Глава первая. Информационное

Георгий Георгиевич Почепцов

Информационные войны.

Новый инструмент политики

Серия «Манипуляция сознанием (Эксмо)»

Текст предоставлен издательством

http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=9989957

Георгий Почепцов. Информационные войны. Новый инструмент политики: Алгоритм; Москва;

2015

ISBN 978-5-4438-1027-0

Аннотация

Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог

предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый

облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну

информационных технологий.

Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем

завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь

можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная

стратегия информационной войны. Американец Джозеф Овертон сформулировал теорию

«информационного окна» – комплекса мер, которые позволяют расширять границы

допустимого как угодно далеко в любом обществе. Методика информационной войны –

расширить «окно Овертона» до такой степени, что воевать не придется, «приз» сам упадет

в руки.

Георгий Почепцов – известный ученый, который является ведущим теоретиком

информационной войны на постсоветском пространстве. Его книга посвящена

современным методам и технологиям войн в информационном пространстве. И после нее

мир воспринимается совершенно иначе.

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

3

Содержание

Предисловие 5

Глава первая. Информационное воздействие на социосистемы 6

Информационная составляющая трансформации социосистем 6

Антропологические революции и их информационный и

виртуальный инструментарий

11

Особенности реализации коммуникативно-цивилизационных

переходов

15

Информационно-коммуникативные технологии в развитии

цивилизации

20

Социокоммуникации и социосистемы 25

Глава вторая. Информационные последствия 28

От врагов народа к диссидентам: чужие голоса в

социосистемах

28

Цивилизации и коммуникации: новые подходы 32

Как с помощью коммуникации трансформируются

социосистемы

37

Контркультура как социокоммуникативный механизм: опыт

СССР

42

Конец ознакомительного фрагмента. 45

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

4

Георгий Почепцов

Информационные войны.

Новый инструмент политики

© Почепцов Г.Г., 2015

© ООО «ТД Алгоритм», 2015

* * *

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

5

Предисловие

Последние несколько десятилетий в мире набирал силу информационно-коммуника-

тивный компонент. Социосистемы принялись опираться на него в решении своих насущных

задач. Политика, экономика, бизнес, военное дело приняли его, сделав своим инструмента-

рием. Сначала он был мультипликатором имеющихся в их распоряжении сил, а потом сам

стал главной силой.

Практические все существенные трансформации современного мира прошли с помо-

щью информационно-коммуникативного инструментария. Это и перестройка, и бархатные

и цветные революции, а также «революции», прокатившиеся с помощью социальных сетей.

Книгопечатание, разбудив национализм, создало разделение мира на государства.

Интернет и соцсети порождают безлидерские революции, ставшие новым феноменом

нашего времени.

Инструментарий информацонных войн вполне актуален и для мирной жизни,

поскольку этим путем вводятся нужные социальные изменения. Социосистемы подталки-

ваются к новым состояниям именно этим образом.

Мир перестал быть таким, каким он был раньше всего лишь несколько десятилетий

назад. Поэтому не все страны оказались одинаково готовыми к этим изменениям. Но без

учета этих трансформаций невозможно адекватно жить в измененном и трансформирован-

ном мире.

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

6

Глава первая. Информационное

Воздействие на социосистемы

Информационная составляющая

Трансформации социосистем

Информационная война является самым интеллектуальным вариантом военного про-

тивоборства, поскольку и субъект, и объект воздействия здесь являются человеческим

разумом. И сила, и слабость здесь лежат в когнитивных возможностях человека. Если обыч-

ная война нацелена на тело человека, то информационная или смысловая – на его разум.

Однако элементы информационной войны присущи и многим вполне мирным ситу-

ациям. Это и выборы, особенно президентские, это и войны брендов, это и инструмента-

рий паблик рилейшнз, который по сути своей является мягким вариантом информационной

войны, поскольку так же, как и пропаганда, например, наиболее эффективен, когда является

незаметным.

В социосистеме можно выделить, как базовые, три ее компонента: информационный,

политический и экономический. Важность информационного компонента по отношению к

политическому и экономическому вытекает из базовости «ядерной» информации по отно-

шению к структуре, на которой она выстроена, отмеченной Дж. Аркиллой1. Поменяв «базу»,

как следствие, придется менять и структурную надстройку. Наиболее близким примером

является для нас перестройка, которая меняла информационную и виртуальную базу.

Все интенсивные трансформации социосистем строятся именно на интервенциях в это

ядро. Все цветные и бархатные революции, начиная с их прообраза – революции в Иране в

1953-м, строились на трансформации Информационного компонента, что в результате вело

к трансформации Политического и Экономического компонентов.

Реально в этом случае Информационный компонент подстраивался под как бы буду-

щее состояние социосистемы, к точке, где данная власть будет полностью делегитимизиро-

вана, то есть отнюдь не отражает сегодняшнюю реальность. Вдруг он начинает отражать

как бы будущую реальность. И уже оттуда начинал трансформировать под себя политику

и экономику. Но на данном этапе перехода следует защищать информационный компонент,

либо сделав его невидимым (например, пользуясь слухами или социальными сетями), либо

правовыми методами (например, концепцией свободы слова), либо финансовыми (незави-

симое финансирование)

В ответ всегда будет давление на информационный компонент, чтобы заставить его

действовать синхронно с политическим и экономическим. В норме так и бывает, когда все

три компонента соответствуют друг другу. Но в критические моменты, например – пере-

стройка или оттепель, именно информационный или виртуальный компоненты начинают

«барахлить» с точки зрения большой системы.

Есть еще четвертый компонент, который можно обозначить как Массы. Именно его

пытаются активировать во время любых революций. Происходит то, что можно обозначить

как ПЕРЕХВАТ УПРАВЛЕНИЯ. Если в норме управление идет из политического и эконо-

мического компонента, то в процессе перехвата управления соответствующие импульсы как

бы вдруг начинают идти от Информационного компонента или от компонента Массы.

1 Arquilla J., Ronfeldt D. Looking ahead: preparing for information-age conflict // In Athena’s camp. Ed. By J. Arquilla, D.

Ronfeldt. Santa Monica, 1997

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

7

В советское время такую функцию как бы независимого компонента пытались играть

диссиденты, позволявшие себе в жесткой тоталитарной системе критику советского строя.

Однако, не имея выхода на советские массовые коммуникации, это не было успешным вари-

антом информационного потока. Драматург А. Гельман говорил, что пьесы и кино сделали

больше для будущей перестройки, чем диссиденты (программа «Художник и власть» на

канале «Совершенно секретно», 14 мая 2014 г.). И это понятно, поскольку они имели массо-

вое распространение, а диссидентов мало кто знал.

Советский Союз мог удерживать диссидентов вне своего публичного поля достаточно

просто, имея систему цензуры. Но сегодня, когда появился резко менее контролируемый

властью вариант коммуникаций – интернет, такая практика была бы невозможной. И это

говорит о том, что СССР все равно бы с неизбежностью распался, хотя и с опозданием на

двадцать лет.

Сегодня мир скатывается в период очередной холодной войны, поскольку, с одной

стороны, он был более прост для управления, имея не многополярность, а только двупо-

лярность, поскольку «горячие» конфликты были только на периферии. С другой стороны,

продвижение западных ценностей в виде, например, демократии натолкнулось на мимик-

рию этого на постсоветском пространстве. Российский концепт «управляемой демократии»

оказался более удобным для лидеров этого пространства. Эффект этого двойного управле-

ния, когда и демократия и верховенство права остаются чисто вербальными обозначени-

ями, поскольку все основные решения принимаются в советской модели жесткой иерархии

и соответствующей ей монологической коммуникации, привел ко всем тем последствиям,

которые мы сегодня имеем. Недовольство общества зашкаливает, но тормозится тем, что все

научились произносить правильные слова.

Когда нет демократического управления, а оно требует более сложных структур и

инструментов управления, чем просто физические действия (от стучания кулаком по столу

до арестов), происходит постепенное накопление нестабильности. Когда все начальники

заняты зарабатыванием денег, если не на свой золотой батон, то на свой золотой бублик,

система не будет двигаться вперед.

Советский Союз для управления пользовался, условно говоря, Экраном, под которым

будет иметь в виду пропаганду, постсоветское пространство – Прилавком. Но Запад для ста-

билизации добавлял к этому сочетанию Зарплату, поскольку еще в момент создания обще-

ства потребления олигархи того времени поняли, что они не смогут наращивать производ-

ство, не обеспечив потребителя деньгами для наращивания потребления. Это была не только

зарплата, но и разного рода кредитные схемы, что и создало тот вариант Запада, который мы

имели. То есть мы взяли не все западные компоненты, получив в результате

Таким образом и Советский Союз, и постсоветское пространство являются неустойчи-

выми образованиями, поскольку СССР мог компенсировать свои недостатки пропагандист-

ской составляющей, которой нет у постсоветского пространства.

Ничего нового в пропагандистском воздействии, кроме новых средств доставки сооб-

щений, мир не знает. Постепенно сменялись именно средства доставки сообщений. Сегодня

мы имеем сочетание таких трех новых средств: телевидения, интернета и протестующей

улицы. Последний компонент мы именуем новым, поскольку в нынешних реалиях уже

нельзя, как сто лет назад, просто расстрелять протестующих. Именно поэтому он и начинает

играть новую роль.

Именно сочетание физического пространства (улица) и информационного (телевиде-

ние, интернет), а также виртуального (борьбы за справедливость) создают тот взрывоопас-

ный вариант, на который не может адекватно реагировать власть, поскольку современная

власть уже не имеет того инструментария, который был распространенным более ста лет

назад – расстрела демонстрантов. То есть физический инструментарий получил серьезные

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

8

ограничения. Одновременно, как следствие, существенное развитие получил информацион-

ный инструментарий, а также виртуальный.

У западного мира была в этой модели управления еще она существенная задача

– создать общество потребления, которое бы позволило не только удовлетворить граж-

дан, но и сделать процесс производства бесконечно растущим. Те методы, включая ПР и

рекламу, которые для этого возникли, не нужны были Советскому Союзу, поскольку он имел,

наоборот, дефицит потребления. Поэтому Советский Союз вложил свои умения в виртуаль-

ное производство – качественные литература, искусство, кино порождали мир счастья, кото-

рый не нуждался в наращивании физического потребления, по крайней мере, мог его каким-

то образом компенсировать..

Советский Союз заменил физический вариант счастья в виде потребления виртуаль-

ным. Он закрывал физический разрыв с Западом не только железным занавесом, но и желез-

ной аргументацией, где было две важные составляющие: ВРАГ и СЧАСТЛИВОЕ БУДУ-

ЩЕЕ. ВРАГ всегда мешал счастью в сегодняшнем дне, что позволяло объяснять отсутствие

этого физического варианта счастья, но зато не только не было войны, но было и СЧАСТ-

ЛИВОЕ БУДУЩЕЕ.

Каждая идентичность базируется и на своем достаточно определенном прошлом. Для

этого из прошлого берется то, что соответствует сегодняшней модели мира. Германия видела

в истории свое арийское прошлое, СССР первоначально откидывала всю русскую классиче-

скую литературу, сбрасывая ее с «корабля современности». Кстати, в критические периоды

вдруг происходит расширение этой исторической базы: СССР в период войны вспомнила и

русских полководцев, и русскую православную церковь. Это расширение «базы», даже вне-

запное, позволяет усилить единство населения. На бытовом уровне это можно понять так:

достается спрятанное, поскольку все остальное уже было использовано.

В прошлом близкий инструментарий использовали и римляне. Они включали новых

богов захваченных территорий в свой пантеон, хотя и на второстепенные роли, что резко

снижало последующее сопротивление нового населения. Как видим, религия и идеология

опираются на близкие механизмы, то есть виртуальное пространство подчиняется единым

законам.

Реально это все равно трансформация виртуального пространства, поскольку «мои»

боги смещаются на маргинальные позиции, хотя и продолжают называются богами. Но вир-

туальное пространство все равно постоянно подвержено мутациям. Например, А. Лазар-

чук пишет о создании истории Америки не по реалиям, а по кинособытиям: «Это создание

вестерна или создание мифа о мафии. Понятно, что точкой отсчета все равно была реаль-

ность, но одна реальность начинает гиперболизироваться, подавляя все остальное». Он спра-

ведливо замечает2: «Шло массированное замещение реальной памяти памятью мифологи-

зированной».

Практически тот же процесс прошло и российское кино и телевидение, создав образ

сталинского времени, которое, как и вестерн, оказалось выгодным для повышения уровня

зрелищности повествования. Вероятно, важным компонентом подобных массовых жан-

ров становится использование в сюжете смерти. А показ смерти, как установлено в таком

направлении, как теория менеджмента террором, меняет поведение тех, кому она демон-

стрируется. Сюжетное «право» на смерть есть в детективах, вестернах и рассказах о сталин-

ском времени.

И еще одна особенность. Если Ленин был всегда живым раньше, то в сегодняшнем

кино вечно живым стал Сталин, о чем много и с технологических позиций пишет Д. Донду-

2 Лазарчук А. Голливуд как машина реальности. Часть 2 // terra-america.ru/hollywood-kak-mashina-2.aspx

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

9

рей, который считает это сознательным подходом современной власти в России, поскольку

все это возрождает патерналистскую зависимость граждан от государства.

Интересно на близкую тему высказался режиссер мультипликационного кино Г. Бар-

дин3: «Мы сейчас все это глотаем оттого, что не распрощались с прошлым умно и честно.

Надо было, чтобы КГБ покаялся, а не выдвинул наверх своего гордого сына Путина. Как

так: чтобы выходец из КГБ стал руководить страной, которая была смята тем же НКВД,

пролившим море крови?! Он гордится этой историей, а я – нет. У нас разное детство, мы

читали разные книги, у нас разное воспитание, поэтому нам с ним никогда не сойтись. И

сейчас что ни сериал, герой – кагэбэшник. Лизоблюды-режиссеры стали вовсю славить эту

профессию».

Очень сильную роль в переносе этой модели мира на постсоветское пространство в

целом играет и русский язык. М. Руднев, к примеру, приводит следующие результаты иссле-

дований по сближению ценностей в наше время4: «Титульное население каждой из 4 рас-

сматриваемых стран отличается от россиян сильнее, чем русскоязычные, живущие в этих

странах. В Эстонии титульное население отличается от россиян по 9 ценностям, а русско-

язычное – по одной, то есть соотношение 9:1, в Израиле это соотношение 9:5, в Украине –

9:5, в Латвии – 8:7. То есть русский язык определенно играет важную роль в формировании

и закреплении ценностей, и связано это может быть с недавней историей. После распада

СССР прошло немало времени, но до сих пор у живущих за пределами России русскоязыч-

ных людей не сложилось сильной идентификации с титульными народами и государствами.

Выросли поколения, во многом воспроизводящие российскую (советскую) культуру».

Все это не является страшным, когда эти ценности остаются в рамках культуры. Когда

же такие установки начинают влиять на политику и экономику, возникает элемент непред-

сказуемости развития социосистемы. По крайней мере, начинает присутствовать определен-

ная ее расбалансировка. Дестабилизация системы имеет много источников, и это один из

них.

Зинаида Гиппиус в своих воспоминаниях приводит в качестве примера такой работы

опыт Гитлера5: «Метод Гитлера, – «5-я колонна», подготовка внутреннего разложения

страны, которую он хочет победить, – очень стар. Идет из Германии же, впервые применен

в 1917 году. Насаждение разлагающего «правительства» (Куусинен, Квислинг) имело тогда

оглушительный успех, если не помогло победе Германии, то лишь потому, что запоздало

немного. Но вывело целую Россию из строя и – это ли не успех? – сделало ее через 20 лет

годной в союзники Германии».

Сегодняшняя поддержка Путина, когда достигнуты ошеломительные результаты,

порождает справедливые вопрос: как может быть такая поддержка власти при идущем эко-

номическом ухудшении? Причем в стране сегодня достигнут наибольший разрыв между

богатыми и бедными, когда 110 человек держат в руках 35 % собственности6. М. Снего-

вая предлагает следующее объяснение, исходя из имеющихся на сегодня исследований7:

«новая информация воспринимается нами лишь тогда, когда не угрожает нашим политиче-

ским взглядам или целостности нашего мировоззрения. Это ловушка сознания: нам трудно

отказаться от идей (пусть и ложных), которые лежат в основе нашего мировоззрения». И

3 Бардин Г. Я надеялся, что здравомыслящих людей больше. Напрасно надеялся. Интервью // www.novayagazeta.ru/

arts/63513.html

4 Руднев М. О великий, могучий, правдивый… // www.ng.ru/stsenarii/2014-04-22/10_language.html

5 Гиппиус З. Язвительные заметки о Царе, Сталине и муже. – М., 2014

6 Буев М. Путь к партриархальному капитализму XIX века // www.vedomosti.ru/opinion/news/27226521/vozvraschenieviktorianskoj-

epohi

7 Снеговая М. Может ли целое общество попасть в ловушку сознания // www.vedomosti.ru/opinion/news/27226481/vlovushke-

soznaniya?full#cut

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

10

далее: «В авторитарных системах ситуация усугубляется тем, что правдивая информация о

режиме не находится в открытом доступе (основные СМИ контролируются властью). Чтобы

ее найти, нужно прилагать усилия. Граждане, которые охотнее ищут дискредитирующую

режим информацию, – это люди, которые уже изначально негативно настроены к режиму. И

наоборот, сторонники режима не склонны заниматься поисками компрометирующей режим

информации. Более того, негативные факты, доведенные до сведения сторонников режима,

как правило, ими не усваиваются и не меняют их взглядов».

Получается, что стойкость авторитарных режимов базируется как на цензурировании

информации, так и на нашей информационной «физиологии», когда сознание не готово вос-

принимать информацию, которая противоречит уже усвоенному. Поэтому вполне понятной

для России можно признать акцию борьбы с врагами, которых называют то национал-пат-

риотами, то пятой колонной, то шестой, а то и просто либералами.

Последней «креативной» акцией этой борьбы стала следующая8: «Сообщество «Глав-

плакат» продолжает акцию «Чужие среди нас», внушая гражданам России, что оппозицион-

ные политики, журналисты и деятели культуры сродни отвратительным чудовищам-захват-

чикам. Спустя два месяца после вывешивания огромного баннера на «Доме книги» на Новом

Арбате с изображением пяти оппозиционеров в виде инопланетных существ, люди в мас-

ках пришельцев раздавали прохожим на Пушкинской из огромных муляжей яиц почтовые

открытки серии «Чужие среди нас» с изображением 49 оппозиционных политиков, журнали-

стов и деятелей культуры. Экземпляры таких открыток были отправлены главным редакто-

рам ведущих СМИ, включая тех, кто сам вошел в список «чужих». Судя по реакции сотруд-

ников полиции, акция была согласована на высоком уровне». И это вновь информационное

решение, которое, несомненно, является более мягким, чем у товарища Сталина: оппозици-

онеров всего лишь объявили инопланетными существами.

Информация способна не только отражать реальность, она столь же активно может

создавать новую реальность, которой до этого не было. Информация становится катализа-

тором появления этой новой реальности. И информация более легко управляема, чем реаль-

ность, поскольку обладает меньшей инерционностью, ведь она меняется ежеминутно и еже-

часно.

8 Эйсмонт М. От людей к существам // www.vedomosti.ru/opinion/news/27105011/ot-lyudej-k-suschestvam

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

11

Цивилизационных переходов

В свое время Э. Тоффлер все развитие человечество распределил на три этапа: аграрная

цивилизация, индустриальная и информационная. Доминирующие средства производства

на каждом этапе разные. Сегодня страны, принадлежащие к информационной цивилизации,

делают свой ВВП именно с помощью информации.

Но сегодня резко возросла роль информационных механизмов в любой стране и мире.

Это имеет существенные последствия для всех важных сфер развития. Например, как след-

ствие, другими на сегодня становятся бизнес, политика, военное дело, государственное

управление и, конечно, революции. Именно эти сферы идут впереди по следующим причи-

нам:

• они обладают большим финансированием,

• они базируются на долгосрочном планировании, поскольку работают как бы с буду-

щими объектами,

• они влияют на национальную безопасность страны.

Информационный компонент позволяет осуществлять ускоренными темпами ряд важ-

ных процессов: создавать новые элиты, выстраивать и удерживать национальную идентич-

ность, осуществлять модернизацию страны, поддерживать национальную картину мира.

Самым ярким примером результативности информационного компонента является то,

как введение книгопечатания Гутенбергом породило национальные государства, то есть

создало современную модель мира. Правда, это достаточно долгий процесс. Но как пример

потом он снова повторился на примере появления в Индии прессы, которая также активизи-

ровала национальное самосознание, и в результате колонизаторы-англичане отступили.

Информирование само по себе не является целью, а только инструментарием для

последующих изменений, которые могут произойти в индивидуальном и массовом созна-

нии, в трансформации социосистемы. Мы имеем как бы развилку из двух целей: передача

информации и переключение в голове, к последнему ближе всего подходит военный термин

«операции влияния – influence operations».

Почему коммуникация может нести подобные последствия? Почему самые сильные

трансформации в виде современных революций являются практически всегда коммуника-

тивными, начиная с холодной войны?

У Дж. Аркиллы мы можем найти следующее обоснование. Он разделил информацию

на два типа9. С одной стороны, это то, что передается. И это и есть основное представле-

ние об информации. Но он предлагает еще одно. Информация – это то, что лежит в основе

любой структуры. Сменив эту «ядерную» информацию, мы будем вынуждены поменять и

всю структуру, которая на ней базировалась, из нее вырастала.

Что делала перестройка? Активно меняла именно «ядерную» информацию, в резуль-

тате чего то, что находилось в ореоле, оказалось выкинутым на помойку. И наоборот – воз-

вращала из небытия фигуры, о которых давно забыли. И это в результате привело к смене

всей структуры – СССР распался, и на его базе возникли новые образования.

Исходя из разделения информации на ядерную (первичную) и вторичную, удар по

социосистеме может иметь следующие виды:

• разрушение ядерной информации,

9 Arquilla J., Ronfeldt D. Looking ahead: preparing for information-age conflict // In Athena’s camp. Ed. by J. Arquilla, D.

Ronfeldt. – Santa Monica, 1997

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

16

• разрушение информации вторичного порядка, которая на следующем шаге может

вести к изменению ядерной информации,

• постепенная замена ядерной информации,

• постепенная замена вторичной информации.

Ядерная информация является глубинной, она может попадать на поверхность в ред-

ких вариантах, например, в виде лозунгов, слоганов. Она реализуется в текстах, в кото-

рых сохраняется иерархия общества, заданная ядерной информацией. Основной запрет для

порождения текстов состоит в непротиворечивости их принципам ядерной информации.

Примерами замены, а не разрушения ядерной или вторичной информации в истории

СССР могут служить диссиденты, шестидесятники, которые хотя и порождали прямые или

косвенные антивластные сообщения, но они все равно находились на периферии массового

сознания.

Как государства и общества могут защищаться от подобного рода интервенций,

направленных на смену базовой информации? Государства, именуемые тоталитарными, вво-

дят мощнейшее цензурирование. Таким образом, «антиядерные» информационные потоки

проходят мимо таких государств. Свою «ядерную» информацию серьезным образом защи-

щают все страны. Для этого реализуются вариант, который можно представить себе в виде

модели защиты своего Текста. Однако для этого есть два подхода:

• выстраивание «забора», который защищает,

• выстраивание сильного Текста, которые не боится чужих интервенций.

Если СССР пошел по первому пути, то Запад по второму. Правда, Запад использовал

для этого не только политическую пропаганду, которая идет сверху вниз, но и социологиче-

скую пропаганду, которая выстраивается в горизонтальной плоскости как воздействие окру-

жающей действительности на массовое сознание. Об этом в свое время писал Э. Эллюль10.

Государства в принципе всегда создают выгодную для себя информационную среду.

Россия, к примеру, контролирует три федеральных канала, которые и смотрят 60-70 % насе-

ления, а в интернете, где такой контроль затруднен, удерживает свою точку зрения с помо-

щью собственных интернет-изданий. При этом некоторые передачи смещены на поздний

час, когда их смотрит так называемая «ночная Россия», которая не является решающим фак-

тором для власти.

Телевидение как инструмент власти выполняет задачу интерпретации действительно-

сти. В противном случае в головах воцарил бы хаос. Однако телевидение делает это доста-

точно специфическим способом. Например, Д. Дондурей считает, что российское телевиде-

ние выполняет в том числе и такую функцию11: «У большинства населения страны усилиями

телевидения, газет и радио целенаправленно сохраняется мощнейшая привязка к советскому

сознанию посредством непрерывного воспроизводства советских мыслительных парадигм,

советских объяснительных матриц. Это огромная и очень специальная работа чрезвычайно

выгодна элитам политической и экономической власти».

При этом он считает, что это дает власти возможность выстраивать свою модель мира,

где все свое, включая суверенную демократию, в результате чего в страну не идут инвести-

ции, что позволяет элитам удерживать квазисоветскую модель зависимости населения от

власти.

И еще она цитата, которая раскрывает тот крен в сторону развлекательности, в котором

сегодня функционирует телевидение. Д. Дондурей говорит: «За неделю на нашем ТВ гово-

рится о кухне в сто раз будет больше, чем за год – о Толстом, Достоевском и Чехове вместе

10 Ellul J. Propaganda. The formation of men’s attitudes. – New York, 1973

11 Дондурей Д. Телевизор – главный инструмент управления страной // www.nsad.ru/articles/daniil-dondurej-televizorglavnyj-

instrument-upravleniya-stranoj

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

17

взятых! А ведь это – единственные три русских фамилии, которые знает все человечество.

Этих писателей проходят в любой школе мира – от Южной Африки до Исландии и Аляски.

Эти три фамилии знает весь мир. Наверное, еще Чайковского. Но за последние годы вы не

услышите на основных телеканалах страны ни одной передачи о том, что, мол, давайте-ка в

8 часов вечера поговорим о том, прав ли был Достоевский».

Как видим, коммуникация создает ту цивилизацию, которая ей соответствует. Все рево-

люционные изменения строились как раз на том, чтобы вывести информационный компо-

нент на функционирование на шаг вперед. Тогда он заставляет перестраиваться политиче-

ский и экономический компоненты.

Когда сегодня телевидение работает только на развлекательность, когда отсутствуют

познавательные передачи и документальные фильмы, то понятно, что о никакой модерниза-

ции страны не может идти речь. Она также невозможна без соответствующей поддержки со

стороны науки и образования.

И внешние, и внутренние силы пытаются влиять на системы принятия решений. Более

конкретно это принимает вид влияния на индивидуальное или массовое сознание. Это может

быть влиянием на системы хранения и обработки информации, которые в традиционном

виде могут быть библиотеками и системами образования. Можно изучать одно и забыть дру-

гое. Можно тиражировать массово нужный текст, а ненужный издавать только для специа-

листов.

Еще одним применением коммуникаций стали революции и терроризм. Медийная кар-

тинка революций несет им новых сторонников и международное участие. Когда же револю-

ции выходят на международный уровень, с ними уже трудно бороться жестко. Без соответ-

ствующей медийной картинки были бы невозможны ни бархатные, ни цветные революции.

Это все коммуникативные революции, ею же была и перестройка, которая использовала

властные медийные ресурсы для распространения антивластных месседжей. Если Пятый

канал периода оранжевой революции выступал как оппозиционный, то его месседжи вполне

естественно могли быть оппозиционными. Но властные каналы периода перестройки с этой

точки зрения не могли передавать оппозиционные месседжи, которые в результате и разва-

ливают страну.

В принципе считается, что телевидение как доминирующее средство не может нести

радикальные месседжи. Этот полюс скорее принадлежит интернету (см., например,12). При

этом как книгопечатание ушло от библии, так и в период перестройки передачи, сделан-

ные для того, чтобы удержать молодежь в системе провластной ориентации, стали рупором

антивластной риторики (см., например, о создании «Взгляда» или «До и после полуночи»

в воспоминаниях Л. Кравченко13). То есть КГБ и Гостелерадио создали в результате рупор

для трансляции антивластных месседжей.

Все революции «громят» базовую информацию, например, 1917 год провозглашал

«мир – хижинам, война – дворцам» или «весь мир насилья мы разрушим, кто были никем,

тот станет всем». Это базовая иерархия общества того времени, которая менялась на проти-

воположную. Если в карнавал иерархия меняется временно, то в революции навсегда.

Движущими силами революции часто становится «обиженный» социальный класс.

Непризнанная, появившаяся на тот момент буржуазия породила французскую революцию.

Оранжевая революция имела в качестве своей базы средний класс. Но поскольку средний

класс опять оказался под молотом государства, пришел Майдан-2.

12 Behr von I. a.o. Radicalisation in the digital era. – Santa Monica, 2013

13 Кравченко Л. Лебединая песня ГКЧП. – М., 2010

Г. Г. Почепцов. «Информационные войны. Новый инструмент политики»

18

Однотипно в терроре важную роль играет телевидение. Например, Д. Дондурей под-

черкивает следующее14: «Без телевидения террор в постиндустриальном медийном обще-

стве вообще не имеет смысла». И еще: «Телевизор работает как основной инструмент

распространения этого чувства непреодолимой опасности и как сам удар по чувству без-

опасности. Очень важно, что террор в этом смысле анонимен. Есть только короткие периоды

времени, когда мы знаем или узнаем фамилии жертв, террористов, спасателей, тех, кто был

посредником на переговорах. Все это уходит. В отличие от войн старого типа здесь практи-

чески не существует героев».

Современные социальные сети облегчают формирование протестных движений. Дис-

куссии в интернете облегчают закрепляют и усиливают радикальные взгляды. То есть то, что

книга делала через поколения, теперь совершается за срок меньший, чем одно поколение.

А. Росс, бывший одно время техническим «гуру» госдепартамента, а сегодня попав-

ший под запрет въезда в Украину как «лучший специалист в мире по организации револю-

ций через социальные сети»15, видит последствия внедрения социальных медиа в следую-

щем виде16:

• технология ускоряет политические изменения,

• социальные медиа делают слабые связи сильнее,

• лидерство распределяется на больший набор акторов,

• социальные медиа помогают организовывать новостные циклы для внешнего мира.

В интервью газете «День» А. Росси рассказал, что его прадедушка эмигрировал из

Киева в Чикаго в 1895 году17. В этом интервью он подчеркивает, что любая технология явля-

ется лишь средством. Людей же интересует содержание, которое с помощью технологии

передается.

Общество не является однотипно думающим и действующим организмом. Более «уяз-

вимая» социальная прослойка, которая более сильно чувствует несправедливость, высту-

пает в роли социального «будильника» для остальных. Вспомним роль народников в доре-

волюционной России или роль интеллигенции в СССР, которая то в виде шестидесятников,

то в виде диссидентов пыталась пробудить народное сознание. Они запускали в страну иные

типы месседжей. Естественно, что антивластные тексты вызывали сопротивление властей.

Социосистемы для своего развития требуют определенного разнообразия, которое

вступает в противоречие с требованиями политической цензуры. СССР времен застоя явля-

ется как раз примером периода, когда политическое цензурирование становится важнее раз-

вития. Новые смыслы тогда перестали поступать в социосистему. Она стала материально

благополучной в фи<