти забыла, насколько здорово выглядит упитанный человек.

 

“Хорошо”, сказал он, шагая вдоль длинного стола к ней. Он держал одну руку в кармане, как настоящий джентльмен. ” Это гораздо более приятная обстановка для повторной встречи, не так ли? Лагерная жизнь так тосклива. Это место мой большой побег. “Он обвел рукой зал, и дом за его пределами. ” Слишком большой для меня, конечно. Но с принудительным отчуждением частной собственности, все стоит одинаково, так зачем соглашаться на меньшее, чем самое лучшее? Это когда‑то принадлежало порнобарону, я его понимаю. Тьма купила все это. Так что я не чувствую, что плохо. ” Он улыбнулся, уголки его рта подтягивали обрезанные края его остроконечной бороды, как он достиг конца стола. ” Вы ничего не ели? “, Сказал он, глядя на стол. Он потянулся за печеньем брызнувшим сладкой глазурью. ” Я представлял себе что вы очень голодны. ” Он посмотрел на выпечку с гордостью. “Это делают для меня. Каждый день в пекарне в Квинсе, только для меня. Раньше, когда я был ребенком, я много времени смотрел на них ‑ но я не мог их себе позволить … Но теперь … “

 

Барнс откусил печенье. Он сел во главе стола и развернул салфетку, разглаживая ее на колене.

 

Нора, как только она поняла, что еда была неотравленной, схватила сливы и быстро стала их пожирать. Она схватила свою собственную салфетку, чтобы вытереть испачканный соком подбородок и потянулась за другой.

 

“Ты, ублюдок”, сказала она с набитым ртом.

 

Барнс категорически улыбнулся, ожидая лучших слов от нее. “Ничего себе, Нора ‑ прямо в точку …” Реалист ” больше нравится. Вы хотите “оппортунист”? Вот то, что я мог бы принять. Может быть. Но сейчас новый мир. Те, кто принимает этот факт и акклиматизируется, тем гораздо лучше “.

 

“Как благородно. Сочувствующий им … этим монстрам».

 

“Напротив, я бы сказал, что симпатия единственная черта, которой мне не хватает.”

 

“Спекулянт.”

 

По его мнению, он играл в вежливую беседу, доедая выпечку и облизывая каждый из его пальцев. “Может быть.”

 

“Как насчет ‘предатель’? Или‑“ублюдок»?

 

Барнс хлопнул рукой по столу. “Хватит”, сказал он, отмахиваясь от слов как от надоедливых мух. “Ты цепляешься за самоправедность, потому что это все, что вам оставили! Но посмотрите на меня! Посмотрите на все, что я получил … “

 

Нора не отрывала глаз от него. “Они убили всех реальных лидеров в первые недели. Показали силу. Оставляя место для кого‑то, как вы, чтобы плавать на поверхности. Вы не можете чувствовать себя хорошо. Будучи поплавком в туалетном бачке “.

 

Барнс улыбнулся, делая вид, что ее мнение о нем не имело значения. “Я пытаюсь быть цивилизованным. Я пытаюсь помочь вам. Так сидеть … Есть … Общаться … “

 

Нора вытащила другой стул от стола, чтобы отдалиться от него.

 

“Позвольте мне”, сказал он. Тупым ножом в руке, Барнс начал резать круассан для нее, пачкаясь в масле и малинном варенье. “Вы используете термины военных лет, такие термины, как«предатель» и «спекулянт». Война, если когда‑либо была, то закончилась. Несколько людей, таких, как вы не приняли эту новую реальность пока нет, но это ваше заблуждение. Теперь ‑ по вашему мы все должны быть рабами? Это единственный выбор? Не думаю. Существует возможность в середине, даже поближе к началу. Для тех немногих, с исключительными навыками и проницательностью, чтобы их применять “. Он отложил круассан на своей тарелке.

 

“Я забыла, какой скользкий вы были,” сказала она. “И какой амбициозный”.

 

Он улыбнулся, как будто она сделала ему комплимент. “Ну ‑ лагерь живых может быть вполне существованием. Не только жить для себя, а для других. Это основная человеческая функция создание биологической крови ‑ это огромный ресурс для их вида. Как вы думаете, что оставляет нас без рычага? Если человек делает все правильно, то есть. Если можно показать им, что один имеет реальную ценность “.

 

“В тюремщика.”

 

“Снова так не продуктивно. Твои слова, язык неудачников, Нора. Я считаю, что лагерь существует ни для наказания, ни для угнетения. Это просто средство, построенное для массового производства и с максимальной эффективностью. Мое мнение, хотя я считаю это простой факт, что люди быстро пришли к пониманию жизни с четкими определенными ожиданиями. С помощью простых, понятных правил для выживания. Если вы предоставляете, вы будете обеспечены. Существует реальный комфорт в этом. Человеческая популяция сократилась почти на треть в мире. Многое из этого рук дело Владыки, но люди убивают друг друга преследуя простые вещи … как еда которая перед вами. Так что я вас уверяю, лагерная жизнь, как только вы отдаете себя ей полностью, удивительно спокойна. “

 

Нора проигнорировала круассан, сделанный его руками, наливая немного лимонада из кувшина в свой стакан вместо этого. “Я думаю, что самое страшное в том, что вы на самом деле верите в это.”

 

“Представление о том, что мы ‑ люди ‑ были чем‑то большим, чем простыми животными, простыми созданиями, помещенными на эту землю ‑ что мы, наоборот, были избраны быть здесь ‑ вот, что привело нас к беде. Сделало нас оседлыми, сделало нас самодовольными. Привилегированными. Когда я думаю о сказках, которых мы привыкли рассказывать самим себе и друг‑другу о Боге…”

 

Слуга открыл двойные двери, входя с бутылкой в золотой фольге сбалансированной на медном лотке.

 

“Ах,” сказал Барнс, двигая пустой стакан к слуге. “Вино”.

 

Нора посмотрела как слуга налил немного в стакан Барнса. “Что все это значит?” Спросила она.

 

“Priorat. Spanish. Palacios, L’Ermita, ’04. Вам понравится. Наряду с этим прекрасным домом, я унаследовал довольно замечательный винный погреб “.

 

“Я имею в виду все это. Меня привезли сюда. Почему? Чего ты хочешь? “

 

“Для того, чтобы предложить вам что‑то. Прекрасная возможность. То, что может улучшить вашу эту новую жизнь значительно, и, возможно, навсегда “.

 

Нора смотрела, как он попробовал и одобрил вино, позволив слуге наполнить свой ​​бокал. Она сказала: “Вам нужно другого водителя? Посудомойщица?Винный стюард? “

 

Барнс улыбнулся, застенчивой улыбкой. Он смотрел на руки Норы, как будто он хотел взять их в свои собственные. “Вы знаете, Нора, я всегда восхищался вашей красоты. И …, довольно откровенно, я всегда думал, Эфрем не заслужил женщину такую, как ты … “

 

Нора открыла рот, чтобы говорить. Звук не вышел, только дыхание, опустошая ее легкие с тихим выдохом.

 

“Конечно, тогда, в офисе, в государственной обстановке, это было бы … непрофессионально сделать что то подобное с подчиненной. Назвали бы домогательством или что‑то в этом роде. Помните те смешные и неестественные правила? Что привередливая цивилизация получила в конце? Теперь у нас гораздо более естественный порядок вещей. Тот, кто хочет и может … побеждает и берет “.

 

Нора проглотила наконец и нашла свой голос. “Вы хотите сказать, что я понимаю, что вы говорите: Эверетт?”

 

Он покраснел немного, как будто ему не хватало убежденности в его хамстве. “Не так много людей осталось от прежней жизни. Вот вы. Было бы прекрасно время от времени вспоминать прошлое? Это было бы очень приятно, я думаю, вместе делиться памятью о том какие мы были. Рабочие анекдоты … даты и места. Воспоминания, как все было раньше? У нас так много общего ‑ наши профессии, наш опыт работы. Можно даже медицинскую практику в лагере, если хотите. Кажется, я припоминаю у вас есть опыт работы в области социальной работы. Вы можете, помогать больным, готовя их к возвращению продуктивности. Или даже проводить более серьезную работу, если вы желаете. Вы знаете, у меня есть большое влияние “.

 

Нора сохранил четкость в голосе. “И в ответ?”

 

“В свою очередь? Роскошь. Комфорт. Вы бы находились здесь, со мной ‑ на экспериментальной основе, в первую очередь. Ни один из нас не хотел бы взять на себя обязательство ухудшить ситуацию. Со временем, я думаю, что все наладилось у нас. Мне жаль, что я не нашел вас, прежде чем они сбрили красивые волосы. Но у нас есть парики‑”

 

Он потянулся к ее голой голове, но Нора быстро выпрямилась и отдвинулась..

 

“Это, так ваш водитель получил свою работу?”, Сказала она.

 

Барнс медленно отдернул руку; лицо его выражало сожаление. Не за себя, а за Норы, как будто она грубо пересекла линию, которую не стоило пересекать.

 

“Ну,” сказал он, “вы показалось подались Гудвезеру, который был вашим боссом в то время, довольно легко.”

 

Она была меньше обиженна, чем недоверчива. “Так вот оно что,” сказала она. “Тебе не понравилось это. Вы были босс моего босса. Вы думали, что ты тот, кто должен … право первой ночи, так? “

 

“Я просто напоминаю вам, что это, по‑видимому не первый раз когда это произошло.” Он откинулся на спинку стула, скрестив ноги и руки, в виде в спорщика с высшей уверенностью в своих аргументах. “Это не необычная ситуация для вас, вы не находите”

 

“Ничего себе,” сказала Нора. “Ты действительно имбецильный фанатик Я всегда думала, вы будете …”

 

Барнс улыбнулся, невозмутимо. “Я думаю, что ваш выбор легкий. Жизнь в лагере или ‑ возможно, если вы правильно разыграете свои карты ‑ жизнь здесь. Это выбор, ни один здравомыслящий человек не будет обдумывать очень долго “.

 

Нора почувствовала, что улыбается в недоумении, ее лицо неловко исказилось. “Вы грязный хрен”, сказала она. “Вы хуже, чем вампир, вы знаете, что? Вам нужна только возможность. Путешествие власти. Настоящее изнасилование было бы слишком грязно для вас. Вы бы лучше связали меня «роскошью». Хочешь, благодарности и требований. Благодарность за мою эксплуатацию. Ты чудовище. Я понимаю, почему вы так хорошо вписывается в их планы. Но не хватит слив в этом доме, или на этой разрушенной планеты того, что заставило бы меня‑”

 

“Возможно, через несколько дней в более жесткой среде передумаете.” Глаза Барнса стали жесткими, когда она одевалась. Теперь вдруг он еще более заинтересовался ей, как бы питаясь этим несоответствием мощности. “И если вы действительно хотите оставаться там, в изоляции и в темноте ‑ чтож, конечно, ваше право ‑ позвольте мне напомнить вам, что вы должны с нетерпением ждать. Ваш тип крови случился быть B положительным, что, по какой то причине ‑ вкусно? некоторая витаминоподобная польза? ‑ это наиболее желательная для вампиров. Это означает, что вы будете разведена. Так как вы вошли в лагерь без партнера, он будет выбран для вас. Он также будет B положительным, для того, чтобы увеличить шансы на роды большего B‑положительного потомства. Кто‑то вроде меня. Это можно легко организовать. Тогда для остальной части вашего детородного жизненного цикла, вы будете либо беременны или кормить грудью. Это имеет свои преимущества, как вы, возможно, видели. Улучшение жилищных условий, лучше рационы, две фруктовых и овощных порции в день. Конечно, если вы не будете иметь никаких проблем с зачатием, то после разумного периода времени, что будет потрачено на многочисленные попытки с использованием различных препаратов, способствующих зачатию, вы будет низведены до лагеря труда и пятидневного кровопускания. Через некоторое время, если я могу быть до конца откровенным, ты умрешь “. У Барнса была жестокая улыбка на лице. “Кроме того, взяв на себя смелость рассмотрев вашу впускную форму, ‘г‑жа Родригес: “Я увидел, что вы были приняты в лагерь с своей матерью”.

 

Нора почувствовала как закололо кожу на затылке ‑ где раньше была прическа.

 

“Вы были задержаны в метро, пытаясь скрыть ее. Интересно, куда вы обе собирались “.

 

“Где она?” Спросила Нора.

 

“Все еще жива, на самом деле. Но, как вы знаете, в связи с ее возрастом и очевидной слабостью, она планируется к забору крови, а затем на постоянную пенсию “.

 

Эти слова затуманили зрение Норы.

 

“Теперь”, сказал Барнс, разворачивая руки для того, чтобы выбрать бело‑шоколадный трюфель, “вполне возможно, что она могла быть спасена. Возможно … это только пришло ко мне сейчас, но, возможно, даже привезти ее сюда, в своего рода полу‑отставку. С учетом своей комнаты, возможно с медсестрой. Она была бы под хорошей заботой “.

 

Руки Норы дрожали.

 

“Так … ты хочешь трахать меня в твоем игровом домике?”

 

Барнс впился зубами от удовольствия, ради сладкого крема внутри. “Вы знаете, это, возможно, прошло гораздо более благоприятнее. Я постараюсь быть мягким. Я джентльмен, Нора“.

 

«Ты, сукин сын. Это то, что вы на самом деле “.

 

“Ха”. Он кивнул от удовольствия. “Ваш испанский темперамент, не так ли? Злющий. Хорошо “.

 

“Вы чертов монстр”.

 

“Вы это говорите. Теперь, есть еще одна вещь, которую вы должны рассмотреть. Вы должны знать, что я должен был сделать в тот момент, когда я узнал вас там, в доме под стражей, чтобы не узнал Владыка. Владыка был бы только рад узнать больше о докторе Гудвезер и остальных повстанцах. О вашем текущем местонахождении и количестве ресурсов. Даже просто куда вы и ваша мать направлялись на метро Манхэттен или где вы были и когда. “Улыбнулся Барнс и кивнул. “Владыка был бы крайне мотивирован к поиску такой информации. Я могу сказать, с полной уверенностью, что я считаю, что Владыка наслаждался бы вашей компанией даже больше, чем моей. И он бы использовал вашу мать, чтобы добраться до вас. Но вопрос не об этом. Если вернуться в лагерь без меня вы в конечном итоге будете обнаружены. Я могу заверить вас, в этом “. Барнс стоял, разглаживая складки на мундире адмирала, смахивая крошки. “Так, теперь вы понимаете, что у вас есть третий вариант. Время с Владыкой, вечным вампиром “.

 

Взгляд Норы поплыл. Она почувствовала, вялость, легкое головокружение. Она верила, что это было что‑то вроде того, что она должна чувствовать, чтобы выдохнуть.

 

“Но у вас есть решение, чтобы обдумать,” сказал Барнс. “Я не буду вас больше задерживать. Я знаю, вы хотите, вернуться в лагерь к своей матери, пока она все еще жива. “Он пошел к двойным дверям, толкая их открывая в большой коридор. “Подумайте, и дайте мне знать, что вы решите. Время уходит … “

 

Незаметно от него, Нора убрала в карман один из ножей для масла за столом.

 

 

Под Колумбийским университетом

Колумбийский университет Гас знал, с большого снимка в школе. Много старых зданий, безумно дорогое обучение, множество охранников и камер. Он часто видел некоторых студентов, пытающихся смешаться с прилегающей территорией, некоторые для создания сообществ единомышленников, такие причины он никогда не понимал, и другие по более незаконным причинам, которым он очень хорошо понимал. Но что касается самого университета, заброшенной территории кампуса Морнингсайд Хайтс и всех его объектов, не было ничего особенного стоящего его времени.

 

Теперь это была база Гаса, его штаб‑квартира, и его дом. Мексиканский гангстер никогда бы не покинул свою землю; действительно, он бы взорвал все это