Информационный и виртуальный инструментарий

Под антропологическими революциями мы будем понимать принципиальные измене-

ния в поведении людей, которые рассматриваются как отдельные этапы в развитии челове-

чества. Наиболее известными из них являются неолитическая и промышленные революции.

Неолитическая революция из охотника сделала крестьянина, а промышленная из крестья-

нина – рабочего. В результате возникли принципиально отличные типы поведения. Это был

нелинейный переход.

Сегодня наука уже не столь категорична в понимании, почему это произошло. Оказа-

лось, например, что сельское хозяйство более «затратное», требует больше килокалорий,

чем простая охота. А что касается промышленной революции Г. Кларк (его сайт – Gregory

Clark // www.econ.ucdavis.edu/faculty/gclark) установил, изучая английские завещания того

времени, изменения в головах людей произошли до, а не после промышленной революции.

Люди стали больше внимания уделять, например, образованию и гигиене. Их дети учились и

выживали гораздо лучше, чем до этого. И промышленная революция была уже следствием,

а не началом процесса (Clark G. A farewell to alms. A brief economic history of the world. –

Princeton, 2007).

В одном из своих интервью Кларк отмечает, что до 1800 г. англичане вообще не купа-

лись. В промышленным мире в семье выживали в среднем не более двух детей. Но среди

богатых выживали больше, среди бедных меньше. Таким образом богатые берут верх в

обществе биологически. А промышленную революцию исследователь выводит из измене-

ний в культуре, а не наоборот, как нас учили в школе.

Еще один его вывод таков: общества охотников-собирателей не могут адаптироваться

к современной капиталистической экономике. Как пример он приводит австралийских або-

ригенов, где в результате такого внезапного перехода возрос уровень бедности, алкоголизма,

наркотической зависимости. То есть они совсем не вписались в новый общественный строй.

Мы можем экстраполировать эту ситуацию на нашу страну, которая тоже не может

нормально функционировать при капитализме, который внезапно появился. Можно также

вспомнить, что такие умения появились только у людей, которые были в стороне от нормаль-

ной тогдашней работы (типа Р. Абрамовича, который имел на себе уже и уголовное дело). То

есть комсомольские кооперативы и теневики не только создали финансовые интересы, кото-

рые толкали систему в новое состояние легализации этих доходов, они породили типажи

людей, оказавшихся впереди, на следующем этапе развития. И только им удалось выиграть

в этой новой ситуации. То есть теневая экономика и теоретики (Гайдар – Чубайс) породили

новый строй. Идеология теневой экономики объединилась с идеологией антикоммунизма.

Новый строй тоже надо уметь легитимизировать. Перестройка была создана, но важ-

ным элементом таких искусственных переходов становится невозможность вернуться в

исходное состояние. Именно поэтому считается необходимым, например, вводить шоковые

методы (Klein N. The shock doctrine. – New York, 2007). Поэтому шоковая терапия была при-

менена во всем мире при переходе к либеральному капитализму.

А. Проханов отмечал, что ГКЧП была нужна для легитимной передачи власти от Гор-

бачева к Ельцину. Другого варианта просто не было. Тогда и вариант оранжевой револю-

ции в виде третьего тура голосования тоже можно рассматривать как вариант легитимной

передачи власти по разрыву «наследственности». И Ельцин, и Ющенко, получив власть,

довольно активно пытались выполнить функцию разрушения предыдущего этапа.

Мы имеем каждый раз однотипную ситуацию с такими компонентами:

– новая идеология (новое видение),

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

12

– группа адептов, которые работают, в частности, властных позиций,

– расширение этой идеологии на все общество.

Это не только перестройка, но и, скажем, события 1917 г. и введение христианства.

В период своего распространения христианство также воспользовалось организационным

ресурсом власти при императоре Константине.

Такую же модель мы можем увидеть во влиянии на общество со стороны известного

сатаниста А. Кроули, который, как считается, подтолкнул на Западе как эру рок-н-ролла, так

и все движение New Age (см. Spence RB Secret agent 666. Aleister Crawley, British intelligence

and the occult. – Post Townsend, 2008). Кстати, хотя в то время он уже был мертв, это не

помешало ему попасть на обложку пластинки «Битлз» и стать вдохновителем многих других

известных музыкантов.

Возможно, здесь сошлись два протестных движения. Кроули был представителем кон-

тркультуры, как и музыканты. Вообще считается, что протестные музыкальные движения

того периода создавались специально: они позволили отвести политическое напряжение

в культурную плоскость. Как ни парадоксально, такую же функцию выполнили зеленые

накануне распада СССР. Как констатируют исследователи: «В 1960—80-х было нашествие

подобных проектов: от экологов и защитников памятников к активистам «новой педагогики»

и бардовской песни. В то время власть была вынуждена пойти на «раскручивание гаек» в

области общественных движений, чтобы помешать потенциальному ухода недовольных и

энергичных в реальное протестное движение (не только диссидентство, но и терроризм)».

(Советские «зеленые»: волонтерство под крылом партии и КГБ // ttolk.ru/?p=15495)

Интересно, что был еще один путь «деактивации» протестности. В 1950—60-е глав-

ным по количеству было рабочее протестное движение. Но диссиденты-интеллигенты «при-

ватизировали историю протестного движения в СССР». Ведь все внимание было приковано

именно к ним, поскольку они несли политические требования, а все остальные протестные

движения – нет.

Кстати, не только диссиденты интересовали чужие спецслужбы. Например, главный

эксперт ЦРУ Ф. Ермарт говорит, что антиалкогольная кампания времен Горбачева была

такой же интересной, как и проблема количества баллистических ракет (Эрмарт Ф. Анти-

алкогольная кампания в СССР нас интересовала не меньше, чем ваши ракеты. Интервью //

Известия. – 2004. – 12 марта). И с некоторых глав этого доклада о развитии советского

общества до сих пор не снят гриф секретности.

Сегодня интенсивные изменения вводятся исключительно при помощи создания новой

картины в мозге человека. Например, известный политтехнолог А. Ситников вспоминает

рассказ бывшего директора ЦРУ Д. Геттингера. (Ситников А. Я учил Наину Иосифовну, как

не стать Раисой Максимовной. Интервью // www.sitnikov.com/sitnikov/publication/?id=203).

Еще в 60-е годы американцы стали искать эмоции и ассоциации для слов «мать», «родина»,

«деньги», «США» у советских людей. Это было нужно, чтобы найти пути, которыми можно

было изменить негативную реакцию на США на позитивную.

Такая же проблема возникла после 11 сентября в связи с изменением отношения

мусульманских стран к США. Тогда была развернута большая кампания, в основе которой

лежит сопоставление пяти главных ценностей в США и мусульманских странах. Общим

оказался только один параметр – семья и дети. Поэтому информационные потоки были ори-

ентированы на рассказ о реализации этого параметра в США, например, демонстрировались

счастливые мусульманские семьи в США.

Британский think tank Институт правительства собрал подобные современные под-

ходы, чтобы определить это т. н. пространство разума – Mindspace (Mindspace //

www.instituteforgovernment.org.uk/sites/default/files/publications/MINDSPACE.pdf и здесь).

Первыми целями стали: борьба с преступностью, ожирением, за здоровую экологию.

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

13

Создан отдельный сайт, где собираются практические исследования в этой сфере –

www.mindspace-online.org. Соответствующую работу ведет и французский правитель-

ственный центр стратегического анализа (сайт – http://www.strategie.gouv.fr/en). В нем

даже были изданы два исследования на тему перехода от фантастики к реальности.

Причем если Великобритания активно опирается на чужие разработки, например, Р.

Талера (Thaler R.H., Sunstein C.R. Nudge. Improving decisions about health, wealth and

happiness. – New York, 2009) или Р. Чалдини (Чалдини Р. Психология влияния. –

СПб., 1999), приглашая их к сотрудничеству, то Франция имеет собственные иссле-

дования такого нейропсихолога, как А. Уллье (Policy brief 216. Nudges green: new

incentives for green behavior // archives.strategie.gouv.fr/en/content/policy-brief-216-nudgesgreen-

new-incentives-green-behavior-march-2011, The brain and the law of practice ethical

neurodroit // archives.strategie.gouv.fr/en/content/brain-and-law-and-practice-ethical-neurodroitpolicy-

brief-282-september-2012, New approaches to public health prevention – The contribution

of behavioral science, cognitive and neuroscience // archives.strategie.gouv.fr/en/content/newapproaches-

public-health-prevention-contribution-behavioral-science-cognitive-and-neuros).

Англичане даже взяли такую проблему, как игнорирование больными запланирован-

ной встречи. Поскольку люди не сообщают об отмене встречи с врачом, это время не может

быть использовано для встречи с другим пациентом. По всей стране это в результате состав-

ляет 6 миллионов встреч, которые не состоялись и которые стоят 700-800 миллионов фунтов.

Исследования, кстати, показали: если человека попросить записать на бумаге время пред-

стоящей встречи, количество случаев игнорирования уменьшается в три-четыре раза.

В свое время много говорилось о разной роли в мышлении человека двух полушарий

мозга. Сегодня Я. Макгилхрист написал книгу не просто о двух полушариях мозга, а о том,

как доминирование того или иного полушария формировало цивилизацию (западную) (см.

его сайт – www.iainmcgilchrist.com). Левое полушарие считается доминантным, поэтому он

называет это левым шовинизмом. При этом правое отвечает за общую картину, а левое –

за детали. Правое знает, что делает левое, а не наоборот. Полагаясь только на взгляд левого

полушария, мы строим мир жесткой рациональности, поскольку правое отвечает за эмпа-

тию, за общественность, за красоту.

Учитывая это мы можем сделать вывод по нашей теме – антропологическая револю-

ция может заключаться в изменении доминирования левого или правого полушария. Ведь

Макгилхрист пишет об отсутствии протеста в определенные периоды истории, объясняя это

именно доминированием правого полушария, поскольку именно левая видит детали.

Я. Макгилхрист подчеркивает, что сложность мира отходит в сторону при линейном

взгляде левого полушария. Правое полушарие рассматривает мир как сложный, вместо чет-

ких механизмов теперь видятся взаимосвязи, живые структуры. Правое полушарие пони-

мает невербальное, метафорическое, ироническое или юмористическое. Вывод автора: нам

нужны два полушария и два взгляда на мир.

Он подчеркивает, что у нас имеется два типа внимания: один из них максимально

сужает объект, что позволяет классифицировать его. Это хорошо для манипуляции миром,

но плохо для понимания мира, поскольку разъединяет тебя с ним. Левое полушарие отве-

чает за речь и аргументацию, поэтому он назвал ее «Берлускони мозга», поскольку она несет

медийную ответственность. В правом полушарии нет таких возможностей.

Но самое интересное в другом. Он выделяет эпохи, когда такое доминирование левого

полушария отступало. Это шестой век в Афинах, пятый и четвертый в Риме, Возрождение

(XV, XVI и часть XVII века в Европе). В эти времена было понимание сосуществования

противоположного, чего не позволяет левое полушарие. Культуры тех времен не разделяли

тело и ум. Со времен промышленной революции началось доминирование левого полуша-

рия. Это время логики, рациональности, линейного мышления. Сегодня мы все еще пере-

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

14

оцениваем наше умение предвидеть и контролировать благодаря рационализации. Но этот

путь заложили Монтень, Дидро, Вольтер еще до промышленной революции.

Требования правого полушария повели Грецию к досократической философии,

морали, мифологии, математики, эмпирической науке, драме, музыке, поэзии, которые были

богаты на нарратив, метафору и юмор. Требования левого полушария привели к развитию

аналитической философии Платона, кодификации законов, распространению коммерции,

систематизации знаний (Interview with Iain McGilchrist // frontierpsychiatrist.co.uk/interviewwith-

iain-mcgilchrist/).

Кстати, исследователь высоко оценивает старую китайскую мудрость, особенно дзэн-

буддизм, даосизм и частично индуизм. Именно это он сравнивает с досократовской эрой в

Греции. Т. е. когда роль целого была важнее, чем роль детализации.

Вообще левое полушарие не позволяет сосуществовать противоположностям, хотя это

возможно для правого полушария. Мы можем увидеть переход, который делает человече-

ство к более «правильной» картине мира, в одной фразе В. Перцева по сравнению богов

греческих и римских (Перцев В. Учебник древней истории. Часть вторая. История Рима. –

М., 1916. – С. 30): «В ней [римской религии] не было морального безразличия греческой

религии, а римские боги не имели тех слабостей и пороков, назначенных греческим богам

в эпосе и мифологии». По этой базе мы видим внесение упорядоченности не только в мир

людей, но и в мир богов.

Правое полушарие еще отвечает за «автобиографическую память», которая дает воз-

можность мыслить и по-новому оценивать собственный опыт в свете новой информации.

Именно поэтому классические книги оказываются лучше разных книг о личностном росте.

Кстати, исследования ученых из Ливерпульского университета демонстрируют, что чтение

произведений Шекспира активизирует работу мозга. Это связано со сложностью текста, ибо

тот же смысл, переданный современным языком, не вызывает такой реакции у человека.

Те же исследователи во главе с профессором П. Дэвисом считают, что чтение может

лечить от депрессии. Они предлагают «литературные интервенции» в разные болезни.

Антропологические революции принципиально меняют человека, физиологически

оставляя его прежним. Человечество и его история сформированы именно такими антропо-

логическими революциями, которые можно рассматривать как варианты нелинейных пере-

ходов в истории человечества.

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

15