Можно просто избавиться от ненависти

В самый разгар депрессии у меня не было работы, так что я отправился в лагерь на природу на все лето. Я любил это занятие. Это был самый лучший способ отдыха, который я знал. Многие годы, вне зависимости от того, работал я или нет, на все лето я отправлялся на природу. Мне достаточно было растянуть кусок парусины и расстелить под ним постель. Обычно мы устраивали лагерь с одним-двумя товарищами.

 

Мы ловили рыбу руками. У нас это называлось «щекоткой живота». Такой способ ловли был нелегальным, но самым быстрым вариантом наловить рыбы. Я шарил рукой под скалами, охотясь на речную пятнистую форель. Пока рыба находится под скалой, она думает, что твоя рука – это просто часть окружающего пространства, и чувствует себя в безопасности. Как только я нащупывал рыбу, то проводил руку вдоль ее тела до головы, крепко ее хватал и быстро выбрасывал на берег, пока рыба пыталась выскользнуть.

 

Но за каждую рыбу можно было получить штраф 25 долларов, поэтому мы рыбачили по двое. Один из нас стоял на стороже, не видно ли поблизости егеря. Как только мы доставали очередную рыбину, то тут же прятали ее и начинали ловить следующую. За считанные минуты мы обеспечивали себе обед.

 

Я любил жить естественно. Мы пытались оторваться от цивилизации, питаясь яблоками и ягодами, которые росли в горах Катскиллз, а также зерном, овощами и молоком, которые иногда давали нам фермеры. Мы даже пили парное коровье молоко несмотря на запах, думая, что это естественно.

 

Моя жизнь на природе была бегством от мира. Каждый раз, как только я выбирался из города, через день или два все мои боли и язвы исчезали; как только я попадал обратно в город, мои болезни возвращались через несколько дней.

 

***

 

Однажды летом я жил в горах Катскиллз. В лагерь прибыл поздно ночью смертельно уставший. Фред спорил с четырьмя другими парнями про какую-то девушку, Виргинию. Все они сходили по ней с ума. Спор продолжался, а мне хотелось спать. И я сказал: «Фред, не пора ли тебе заткнуться к чертовой матери и пойти спать?»

 

«Спокойно, Левинсон, у тебя все равно нет ни единого шанса», - ответил Фред.

 

Ну, это был уже вызов, а я их всегда принимал. В общем, я подскочил с постели и сказал: «Что значит ни шанса? Она – моя девушка!»

 

Закончилось все тем, что спорили уже только мы с Фредом. Он сказал: «Ну ладно, я хочу на ней жениться». Он надеялся, что после этого я заткнусь.

 

Но я ответил: «Ну, я тоже хочу жениться на ней!». В пылу спора он забыл, что я даже не видел эту девушку.

 

На следующее утро я увидел, что возле нашей походной кухни навалены горы немытой посуды; грязные вещи были разбросаны вокруг в полном беспорядке. Все это вызвало у меня отвращение, и я сказал: «Не могу я здесь оставаться. Поставлю лагерь с парой знакомых парней в нескольких милях дальше по дороге в Оливейре».

 

И направился в Оливейру. На дороге я увидел очень привлекательную девушку, которая двигалась автостопом в сторону Бид Индиан, где жили парни. Я подобрал ее, и когда мы подъехали к мосту, где мне нужно было свернуть налево, я сказал: «Ну, мне здесь налево».

 

Она ответила: «Хорошо. Я тоже поеду налево».

 

Примерно через четверть мили я сказал: «Здесь я сворачиваю налево».

 

Она ответила: «Отлично. Мне тоже налево».

 

Я подъехал к дорожке, ведущей в лагерь, и сказал: «Я заеду сюда».

 

Она ответила: «Ну, и мне туда же».

 

Тогда я спросил: «А куда ты вообще направляешься?»

 

«Собираюсь навестить ребят в лагере»

 

«А, ну и мне туда же», - ответил я.

 

Так я приехал в лагерь с Виргинией.

 

Конечно же, Фредди и Кессел сказали: «Вот же лживый сукин сын! Говорит, что собирается в Оливейру, а сам увиливает и подбирает ее»

 

Началась борьба. Они стали острить насчет меня. Потом Фредди сказал: «А, я знаю, что он делает. Лестер играет на ее сочувствии». И он вместе с остальными парнями начал распевать эту песню, «Сочувствие».

 

Это привело меня в ярость.

 

Я сказал себе: «Ну все. Мне это надоело». Меня не так уж сильно и заинтересовала эта девушка. Она казалась какой-то искусственной. Но брошенный вызов и все, что они творили, сделали меня непреклонным.

 

Я использовал все свои способности. Так, она жила поблизости от меня, в Оливейре  - у меня уже было одно преимущество. Кроме того, у нее была подруга Мидж, одна из самых одаренных девушек, которую я когда-либо знал. Но она была настолько же невзрачной, насколько и одаренной. К счастью, у нее был богатый отец-врач, так что у нее были деньги, чтобы компенсировать недостатки внешности с помощью необычайно элегантной одежды. Виргиния завидовала уму Мидж, а Мидж завидовала внешности Виргинии.

 

Так я начал заигрывать с Мидж только для того, чтобы добраться до Виргинии. И это сработало.

 

Но еще до этого однажды Фредди пригласил Виргинию в лагерь. Она попросила меня ее подбросить. Я, конечно же, согласился.

 

Виргиния и я приехали в лагерь, где находились Фредди и другие ребята. Пока я парковал машину, Фредди тут же подошел с другой стороны и начал активно заигрывать с Виргинией. Я не мог этому помешать. Так что я помалкивал до тех пор, пока Фред не сказал: «О, я думаю, что любовь – это одна из самых замечательных вещей на свете».

 

Тогда я сказал: «Фред, ты совершенно прав»! После этого я обнял Виргинию двумя руками и крепко поцеловал ее.

 

Фред едва не умер.

 

Виргиния была смущена, потому что на самом деле тогда мы еще не были достаточно близки. Я знал ее всего несколько дней. После того, как этот инцидент закончился, я рассказал Виргинии о том, почему так себя вел. Ей это не понравилось. Она любила привлекать внимание мужчин, а я мешал этому.

 

Виргиния была прекрасной девушкой, настоящей артисткой. Она могла перещеголять голливудских актрис в изощренности. Мы стали очень близки с ней.

 

Я был чрезвычайно внимателен к Виргинии и мог сделать для нее все что угодно, но не жениться на ней. Стихи, цветы, купание при луне!

 

Я влюбился. Но поскольку я не собирался женился на ней, через некоторое время она от меня ушла. Это было жестоко.

 

Но горы! Там наверху все было как в раю! Так идеально. Ни забот, ни печалей. Простая романтика, купание, гандбол, теннис, танцы по ночам, природа.

 

Кажется, что у меня была не такая уж и печальная жизнь, когда я рассказываю об этом лете, не так ли?

 

Но какие муки я испытал, когда мы расставались! Одно прекрасное лето и разбитое на годы сердце.

 

***

 

У меня был подсознательный страх, что в браке я буду связан. Он был так силен, что помешал мне когда-либо жениться. Поскольку я постоянно чувствовал себя связанным, то боялся, что женитьба в значительной степени увеличит ту несвободу, которую я ощущал.

 

Однажды я пытался заставить себя жениться на очень милой девушке из Элизабет. Это было перед началом Второй Мировой войны. Президент Рузвельт подписал акт призыва.

 

Я подумал: «Меня могут забрать в армию и убить на войне, нужно жениться и оставить потомство».

 

Поэтому я решительно сказал Сельме: «Ты бы хотела выйти замуж?»

 

Она ответила «Да!»

 

Тогда я сказал: «Отлично, а ты поедешь со мной прямо сейчас в штат Вирджиния?»

 

Она сказала: «Да».

 

Так мы собрались в Вирджинию, где можно было пожениться немедленно. Всю дорогу я не мог говорить. После пары часов езды я с трудом сглотнул и спросил: «Ты голодна?»

 

Она ответила: «Да».

 

 Я сказал: «О’кей, давай поедим».

 

Пока мы ели, мне не удалось выдавить из себя ни слова. Я чувствовал себя атлантом, который держит на себе весь мир. Но решил дойти до конца.

 

Мы пересекли границу штата Вирджиния и остановились в первом же месте под знаком «Бракосочетания совершаются немедленно».

 

Вышел священник и сказал: «О, вы хотите пожениться? Отлично».

 

Когда он сказал «Отлично», я на мгновение потерял сознание.

 

А потом он сказал: «Сейчас вам необходимо поехать в город и оставаться там три дня, прежде чем я смогу вас поженить. Этого требуют новые законы».

 

Я немедленно выпалил в ответ: «В таком случае, я не могу ждать. Мне необходимо вернуться к работе». На самом деле, это не могло служить оправданием, сказанное вырвалось у меня неконтролируемо. Сказав это, я почувствовал, как будто тяжесть всего мира свалилась с моих плеч.

 

Я просто не мог пройти через это.

 

По дороге домой не было сказано ни слова. 

 

После этого инцидента я больше никогда ни видел Сельму. Мне было слишком стыдно. Я хотел ее увидеть, но просто не мог.

 

Тогда препятствие браку было в подсознании. Теперь, конечно же, я понимаю, в чем было дело. Я так хотел свободы, что не мог себе позволить связать себя женитьбой.