Постмодернизм обречен на вымирание

Заметив, что некоторые теории постмодернизма практически нежизнеспособны, рассмотрим более подробно этот факт. Фридрих Ницше (1844—1900), отец постмодернизма, провозгласил, что Бог мертв, и возвысил нигилизм, отрицая всякие этические принципы. Однако он обнаружил смысл в социальном движении своего времени и с удовольствием способствовал ему, демонстрируя тем самым, что он не в состоянии применять на практике собственную теорию. Мир Жана-Поль Сартра (1905—1980) был бессмысленным миром, миром без морали. Однако философ не мог следовать своей теории, был активным общественным деятелем, подписал Алжирский манифест, «заняв такую позицию, будто моральные ценности имеют реальный смысл»[9].

Алфред Джулз Айер предположил, что только математическая логика и эмпирическое познание имеют смысл. Любые теории, которые не могут быть проверены чувственными данными, являются «бессмыслицей». Следовательно, все библейские утверждения бессмысленны. Сторонники подобной точки зрения считают истинным знанием лишь результаты конкретных специальных наук. Тем самым в праве на обладание истиной отказано поэзии, музыке, религии и искусству. Но как можно жить в таком строго выверенном мире? Более того, теория не могла бы устоять при проверке подлинности собственного утверждения. Как можно испытать теорию языка, который принимает за свой критерий только результаты математической логики и эмпирические данные?

Рене Декарт (1596—1650), отец модернизма, считал, что сомнение — главный метод познания. Дейвид Юм (1711—1776) развил этот метод до такой степени, что погрузился в скептицизм. Давид К. Кларк сказал, что «философия Юма оставила ее автора в полнейшей тьме относительно того, о чем думать, кому доверять, что защищать и чем заниматься. С учетом современных требований разум не мог рассеять его сомнений. Но он заметил, что общество друзей поднимало его настроение. Поэтому он обедал с ними, участвовал в развлечениях, чтобы снять депрессию, вызванную поисками знания. Однако его философия доказала свою полную неспособность избежать скептицизма»[10]. Юму нужно было отвлекаться от своей теории, потому что она просто не имела жизненной силы.

Жак Деррида заявляет, что «все объяснения суть искажения» и что в тексте нет ясного смысла. Однако он отбросил свою теорию сразу же, как только оказался не понят в споре с Джоном Сирлом. «Считая, что изложение Сирлом его позиции было несправедливым по отношению к нему, Деррида не мог ему возразить, указав в нескольких пунктах своего ответа, что Сирл не понял его и исказил его взгляды и даже добавил в одном месте то, что он, Деррида, считал достаточно ясным и очевидным для Сирла. На самом деле эта жалоба далека от утверждения, будто основная позиция Дерриды не может быть точно определена, как другие (или что читатель не должен пытаться постичь намерение автора). Деррида оставляет эту позицию, как это делают другие, когда чувствует необходимость заменить неправильное изложение его взгляда адекватным его изложением»[11].

Стэнли Фиш является «одним из самых влиятельных, педантичных теоретиков»[12] и «радикальных» поборников поиска смысла в отклике читателя в процессе чтения, а не в самом библейском тексте. Для него это главное[13]. Читательский отклик играет важную роль по мнению постмодернистов. Фиш заходит настолько далеко, что уверяет, будто «текст как формальная сущность не существует отдельно от толкования читателя»[14]. Фактически теоретики читательского отклика считают, что читатели являются соавторами библейских писателей, придавая тексту то значение, которое он должен иметь. То есть сам по себе текст не имеет действительного смысла.

Как теория Фиша могла бы повлиять на практическую жизнь? Например, она сделала бы зыбкой конституцию или любой другой документ, поскольку каждый гражданин толковал бы их, как ему вздумается. Это подвергло бы риску саму идею власти. Дорожные знаки перестали бы быть правилом, и на дорогах воцарился бы хаос. Одни предпочли бы ехать по противоположной стороне шоссе, другие могли бы договориться, что красный сигнал светофора означает разрешение ехать прямо по перекрестку, и так далее. Было бы невозможно заключить какой-либо контракт, и для бизнеса наступило бы ужасное время, ибо одни и те же слова разные люди понимали бы по-разному.

Если бы текст как таковой не имел смысла, а смыслом наделял бы его сам читатель, то и речь тоже не имела бы смысла. Она существовала бы только в разуме слушателя. При этом нашу жизнь ожидал бы крах, ибо никто не был бы уверен, что именно другой человек хочет ему сообщить. Как можно было бы пользоваться телефонным справочником? Как стала бы любая телевизионная станция показывать вечерние новости? Какой смысл было бы сообщать сводку погоды? К чему было бы набирать номер телефона экстренной помощи? Какой смысл имел бы диагноз доктора? Что могло бы дать преподавание в университете? Перечень поистине бесконечный. Просто невозможно принять теорию читательского отклика Фиша и сделать жизнь осмысленной.

Пределы плюрализма

Плюрализм постмодернизма также вызывает хаос. Как напоминает Мортимер Дж. Адлер в книге «Истина в религии», «стабильное и мирное общество не может существовать при господстве двух или более соперничающих властных структур, если одна не подчинится другой»[15]. Адлер показывает, что плюрализм всегда присутствует, когда дело касается вкусов, и он уместен в этом контексте, но не в контексте истины[16]. Он замечает, что «все, находящееся за пределами культуры, безусловно, находится в сфере истины». Следовательно, плюрализм, который так чтит постмодернизм, практически не способен выжить в определенных контекстах.