Джастин реально хочет тебя. Трахни его сегодня как следует.

Я подняла глаза, и меня пронзил его взгляд.

Ломая голову над ответом, я издала фальшивый смешок.

— Она шутница. Любит прикалываться. Прости.

Он ничего не ответил, продолжая смотреть на меня немигающим пристальным взглядом.

Блин. Спасибо большое, Трейси!

Мое сердце отчаянно заколотилось.

После долгого молчания он наконец произнес:

— Мне правда нужно выпить.

Я с облегчением выдохнула.

— Мне тоже.

Он осмотрел бутылку.

— Это ты выбирала текилу?

Хорошо. Он решил не развивать эту тему.

— Да.

— Эта марка — отстой. Дешевое пойло.

— Я же говорила, что не разбираюсь в текиле.

— Ладно, не страшно. Она так быстро закончится, что ты и не распробуешь вкус.

Джастин открыл баночку с солью, достал стопки и одну подвинул ко мне.

Подняв руку, он широко раздвинул большой и указательный пальцы и указал на пространство между ними.

— Повторяй за мной.

И лизнул пространство между пальцами. Боже, движение его языка было таким эротичным. Было несложно представить, на что еще способен такой язык.

Джейд счастливица.

Джастин наблюдал за каждым движением моего языка, как я наблюдала за ним. Затем насыпал себе и мне на руки крупинки соли.

— Слизни соль и залпом выпей текилу. Не останавливайся. Пей сразу все. Потом возьми лайм и соси сок.

Черт возьми, слышать, каким тоном он произносит «слизни и соси»… это было почти чересчур.

— Готова? Давай одновременно. На счет три. Раз… два… три.

Повторяя за ним, я лизнула руку, опрокинула шот, и текила обожгла мое горло.

Я забыла взять лайм. Джастин взял одну дольку и поднес к моему рту.

— Быстро. Соси. Это обогатит вкус.

Под его пронзительным взглядом я присосалась к дольке, смакуя кислый вкус лайма. Мои губы касались его пальцев. Жаль, что я не могла взять их в рот.

Когда он убрал лайм, я облизнула губы.

— Боже, такая крепкая. Что дальше? Еще по одной?

— Полегче, пьянчужка. Чуть-чуть подождем. Ты же у нас новичок.

Делая перерывы, мы выпили еще несколько шотов. Когда я чуть-чуть пошатнулась, Джастин сказал:

— Ладно. Все. С тебя хватит.

Он выпил еще две стопки, и спустя какое-то время его взгляд затуманился. Мы оба изрядно надрались.

С ощущением, что комната кружится, я дошла до дивана и закрыла глаза. Потом почувствовала, как подушки просели — Джастин плюхнулся рядом со мной. Откинув на спинку голову, он тоже закрыл глаза. Бейсболку он уже снял, и рассеянный свет гостиной мерцал в его растрепанных волосах, выделяя светлые пряди. Я наблюдала за ним какое-то время, пока желание запустить в эти шелковистые волосы пальцы не стало невыносимым. Я протянула руку и начала расправлять его пряди. Я знала, что это неправильно, но убедила себя, что это невинный дружеский жест. Как в былые времена. В глубине души я знала, что это чушь. Под влиянием алкоголя я перестала сдерживаться и обрела храбрость сделать то, чего так долго хотела.

Он издал долгий судорожный вздох, но глаза не открыл. Мои пальцы продолжали перебирать его волосы. Сначала он выглядел так, словно был в экстазе, поэтому я не останавливалась. Где-то через минуту его дыхание стало тяжелым, и он заерзал.

Он испугал меня, когда вдруг открыл глаза.

— Какого черта ты делаешь, Амелия?

Я убрала руку. И с бешено бьющимся сердцем стала пытаться придумать какое-нибудь оправдание.

— Прости. Я… я увлеклась.

— Ясно. Спишем на алкоголь? — хмыкнул он.

Он встал и, уйдя в другой конец комнаты, заходил из угла в угол. А затем сделал нечто совсем невообразимое. Опустился на пол и стал отжиматься.

Со слезами унижения на глазах я смотрела, как он в быстром ритме делает упражнение. Когда он опрокинулся на спину, то выглядел изнеможденным и тяжело дышал. В конце концов он сел и, словно о чем-то задумавшись, уставился в пол. С его спины стекал пот.

Решив, что на сегодня я достаточно напортачила, я поднялась и пошла к лестнице.

Но его голос остановил меня.

— Не уходи.

Я обернулась.

— Думаю, мне лучше лечь спать.

— Иди сюда, — тихо произнес он.

Когда я вернулась на диван, его тон стал более требовательным:

— Я сказал, иди… сюда.

Он указал на пол рядом с собой. Я подчинилась. Встречаться с ним взглядом было по-прежнему стыдно.

Он повернулся спиной ко мне.

— Ты как-то спросила, что значит моя татуировка. Посмотри под штрихкод. Там три группы цифр по четыре.

Я посмотрела на его голую спину. Числа казались совершенно случайными, без особого порядка. Три группы цифр по четыре. В чем заключался их смысл?

Наконец я поняла, что значили первые цифры: 1221.

— Это 21 декабря — день твоего рождения.

— Да, — кивнул он.

Далее шло 0323.

— 0323? Что это?

— 23 марта 2001 года, — сказал он.

— Чем примечательна эта дата?

— Ты не знаешь?

— Нет.

— Это день, когда мы познакомились.

— Как ты смог вспомнить, когда это было?

— Я и не забывал.

Я посмотрела на следующий набор цифр. 0726.

Вот эту дату я никогда не смогла бы забыть.

— 26 июля 2006 года. День, когда я уехала из Провиденса. — Я помолчала. — Это татуировка с днем твоего рождения, а также датами начала и конца наших отношений.

— Да. С ключевыми моментами моей жизни.

— Когда ты ее сделал?

— Когда заканчивал свой первый и последний семестр в музыкальном колледже Беркли. Я знал, что не вернусь, потому что дальнейшего обучения позволить не мог. Я был подавлен, расстроен и адски скучал по тебе. Но за год до этого я отказался общаться с тобой, когда ты пыталась связаться, и не собирался менять свое решение. Я был молод и упрям. Я хотел заставить тебя заплатить за то, что ты сбежала. И достичь этого можно было одним-единственным способом: исчезнуть, как сделала ты. Я нашел салон рядом с колледжем и сделал татуировку. Как символ того, что с тобой покончено навсегда.

— Это сработало?

— Знаешь… после того дня я правда последовал своей клятве забыть тебя. С каждым годом выполнять ее становилось все легче, особенно после того, как я переехал в Нью-Йорк. Проходили дни и недели, а я не вспоминал о тебе. Я думал, что оставил тебя в прошлом.

— До момента, пока ты больше не мог меня избегать.

Он кивнул.

— Приехав сюда, я понятия не имел, чего ждать. Когда я увидел тебя в тот первый день, то сразу понял, что чувства никуда не исчезли. Я просто их подавлял. Увидеть тебя уже взрослой женщиной… это меня потрясло. Я не знал, как с этим справляться.

— И решил изводить меня.

— Сначала я дико злился. Я хотел, чтобы ты была стервой. Так я мог бы оправдать свою злость. Но ты… ты была полна раскаяния и доброты. И моя злость медленно перешла с тебя на меня самого… за то, что я потратил все эти годы на горечь. Знаешь, что сейчас символизирует для меня это татуировка? — Он помолчал. — Мою чертову глупость.

— Это я сделала глупость, когда сбежала от тебя. Я…

— Позволь мне закончить. Сегодня я хочу выговориться.

— Хорошо.

Следующие его слова оказались совершенно неожиданными.

— Нам нужно поговорить о нашем влечении друг к другу, Амелия.

Я сглотнула.

— Ладно.

— То сообщение от твоей подруги… Она права. Я так сильно хочу тебя, что меня буквально трясет. Единственное, что меня останавливает — это совесть. Это будет неправильно. Ненормально.

Все внутри меня перевернулось, и я не знала, что чувствовать — возбуждение или тошноту.

Он продолжил:

— Я не могу выбросить тебя из головы с того самого дня, как ты подсматривала за мной.

— Мне не следовало этого делать.

— Да, не следовало. Но понимаешь ли… я не могу даже вызвать в себе злость на тебя, потому что то, что ты смотрела, как я дрочил, было самым горячим, что я испытал в своей жизни.

Ох. Я и не думала, что для него все вот так.

— Я думала, что ты счел меня извращенкой.

— Если бы я шел мимо твоей комнаты и увидел, как ты ласкаешь себя, то тоже стал бы смотреть.

— У тебя прекрасное тело, Джастин. Отвести взгляд было трудно.

— О чем ты тогда думала?

— Что ты имеешь в виду?

— Когда ты наблюдала за мной. О чем ты думала?

Поскольку он был честен со мной, я решила сказать ему правду.

— Я представляла себя рядом с тобой.

Его дыхание сбилось, и он на миг отвернулся, прежде чем снова посмотреть мне в глаза.

— Тебя всегда влекло ко мне, как сейчас?

— Да. Сейчас даже сильнее. Я знаю, что это неправильно, Джастин.

— Правильно или неправильно, мы не выбираем, к кому нас влечет. Я не хочу хотеть тебя. Для меня тяжело даже вот так сидеть рядом. Но хотеть и переходить к действиям — две разные вещи. Вот почему я остановил тебя, когда ты трогала мои волосы.

— Я не пыталась тебя соблазнить. Просто соскучилась по тому, как трогала твои волосы, вот и все. Это было эгоистично.

— Поверь мне, я понимаю. Я тоже далеко не невинен. Я сам искал оправдания, чтобы дотронуться до тебя. Но у меня есть девушка. У нас все хорошо. Здесь нет никаких оправданий. Я чувствую, что начинаю становиться похож на отца, который думал лишь о себе и плевал на всех остальных.

— Ты не твой отец.

— Моя мать была ничуть не лучше.

— Хорошо, ты не твои родители.

— Патч, я не хочу причинить тебе боль. Я так чертовски растерян. Эта ситуация с общим домом… — Он на долгое время закрыл глаза, потом продолжил: — Наверное, нам надо составить соглашение на следующий год.

— Соглашение?

— Да. Например, договориться приезжать по очереди, чтобы не оказываться здесь в одно и то же время.

Он словно ударил меня ножом прямо в сердце. Я не верила своим ушам.

— Другими словами, ты настолько не доверяешь себе, что решил вообще меня больше не видеть?

— Это не так.

— А почему еще ты не хочешь пересекаться со мной?

Он повысил голос. В его тоне скользила злость.

— Тебе правда нравится слушать, как я трахаюсь с Джейд?

— Нет. Но…

— Вот и я не горю желанием слушать, как с кем-то трахаешься ты. Я пытаюсь защитить нас обоих.

У меня закипела кровь.

— То есть, ты предпочтешь вообще больше не видеться?

— Я этого не говорил. Но мы должны хотя бы обсудить возможность составления расписания. Думаю, это будет более умно.

Следующие слова вырвались у меня сами собой.

— А вот я, как бы тяжело мне ни было, никогда даже не рассматривала такой вариант. В этом разница между нами. Я бы справилась с любым количеством дискомфорта, лишь бы в моей жизни был ты. Я бы никогда не стала прикидываться, что тебя не существует. Лучше видеться хоть иногда, чем перестать общаться совсем. Ты, судя по всему, так не считаешь. Знаешь, что? Теперь, когда я это знаю… я согласна на твое расписание.

По моим щекам заструились горячие слезы.

— Черт, Патч. Не плачь.

Жестом велев ему замолчать, я поднялась.

— Пожалуйста. Больше никогда не называй меня так.

Он спрятал лицо в ладонях и заорал в них:

— Черт!

Я ворвалась на кухню, открыла бутылку текилы и налила себе еще шот. Я не заморачивалась ни с солью, ни с лаймом, а просто опрокинула спиртное в себя.

Джастин выхватил у меня бутылку до того, как я успела налить еще.

— Тебе станет плохо.

— Это уже не твоя забота.

В этот самый момент открылась входная дверь. Мы одновременно повернули к ней головы.

Джастин побледнел. Потом изобразил неуверенную улыбку.

— Джейд!

Она подбежала к нему и обняла.

— Не могла ждать до завтра. Я так сильно соскучилась по тебе.

Она поцеловала его, и он всем телом напрягся. Видимо после всего, что случилось, ему было неудобно целовать ее передо мной.

Джейд отстранилась.

— От тебя пахнет спиртным.

— Да. Приезжала ее подруга, и они купили текилу.

— Рада, что вы еще разговариваете друг с другом. — Она посмотрела на меня, затем подошла и обняла. — По тебе я тоже соскучилась, Амелия.

С каждой секундой этих объятий во мне нарастало чувство вины.

— Я рада, что ты вернулась, — солгала я.

Она взглянула на мое лицо.

— У тебя глаза красные. Ты в порядке?

— Просто немного перебрала. Я не привыкла к текиле.

— Да, это суровая штука. — Взглянув на бутылку, она рассмеялась. — Особенно такая дешевая дрянь.

Следующие несколько минут Джейд пересказывала всякие театральные сплетни с Бродвея, а мы с Джастином обменивались неловкими взглядами. Когда она закончила, я решила, что мне стоит уйти.

— Я без сил. Пойду лягу.

— Надеюсь, ночью мы не слишком побеспокоим тебя. — Она подмигнула мне и посмотрела на Джастина. — Прошло так много времени.

Он стоял с застывшим лицом.

— Не переживайте за меня. Вперед, — сказала я.

Я поднялась к себе и, чтобы заглушить скрип их кровати, закрыла уши подушкой. Слышать, как они занимаются сексом, было ужасно больно, но эта боль не шла ни в какое сравнение с пустотой, оставшейся после разговора с Джастином.

У меня заболел живот, и я почувствовала сильную тошноту. Побежав в туалет, я поклялась, что больше никогда не буду пить текилу. Не только потому, что из-за нее мне стало плохо, но и потому, что она будет вечно напоминать мне об этой ночи.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Прошло два дня, а я все еще чувствовала недомогание. Неужели похмелье могло длится так долго? Я практически не выходила из своей комнаты. Джастин и Джейд собирались окончательно уезжать из летнего домика в город, и мне было слышно, как они неспешно пакуют вещи. Еще страшно злясь на его предложение о расписании, я не испытывала никакого желания ни видеть его, ни даже прощаться.

Он тоже не потрудился прийти проведать меня. Когда ко мне заглянула Джейд, я поблагодарила ее, но попросила больше не приходить, чтобы она не заразилась перед возвращением на Бродвей. Я предпочла бы вообще их не видеть, но в какой-то момент поняла, что выйти из комнаты все же придется — ради визита к врачу.

В тот день мне повезло — они куда-то ушли, и я успела помыться и улизнуть.

Когда я приехала в клинику, мне пришлось ждать приема около получаса. Рисковать и обращаться в отделение неотложки Ньюпорта я не хотела — только встречи с доктором Дангером мне сейчас не хватало, — поэтому я нашла эту маленькую клинику.

Наконец меня окликнула медсестра.

— Амелия?

Я пошла за ней по извилистым коридорам в холодную маленькую смотровую, где мне пришлось ждать еще двадцать минут. Когда наконец появилась врач, я перечислила ей все симптомы. Тошнота, рвота, усталость. Сказала, что недомогание то появлялось, то исчезало на протяжении всего лета, и что два дня назад я напилась, но отравление алкоголем уже исключили. На всякий случай я упомянула и болезнь Джастина.

Узнав, что я не была у врача больше двух лет, врач настояла на том, чтобы я сдала основные анализы. Она отправила меня в лабораторию, где у меня взяли кровь. Еще я пописала в пластиковый стаканчик. Все становилось уж слишком сложным.

Результаты анализа крови должны были быть готовы через несколько дней. Я уже собралась уходить, но врач перехватила меня в приемной.

— Мисс Пэйн?

— Да?

— Вы не могли бы зайти ко мне в кабинет?

Мое сердце учащенно забилось. Что-то шло не по сценарию. Мне сказали, что мне позвонят. Зачем ей вдруг понадобилось поговорить со мной?

— Как вы знаете, анализ крови занимает какое-то время, но анализ мочи проводится гораздо быстрее. Вы сказали, что в последнее время у вас не было половых контактов, однако оказалось, что вы беременны.

— Это невозможно.

— Боюсь, что это правда.

— У меня были месячные.

— Это могло быть прерывистое кровотечение или мазки, но не менструация. Вы упомянули, что в последнее время часто употребляли алкоголь. Возможно ли, что у вас были сексуальные контакты, о которых вы не знаете?

— Абсолютно точно нет.

Покопавшись в памяти, я вспомнила последний раз, когда занималась сексом. Это было с Адамом несколько месяцев назад — в день, когда мы расстались. Мы всегда пользовались презервативами, поэтому такое казалось невозможным.

— Вы уверены?

— Этот тест достаточно точен, поэтому да.

— Можете сделать еще один?

— Вот, что я вам скажу. В этом же здании есть клиника акушерства и гинекологии. Если у них есть окно, то вам сделают быструю сонографию. Я не гарантирую, что вас примут, но позвоню и узнаю. Подождете в приемной?

Я прождала, казалось, целую вечность. Я не сомневалась, что это какая-то ошибка, что УЗИ будет пустой тратой времени.

В приемную выглянула врач.

— Мисс Пэйн? Хорошие новости. Вас смогут принять. Спуститесь на лифте на второй этаж, найдите отделение акушерства и гинекологии и спросите там Дорис. Она техник УЗИ. Наша регистратура уже оформила все ваши данные по страховке.

— Спасибо.

Внизу меня уже ждала улыбчивая девушка моего возраста, одетая в форму с Микки-Маусами по всей рубашке.

— Амелия?

— Да.

— Здравствуйте. Проходите сюда.

Дорис отвела меня в затененную комнату. Здесь было намного теплее, чем в лаборатории наверху, где у меня брали кровь, и играла тихая музыка.

— Прежде всего, мои поздравления. — У нее был легкий испанский акцент.

— О, я не беременна. У меня вирус. А это обследование только ради того, чтобы подтвердить, что они допустили ошибку с анализом мочи.

Она чуть нахмурилась.

— Эти тесты очень точны.

— Обычно да, но не сейчас, — сказала я твердо.

Не обращая внимания на мой комментарий, она указала на мою футболку.

— Вы не могли бы ее приподнять? Я нанесу вам на живот теплый гель.

Тюбик противно пискнул, когда Дорис сжала его, выдавливая на меня гель. Затем она коснулась датчиком моего живота. На экране появилось нечеткое белое изображение, и через несколько секунд я увидела это. Не сгусток, а существо с большой головой и руками. Оно шевелилось и выглядело гигантским.

— Амелия, познакомьтесь… ваш вирус. Как видите, у него есть сердце, которое бьется вот здесь, и все части тела тоже находятся на своих местах. Вы точно беременны.

Мне показалось, что комната завращалась.

— Как это может быть?

— Уверена, вы поймете, если хорошенько подумаете. Сейчас вы примерно на двенадцатой неделе, а значит половой акт был у вас в конце марта.

Три месяца назад. Примерно тогда я была в последний раз с Адамом. С Адамом, который мне изменял. С Адамом, который жил в Бостоне с Эшлин. С Адамом, которого я ненавидела.

Я беременна от Адама.

Дорис продолжила:

— К сожалению, о поле ребенка говорить пока рано, но вы можете прийти к нам на восемнадцатой неделе, и тогда мы сможем определить его. Еще вам стоит записаться к врачу.

— Я, наверное, схожу к врачу в Провиденсе, где живу большую часть года, но спасибо.

Под моим ошеломленным, растерянным взглядом она распечатала три фотографии моего ребенка и отдала их мне. Я посмотрела на снимок этого инопланетного существа, затем опустила глаза на живот, который по моему мнению нисколько не изменился. Я просто выглядела немного опухшей, но списывала это на стресс и алкоголь.

О господи! Алкоголь!

Я пила текилу и ту кофейную дрянь. Могло ли оно повлиять на ребенка?

В оцепенении я вышла из клиники и села в машину, где просидела в тишине несколько минут, пока не собралась с силами ехать домой. Мир вокруг выглядел по-другому. Серее. Страшнее. Будущее казалось совершенно неопределенным. Впервые за несколько месяцев что-то еще, кроме Джастина, поглотило все мои мысли.

 

***

 

Я вернулась домой. Пока Джастин и Джейд готовили на кухне обед, я лежала в кровати и, не веря в происходящее, держалась за живот. Мне удалось подняться к себе до того, они вернулись с продуктами с рынка, так что я еще с ними не говорила. Смех Джейд, доносившийся снизу, с учетом всех обстоятельств сводил меня с ума.

Я до сих пор была в шоке. Происходящее казалось кошмарным сном. В эту беременность было невозможно поверить.

Как я буду растить ребенка? Я еле-еле могла заботиться о себе. Моей зарплаты не хватит, чтобы оплачивать детский сад. Так много тревожных вопросов… Звук захлопнувшейся двери нарушил лихорадочный поток моих мыслей. И как только я подумала, что они наконец-то уехали, я услышала в коридоре шаги.

В дверь постучали.

— Да?

— Это я.

Неожиданный звук его низкого голоса заставил меня вздрогнуть.

— Что тебе нужно?

— Можно войти?

Я встала и открыла дверь.

— Что?

Вид у него был усталым, словно его загоняли.

— Выглядишь каким-то измотанным. Перетрудился в постели? — съязвила я.

Проигнорировав мой вопрос, он сказал:

— Джейд делает гуакамоле. У нас закончились лаймы, так что она пошла в магазин. Это единственная возможность поговорить с тобой наедине. У нас мало времени.

— Что тебе надо сказать?

— Почему ты не выходишь из комнаты?

— Разве не этого ты хотел? Чтобы я исчезла.

Он медленно покачал головой. И прошептал с сожалением:

— Нет.

— Нет?

— Нет. Идея с расписанием была идиотской. Мне жаль, что я вообще ее предложил.

— Ну так знаешь, что?

— Что?

— Теперь тебе будет очень легко устоять передо мной. Дилемма исчезла. Ведь когда я скажу, что узнала сегодня, соблазн перестанет тебя посещать. Ты даже дотрагиваться до меня не захочешь… Твой самый страшный кошмар стал моей реальностью, Джастин.

Он заморгал, пытаясь расшифровать мои слова.

— О чем, мать твою, ты говоришь?

Я разразилась слезами и, сев, закрыла руками лицо. Видимо, из-за беременности у меня произошел всплеск гормонов. Джастин, еще не видевший, чтобы я так бурно плакала, тоже сел и обнял меня. Это заставило меня зарыдать еще громче.

— Амелия… поговори со мной. Пожалуйста.

— Я ходила к врачу. Это должен был быть обычный осмотр. Меня тошнило… как тебя, когда ты болел…

— Тебя там обидели?

Вытерев нос рукавом, я всхлипнула.

— Нет. Ничего такого.

— Тогда что случилось?

— У меня взяли анализы. Одним из них был тест на беременность.

Переполненная стыдом, я отодвинулась, чтобы взглянуть в его лицо.

— Ты… беременна?

Мой голос был еле слышен.

— Да.

— Как такое может быть?

— Я на четвертом месяце. Он от Адама.

— Этот мудак не пользовался презервативами?

— В том-то и суть. Мы предохранялись. Я не знаю, как это произошло. Видимо, презервативы не на сто процентов надежны.

— Прерывать уже поздно?

— Ты что, не слышал? Я на четвертом месяце. Да, уже слишком поздно! А если и не было бы, я все равно не смогла бы пойти на аборт.

Джастин поднялся с кровати и заходил по комнате.

— Ладно… ладно, прости. Просто рассуждал вслух, чтобы убедиться, что ты осознаешь все свои варианты.

— Мне так страшно.

Снизу долетел голос Джейд:

— Джастин? Я вернулась!

Он остановился.

— Черт.

— Пожалуйста, не рассказывай Джейд, — взмолилась я. — Я пока не хочу, чтобы кто-нибудь знал.

— Хорошо. Конечно.

— Тебе лучше уйти.

Он не сдвинулся с места.

— Амелия…

— Иди! Просто иди. Я не хочу, чтобы она видела, как я плачу.

Шокированный и растерянный, Джастин тихо выскользнул в коридор.

Весь оставшийся вечер я провела в интернете в поисках информации о том, чего ожидать в следующие полгода. Надо было решить, говорить ли Адаму. Возможно, он не захочет этого ребенка, но он должен знать.

 

***

 

Джастин и Джейд укладывали вещи в машину. Я уже попрощалась за завтраком с Джейд, но у меня не было возможности поговорить с Джастином. До их отъезда оставались считанные минуты. Я не могла поверить, что этот день наконец-то настал. И чувствовала одновременно ужас и облегчение. Видеть его — зная, что у нас точно нет будущего — становилось бы с каждым днем тяжелей. Джастин не хотел заводить детей, не говоря уже о том, чтобы растить чужого ребенка. Эта беременность стала последним гвоздем в гробу наших отношений. Я надеялась, мне удастся по расписанию взять дом на следующее лето себе. Еще лучше было бы продать ему свою половину. Мысль об этом разбивала мне сердце, но я не знала, в какой финансовой ситуации окажусь после родов.

Стоя у окна спальни, я смотрела, как они складывают чемоданы и коробки в пикап. В какой-то момент Джастин взглянул на меня. Он поднял указательный палец, как бы прося меня подождать. Потом что-то шепнул на ухо Джейд. И она, сев в машину, уехала.

Вскоре я услышала звуки его шагов. И он появился у моей двери.

Вид у него был угрюмым.

— Привет.

— Привет.

— Как ты?

— Не очень.

— Я попросил Джейд заправить машину, чтобы я мог попрощаться и спросить, не нужно ли тебе что-нибудь перед нашим отъездом.

— Нет. Все нормально. Тебе надо возвращаться в свою жизнь.

— Мне тяжело оставлять тебя в таком состоянии.

— Все равно я через пару дней уеду домой. Чем скорее я вернусь в Провиденс и начну готовиться к новой жизни, тем лучше.

— Патч…

— Не называй меня так. — Мне на глаза навернулись слезы. — Не потому что я злюсь на тебя… мне просто грустно. — У меня задрожали губы.

— Хорошо, — тихо сказал он.

— Что ты хотел сказать?

— Если тебе что-нибудь понадобится… что угодно… пожалуйста, позвони мне. Обещай, что будешь держать меня в курсе.

— Хорошо.

— Дай знать, когда можно будет рассказать Джейд.

— Хорошо. Все равно очень скоро я не смогу больше это скрывать.

Его взгляд упал на кровать, где лежали фотографии с ультразвука, которые я изучала, пока он не пришел. Он взял их и долго рассматривал с каким-то завороженным лицом.

— Это штуковина у тебя в животе? По тебе вообще не заметно.

— Знаю.

Он качнул головой.

— Боже, это так странно. Кажется, я все еще в шоке.

— Не ты один.

Он положил фотографии на кровать и уставился в пустоту. Потом сунул руку в карман и достал красный ножик.

— Я хочу, чтобы он был у тебя. Тебе он нужен больше, чем мне. Держи его ночью возле постели. Так мне будет спокойнее, потому что сейчас я ощущаю себя дико беспомощным.

Я не собиралась с ним спорить.

— Хорошо.

Его взгляд переместился к окну. И мне, и ему было видно, что подъехала Джейд.

Я вытерла глаза.

— Тебе надо идти.

Он не шевельнулся.

Мы долго смотрели друг другу в глаза, пока не услышали, как Джейд зашла в дом.

Затем он ушел.

 

ЧАСТЬ II

СПУСТЯ ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ

ГЛАВА 10

Хотя наполовину дом принадлежал мне, у меня было чувство, что я вторгаюсь в чужое жилище.

Все выглядело так же, как в день, когда я уезжала. В пляжном домике было холодно, и я напомнила себе включить отопление. Шла середина мая, и на острове было еще прохладно. Я не планировала возвращаться сюда до конца июня, но дом, в котором я снимала квартиру, продали, и мне пришлось съехать. У меня не оставалось выбора, кроме как приехать в Ньюпорт, иначе мы бы стали бездомными. Я была в декретном отпуске до конца учебного года, так что с этим проблем не возникло.

Мы не смогли найти временных арендаторов, поэтому всю зиму дом пустовал. Меня захлестнула тоска. Раньше он напоминал мне о бабушке. Теперь мне везде чудился Джастин. Я могла уловить запах его одеколона на кухне, что было, конечно, плодом моего воображения. Я вспомнила, как он, ухмыляясь, стоял у плиты и варил свою кофейную смесь… вспомнила его голую мускулистую спину, когда он смотрел в окно на океан… вспомнила, как он слизывал, опрокидывал и сосал, когда пил текилу. Взглянув на гостиную, я вспомнила нашу последнюю неловкую ночь перед возвращением Джейд.

Закрыв на секунду глаза, я представила, что сейчас прошлое лето, что жизнь вновь стала простой… Но детский плач из нагрудной сумки-переноски вернул меня в реальность.

Би крутила головкой, ища мою грудь.

— Подожди, подожди. Нужно сначала вытащить тебя из этой штуки.

Я вытащила ее из «кенгурушки» и пробормотала:

— Ты так хорошо вела себя всю дорогу. Должно быть, проголодалась, да?

Черт. Все наши вещи были еще в машине. Я вышла с двухмесячной дочкой на улицу, чтобы достать с заднего сиденья подушку для кормления грудью. Ее подарила мне Трейси, сказав, что это самая нужная вещь, и она оказалась права. Только с помощью этой подушки из ярко-розовой ткани можно было накормить вечно голодного младенца, не сломав себе спину. Я на мгновение остановилась, чтобы полюбоваться океаном, потом вернулась внутрь.

Имя Би было сокращением от Беатрис. Она была названа в честь моей бабушки. Моя девочка родилась в середине марта, за неделю до срока. Адам до сих пор не видел ее. Он сказал, что признает отцовство только после того, как получит доказательства, что ребенок его. Поскольку мы предохранялись, он считал маловероятным, что я забеременела от него. Я спала только с ним, но простого способа доказать это не было. Я не хотела прямо сейчас причинять дочери стресс и брать у нее кровь на анализ, а он нас не торопил, поэтому я решила, что разберусь с этим позже. Я не сомневалась, что за его недоверием мне стояла сучка Эшлин. Но сейчас мне было не до ее интриг. В жизни было и без того достаточно стресса.

Насытившись, Би снова уснула. Я осторожно отняла ее от груди, пересадила в детское кресло и воспользовалась этой небольшой передышкой, чтобы вернуться на улицу и выгрузить остальные вещи. Большинство моих вещей осталось храниться в Провиденсе. Но я привезла всю нашу одежду и колыбельку Би. Мне предстояло купить кроватку — и разобраться с тем, как ее собирать.

Ко мне подошел темноволосый мужчина лет тридцати. Его большие карие глаза сияли.

— Привет соседям. Увидел вашу машину и решил познакомиться с обитателями этого прекрасного дома.

Я указала на дом справа.

— Вы живете там?

— Да. Въехал осенью. По-видимому, я один из немногих людей, кто живет здесь круглый год.

— Вы же знакомы с Шери? Она тоже живет здесь даже зимой.

— Ага, и кажется больше никто.

— Вероятно, вы правы, — смеясь, ответила я.

Он протянул руку.

— Роджер Мэннинг.

— Приятно познакомиться… Амелия Пэйн.

— Вижу детские вещи. У вас есть дети?

— О… только одна. Моя дочь родилась в марте. Она внутри, спит.

— У меня тоже есть дочь. Ей семь, она живет со своей матерью в Калифорнии.

— Вы, должно быть, скучаете по ней.

— Вы даже не представляете, как. Я служу в ВМФ, поэтому некоторое время был расквартирован здесь. После того как мы с ее матерью развелись, моя бывшая захотела переехать на запад, чтобы быть ближе к семье.

— Понятно.

— Познакомите меня с мужем?

— О… я не замужем. Это длинная история. Я не с отцом своего ребенка. Это была случайная беременность.

— Сожалею.

— Не стоит. Ее рождение — это чудо.

Роджер заглянул в мой багажник.

— Помочь занести все это?

Страх довериться этому незнакомцу уступил под натиском дикой усталости. Би не давала мне спать, и я была рада любой помощи, которую мне предлагали.

— Было бы здорово.

Выгрузив из машины все вещи, Роджер перенес их в дом и даже поднял наверх колыбельку, поставив ее рядом с моей кроватью.

Когда мы спустились вниз, он присел, чтобы взглянуть на Би, которая спала в своем автокресле.

— Какая красавица, — прошептал он.

— Спасибо. Она любит спать днем и мучает меня по ночам. Говорят, нужно спать, когда спит ребенок, но я не могу. Надо много всего переделать, пока она спит.

Он встал и, немного помолчав, сказал:

— Ну, если вам что-то понадобится, то я рядом. Серьезно… если что-то сломается или потребуется что-то перенести, не стесняйтесь.

— Хорошо. Огромное вам спасибо.

Когда за ним закрылась дверь, на моем лице промелькнула улыбка. Бедный Роджер понятия не имел, что скоро ему придется собирать еще и кроватку.

Пока Би спала, я решила подняться наверх и разобрать наши вещи. По пути в спальню я не удержалась и зашла в комнату Джастина. А там легла к нему на кровать и лицом прижалась к подушке. На этот раз это не было игрой воображения. Подушка действительно все еще пахла его одеколоном. На меня опять напала тоска. Я обняла подушку, и по моей щеке скатилась слеза. Я приложила немало усилий, чтобы на год подавить свои чувства. Но сейчас они за секунду выплеснулись наружу.

Я скучаю по тебе.

За последние месяцы Джастин несколько раз звонил и писал. Я отвечала, что все хорошо и что мне не нужна его помощь. Он был не очень активен в социальных сетях, только время от времени выкладывал в инстаграм фото с концертов — в основном своих зрителей. Можно было, конечно, пошпионить за Джейд через фейсбук, чтобы увидеть, как они живут в большом городе, и позавидовать их свободе. Я ужасно скучала по нему, но то, что мы почти не общались, было к лучшему.

Сразу после рождения Би я отправила ему ее фотографию. Он снова предложил помощь — как финансовую, так и любую другую. Я опять отказалась. В итоге они с Джейд прислали мне подарочную карту на приличную сумму, которую можно было использовать в магазине детских товаров, и я купила там колыбельку и детское кресло-качалку.

Я не сказала ему, что меня выселили из квартиры. Мне было стыдно, а еще не хотелось получать очередное предложение благотворительности. Так что он не знал, что я здесь. Я очень надеялась, что произойдет чудо, и в этом году они не приедут. Им вряд ли могло понравиться по десять раз просыпаться от плача Би.

Но если честно, истинная причина, по которой я не хотела видеть его, заключалась в том, что это было бы слишком больно.

 

***

 

Прошел почти месяц, а Джастин и Джейд все не приезжали. Я наконец снова начала приспосабливаться к жизни на острове.

Роджер помог мне собрать кроватку. Она была белой, а на остаток с подарочной карты я купила постельное белье для нее. Мы с Роджером стали хорошими друзьями. Зная, что мне нелегко выбираться из дома, он иногда приносил мне кофе и свежие морепродукты. Я чувствовала, что нравлюсь ему. Но хорошо, что он ничего не предпринимал, потому что я была точно не в том положении, чтобы с кем-то встречаться.

Би переживала трудный период. У нее были колики, и она плохо спала. Сколько бы я ее ни кормила, она всегда хотела еще. В редкие случаи, когда я выходила из дома, я брала дочку с собой — на рынок, к врачу. С момента ее рождения я больше ни на секунду не оставалась одна. Нас было двое. И мне это нравилось. Грусть накатывала лишь вечерами, когда от усталости я оставалась без сил.

В одну из таких ночей дождь барабанил по окну моей спальни. Би кричала и плакала. Она высосала у меня все молоко, но бутылочку не брала. От усталости и нехватки сна у меня темнело перед глазами. Я расплакалась. Все это походило на изощренную пытку. Как я смогу жить без сна? А если я выйду на работу, то кто присмотрит за ней? Когда прогремел раскат грома, меня поглотило чувство беспомощности. Что, если отключится электричество? Как в темноте менять ей подгузник? У нас даже не было дома свечей. Меня начала накрывать паническая атака. Я решила спуститься вниз и с Би на руках осторожно сошла по ступенькам.

Через полчаса я чуть не лезла на стену. У меня болели потрескавшиеся соски. Би все еще не могла успокоиться. Услышав дребезжание двери, я ударилась в панику. И лихорадочно полезла в карман за ножиком Джастина. Именно поэтому я носила пижаму с карманами.

Кто-то ломился в дом.

До меня дошло, что мой сотовый лежит наверху. Би кричала, поэтому мы даже спрятаться не могли. Дверь опять затряслась.

— Чертов ключ, — услышала я, и дверь открылась.

Когда он увидел меня, то его глаза чуть не выскочили из орбит. Мои волосы были всклокочены, грудь мучала Би, а в руке, направленной на него, был его собственный нож.

— Джастин!

 

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Он отвернулся.

— Какого черта, Амелия. Убери нож и прикройся.

Его появление было таким неожиданным, что я совершенно забыла, что у меня из бюстгалтера торчит грудь — я достала ее, чтобы покормить дочь. Я была без футболки, потому что не любила в ней спать, а кормить Би в одном лифчике было удобней. С дочкой на руках я прошла на кухню и взяла оставленный там кардиган.

Все напоминало дурдом, пока я пыталась справиться с кофтой и говорить сквозь истошные крики Би.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты теперь всегда ходишь по дому в одном лифчике? Если так, то у нас возникнут проблемы.

— Я не ждала тебя. В прошлом году вы приехали позже. Почему ты не предупредил меня?

— Во-первых, я не думал, что здесь будешь ты.