Древние архивы Тропической Африки.

С.Я.Берзина

Россия

Как известно, архив - специальное собрание письменных документов, сосредоточенных в одном месте. Архивы появились вместе с письменностью за много тысячелетий до нашей эры. В плане вещном, материальном архивные документы древности были разных видов. Самые ранние - глиняные таблички. Таковы знаменитые архивы из городов Шумера, Вавилонии, Ассирии, из сирийской Эблы и ахеменидского Персеполя. Со временем их дополняют сосредоточенные в одном месте стелы и изваяния из камня с надписями, надписи на внешних и внутренних стенах храмов, скальных выступах и т.п. Частные архивы Оксиринха представляют собрание документов, написанных на папирусе, что характерно для Египта; в Химьяре (Южная Аравия) для частных писем использовали черешки пальмовых листьев, в Великом Новгороде - бересту. Государственные архивы были сосредоточены в специальных ведомствах царского двора, храмах, на главных площадях важнейших городов. Частные архивы, естественно, хранились в домах. Особый вид архивов частного, а иногда и государственного порядка составляют древние некрополи, где на надгробных памятниках, как правило, излагаются биографии погребенных.

Древнейшие архивы Тропической Африки зафиксированы на территории Республики Судан. Это архивы Мероитского царства, существовавшего в долине Нила к югу от Египта с 10 в. до н.э. по 5 в. н.э. Во времена своего расцвета Мероитское царство объединяло земли от современного Асуана по Гезиру включительно (с С. на Ю.), и от Дарфура и Кардофана до побережья Красного моря (с З. на В.). В период наибольшего политического могущества цари Мероэ подчинили себе Египет и стали фараонами, основав XXV (Эфиопскую) династию. Первое известное имя мероитского царя связано с событиями на Ближнем Востоке начала 10 в.до н.э.^[130], первая надпись (от имени мероитской царицы) относится к первой половине 8 в. до н.э.^[131]. Регулярные документы мероитских царей появляются со второй половины 8 в. до н.э. От раннего времени до нас дошли только документы государственного значения, высеченные на камне египетским иероглифическим письмом. Это надписи на стенах, колоннах и алтарях в центральных помещениях основных храмов страны и выставленные в тех же помещениях стелы. Надписи разного размера: от картушей, только называющих тронное имя царя, и кратких инвокаций в честь богов до обширных хроник, заполняющих обе стороны высоких стел. Многие надписи, в том числе все стелы, имеют в навершиях изображения подношения царями даров богу/богам, представления богу/богам, демонстрации военного триумфа перед лицом бога/богов. Надписи сообщают о храмовом строительстве, обстоятельствах возведения на трон, важнейших событиях в период царствования той или иной особы, представляют реляция о победах и т.д. и т.п. Такие стелы ставил каждый мероитский царь в главном храме - храме бараноголового бога Амона в Напате (совр. Гебель-Баркал). Отдельные цари, процарствовавшие длительное время, оставили десяток стел.

Вкупе все эти документы на камне составляют полноценный исторический архив. И архив этот, помимо «прямых» сведений, содержит материалы о политико-административном устройстве, социальной структуре, особенностях престолонаследия (которое, по моему мнению, в ранний период соответствовало системе ндугу, выявленной в государствах суахили Восточной Африки и в Сабейском царстве), а также свойствах личности, характере и пристрастиях некоторых мероитских величеств. Так триумфальная стела Пианхи от 21 года правления (ок. 727 г. до н.э.) на 159 строк^[132], повествующая о наиболее значительных событиях его царствования: сильном наводнении и совместном выступлении мелких правителей северных областей Египта против мероитского господства, содержит подробный доклад об обстоятельствах, стратегии и тактике врагов, действиях Пианхи (включая его обращение к войску), его победах, наказаниях правителей, разграблении городов (где он предусмотрительно выделил специальную охрану для храмов) и триумфальном возвращении домой. Непропорционально большее место в этом докладе отведено действиям Пианхи по отношению к одному из правителей, который был наказан не за «измену», а за плохое содержание своих конюшен (лошадей, по мнению Пианхи, держали впроголодь). В навершии стелы изображен этот правитель, ведущий в поводу коня к Пианхи. Кроме того, на стене одного из внутренних дворов большего храма Амона Напатского по случаю этой победы, ок. 726 г. был высечен триумфальный рельеф с изображением Пианхи, принимающего поклонение и дань от побежденных: за двумя рядами бьющих земной поклон правителей показаны слуги, ведущие коней^[133]. В гробнице Пианхи на тот свет его сопровождали восемь коней и колесница^[134]. После Пианхи это вошло в обычай, и погребения последующих царей его династии также сопровождали кони.

Некоторые мероитские цари дарили особым вниманием отдельные храмы, помимо храма Амона Напатского. Знаменитый царь-завоеватель Тахарка (690-664 гг. до н.э.), имя и дела которого упоминает Ветхий Завет, обратил особое внимание на храм Амона в Гемпатоне (совр. Кава). Возвращаясь из похода, он приказал своему войску расчистить засыпанное песком старое здание, затем реставрировал его и воздвиг большой новый храм. Вокруг храма по приказу Тахарки заложили сады и виноградники, для их обслуживания вывезли умельцев из Азии и Египта. Он одарил храм золотом (свыше 110 кг) и серебром (свыше полутонны) в слитках и изделиях, а также «другими вещами прекрасными». Назначил клир, приписал рабочих и дал рабов. Создал при храме астрономический центр и пр. Полная опись благодеяний царя содержится на одной из ряда стел, поставленных Тахаркой. Здесь открыты сохранившиеся in situ две стелы от 6-го года правления Тахарки, одна от 8-10 годов, еще одна от 10 года^[135], а также копии его важнейших актов, списки с которых были сняты в Мемфисе, фараоновской столице династии.

Вследствие ассирийского завоевания мероитам пришлось уйти из Египта, но мероитские цари по-прежнему претендовали на двойную корону фараонов, а официальные тексты выполнялись египетской иероглификой. Однако качество исполнения этих документов ухудшается, а тексты становятся трудно читаемыми. В конце 3 в. до н.э. в Мероэ была создана собственная письменность, иероглифическое и курсивное письмо. С тех пор абсолютное большинство текстов государственного и частного порядка написаны на мероитском. Самая поздняя из известных надписей на мероитском языке датируется 420 г. н.э. На острове Филе, на границе с Египтом мероитские чиновники и иерархи оставили надписи также на греческом языке, египетским демотическим письмом и греко-демотические билингвы, но эти надписи не составляют архивов.

Для изучения истории Мероэ в эллинистический и римской периоды наибольший интерес представляют каменные архивы частных лиц. Естественно, не простых людей, а вельмож, гражданских и военных чиновников, а также жреческой верхушки. Такие архивы сосредоточены в некрополях и представляют собой сложные надгробные памятники, включающие изваяние-ба в виде птицы с головой человека, надгробную стелу и жертвенный стол - оба последних с надписями^[136]. В них упоминаются филиация, послужной список, а также приводятся другие важные сведения относительно структуры мероитского общества, религиозной ситуации, внутриполитической истории, внешних связей и пр.

Каменные архивы Мероитского царства были созданы местными, египетскими и мероитскими писцами и резчиками.

К середине ушедшего века мероитские памятники, некогда составлявшие архивы на древнеегипетском и мероитском языках, оказались в музеях Египта и Хартума, а также в музеях Европы и Америки. Хранятся эти памятники и в Москве, в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Такой разброс памятников застопорил продвижение мероитских исследований. В последние десятилетия 20 в. был осуществлен грандиозный проект по собиранию, исследованию и изданию корпуса документов по истории Мероэ: Fontes Historiac Nubiorum^[137].

В FHN в хронологическом порядке представлены основные письменные источники по Мероэ, собственно мероитские, а также сообщения греческих, латинских и коптских авторов. Отбор был тщательным. Так, если от самого Тахарки и в связи с ним дошло 48 надписей, то в корпус вошли только 8.

В корпус были включены отдельные документы на мероитском языке. Что объясняется, в первую очередь, состоянием изучения самого мероитского языка, которое сдвинулось с мертвой точки в самое последнее время. Сейчас идет работа большого международного коллектива по изданию документов выполненных мероитским письмом. Работу координирует Группа по мероитским исследованиям при Центре национальных исследований в Париже. Ее возглавляет профессор Жан Леклан, непременный секретарь Академии надписей и изящной словесности, и его помощник, секретарь Группы, доктор Клод Рийи от Центра по изучению языков и культур Черной Африки им. А.Ж. Одринкура. В 2000 г. вышли первые три тома корпуса. Опубликовано 1278 единиц документов^[138]. Очередные три тома выйдут в 2005 г.

Хронологически следующее местонахождение древних каменных архивов - территория Африканского Рога. Здесь можно выделить три архива. Самый ранний, в Адулисе, не дошел до нашего времени. Описание и зарисовки его памятников по их состоянию на VI в. н.э. составил Косма Индикоплов в своей «Христианской топографии» (71-75)^[139]. Памятники находились на площади Адулиса, портового города, основанного египтянами, а позднее вошедшего в состав Аксумского царства и ставшего одной из основных торговых гаваней Красноморско-Индийского бассейна. Согласно Косме, в его время на площади стояли: статуя одного из египетских царей птолемеевской династии, фрагментированная стела Птолемея III Эвергета (246-221 гг. до н.э.) с греческой надписью о победоносном походе в Азию со слонами, вывезенными из Эфиопии (Мероэ) и Троглодитики (Красноморское побережье Африканского Рога), а также мраморный трон с греческой надписью на внутренней стороне спинки. Начало надписи на троне сбито, имя царя, поставившего этот традиционный для Аксума мемориальный монумент, не сохранилось. Многострочная надпись сообщает о походах, предпринятых аксумским царем по «собиранию» земель вокруг Аксума. Надпись и изображения богов (на внешней стороне спинки трона) языческого характера. Таким образом трон выполнен не ранее I и не позднее первой половины IV вв. н.э. Два первых адулисских памятника были, скорее всего, привезены из Египта и поставлены на место в египетский период истории Адулиса. Трон создан местными мастерами, надпись на нем высечена человеком, свободно владевшим греческим языком. Греческие тексты обеих надписей свидетельствуют, что они рассчитаны на торговый люд, моряков и купцов, для которых греческий был lingua franco в этом регионе.

Два других каменных архива находятся на территории г. Аксума. Первый из них первоначально располагался на священном участке города. От него сохранилось шесть памятников: пять тронов с надписями на спинках и одна стела с надписями^[140]. Это публичный архив аксумских царей, датируемый IV в. н.э. Первые из памятников-документов, известные под названием «Об устроении государства» и «О походе на бега», составлены южноаравийским письмом на раннем геэзе. Однако на последнем из них помещен тот же текст, исполненный раннеэфиопским невокализованным письмом, а на оборотной стороне - краткая греческая версия того же текста. Третья надпись «О походе против агуэзат» составлена вокализованным эфиопским письмом на раннем геэзе. Четвертая и пятая «О походе против саранэ» и о «Походе на ноба» – полностью вокализованным письмом на раннем геэзе. Шестая - о том же походе на ноба с греческой надписью на лицевой стороне стелы. На оборотной и одной из ее боковых сторон высечена, вероятно, та же надпись южноаравийским письмом на реннеэфиопском геэзе.

«Помимо совершенно уникальных сведений по истории, составу населения, политическому устройству, экономике Аксума и соседних областей, надписи содержат указания на чрезвычайно важный культурно-исторический процесс, начавшийся и завершившийся в течение периода, отраженного в текстах, - переход от язычества к христианству»^[141]. Переводы текстов, выполненные Г.М. Бауэром, представляют образец понимания и осмысления этих сложнейших памятников. В переводе последней из них, обращенной ко всем языкам, он сумел передать не только слова, но и высокий эмоциональный подъем речи аксумского царя Эзаны Элла-Амида, христианина-неофита (или, что нельзя исключить, составителя надписи от имени последнего).

Еще один архив, мемориальный, был обозначен мною в докладе «Знаменитые стелы Аксума», представленном международной конференции «На краю ойкумены: Южно-аравийская цивилизация и ее место в истории древнего мира (Сабейские встречи, 4)», которая проходила в Москве, в ГМВ и ИВ РАН, в мае 1999 г.^[142] Речь идет об огромных монументах, воздвигнутых над могилами аксумских царей в царском некрополе Аксума. Памятники вырезаны из цельных каменных блоков в виде плоских копий многоэтажных зданий типа башен. Эти монументы воспроизводят образ древних замков Южной Аравии^[143]. Владение таким замком («вступление в замок») представляло акт коронации и означало обретение власти над страной. Постановка подобного памятника-замка над погребением аксумского царя свидетельствовала о его успешном завоевательном походе в Южную Аравию. Сам памятник являлся центральной структурой героона, включившего жертвенник и другие объекты. «Поле» таких монументов, своеобразный архив аксумских триумфов, могло быть связано с сериями победоносных походов аксумских царей в Южную Аравию на протяжении III - VI вв., когда Саба, а затем и Химьяр отошли под управление Аксума.

Один из монументов мне удалось связать с конкретной личностью, известным аксумским царем Калебом Элла-Асбаха (первая четверть VI в.). Это самый большой памятник. На его навершии вырезаны с одной стороны круглый щит, с другой - два легких копья. Оружие полностью соответствует описаниям инсигний Калеба, с которыми он предстал перед послами Юстиниана I: «Стоя наверху царь держал в руках маленький позолоченный щит и два легких копья, тоже позолоченные» (Иоанн Малала. Всемирная хроника, 456.24-459.3). Событие имело место около 530 г. н.э.^[144].

Если семантика и датировка «триумфального архива» аксумских царей ясна, то остается открытым немаловажный вопрос: кто высекал и ставил эти монументы. Их создание требовало высочайшего профессионализма, а постановка - точного инженерного решения. В целом же - многовековой практики создания таких сооружений^[145]. Отдельные детали памятников: пилястры по сторонам ложных окон, ложные двери, навершия в форме раковины - безусловно свидетельствуют о привлечению к исполнению этих монументов византийских архитекторов. Выполнение таких заказов было под силу (если не выходить за пределы Северо-Восточной Африки) только египетским мастерам. Логично предположить, что эти монументы создавались архитекторами, инженерами и мастерами, «выписанными» из Византийского Египта.

Далее идет ивуарный архив Бенина. Бенин, средневековое государство, образовалось в 13 в. к западу от нижнего течения р. Нигер (территория современной Нигерии). К 17 в. оно расширилось до нижнего течения Нигера на востоке и океанского побережья на юге. Хроники жизни и деятельности бенинских царей и цариц после смерти каждого из них заносили пиктограммами на огромные слоновые бивни, которые венчали мемориальные «бронзовые» головы этих владык. Головы с вставленными в них бивнями, покрытыми рядами пиктографического письма, хранили в своеобразных погребальных часовнях внутри бенинского двора. Бенинское царство просуществовало до конца 19 в., когда было завоевано англичанами и стало колонией Британской империи. При взятии бенинского дворца его хранилища были разграблены солдатами и офицерами британского экспедиционного корпуса. Они увезли около двух тысяч изделий из металла, в т.ч. мемориальные памятники – головы бенинских правителей («ухув-элао»). Со временем ухув-элао разошлись по всему свету и теперь находятся в музеях и частных коллекциях Европы, Америки и Японии, в т.ч. в Кунсткамере им. Петра Великого в СПб. Существует множество публикаций и исследований этих памятников. Собрание Кунсткамеры издал Д.А. Ольдерогге^[146].

Основное внимание в изучение ухув-элао уделяется именно головам как предметам искусства. Принято выделять памятники ранние, отличающиеся портретными чертами; затем - образы более обобщенные, а с середины XVIII в. - полностью канонизированные изображения. К сожалению, ухув-элао не только разъехались по свету, многие из них потеряли свои бивни-навершия. Поэтому выделение хронологических групп «по головам» ничего не дает в смысле создания групп «по бивням». А те и другие не соотносятся с бронзовыми «досками», где представлены эпизоды из жизни отдельных оба. Попытки соотнесения «досок» с конкретными правителями, упоминаемыми устной традицией, были предприняты в Нигерии^[147]. Однако очевидно, что только работа специальной комплексной международной комиссии или группы может превратить бенинский ивуарный архив из вещи в себе в исторический источник для африканистики.

РАЗДЕЛ II. ИСТОРИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПО АРХИВНЫМ МАТЕРИАЛАМ.