Что бы я ни говорил или как бы ни описывал Любовь,

Когда я прихожу к Любви, мне стыдно за свои слова.

Комментарии словами, могут пояснить некоторые вещи –

Но Любовь без слов намного яснее.

Мое перо спешило записать мои мысли;

Но когда дело дошло до Любви, оно сломалось.

Когда мы говорим о любви, интеллект бессилен,

Как осел, загнанный в болото:

Только Любовь может объяснить Любовь,

Только Любовь может объяснить призвание любящих,

Доказательство существования солнца – это само солнце:

Если вам нужно доказательство, не отворачивайся.

Для того, чтобы узнать любовь, вы должны, во-первых, принять, что любовь невозможно определить. Никакое количество слов не сможет определить любовь, потому что любовь – это не название. Интеллект не может определить любовь, так как интеллект имеет дело с идеями, а любовь – это не только идея. Никто не обладает авторским правом на любовь, потому что любовь больше, чем все человечество. Религия не может определить любовь, потому что любовь - это намного более духовная категория для одной конкретной религии. Наука также не может определить любовь, потому что сущность любви не может быть помещена в тестовые инкубаторы, а также не может разделяться при лабораторных опытах.

 

Но продолжайте верить! То, что любовь не может быть определена, не значит, что вам невозможно узнать любовь. Стоит помнить, что очень много из наиболее интересных вещей в жизни не может быть определено. То, что их невозможно определить, и делает их удивительными и чудесными. Психологи не могут определить, что такое психика, но мы продолжает исследовать наш ум. Священники, которые молятся Богу, должны признать, что если честно, то имени у Бога нет. Физики теперь признают, что вселенная сделана из энергии, но они не могут определить, что такое энергия. «Важно признать, что сегодня в физике мы не знаем, что такое энергия,» сказал Ричард Фейман, лауреат Нобелевской премии по физике5.

 

Некоторые люди говорили, что любовь не может быть определена, потому что любовь загадочна, жеманна и сложна для понимания, и она подшучивает над нами.Из этих описаний мне ясно, что любовь наделена качествами мужчины или женщины, которые отвергают сексуальные или романтические ухаживания. Это еще один пример проекций, закрывающий возможность восприятия. Из своего опыта я считаю, что любовь можно узнать, несмотря на то, что ее нельзя определить. Любовь доступна для каждого, без исключения. Любовь была уже нам дана; теперь всем нам надо открыть себя для любви.

 

ВСТАВКА В РАМОЧКЕ СО СТРАНИЦЫ 10: «Любовь хочет, чтобы ее узнали, до конца поняли, и делились ею. У нее нет секретов, ничего того, что уйдет и спрячется.» Курс Чудес

 

Мне нравится думать о слове любовь как о двери. Если вы только посмотрите на дверь, все, что вы узнаете, это только представление о том, что такое любовь; но если вы захотите подойти к двери поближе, открыть ее, и пройти через нее, вы почувствуете на собственном опыте, что такое любовь. Для того, чтобы быть близким с любовью, вы должны выйти за пределы слов, оставить позади все концепции о себе, освободить свой ум от тех идей, которым вас научили, перестать быть слишком религиозными, и позволить себе раствориться в любви. И тогда мы уже сможем к чему-то прийти. И теперь, в конце концов, мы прекратим определять любовь, и сможем позволить любви определять нас.

 

Когда я начал свое исследование любви, мне казалось, что я ее должен сначала определить до того, как я начну о ней думать! Но все мои попытки определить любовь ни к чему не привели. Никакая комбинация слов или идей не может схватить ее суть и правду. Когда я не смог определить любовь, мне хотелось прекратить свое исследование. Я думал, что нет смысла изучать что-то, что ты не можешь определить. Несмотря на мое разочарование, я все же продолжил исследование, потому что на каком-то уровне я понимал, что несмотря на то, что любовь не может быть определена, не может быть, чтобы ее было невозможно узнать. И поэтому я себе сказал, «Я хочу узнать любовь,» и потом начал обращать внимание. И я продолжал обращать внимание. И это все, что всем нам необходимо делать. И когда мы это делаем, мы делаем радостные открытия, и это о том, что любовь научит нас тому, что такое любовь.

 

«Позвольте самой Любви быть вашим учителем.»

Руми6

Глава 2

Ваша Неизменная Красота

Почему младенцы такие очаровательные? И что это говорит нам о любви и о нашей истинной сущности?

 

Младенцы привлекают наше внимание как ничто другое. Мы пристально смотрим им в глаза, мы наблюдаем за каждым их движением, мы их бесконечно фотографируем, и мы изучаем их, когда они спят. Когда я впервые увидел свою дочь, Бо, я держал ее на руках, и мы вглядывались в глаза друг другу, как казалось, вечно. Когда я приветствовал приход в этот мир моего сына, Кристофера, я не мог отвести от него глаз. Мне всегда казалось, что младенцы, не только мои, удивительные и очаровательные, и я знаю, что я не один так думаю. И интересно, что мы ищем, когда мы смотрим на младенца?

 

Младенцы дети обычно маленького ростика, пухленькие, без зубов, особо без волос, и из них много течет с обеих сторон. Но каждый маленький ребенок выглядит совершенно, даже те, у которых нет живота, у которых хромосомные аномалии, и изуродованные конечности. Неужели это потому, что их ноздри часто имеют форму сердца? И когда вы на самом деле обращаете внимание на младенцев, что их тела до сих пор несколько расплывчатые. Они даже на физическое тело не вполне похожи. Душа легко танцует по их телу. Они – это чистая энергия. Они представляют собой вибрации любви. Они похожи на живой огонь, которая не горит, не уставая, и не искажается1.

 

Когда вы обращаете внимание на младенца, вы замечаете, что он или она голые. Младенцы на себя ничего еще не надевают. У них нет масок, нет личности, нет защиты, нет темных очков. Они до сих пор еще носят то, что дзен буддисты называют Подлинным Лицом. 2 Они на себя на надевают лицо, которое хотят, чтобы увидел мир вокруг. То, что вы видите в них – это их истинную сущность. Они не стараются быть кем-то, быть приятными, выглядеть хорошо, или быть интересными. Они никого из себя не строят. Они не обманывают. Они не пытаются понравиться. Они не пытаются быть милыми и привлекательными, они таковыми просто являются.

 

Младенцы еще очень близки к своему Необусловленному Я, и этот тот термин, который я использую для определения нашей истинной природы. Они еще не научились относить себя к тому или другому полу. Они не знают, являются они американцами или китайцами. Им все равно, белые они или чернокожие. Им не интересно, какую религию исповедают их родители. У них еще не было времени придумать историю о том, какая любовь неуловимая, или какая она трудная, или насколько они достойны или недостойны любви. Они себя не оценивают. Они не обижаются. Они пока еще не циничны. Вы когда-нибудь встречали циничного младенца?

 

Младенцы воплощают собой глубинную правду о всех нас, что мы все милые и достойные любви. Когда вы смотрите на младенца, вы можете увидеть то, что Святой Франциск Ассизский называл нашей неизменной красотой. Вы видите эту неизменную красоту, потому что вы смотрите сердцем, а не просто своими физическими глазами. В тоже время, младенцы показывают вам самим вашу неизменную красоту. Они показывают вам ваше подлинное лицо. Их неизменная красота – это отражение вашего Необусловленного Я. Святой Франциск Ассизский учил нас тому, что каждый из нас – это выражение Божественной неизменной красоты. Более того, он считал, что каждое животное, растение и любая форма жизни является выражением любви.

 

Бог расширил себя любовью, и мы все является выражением этой любви. И это то Подлинное Благословение, которым мы делимся друг с другом.3. Здесь нет исключений. Глубинная правда каждого из нас состоит в том, что «Я достоин любви, я привлекательный». Глубинная правда каждого состоит в том, что «Я достоин любви, я привлекательный». И это правда независимо от того, помните вы об этом или забыли. Наше Необусловленное Я – это сознание любви, которая исходит из сердца Бога и проникает в тело любого существа. Слово любовь и слово Бог указывают по сути на одно и то же. Они указывают на каждого из нас.

 

Подлинное Благословение нельзя забрать обратно. Ваша неизменная красота бесконечна. «Вы были созданы для того, чтобы вас полностью и без остатка любили и вы абсолютно привлекательны всегда, в течение всей своей жизни,» говорит Дипак Чопра в своей книге Дорога к Любви (The Path to Love). 4 И это правда. Однако, по мере того, как младенец растет и научается обусловленности этого мира, то он может забыть о любви. Наученное Я заменяет Необусловленное Я. Это наученное Я – это просто тень; оно не настоящее. Но когда вы идентифицируетесь с этим наученным Я, вы забываете глубинную правду того, что вы достойны любви, и вы привлекательны.» Забыв это, вы начинаете чувствовать глубинный страх того, что «я не достоин любви.» И, соответственно, как написал в своем стихотворении «Святой Франциск и Свинья» Галвей Киннел, «иногда необходимо вновь научить кого-то тому, что он достоин любви.»

 

ВСТАВКА В РАМОЧКЕ СО СТРАНИЦЫ 15: «Любовь – это наше наисвятейшее слово и синоним Богу.» Ральф Вальдо Эмерсон

 

Вы сделаны из любви, и это ключ к тому, чтобы знать, как любить и быть любимым. Ваша цель – быть инструментом этой любви. И распространять эту любовь на все свои отношения с родителями, братьями и сестрами, друзьями, незнакомцами, врагами и всем миром. Как вам это сделать? Начните с того, чтобы идентифицироваться с любовью. Любовь – это ваша изначальная энергия. Это сердце того, кем вы являетесь. Это естественное выражение вашего Необусловленного Я и вашей неизменной красоты. Когда вы будете об этом помнить, вы поймете, что по правде говоря, вы уже и так знаете, как любить и быть любимым.

 

Идентифицируйтесь с любовью, и вы будете в безопасности.

Идентифицируйтесь с любовью, и вы будете дома.

Идентифицируйтесь с любовью, и вы найдете Себя.

 

Курс Чудес6

Глава 3

 

Наша Общая Цель

В юности я верил в то, что моей жизненной задачей было то, что мне необходимо было найти одного человека, которого я мог бы любить так, чтобы мы оба жили долго и счастливо. Я жил в маленькой деревне на юге Англии. Она была очень маленькой. Она называлась Литтлетоном. Там почти никто не жил. Мне никто из девочек сильно не нравился, так чтобы я мог влюбиться. Была одна девочка, ее звали Клэр, но ей не нравился я. Ей нравились все остальные мальчики, только не я. Беверли, моя одноклассница, говорила всем, что мы с ней встречались, но мы даже не целовались. Девушка, которая мне по-настоящему нравилась, была Мэри Озмонд, та, которая пела «Бумажные Розы». С Мэри у меня ничего не получилось, по большому счету потому, что мы никогда не встречались.

 

В школе не преподавали про любовь. Наше расписание было полно предметов, которые, наверное, были более важными, такими как алгебра или экономика. Мои юношеские годы были заполнены страстного желания любви и беспокойством по поводу любви. Когда я думал о любви, я был счастлив, чувствовал себя одиноким и был в отчаянии. Мне нравились школьные танцы. Мы танцевали, как сумасшедшие, под музыку Майкла Джексона, Стиви Вандера и Би Джи. Было так здорово разучивать новые танцевальные движения и смеяться друг над другом. В конце вечера начинались медленные танцы, обычно с песни Иностранца (Foregner) «Я хочу знать, что такое любовь». И вдруг мы все становились серьезными и невротичными. С кем мне танцевать? Куда мне положить руки? А куда они положат руки? А мы будем целоваться? А мы должны целоваться?

 

Но мое первое исследование того, что такое любовь, однако, не имело ничего общего с девушками. Когда мне было 15 лет, моя мама, мой брат и я узнали, что мой отец сильно пьет. Хотя папа много раз обещал бросить пить, он и моя мама, в конце концов, расстались. «Я люблю вашего отца, но мы не можем жить вместе,» сказала она нам. Мы любили папу. И папа любил маму. И папа любил (даже лучше сказать –обожал, боготворил) свои сыновей. Но с папой было не все в порядке. И он не принимал помощь. Наша семья была разбита. Отец продолжал пить. В течение последующих десяти лет он был бездомным в течение длительного времени, постепенно умирая, как бы в замедленной съемке, потому что он чувствовал себя недостойным любви.

 

Алкоголизм моего отца и депрессия моей мамы (это другая история), заставила меня задаться вопросом, к ответу на который я не был готов. Я неуклюже пытался ответить на вопросы, такие как «Для чего мы живем?» и «Что настоящее?» Я был еще ребенком. Как мне нужно было отвечать на эти вопросы? Мои учителя в школе не могли мне помочь. Однажды, директор школы сказал нам, что мы должны пойти на урок, посвященный выбору карьеры. Он сказал, что это имеет большое значение для всей нашей жизни. Урок вела учитель, с которой мы не были знакомы. Она представилась и сказала нам, что каждому из нас очень важно начать думать по поводу своей карьеры.

 

«Как тебя зовут?» спросила она, указывая на меня.

 

«Роберт Холден,» ответил я.

 

«Какую карьеру ты бы хотел, Роберт?»

 

Я понятия не имел, что сказать. Я об этом и не думал. Она продолжала смотреть на меня. Я не мог найти ничего, что ответить. Она продолжала смотреть на меня. Я молился о том, чтобы она спросила кого-нибудь другого, но она этого не делала.

 

«Роберт, какую карьеру ты бы хотел?» спросила она снова.

 

«О, Вы очень добры,» сказал я в конце концов, «но я не хочу никакой карьеры, спасибо.»

 

«У тебя должна быть карьера, Роберт,» сказала она.

 

«На самом деле?» спросил я.

 

«Да,» заверила она меня.

 

«Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне,» сказал я. «Если честно, то все со мной будет в порядке.»

 

У меня в жизни очень многое происходило, мне недосуг было думать о карьере. У моего отца была карьера, и вот, посмотрите, что с ним стало. Учительница оставила меня в покое, пока она спрашивала других ребят. «Кто здесь хочет быть учителем?» спросила она. Никто не поднял руку. Никто из нас не хотел быть учителем. Это означало, что нам бы пришлось вернуться в школу. «Кто из вас хотел бы работать в банке?» спросила она. Мой друг, который сидел рядом со мной, поднял руку. Я был в шоке. Мы с ним никогда не говорили раньше о банковском деле. Я позже узнал, что его отец работал в банке. «Кто из вас хочет работать руками?» спросила она. Один за другим все мои друзья поднимали руки, когда она задавала тот или иной вопрос. Было ясно, что мы не просто говорим здесь, это было время принимать решения.

 

«Итак, Роберт Холден, у тебя было время подумать,» сказала она, когда все остальные уже ответили.

 

«Да, все это побуждало думать,» сказал я.

 

«И?»

 

«И что?»

 

«Твоя карьера,» сказала она.

 

«Моя карьера,» сказал я.

 

«Роберт, у нас не так много времени.»

 

Этот момент был сюрреалистичным. Я был последним в ее списке. И если она получит ответ от меня, она сделает свою работу. У меня было более 50-ти минут, чтобы решить, что я хочу делать до конца своей жизни. Мне хотелось ей помочь. Правда, хотелось.

 

«Роберт, тебе надо что-то выбрать,» сказала она.

 

«Я знаю.»

 

«Ну, и что ты выбираешь?»

 

«Это риск,» сказал я, пытаясь выиграть еще немного времени.

 

«Скажи что-нибудь, Роберт,» призывала она меня.

 

«Философия,» выкрикнул я.

 

Мои друзья начали смеяться, и это было не тем, что я ожидал. Она, тем не менее, не смеялась.

 

«Философия!» сказала она так, что казалось, что слова звучали из ее носа.

 

«Да, философия,» повторил я и заметил, что мне понравилось, как прозвучало то, что я сейчас сказал.

 

«Какая философия?» спросила она.

 

«Греческая!» сказал я, в это время желая заставить ее рассмеяться, смеялись же мои друзья, но не она.

 

Я думаю, что любой человек может быть философом. Для этого не нужно никакого формального образования. Никто не может тебе сказать, что ты не философ. Чтобы быть философом, тебе нужно умение удивляться, проявлять немного любопытства и открытый ум. Нужно также любить задавать вопросы. В тот период времени я на самом деле задавал много вопросов. Большинство детей это делают. Маленькие дети, в частности, задают вопросы весь день подряд и очень громко. Как-то моя дочь Бо спросила меня, «Почему любовь так приятна, папа?» В ходе этого же разговора она спросила меня, «Почему у нас есть кожа?» или также «А ветер получается, когда облако чихает?» Когда дети становятся старше, у них до сих пор есть вопросы, как они были и у меня, но они реже их задают вслух. Я надеюсь, что мы никогда не перестаем задавать вопросы.

 

Моя мама сказала бы вам, что я был вдумчивым ребенком. Моя комната была убрана, я снимал обувь у двери, но это не та вдумчивость, которую я имею ввиду. Будучи ребенком, я постоянно думал. Мое чувство удивления всегда было со мной. Мне хотелось знать больше о жизни. О настоящей жизни. Не просто о том, что произошло в 1066 году в битве за Хастингз. О настоящей жизни. Это любопытство было усилено алкоголизмом моего отца, депрессией моей мамы, и тем анекдотическим уроком по выбору карьеры. Я много думал о счастье, и об успехе, о Боге, о карьерах, о девочках, и обо всем другом. Все о чем я думал, приводило меня только к одному – к любви.

 

Чем больше я думал по поводу любви, тем больше я себе признавался в том, насколько важной темой была любовь. Я понял, что стремление любить и быть любимым является нашим основным желанием. Любовь также важна для нас, как воздух, как вода, как пища. Жизнь без любви – это не жизнь. Чем больше ты любишь и позволяешь любить себя, тем более живым ты себя чувствуешь. Это основное желание – это то, что есть у каждого из нас: мы все хотим испытать любовь, знать, что мы достойны любви, и быть любящими людьми. Любовь питает наши основные потребности, включая наше стремление в взаимосвязи, желание, чтобы нас понимали, чтобы были в безопасности, были счастливы, успешны, свободны. Любовь – это часть жизни. Даже мне это было понятно, хотя мне было только 16 лет.

 

ВСТАВКА В РАМОЧКЕ СО СТРАНИЦЫ 20: «Любовь – это жизнь человека» Эмануэль Сведенборг

 

Я понимал, что любовь важна, но что я не мог понять, это то, почему люди не говорили много о любви. Битлз пели о любви. О ней пели Стиви Вандер, Боб Дилан, и Ван Моррисон, и Джони Митчел. Никто не говорит, что у нас слишком много песен о любви. Также наши любимые писатели и поэты дарили миру рассказы и стихи о любви. Любовь всегда вокруг нас, но почему-то мы не очень много о ней говорим. Политики о ней не говорят. Журналисты не говорят. Школьные учителя не говорят. Мои друзья не говорили. Мы говорили о девочках, а не о любви. Разговоров о любви – о настоящей любви – очень мало, особенно, когда мы учитываем то, что каждый день мы покупаем миллион песен о любви и читаем миллион историй о любви.

 

Моя мама и мой отец всегда говорили моему брату и мне, как сильно они нас любят. Но мы не говорили о любви. Мой первый разговор о любви с моей мамой случился вскоре после того, как мой отец ушел из дома. Мы говорили об отце, о том, как сильно мы его любили, и как сильно нам бы хотелось, чтобы он любил себя. Мы говорили о маминой депрессии, и что это для нее значило, когда она чувствовала себя недостойной любви. Мы говорили об ее детстве и о детстве моего отца. Она рассказывала мне об отце и об его службе в морской пехоте во время Второй Мировой Войны. Я даже и не знал, что мой отец воевал. Она рассказывала мне о броненосцах, о торпедах, о море в огне, о смертельных ранениях его друзей и о других военных действиях, в которых он участвовал. Отец любил нас, но он также имел ту историю, которая не любила его.

 

Чем больше я обращал внимания на любовь, тем больше я понимал, насколько любовь необходима. Начиная с зачатия, любовь помогала нам появиться на свет. Исследования эволюционной психологии признают, что любовь – это основное, что помогает расти клеткам. Любовь имеет значение, потому что когда детей любят, это влияет на ДНК, развивает их нервную систему, и помогает развиваться мозгу.1 Любовь помогает нам расти, и не только на ранних стадиях нашей жизни, но и на всех последующих стадиях. Ученые говорят нам, что это верно не только для людей, но и для животных тоже.2

 

Когда вы помните об основном, о том, что «Я достоин любви,» это помогает вам развиваться в направлении любви. Когда вы выбираете любовь, вы процветаете. И, наоборот, когда вы боитесь, что «я не достоин любви,» вы перестаете расти в направлении любви. Мой отец забыл о своей неизменной красоте и привлекательности. Он пытался любить нас, но он не любил себя или его историю. Его злоупотребление спиртным было его способом утопить эту основную боязнь.

Когда ваш отец становится бездомным, вы никогда не знаете когда и где вы в следующий раз его встретите. Он никогда не пропадал, однако, и мы обычно встречались примерно раз в неделю. Мы говорили о многом, в том числе и о любви. «Все, что имеет значение – это любовь,» я сказал ему. И он сказал, «Единственное, что имеет значение для меня – это то, что ты знаешь, что я тебя люблю.»

 

Мое понимание любви расширялось. Любовь уже не было чем-то просто о девушках, о романах или о сексе. Любовь перестала быть просто эмоцией. Любовь переслала уже быть просто о семье или о людях, которые вам нравятся. Я начинал видеть, что любовь – это обо всем – она обо всем в нашей жизни. Когда любовь превращается в цель нашей жизни, вы реализуете свою судьбу. Вы не пришли сюда, чтобы кем-то стать; вы пришли сюда, чтобы быть тем, кем уже являетесь, а именно воплощением любви. Это то, что должно случиться, но когда вы начинаете верить своему страху, то вы отклоняетесь от курса и теряетесь. И тогда нам надо повернуться лицом к любви, чтобы спастись, чтобы мы смогли продолжать любить и быть любимыми.

 

Жизнь – это все о любви, но даже когда и нет, то и тогда это так, на самом деле. Любовь – это то, чем вы заняты, даже, когда кажется, что вы заняты чем-то еще. Мы все бываем заняты, занимаемся своей карьерой, платим ипотеку, занимаемся школьными делами. Очень трудно не отвлечься в нашей повседневной жизни. Жизнь может превратиться в занятость по полной программе. Но когда мы возвращаемся к своим ощущениям, а мы это делаем, в конце концов, мы вспоминаем, что любовь – это наша цель, любовь – это наше наслаждение, любовь – это наше спасание. Ничего больше не значит так много. Любовь стоит на первом месте; все остальное вторично.

 

Когда я думал о любви и разговаривал о любви, это помогало мне прояснить и другие большие вопросы в жизни. То, что я понял тогда, и знаю наверняка сейчас, что простая математика любви такова: чем больше вы любите, тем больше вы растете; чем больше вы любите, тем более здоровыми вы будете; чем больше вы любите, тем более счастливыми вы себя ощущаете; чем больше вы любите, тем более успешными вы становитесь. И наоборот, если вы недостаточно любите и чувствуете себя нелюбимыми, то это является корнем любой проблемы и конфликта в вашей жизни и на нашей планете. В общем, ваша жизнь удается, когда вы любите, и не удается, когда вы не любите.

 

Настоящей работой вашей жизни является то, чтобы знать, как любить и быть любимым. Это наша общая цель. Это цель нашей жизни и цель человечества. Независимо от того, чему вас учили, цель существования не только в том, чтобы вырастить больше долларов, йен или больше евро. Ваша настоящая работа состоит не в получении новых должностей, не в завоевании рынка и не в том, чтобы победить оппозицию. Цель вашей жизни в том, чтобы не раздувать свое эго и не пытаться сделать его больше, умнее или сильнее, чем другое эго. Ничто из этого не является настоящим. Это все пустые стремления. Как это может вам помочь, если вы завоюете весь мир и забудете по пути о любви?

 

Глава 4

 

Основа Любви

Когда я изучал психологию, нам не читали лекции о любви. Сейчас все меняется, но любовь – это то, о чем мало говорят в Университетах и в колледжах в западном мире.1 Мои предметы были интересными, но не просветляющими. Мы изучали себя без души и изучали ум без сердца, и тело нашей работы было полно болезней и тревоги. Там не было радости. Любовь отсутствовала. Лекция, которая называлась Теория Межличностного Влечения флиртовала с любовью, но только немного. Никто не говорил о любви прямо, даже Карл Юнг, который писал обо всем. Все было так, как будто мы забыли, что мы забыли, что любовь существует, но может быть, мы ее избегали.

 

В основном, мы изучали Зигмунда Фрейда. Фрейд говорил, что «общественная жизнь человеческих существ» (его собственный термин) имеет двойную основу, а именно любовь и работу.2 «Любовь и работа – это все, что здесь есть,» писал он. Чтение того, что Фрейд писал по поводу любви, было, без сомнения, тяжелой работой. И здесь опять, я понял, что о любви не говорилось напрямую. Даже его книга Психология Любви состоит прежде всего из комментарием об эго и либидо, Нарциссе и Эдипе, об эротизме и неврозе. «Люди сходят с ума, когда влюбляются,» писал Фрейд, перекликаясь с идеями Платона и Фридриха Ницще и других.3 Однако, вот, что Фрейд писал о любви:

 

Сильный эгоизм является защитой против болезни, но в качестве крайней меры мы должны начать любить, чтобы мы могли не заболеть, и должны заболеть в результате того, что мы не можем любить.4

 

Фрейд учил, что отделение – это источник нашего страдания. Все наши страхи, наше ощущение неполноценности, наше ощущение одиночества – все от А до Я нашего страдания – вызваны нашим ощущением тревоги от отделения. Это отделение происходит в нашем уме. Это похоже на ясный сон. В этом сне мы делаем отдельное эго-я. Я называю это «я» в своей работе как наученное я, это то, с чем мы идентифицируемся, когда мы забываем про Необусловленное Я. Это эго-я управляется со стороны Супер-Эго, что является для нас сделанным нами богом, который правит в облаках нашего сознания. Это эго-я не уверено в то, кем оно является. Ощущение тревожного отделения вызывает такие вопросы как «А я настоящий?» и «А есть ли Бог?», и «А любовь вообще существует?» Но что эго-я на самом деле хочет знать, то это «Достоин ли я любви?»

 

Фрейд учил, что тревожное отделение заставляет вас чувствовать себя отрезанным от вашей истинной сущности и отделенными от других.5 Потеря близости с собой приводит к тому, что эмпатия с другими становится невозможной. Искренний контакт с другими становится потерянным в мире, полном эго, личностей, и масок. Фрейд часто в своих работах использовал слово объект. 6 Одним из ужасающих последствий отделения является то, что эго-я, которое является центральной темой наших снов, превращает все остальное в отдельные объекты, включая матерей, отцов, любимых, Бога, а также любовь. Даже ваше сердце превращается в объект, как маленький камень, о котором вы можете думать, но не чувствовать.

 

Это было то, что я впервые в жизни прочитал по поводу теории отделения и тревожной разобщенности. Открытие – это большое слово, и мне бы не хотелось использовать его, но я должен, потому что это было открытием для меня. Фрейд показывал мне, что вся моя боль была вызвана одной основной проблемой, проблемой отделения. И не только моя боль, но боль моего отца, боль моей мамы, и боль всех других людей вызывается этой тревожной разобщенностью. Фрейд помог мне сделать первый шаг в развенчании гипноза отделения. После этого я прочитаю еще больше об иллюзии отделения и его страшных последствияхв духовной литературе, в медицинских журналах, в книгах по физике и другой литературе, и я узнаю много, как перестать верить этой иллюзии.

 

Фрейд дал мне многое, над чем подумать. Он осветил те темные места нашего мозга, где спрятаны так много препятствий к любви. Я восхищаюсь его мужеством и намерением продолжать выявлять препятствия к осознанию любви. Несомненно, от него потребовалось огромное количество личной силы, чтобы сделать это. Фрейд дал нам психологию эго, и сделав это, он показал, как мы сами усложняем для себя возможность любить и быть любимыми. Однако, чего-то не хватало в работе Фрейда и то, чего не хватало было непосредственно любовью.

 

В психологии Фрейда не было много психики или души. Он не изучал любовь напрямую. Его представление о любви было ограничено и искажено его фокусом на вопросах секса. Неужели могло быть правдой то, что та любовь, которую я чувствовал к своим родителям, была просто-напросто прикрытием моего желания сексуально обладать моей мамой и убить моего отца? Я говорил себе, что я желал Марию Озмонд, а не моя маму. Я представляю, что Фрейд бы интерпретировал мою историю как классический кейс репрессии и вытеснения. Секс может быть выражением любви (или нет), но любовь – это больше, чем просто секс. Фрейд нес фонарь, чтобы передать его таким людям, как Альфред Адлер, Виктор Франкл, Эрих Фромм, и другим.

 

Что мы сейчас понимаем – и то, чему я учу в работах по Способности Любить – это то, что любовь может помочь нам очнуться от гипноза отделения. Любовь предлагает нам полное освобождение от наших ошибочных идей о себе. Она освобождает ваш ум от любой жертвы, злодея, и героя, которые затерялись в ваших снах. Она освобождает вас от тревожной разобщенности, что является эго-сознанием. Любовь приводит вас обратно к Необусловленному Я. Любовь помогает вам снова занять свое место в вашем сердце создания. В действительности, вы никогда никуда не уходили. Это был просто сон. Эго спало, но ваше сердце (сущностью которого вы являетесь) не спала и наблюдала за вами. Любовь помогает вам понять, что вы существуете в любви, всегда.

 

Любовь – это радостный танец, который создает ощущение близости с самим собой и эмпатии с другими. Как только вы сознательно соединяетесь с вашим Необусловленным Я, любая личность, маска, представление о себе исчезают, и вы ощущаете близость со своей истинной сущностью. Эта близость внутри вас распространяется вовне и превращается в эмпатию с вашей семьей, друзьями, любимыми, детьми, коллегами, и всеми другими. Близость и эмпатия не являются эго-состояниями. Это выражение нашего единства. И это основа для настоящей открытости, честной коммуникации, и настоящей дружбы. Эти состояния также дают нам понять, что мы существуем в том, что Томас Мертон в произведении Католический священник, называл «некой скрытой основой Любви, которой нет объяснения.»

 

Любовь возникает, когда мы понимаем, что являемся частью одного создания, общего сознания, всеобщего сердца. Вы и я существуем вместе в любви. И то, что вы можете читать иную Библию, чем ту, которую читаю я, не означает, что мы можем разорвать единство вселенной. Мы существуем друг в друге. То Необусловленное Я, что, как я думаю, является моим, также является и вашим. Эго, которое, вы думаете, является вашим, не принадлежит никому, даже вам. В любви нет отделения. Мы сделаны из той же самой любви и мы свободны выражать эту любовь своим собственным уникальным способом. Вот как любовь танцует с самой собой.

 

Любовь – это то скрытое основание, на котором мы танцуем. Эта любовь является выражением того, чем является единство. Эту любовь можно оценить только тогда, когда мы прекратим ее разделять на разные направления, на разные типы, на разные уровни. Вся любовь приходит из сердца. Любовь выражается по-разному, но это по сути одна и та же любовь. То, что делает любовь такой сильной и такой красивой, это то, что она включает всех нас, в целом, и без исключений. В Курсе Чудес есть отрывок, которая все это обобщает очень хорошо:

 

Может, вы думаете, что возможны разные виды любви. Может, вы думаете, что для этого нужен один вид любви, а для того – другой, один способ любить одного, другой способ – другого. Любовь едина. В ней нет отдельных частей и степеней, нет уровней, нет различий и разграничений. Она похожа на себя, неизменяемая. Она никогда не меняется в зависимости от человека и обстоятельств. Она является Сердцем Бога, а также и его Сына.8

 

Мое исследование вопросов отделения показало мне то, что когда вы смотрите на отделение, его невозможно найти. Его на самом деле нет. Это просто трюк вашего восприятия. Я также обнаружил, что в уме любви нет места местоимениям. И что «Я» делаю «тебе» не отличается от того, что «я» делаю «мне». Но с учетом единства, «Я» ощущает последствия всего того, что «Я» делает «вам». Вот почему доброта является благословением, которая открывает нам силу трех: «мне», «тебе», и «всем нам». И наоборот, вот почему агрессия не умна. Как жало пчелы, яд выпрыскивается внутрь и наружу. Нападение на другого – это форма причинения вреда себе. Вы не можете нападать на кого-то и знать, кем вы на самом деле являетесь.

 

Любовь также основана на отношении сочувствия. Сочувствие необходимо для нашего выживания и нашей эволюции. Сочувствие – это отношение, которое поддерживает память единства тогда, когда мы потеряны в отделении, боли, и конфликте. Сочувствие – это то, что поддерживает любовь. Это то, как любовь шепчет нам, «Я буду помнить правду того, кто я есть, даже когда ты не будешь этого помнить сам.» Это сочувствие видит сквозь то, что Эйнштейн называл «оптическим обманом» отделения. Эйнштейн учил нас, что мы можем освободить себя от идентификации со своим эго-сознанием, расширяя «круг сочувствия, обнимая все живые существа, и всю природу и ее красоту.»

 

Любить и быть любимым – это настоящая радость каждого человеческого сердца. Нет большего счастья, чем эта. И в каждой человеческой драме есть также раны и разочарования, ошибки и предательства, боль и сердечные раны. И даже тогда любовь приходит нам на помощь. Любовь предлагает нам решение, и это то, что называется прощением. Прощение – это ангел, который приходит к нам, когда мы спим и пробуждает нам от гипноза. Это основа любви, которая поддерживает вас, когда вы сталкиваетесь с неудачей, разбиты, доходите до ручки. Прощение устраняет препятствие для осознания любви. Она показывает нам, что вселенная любви не останавливается, даже когда единственное, что вы видите – это боль. Любовь всегда вас любит, даже когда вы не можете или не хотите любить себя.

 

Глава 5

 

Проживайте Свою Любовь

 

Я встретил своего первого духовного учителя, когда я проходил кус в университете Бирмингема, который назывался Коммуникация.1 Его звали Аванти Кумар, и он был на том же курсе, что и я. Он отличался от всех нас. Мы все были обычными студентами, а он был тем, кого лекторы звали «зрелым студентом.» Нам было по 18 лет, а ему было 24 года. И в наших глазах это и делало его зрелым. Даже древним. Аванти обычно сидел на задних партах в классе. Он всегда приходил последним, а уходил первым. Мы ничего о нем не знали, но в нем что-то определенно было, что делало его наиболее интересным человеком в классе.

 

Мой первый разговор с Аванти случился через шесть недель после начала первого семестра. Он произошел примерно так:

 

«Привет, меня зовут Роберт,» сказал я.

 

«Да, я знаю,» сказал Аванти.

 

«А тебе нравится предмет?» спросил я.

 

«Довольно нравится,» ответил он.

 

«А почему ты выбрал этот предмет?»

 

«Чтобы познакомиться с тобой,» сказал он.

 

«Отлично,» сказал я.

 

«Да,» сказал он.

 

«Спасибо,» сказал я.

 

Вот и все. Но после этого мы начали разговаривать и эти разговоры изменили мою жизнь. Аванти изучал йогу. Не ту йогу, где было много сгибаний и приветствий солнцу. Его йога былы духовной философией, которая называлась Адвайта Веданта. Адвайта означае<