Джастин: Да. Мне нужно еще немного времени.

 

Меня сковал ужас. Я думала, что вчерашняя ночь стала поворотным моментом. Джастин заставил меня поверить, что я могу полностью доверять ему. Но теперь, когда я узнала, что он общается со своей бывшей… что у него есть от меня тайны… Меня словно окатили холодной водой.

Безучастно уставившись на окно, я заметила, что на улице моросит дождь. Будет холодный, сырой, пасмурный день. Когда Джастин спустился вниз, я даже не повернулась. Он поцеловал Би, которая играла на одеяльце на полу.

Мое тело застыло, когда он подошел ко мне со спины и прижался своим утренним стояком к моей заднице.

— Доброе утро, — произнес он, поцеловав меня в шею.

Когда я обернулась, то по моему лицу он сразу понял, что что-то не так.

И перестал улыбаться.

— Амелия… поговори со мной.

Вместо ответа я подошла к кухонной стойке и взяла его телефон.

— Для чего тебе нужно больше времени?

Джастин посмотрел на экран и заморгал.

— Я собирался поговорить об этом сегодня. Не хотел омрачать первый Хэллоуин Би.

Стены начали давить на меня.

— Какой же я была доверчивой дурой…

— Воу. Подожди-ка! — Его лицо покраснело от гнева. — К какому именно выводу ты пришла?

— Для этого не нужно много ума. Ты переписываешься со своей бывшей. Пытаешься что-то решить.

— Это правда. Кое-что происходит, но это не имеет отношения к ней. Она стала бывшей не без причины. Амелия, тебе не о чем волноваться. Черт, разве вчера ты не заметила, как действуешь на меня?

— Тогда о чем еще ты с ней общаешься? 

Он запустил в волосы пальцы и, собираясь, вздохнул.

— Оливия — тур-менеджер Кэлвина Спрокета.

— Певца Кэлвина Спрокета?

— Да. — Моя реакция заставила его усмехнуться. — Легендарного лауреата «Грэмми».

— Хорошо… и что она обсуждала с тобой?

— Он собирается в тур по Северной Америке и Европе на пять месяцев. Музыкант, который должен был выступать на разогреве, неожиданно решил лечь в рехаб. Оливия связалась с моим агентом Стивом Роллинсом. Они познакомились, пока мы встречались. Тогда Оливия была вроде как и моим менеджером. В общем, я думаю, что Стив дал ей мою сентябрьскую демо-запись, и она дала ее послушать Кэлвину. И он спросил, не хочу ли я заменить того музыканта.

— Ты шутишь? Боже мой! Джастин… это же потрясающе!

Было странно одновременно радоваться за него и чувствовать, как мой мир рушится. Я знала наверняка только то, что не дам своему страху встать на пути его мечты.

— Прости, что не сказал раньше. Просто я правда хотел, чтобы вчерашний день был идеальным. Богом клянусь, до конца выходных я бы тебе рассказал.

Я чуть не сломала мозг, подбирая слова, которые не выдали бы моих опасений.

— Он знает, что ты еще ни разу не гастролировал?

Джастин кивнул.

— Сначала мне показалось странным, что он дает шанс кому-то вроде меня, но потом я узнал, что Кэл известен тем, что открывает на своих концертах новые таланты. Именно так начал карьеру Дейв Эронс.

— Вау… и он выбрал тебя.

Он нерешительно улыбнулся.

— Да.

— У вас похожие стили.

— Знаю. И это отлично.

Несмотря на панику, мое сердце распирало от гордости. Я обняла его.

— Черт возьми. Я так горжусь тобой, — сказала я, несмотря на ощущение, что мой мир разваливался на куски.

— Я еще не согласился, Амелия.

Я отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Но согласишься ведь, да?

Он нахмурился.

— Не знаю.

— От такого не отказываются.

— Я хотел сначала обсудить это с тобой.

— Что тут обсуждать?

— Я уеду от вас с Би на пять гребаных месяцев.

— Ты никогда и не обещал, что останешься навсегда. Формально твой отъезд был вопросом времени. Ты же осознаешь это, да?

— Это будет не то же самое, как если бы я просто уехал в Нью-Йорке. Я не смогу приезжать на остров, когда захочу или когда тебе что-то понадобится. Тур непрерывный. У Спрокета жесткий график. В каждом городе он дает по два-три концерта.

— Тебе не нужно беспокоиться обо мне.

Я не хотела, чтобы он уезжал, но настолько же сильно не хотела, чтобы он отказался от этой возможности из чувства вины. Потом он станет корить в этом нас с Би. Этого я хотела меньше всего.

— Мне не нужно беспокоиться о тебе? Помнишь, в каком состоянии я тебя нашел?

— С тех пор многое изменилось. Би выросла. Она все меньше зависит от меня и лучше спит. Не используй меня как предлог отказаться от этого шанса. Пять месяцев пролетят, как один день.

По правде говоря, пять месяцев казались мне вечностью. За пять месяцев могло произойти все, что угодно. На самом деле, за такой же отрезок времени с нами уже произошло очень много. Мы стали пусть нетипичной, но все же семьей.

— Это ты сейчас говоришь, что время пролетит незаметно, но когда окажется, что тебя некому подменить, если ты захочешь прогуляться или сходить в магазин, ты поймешь, что ошибалась. Или когда ночью ты будешь одна… если, конечно, ты не позовешь этого говнюка Роджера. Уверен, он непременно воспользуется тем, что меня нет.

Казалось, он пытался использовать все оправдания в мире, чтобы не уезжать.

— Джастин, я не хочу, чтобы ты уезжал. Это до смерти пугает меня, но я знаю, что ты будешь жалеть всю оставшуюся жизнь, если не согласишься. Другого ответа на подобные предложения просто не существует.

Он опустил взгляд и долго смотрел в пол.

— Ты права. Я всегда буду гадать, что было бы, если бы я согласился. И я не думаю, что такая возможность подвернется мне еще раз.

Я через силу сглотнула.

— Ну, тогда у тебя уже есть ответ.

Джастин уставился в пустоту.

— Черт. Это действительно происходит. — Он с нервным лицом повернулся ко мне, словно прося, чтобы я попробовала отговорить его.

— Мы с Би никуда не денемся.

— Я вернусь через месяц после ее первого дня рождения. — Он перевел взгляд на Би, играющую на полу. — Я пропущу его.

Стараясь оставаться спокойной, я спросила:

— Когда тебе нужно ответить Оливии?

— В ближайшие пару дней.

Я помолчала.

— Ты уверен, что Джейд ошибалась на ее счет?

— Что ты имеешь в виду?

— Она точно не хочет вернуть тебя? Приглашение в это турне — очень широкий жест с ее стороны.

— Ей всегда нравилась моя музыка. Ничего другого тут нет.

— И она будет все время с вами в турне?

— Да. Она же тур-менеджер.

— У нее кто-нибудь есть?

— Кажется, нет, — неохотно ответил он.

По моим жилам заструился адреналин, а в голову ударила ревность. Мое лицо вспыхнуло.

— Ясно.

— Я рассказывал тебе о своем разрыве с Оливией. Она не была той самой, единственной. Все закончилось. Неважно, что она будет в турне. Так что пожалуйста, не зацикливайся на этом. Это пустая трата энергии.

— Хорошо. Я попробую, но просто представь, что бы чувствовал ты, если бы я на пять месяцев уехала в автобусный тур со своим бывшим. Ты даже с Роджером не можешь смириться. Вы с Оливией были вместе два года. Наверняка ты можешь понять, почему мне это не нравится.

— Могу, но подчеркну еще раз: между мной и Оливией все кончено. Да, так получилось, что она будет в турне, но пожалуйста, не переживай из-за нее.

— Хорошо. Я постараюсь.

На мое сердце словно лег тысячетонный груз. Я не могла допустить, чтобы Джастин увидел, как я раздавлена его скорым отъездом. Внезапно я сказала:

— Слушай, ничего, если я пробегусь по пляжу? Присмотришь за Би?

— С каких пор ты бегаешь?

— Хочу начать.

Он с подозрением посмотрел на меня.

— Конечно, присмотрю.

Я сразу побежала наверх и как можно скорее переоделась в спортивную одежду.

Оказавшись за дверью, я сорвалась с места. Мои ноги двигались быстрее, чем могло вынести сердце. Я не поспевала за своим желанием убежать от того, что Джастин правда уедет. Меня убивал не сам факт отъезда, а страх, что он не захочет возвращаться к скучной жизни на острове. Ему предстояло получить новый, волнующий опыт… полный всевозможных соблазнов. Безо всяких ограничений.

Я не хотела, чтобы он увидел, в какой ужас меня привела эта новость. Хуже его отъезда могло быть только решение не ехать из-за меня. Я не могла остановить его, но могла защитить себя — единственным известным мне способом. Не сближаться с ним еще больше ни физически, ни эмоционально. Если мы переживем эту разлуку, тогда я пойму, что он настроен серьезно. А до тех пор я должна жить своей жизнью, не исключая, что он не вернется. Этот тур станет окончательным испытанием.

Мои легкие наполнял пляжный воздух. Было так ветрено, что песок летел мне в рот и глаза, пока я уклонялась от чаек.

Вернувшись к дому, я задержалась у двери. На кухне играло радио, и Джастин танцевал с Би. Когда он крутил ее, она каждый раз довольно смеялась. Музыка поблекла, заглушенная громким жужжанием мыслей, проносящихся в голове. До меня вдруг дошло, что расставание с ним уничтожит не только меня. Би понятия не имела, что через несколько дней он уедет. Она даже не сможет понять, почему его нет. Мне стало больно за дочку, хотя Джастин даже еще не уехал.

 

***

 

Когда хочется, чтобы время остановилось, оно пролетает быстрее всего.

После того, как Джастин согласился на участие в туре, оказалось, что до отъезда в Миннеаполис у него есть всего десять дней. Он собирался доехать на машине до Нью-Йорка, а там сесть на самолет до Миннесоты, откуда начинался тур Кэлвина и его группы.

Поскольку предыдущий открывающий музыкант бросил их достаточно неожиданно, времени на подготовку было в обрез. Джастину повезло: когда он объяснил ситуацию менеджерам на работе, они согласились предоставить ему неоплачиваемый отпуск. Помогло и то, что президент их компании был большим поклонником Кэлвина Спрокета.

Если у Джастина все складывалось, как надо, то мой мир разлетался на части. Мне ужасно хотелось радоваться за него — и отчасти я радовалась. Просто не могла отделить эту радость от печали и страха.

Мы старались проводить оставшееся время с пользой, чаще играли с Би, но между нами чувствовалось напряжение. Наутро после того, как Джастин принял решение присоединиться к туру, я сказала ему, что нам пока не стоит вступать в интимную близость. Иначе, сказала я, разлука покажется мне еще тяжелей. Джастин ответил, что понимает, но в глубине души я знала, что он догадался о настоящей причине отказа. Ею была неуверенность в том, что он будет мне верен. Каждый вечер я уходила к себе, и он не пытался остановить меня.

За два дня до его отъезда мне пришлось отправиться в Провиденс, чтобы забрать из хранилища вещи. Поскольку я не работала, я больше не могла платить за аренду. Большую часть вещей, которые были мне не нужны, я собиралась пожертвовать, а некоторые мелкие вещи продать на ярмарке в Ньюпорте. Муж моей подруги Трейси встретил меня на пикапе и помог загрузить коробки с вещами, после чего отвез их в магазин Армии спасения.

Пока я ездила в Провиденс, Джастин оставался в Ньюпорте с Би.

Всю дорогу обратно на остров меня накрывали эмоции. В голове тикали часы, отсчитывающие время до момента, когда он уедет, а перед глазами проносились события последних нескольких месяцев — словно кино, которое подходило к концу. Я не сомневалась, что этот тур принесет Джастину славу, что индустрия поглотит его целиком, чего он сам вряд ли осознавал. Я знала, как на него реагируют женщины. Теперь их количество увеличится в тысячу раз. Его жизнь никогда не будет прежней. Как и моя.

Когда я вернулась, дома стояла непривычная тишина. На кухне готовилось нечто, источающее аромат томатного соуса. Включив в духовке свет, я увидела, что это лазанья.

— Привет! — крикнула я.

— Мы наверху! — отозвался Джастин.

Из комнаты Джастина долетал шорох дождя. Звук переплетался со спокойной музыкой. Когда я открыла дверь, мое сердце остановилось.

Кровати Джастина не было. На ее месте стояла белая кроватка Би. Пол теперь покрывал пушистый желтый ковер. На потолок проецировались светящиеся звезды, которые медленно двигались, из плеера на бюро доносились звуки природы, а на стене висела копия фотографии Анне Геддес — спящий младенец, одетый как пчелка.

Я прикрыла рот.

— Как… когда ты успел…

Он держал Би.

— Ей нужна была своя комната. Пчелка растет и больше не может спать у тебя. Твоя поездка в Провиденс дала мне возможность сделать тебе перед отъездом сюрприз.

Взгляд Би был прикован к звездам вверху. Вытягивая шейку, она следила за тем, как они движутся по потолку.

Я улыбнулась.

— Ей правда нравится, да?

— Я знал, что она будет в восторге. Иногда по ночам, когда она не спала, я выносил ее на веранду, и мы смотрели на звезды. Может, пока меня нет, она будет смотреть на них и вспоминать обо мне. — Его слова как ножом полоснули по моему сердцу.

— Я и не знала, что ты это делал. — Я прошлась по комнате, рассматривая изменения. — А где все твои вещи?

— Кровать я разобрал и поставил пока в кабинете.

В том, что он отдал свою комнату Би, было что-то необратимое. Мне стало не по себе, сердце панически заколотилось.

— Ты не вернешься. — Нечаянно я произнесла это вслух.

— Что?

— Ты отдал ей свою комнату, потому что знаешь, что не вернешься. Ты уедешь, станешь звездой. Ты будешь нас навещать, но в душе ты уже знаешь, что жить здесь больше не будешь.

Моя неуверенность будто обрела голос. Я правда не хотела высказывать все это вслух. Это было результатом долгого и нервного дня.

Поначалу Джастин молчал. А когда, наконец, заговорил, в его тоне слышалась злость.

— Ты правда так думаешь?

— Я не знаю. Наверное, я просто думала вслух.

— Я сделал эту чертову детскую, потому что Би не должна спать у тебя. Она заслуживает свою собственную красивую комнату, и я планировал обустроить ее задолго до того, как узнал про тур. Я целый месяц собирал все эти вещи и прятал их у себя в шкафу. — Он полез в ящик стола, вытащил кучу чеков и подбросил их в воздух. Белые бумажки плавно опустились на пол. — Посмотри на даты покупок. Они были сделаны недели назад.

Я почувствовала себя полной дурой.

— Прости. Просто мне тяжело из-за того, что ты уезжаешь. Я старалась не подавать вида, но это в итоге добило меня.

— Ты думаешь, я пытаюсь отделаться от тебя? Но ведь именно ты возвела между нами гигантскую стену, как только узнала об этом турне. Будь моя воля, то сегодняшней ночью я спал бы в твоей постели — и был бы внутри тебя, потому через два дня мне уезжать. Через два дня, Амелия! А ты вместо того, чтобы насладиться оставшимся временем, закрываешься от меня. Я уважаю твои желания и не давлю, потому что тебе и так тяжело, но черт побери!

Я пристыженно пробормотала:

— Прости, что слишком остро отреагировала. Это не из-за детской. Комната очень красивая. Правда.

— Пойду проверю духовку.

Джастин положил Би в кроватку и, хлопнув дверью, ушел. А я, жалея, что не сдержалась, посмотрела на звезды на потолке. Плеер переключился на звуки грома с дождем. Это очень подходило под мое настроение.

В тот вечер за ужином было тихо.

Оставшись без своей комнаты, Джастин спал на диване.

Я же не спала совсем.

 

***

 

Завтра Джастин уедет.

Нужно было помириться с ним до отъезда, иначе потом я буду горько жалеть. Би тихо посапывала в своей новой детской, поэтому я решила воспользоваться возможностью поговорить с ним.

В углу кабинета стояли его черные чемоданы. От одного взгляда на них мне стало тревожно.

Идя по коридору, я слышала, как он бьет в тренировочной комнате грушу.

Встав в проеме двери, я смотрела, как он наносит удары по ней с такой силой, какой я никогда не видела прежде. Увлекшись, он не заметил меня. Либо сделал вид.

— Джастин.

Он не остановился. Было неясно, слышит он меня или нет, потому что он был в наушниках. Мне было слышно, как в них гремит музыка.

— Джастин, — повторила я громче.

Но он только стал колотить грушу сильнее.

— Джастин! — крикнула я.

На сей раз он бросил на меня взгляд, но не остановился. Что подтвердило, что он меня игнорировал.

Преисполненная решимости не убегать от ситуации даже в том случае, если мне будет больно, я стояла и наблюдала за ним, пока он, наконец, не остановился. Обхватив грушу, он уставился в пол и долго молчал.

— Я теряю тебя, хотя еще не уехал. — Он повернулся ко мне. — Тур этого не стоит.

— Ты обязан поехать. И ты не теряешь меня. Я просто не знаю, как с этим справляться.

По его широкой груди, пока он шел ко мне, стекал пот. Он остановился прямо передо мной, и аромат его кожи, смешанный с запахом одеколона, вновь напомнил о том, что я обманывала себя, когда полагала, что у меня хватит сил не воспринимать его сексуальность.

— Я все понимаю… Честное слово, — сказал он.

— Что именно?

— Твое беспокойство. На твоем месте я бы чувствовал то же. Я понимаю, чего ты боишься.

Меня не особенно утешало то, что он понимал, на чем основано мое беспокойство.

Джастин продолжил:

— Дело не в том, что ты не доверяешь мне, но ты полагаешь, что это турне изменит меня и заставит хотеть чего-то другого, чем то, чего я хочу сейчас.

— Да. Все именно так. Если ты понимаешь, откуда взялся мой страх, то почему сердишься на меня?

— Я не сержусь, а скорее ощущаю… беспомощность. Время уходит так быстро, и я не успею исправить все до отъезда. Мы должны верить, что цель, к которой мы вместе стремимся, стоит больше, чем вся та безумная хрень, которая может произойти в следующие пять месяцев. Мне тоже страшно, потому что я не хочу подвести тебя или Би. — В его глазах стоял страх, и от неуверенности в них мне стало не по себе.

— Подвести?

— Да. Би привязалась ко мне. Она не запомнит эти несколько месяцев, но со временем начнет все понимать. Это не игра. Я это знаю. Я скорее умру, чем обижу ее.

Он не сказал этого напрямую, но я восприняла его слова так, словно он все еще сомневался насчет своего отношения к детям. Что в свою очередь значило, что он сомневался и насчет нас. Знать, что у него до сих пор есть сомнения, было больно, ведь он так сблизился с Би.

И со мной.

Тур заставлял Джастина сделать то, чего он сам никогда бы не сделал: оставить нас, отступить и взвесить ответственность, которую он бессознательно принял в тот день, когда месяц назад приехал в Ньюпорт. Он рассчитывал пожить в пустом доме, но получил много больше, чем ожидал. С тех пор он стал нашей опорой. Я не хотела терять его, но ему было необходимо это вынужденное расставание, чтобы понять, чего же он хочет на самом деле.

Я знала, что хочу быть с ним. Но еще я знала, что люблю его, а значит должна отпустить. Я поклялась больше не вызывать в нем чувство вины.

На самом деле этот тур был замаскированным благословением, потому что теперь у Джастина было время на то, чтобы разобраться в себе. Я не хотела, чтобы Би еще больше привязывалась к нему, если нам было не суждено пережить эту разлуку. Защищать ее сердце было теперь важнее, чем переживать о своем.

Я неохотно поделилась этим открытием с ним.

— Возможно, нам нужна эта разлука. Она поможет понять, чего ты на самом деле хочешь от жизни.

Он удивил меня, когда признался:

— Думаю, ты права.

Его слова заставили мое сердце остановиться. Но я дала себе слово быть сильной и не вставать на пути у судьбы. Не вести себя глупо и не лишать его шанса воплотить мечту в жизнь, ведь я любила его. Очень сильно. Я желала Джастину только лучшего и хотела, чтобы он был счастлив — с нами или без нас.

Вселенная уже показала, что у нее на меня свои планы. Доказательством тому была Би. Я должна была верить, что и у этого последнего испытания была своя цель. На сто процентов я была уверена только в одном: что это либо нас разлучит, либо сблизит сильнее, чем когда бы то ни было.

Через пять месяцев я узнаю ответ.

 

***

 

Весь день шел дождь.

А вечером Би словно почувствовала, что что-то не так, и отказалась спать в своей новой комнате. Может, у младенцев было шестое чувство? С тех пор, как Джастин устроил ей детскую, она любила там спать и смотреть на звезды, но сегодня вечером — в последний день, когда Джастин был с нами — успокоилась только у меня на руках. Поэтому я положила ее спать с собой, хотя она, как и я, не могла заснуть.

С приближением полночи у меня на сердце становилось все тяжелее и тяжелее.

Джастин негромко постучал в дверь.

— Амелия, ты не спишь?

— Нет. Заходи.

Он зашел и лег на кровать рядом с нами.

— Не могу уснуть.

— Нервничаешь? — спросила я.

— Скорее чертовски испуган.

— Чем конкретно?

Он издал саркастичный смешок.

— Всем. Я боюсь оставлять тебя одну, боюсь, что Би забудет меня… боюсь, что наоборот — не забудет, что я взял и уехал. Боюсь выступать перед тысячами людей, боюсь облажаться. Ну и так далее.

— Вот уж о выступлении волноваться не надо. Ты их порвешь.

Не ответив, он взял Би и положил себе на грудь. Ее дыхание начало замедляться.

То, как он мягко поцеловал дочку в макушку и прошептал: «Прости меня, Пчелка», разбило мне сердце.

Мое настроение скакало весь день. Я то жалела себя и Би, то испытывала за Джастина гордость. В этот важный момент я должна была повести себя с ним не как девушка, а как друг, и помочь осознать, что он в полной мере заслужил эту возможность. Извиняться ему было не за что. Тогда я и поняла, что моя любовь к нему — настоящая, потому что в итоге я хотела лишь одного: забрать у него чувство вины и, как бы ни было тяжело, вдохновить перед отъездом.

— Бабушка гордилась бы тобой, Джастин. Она всегда говорила мне, что тебя ждет великое будущее. Когда будешь выходить на сцену, не думай о том, сколько людей на тебя смотрит, а просто пой для нее. Пой для бабушки… делай это для нее.

— Она и тобой гордилась бы, Патч. Особенно тем, какой ты стала матерью, несмотря на то, что у тебя самой была паршивая мать. Бабушка была бы чертовски горда тобой. И я тобой тоже горжусь.

Со спящей Би на груди он наклонился поцеловать меня. Его рот ласкал мои губы крепко, но нежно. Несколько минут мы целовались — осторожно, чтобы не разбудить Би.

— Я так сильно хочу заняться с тобой любовью, — прошептал он мне в рот. — Но я понимаю, почему ты думаешь, что завтра нам из-за этого станет труднее. Я не знаю, смогу ли уехать после ночи с тобой.

— Все равно Би вряд ли позволит тебе это сделать. Кажется, ей очень комфортно.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Да, ты права. — Потом повернулся ко мне. Его голубые глаза сияли в темноте. — Пообещай мне кое-что.

— Хорошо.

— Обещай, что мы будем общаться по видео минимум раз в два дня.

— Конечно. Это будет легко.

— Обещай, что если тебе станет одиноко, ты позвонишь — в любое время дня или ночи.

— Обещаю. Что еще?

— Обещай, что мы не будем утаивать важное друг от друга и всегда будем друг с другом честны.

Когда я начала размышлять о вещах, которые он, возможно, будет рассказывать, мне стало немного тошно.

— Хорошо. Обещаю. — Я сглотнула. — Что-нибудь еще?

— Нет. Сегодня я просто хочу заснуть рядом с тобой и Би. Можно?

— Конечно. — Я взяла его за руку. — Все будет хорошо, Джастин. Все будет хорошо.

Он улыбнулся и прошептал:

— Да.

Джастин положил Би между нами. С нею посередине мы смотрели друг другу в глаза, пока нас не сморил сон.

 

***

 

Когда я проснулась, первым моим ощущением была паника, потому что рядом не было Джастина. Посмотрев на часы, я успокоилась. Было только девять утра, а он уезжал после полудня.

Снизу долетел запах его фирменного кофе, и мне в то же миг стало грустно. Уловить его снова мне предстояло нескоро.

На глаза навернулись слезы, и я решила пока не спускаться вниз. Сначала мне стоило успокоиться. Я застелила кровать, собрала белье в стирку, хватаясь за все подряд, лишь бы он не увидел, что у меня нервный срыв. Би, сидя в креслице, наблюдала за мной, пока я, как маньяк, носилась по комнате.

Джастин вошел ко мне, когда я пылесосила. Я не стала смотреть на него и продолжила двигать ручкой пылесоса из стороны в сторону.

— Амелия.

Я ускорилась.

— Амелия! — проорал он.

Я наконец повернулась у нему. Должно быть, он разглядел в моих глазах грусть, потому что его лицо помрачнело. Я просто смотрела на него, а пылесос продолжал работать, хотя я перестала двигать им по ковру. По моей щеке покатилась слеза, и я официально потеряла способность скрывать свои чувства.

Он медленно подошел ко мне и выключил пылесос. Его рука легла на мою руку.

— Я ждал тебя внизу, чтобы выпить кофе, — произнес он. — Мне очень нужно позавтракать с вами в последний раз до отъезда. Это мой самый любимый момент на свете.

Я вытерла глаза.

— Хорошо.

— Черт побери, грустить — это нормально. Хватит это скрывать от меня. И я тоже не буду. — Его голос стал тише. — Мне сейчас очень грустно, Амелия. Я не хочу уезжать от вас. Но время заканчивается. Не трать его на прятки от меня.

Он был прав.

Шмыгнув носом, я кивнула.

— Пошли пить кофе.

Взяв Би на руки, Джастин закрыл глаза и глубоко вдохнул ее запах, словно желая запомнить этот момент. Потом поднял ее в воздух.

— Ты моя пчелка, да?

Она улыбнулась ему, и это было как нож в самое сердце. Меня опять захлестнули эмоции. В душе я все еще эгоистично злилась на него.

Как ты можешь бросать нас?

Почему ты не сказал, что любишь меня?

Почему ты не сказал Би, что любишь ее?

Ты не любишь нас.

Я злилась на себя за эти мысли. Я поняла, что меня больше беспокоит не то, что он уезжал, а то, что он оставляет нас, не сказав, что будет дальше.

Он относился ко мне так, словно любил меня, но пусть мы и вели себя как семья, он еще ни разу не дал нашим отношениям определения и ни разу не назвал меня своей девушкой.

Пока Джастин, исполняя утренний ритуал, разливал кофе, я следила за каждым его движением и гадала, когда мне доведется увидеть это опять.

Когда он подал мне чашку, я одарила его своей лучшей улыбкой. Я не хотела, чтобы он запомнил меня с грустным выражением на лице. Пока я пыталась изобразить счастливую маску, он помрачнел.

— Что с тобой, Джастин?

— Я просто ощущаю беспомощность. Если тебе что-то понадобится, звони Тому. Я предупредил его. Его номер на холодильнике. Он сказал, чтобы ты не стеснялась и звонила в любое время дня или ночи. Пожалуйста, звони лучше ему, чем тому ослу по соседству. Еще я установил новую систему сигнализации. — Он повел меня к двери. — Идем, покажу тебе, как ею пользоваться.

Все, что он говорил, доносилось словно издалека. Пока он объяснял, как управлять контрольной панелью, я смотрела на его пальцы, на его руки и губы. Его голос отступил на задний план, проиграв битву моей нарастающей панике.

Джастин заметил это и замолчал.

— Знаешь, что? Я вышлю тебе инструкцию. — Мгновение он смотрел на меня, потом обнял. Несколько минут он медленно гладил меня по спине. Мы не могли остановить время.

Я смотрела в окно, как он загружает вещи в багажник.

Когда он вернулся внутрь, мы взяли Би и ненадолго сходили прогуляться по пляжу. В какой-то момент Джастин понес Би ближе к морю, а там что-то прошептал ей на ухо. Мне стало любопытно, что он сказал, но спрашивать я не стала.

Как только мы вернулись домой, пришла пора провожать его в путь. Утро пролетело уж слишком быстро. Это казалось несправедливым.

Пытаясь подавить слезы, я сказала:

— Не могу поверить, что этот момент все же настал.

Каким-то чудом я смогла не расплакаться — по большей части из-за того, что была в шоке. Лучшим сейчас было заверить его, что я поддержу эту новую главу в его жизни, и сказать, что я буду ждать его — как ждала всегда.

Я вернула ему его недавние слова:

— То же самое касается и тебя, Джастин. Если я буду нужна тебе или если тебе станет одиноко или начнут мучить сомнения, звони в любое время дня или ночи. Я буду здесь.

С Би на руках он прижался лбом к моему лбу.

— Спасибо.

Какое-то время мы просто стояли, держа между нами Би. Потом я, все еще желая удержаться от слез, отстранилась.

— Иди. А то пропустишь свой рейс.

Он нежно поцеловал Би в макушку.

— Я позвоню, когда приземлюсь в Миннеаполисе.

Стоя в дверях, мы с Би смотрели, как Джастин уходит. Он сел в машину, но не двинулся с места, а оглянулся на нас. Мы продолжали ждать. Би протянула в его сторону ручку и что-то залопотала. Она, конечно, понятия не имела, что происходит.

Почему он не уезжал?

Внезапно он, хлопнув дверцей, выбрался из машины. С каждым его шагом к крыльцу мое сердцебиение ускорялось. Я решила, что он что-то забыл, но спросить не успела, потому что он обхватил меня за затылок, притянул к себе, и его рот накрыл мой. С каким-то отчаянием вворачивая язык меж моих губ, он застонал. У него был вкус кофе. Момент не располагал к тому, чтобы возбуждаться, но обуздать свое тело я не смогла.

Когда он заставил себя отступить, его глаза были затуманены страстью и замешательством. А мне вновь пришлось напомнить себе старую поговорку: если человек твой, то он непременно вернется, если же нет, то он никогда и не был твоим.

Пожалуйста, вернись ко мне.

Не проронив ни слова, он вернулся в машину, завел ее и на сей раз… уехал.

 

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Первый месяц разлуки с Джастином я пережила лишь благодаря слепой вере. Мне пришлось убедить себя, что я должна доверять его действиям и суждениям даже в моменты, когда я не могу быть с ним рядом и своими глазами видеть, что происходит.

Он звонил нам каждый вечер. Иногда около восьми — во время отдыха перед девятичасовым выступлением. Иногда в обед или ужин. Из его рассказов я узнала, что его ежедневное расписание было напрочь забито репетициями и проверкой аппаратуры. Свободное время было у Джастина только после концертов — и то, если его не затаскивали на какую-нибудь вечеринку, или он не был слишком уставшим. Если группа оставалась в городе больше, чем на одну ночь, они заселялись в отель. Если на следующий день им надо было быть в другом городе, то они всю ночь ехали и спали в автобусе.

Автобуса была два — один для Кэлвина и членов его группы и второй для Джастина и остальной команды. Джастин сказал, что в каждом автобусе спало около двенадцати человек. Я не спрашивала, в каком автобусе ночует Оливия, потому что боялась ответа.

Слепая вера.

Ладно. Хоть я и решила верить ему, кое-что все же подпитывало мою паранойю. Это был инстраграм Оливии.

Когда здесь жила Джейд, она жаловалась на то, что Оливия комментирует все посты Джастина, и я разыскала ее в соцсетях — еще до того, как он уехал, — а потом время от времени следила за ней. Теперь она каждый день выкладывала фото из тура. В основном это были пейзажи, вроде фотографий восхода, снятых из автобуса, когда они въезжали в новый город, или фото команды за едой. На других был Кэлвин и его группа во время концертов.

Однажды вечером, уложив Би, я зашла к Оливии в инстаграм. Она выложила фотографию Джастина с выступления — просто обычный снимок, на котором он пел в микрофон, а его красивое лицо, покрытое легкой щетиной, освещали прожектора. Мне сразу захотелось перенестись туда, увидеть его на большой сцене. Взглянув вниз, я заметила теги.

#Сердцеед

#ДжастинБэнкс

#СпалаСНим

#БывшиеВИнстаграме

Меня это расстроило, но ему я решила не говорить, чтобы не выглядеть ревнивой подружкой. К тому же он ведь так и не назвал меня таковой.

Внезапно раздался стук в дверь. Я отложила ноут.

Кто мог заявиться так поздно?

К счастью Джастин установил мне не только новую сигнализацию, но и дверной глазок.

На крыльце стояла женщина с длинными каштановыми волосами, как у меня. Выглядела она достаточно безобидно, поэтому я открыла дверь.

— Я могу вам помочь?

— Привет. — Она усмехнулась. — Амелия, верно?

— Да.

— Меня зовут Сьюзен. Я живу в синем доме по соседству.

— О. Роджер переехал?

— Нет. Вообще-то я его жена.

Жена?

— О. Я думала, он…

— Разведен? — улыбнулась она.

— Да.

— Ну… формально да, мы в разводе. Но мы помирились, когда он приезжал в Ирвин, чтобы навестить нашу дочь. Предполагалось, что он пробудет неделю, но она растянулась на три. В итоге мы с Алисой вернулись сюда вместе с ним.

По-настоящему удивленная этими новостями, я сказала:

— О. Я не знала. Это потрясающе. — Я помахала рукой. — Черт, где же мои манеры? Проходите.

— Спасибо. — Она вытерла ноги и зашла в дом. — Наша дочь спит, но я очень хотела бы вас познакомить. Ей недавно исполнилось восемь лет.

— Моя дочь Би тоже спит. Ей почти девять месяцев.

— Роджер упоминал, что у вас есть ребенок.

— Я тоже много слышала об Алисе.

— Еще он упомянул, что вы подружились.

— Мы просто друзья, если вас интересует именно это.

Она помолчала.

— Если у вас было что-то еще, то это нормально. В то время мы жили врозь.

— Нет. Не нормально. По крайней мере, не для меня. Я бы тоже хотела знать. Я понимаю, что значит волноваться из-за таких вещей, когда человек тебе дорог.

На лице ее отразилось облегчение.

— Хорошо, спасибо, что объяснили. Я солгала бы, если б сказала, что не задавалась этим вопросом.

— На самом деле я влюблена в совладельца этого дома. Он музыкант и сейчас на гастролях. Так что я хорошо понимаю, что такое ревность.

Она выдвинула стул и села.

— Ох. Хотите, поговорим об этом?

— Налить вам чаю?

— Да. С удовольствием выпью.

Мы со Сьюзен сразу сдружились. В тот вечер я рассказала ей свою историю с Джастином, и она предложила помогать с Би, если мне когда-нибудь понадобится няня. Она сказала, что Алисе понравится смотреть за Би. Это заставило меня порадоваться тому, что между мной и Роджером ничего не было, иначе было бы очень неловко.

Признаться, когда я узнала, что они с Роджером помирились, то почувствовала себя еще более одинокой. Но это эгоистичное чувство быстро сменилось радостью, ведь у меня появилась подруга. А друзей мне сейчас действительно не хватало.

 

***

 

Мы со Сьюзен регулярно общались. Она поощряла меня пробовать новые вещи и больше гулять. Вместе с Би я присоединилась к классу «Мама и я» и начала приводить ее в детский сад при спортзале, чтобы пару раз в неделю там заниматься. Я очень старалась занять себя после того, как Джастин уехал.

Если дни стали терпимей, то ночью мне приходилось тяжко. Би спала, у Джастина были концерты, и с наступлением темноты ощущение одиночества было острее всего.

Однажды ночью около полуночи от него пришло сообщение.