Интересы гражданина в демократии

Можно предположить, что основной обязанностью государства является обеспечение безопасности проживающим на его территории людям. Создание условий, в которых материализовалась бы идея свободы от опасностей и противодействия угрозам, – это ключевые задачи государства. От их реализации зависит, будут ли созданы условия, способствующие экономическому развитию, человека, или, более широко, cywilizacyjnemu граждан, сообществ, профессиональных групп, этнических, религиозных и других в рамках государственного организма. От этого в результате зависит долговечность структурная демократического государства, где воля граждан является причинным фактором – предпосылкой важнейших решений, источником легитимности власти.

На этом фоне можно уловить общие понятие интересов безопасности гражданина демократического государства. Понятие интересов относится «к отношениям между каким-то объективным состоянием (настоящим и будущим), а оценкой этого состояния с точки зрения выгод, которые он приносит или может принести какой-то единице или группе»[290]. В этом контексте в интересах гражданина демократического государства можно говорить в отношении его политической роли, и, следовательно, области политических прав, которые ему предоставляются,
а также практики их использования.

Демократия отождествляется нередко с этим местом на земле, где разные интересы, взгляды, системы ценностей имеют все шансы появиться на «рынке идей», который с основания работает в условиях соблюдения обособленности, гарантии прав меньшинства при сохранении воли большинства. Гражданин имеет право чувствовать себя в безопасности, потому что все действия государства по защите собственного вещества – из того – принимаются от его имени и по его поручению. Право на безопасность, впервые, как «естественное и неотъемлемое право человека», появилось во французской Декларации Прав Человека и Гражданина с 1978 года, наряду с законом, на свободу, собственность и сопротивление угнетению[291]. Гражданин, свои обязанности перед государством, может понимать как необходимость подчинения закону определенным правилам поведения – сформированная система запретов, за которым, однако, всякая гражданская активность остается добром, защищенном. Обеспечение гражданских прав служит закон, принятый от основного закона, начиная.

Государства, в международных отношениях, образуют также системы правовых актов, направленных на защиту прав и свобод граждан. Данная проблематика также присутствует в политической деятельности, осуществляемой во время международных встреч, симпозиумов и конференций.

Таким образом, казалось бы, что юридические гарантии гражданских свобод полностью отражаются в нормах, предусмотренных как в конституционных демократиях, так и на международном форуме. Однако угрозы современной демократии очевидны. Во внешнем измерении трудно не заметить существования в международном сообществе государств об огромном потенциале и системе авторитарных правительств. Они могут при благоприятных обстоятельствах создавать (и часто создают) среда антагонистическое или, наоборот, враждебных демократии Запада. Не менее важным является внутреннее измерение угроз. Как указывает Роберт Скидельски, «сообщество, гражданское общество, «социально ответственное предпринимательство», стали новыми модными лозунгами дня, однако идеи, которые они хотят выразить, мутны, и никто не знает, как перевести на язык политической практики беспокойство, которое вызывает в развитых странах социальная патология – крах семьи и рост дерзкой преступности»[292]. 

Описанные выше явления, на пороге XXI века постоянной заботы правительств государств. Однако противодействие им не кажется сильной стороной демократии. Осознание угрозы обычная. Присутствует в публичном обращении информации. Это содержание политической жизни, электронных СМИ, Прессы и публикаций. Влияет на рост социального чувства угрозы, которые, однако, часто не вызывает защитных механизмов – низовых гражданских инициатив, повышения уровня осведомленности по улучшению безопасности. Не проявляются в широком масштабе поведения граждан благоприятные устранении негативных явлений (отсутствие разрешения для поведения
в коррупционной деятельности, отсутствие терпимости, для «серой» и «черной» зоны в экономике). Увеличивают за это требовать обеспечения безопасности, адресатом которых является государство. Немного идеалистично, то есть, даже ставя знак равенства между безопасностью демократического государства и безопасности его граждан, трудно не заметить, следовательно, что для обеспечения коллективной безопасности в демократии имеет вопрос эффективности деятельности учреждения призываются для реализации этой цели. Трудно также не заметить последствий, какие для этой эффективности имеют отношение гражданских к проблемам безопасности.

Никто принципиально не отрицает, что права и гражданские свободы составляют суть современной демократии. Частью каталога гражданских прав является, безусловно, право на безопасность. Тем не менее, право наблюдением является то, что инструменты, используемые в демократическом государстве для противодействия угрозам godzącym в эти права – то есть, обеспечении безопасности граждан, являются в значительной степени неэффективными. Более того, они могут представлять угрозу гражданской деятельности, свободам и правам. Причин этого бессилия государства, безусловно, много, однако можно лапидарно утверждать, что самой большой угрозой для человека является деятельность другого человека[293]. Поэтому противодействие большинства современных угроз является, по сути, организацией борьбы групп людей с действиями других людей, которые своей деятельностью касающихся юридически указанные значения, нарушая действующий система запретов. Меры, применяемые в этой борьбе, имеют характер юридический и институциональный. Они так ограничены, как по форме, так и по содержанию. Угрозы имеют потенциально неограниченный характер. Таким образом, мы имеем дело с конкретным «дисбалансом «или, возможно, лучше, постоянным синдромом» неадекватности» государства и его институтов за проблемами безопасности.

Политические особенности
развития гражданского общества
в эпоху информационной

Демократическое правовое государство в эпоху информационной необходимо измерять с многими проблемами, которые дают в целом захватить путем дилемма: между ростом социальных ожиданий и трубчатых сокращением возможностей государства. Этот синдром nienadążania государства с вызовами современности, достаточно хорошо известный и широко фигурирует, однако можно предположить, что нахождение страны в нынешнем состоянии не является постоянным, а изменения его роли и позиции должны привести к определенными политическими последствиями (для власти) и общественными (для общественного строя). Можно обвести здесь гипотетически два варианта развития основной формы политической организации общества: либо государство будет способствовать развитию кибердемократизации, которая, возможно, позволит снять социальное напряжение, в результате ощущения многих, отсутствии влияния на ход общественных дел, или же произойдет возрождение авторитарного мышления, которые, однако, пришлось бы опереться на определенной идее порядке упорядочивает жизнь индивидуумов в обществе. В первом изложенном здесь гипотетическом сценарии следует предположить крах политического истеблишмента в версии, соответствующей закрепленной демократии XX / XXI веков, во втором же, частичное его замещение более узкой группой власти, но предлагающей гражданам определенные преимущества в обмен на поддержку.

Отмеченное ранее, здесь вопрос дает более широко описать в аспекте понимания безопасности, а точнее наблюдаемых лет устойчивой тенденции расширения понимания безопасности. Изменение в современном подходе к обеспечению безопасности в субъективном смысле выражается относиться не только для государства и его граждан, но также негосударственных участников международных отношений. Изменения роли государства, описывается ли это в плане социальных, экономических и как следствие политических последствий процессов глобализации, а также информационной революции, широко воспринимается – от государства требует обеспечения безопасности людей, находящихся на его территории, что влечет за собой рост социальных ожиданий в отношении гаранта безопасности, но его возможности вовсе не кажутся большими. В эпоху взаимозависимости политической и экономической государство, кажется, измерить с дилеммой безопасности, который в прошлом исполнения какой был вопрос объема полномочий органов безопасности в отношении гражданских прав и свобод, а сегодня, кроме того, усиливается проблема слежки за людьми, осуществляемой через транснациональные структуры коммерческие, над которыми государство не имеет полного контроля.

Кроме того, в субъективном смысле восприятие безопасности вышло за рамки традиционно приравниваемой к нему до недавнего времени военной сферы. В многочисленных публикациях появляются типологии безопасности, как: политические, экономические (делится часто на шахты, финансовые, технологические, сельскохозяйственные и продовольственные), социальные, культурные (часто называют цивилизационного), идеологические, экологические, информационные. За основу любой классификации можно считать сферы деятельности человека, как в измерении индивидуальной, так и групповой, а также деятельности государств, их союзов, организаций, транснациональных или негосударственных. Список указанных видов безопасности не закрыта. Появляются новые угрозы для безопасного существования народов и государств, этнических групп, местных сообществ и отдельных людей. Отсутствие возможности реализации важных для них жизненных целей, является достаточной причиной чувства опасности,
а значит, отсутствия безопасности. Появляются, следовательно, стремления к противодействию негативным явлениям. Новые угрозы, создают новую картину безопасности и новые кадры и классификации.

По мотивам вышеизложенного можно сформулировать ключевой вопрос о текущее и будущее оформление гражданского общества (как на рис. 1).

Рис. 1. Проблемы гражданского общества[294]

Проблема идентификации направления социального изменения дает дальше совершенствовать в форме вопросов о ценности, потребности, интересы и социальные цели на различных уровнях организации общества. Однако, если государство остается основным гарантом безопасности людей, это право является восприятие этих интересов в политических категориях. Способы классификации такого рода интересов остаются в отношений соответствии с выше описанной подхода к субъективное и этого кадра безопасности. Э. Зелински выделяет следующие критерии классификации политических интересов: из-за на юридическое лицо (бизнес-единицы, группы и социальный), из-за предмет (экономический, социальный, идеологический, культурный), из-за степень осознания интересов (осознается, и иванушка-дурачок), а также из-за диапазон противоречия интересов (одновременные, компромиссное и противоречивые)[295]. Субъективные дубль безопасности гражданского общества означает концентрацию в сфере индивидуальных прав и свобод – также самоорганизация в трубчатых отрыве (или может по-другому – свободы) от государства (а точнее его чрезмерного вмешательства). Такой подход является, в сущности, сделано с индивидуализмом – это единичные выборы решают о признании смысла организации. Как это совместить с обективными, в передаче политической жизни, потребностями социальной интеграции перед лицом угроз, которые часто неосознаваемое или видели единицы, не как опасность, а шансы на изменения? Напряженность между тенденцией к обобщению и индивидуализации является одним из важнейших предпосылок для оценки нынешнего состояния развития общества – с точки зрения государства, поскольку общая интеграционная плоскость не может быть найдена, то необходимо обострить чувство угрозы, которое модельно является столь же хорошим интеграционным фактором сообщества. Власть может быть стабильной, как в ситуации, когда предпринимает действия эффективно, интеграция, а также
в том случае, если умело управляет конфликтом социальным, основывая свою позицию на мажоритарным поддержке постоянно антагонизированного общества.

Идея гражданского общества сегодня обесценивается в результате кризиса демократии. Тот синдром, проявлением которого является снижение общественной заинтересованности в участии в процедурах определения власти на всеобщих выборах,
а также падение доверия к политической элиты, означает изменение отношения единиц для реализации политических прав. Участие в общественной жизни заменяет возможность относительно неограниченного (потому что на самом деле ограниченного уровня доходов) потребления. Доступ к товарам и услугам, кажется, при этом более ценен, чем влияние на решения, касающиеся общества, государства, местных сообществ и единиц. Интересно, что в условиях, когда есть технические возможности влиять на функционирование государственной власти (голосование через Интернет), позиция политического истеблишмента не угрожает даже проекцией кибердемократии, что означало бы какую-то рациональную форму возвращения к непосредственному влиянию гражданина на процессы управления общественными делами.

Государство, стремясь удовлетворить задачи гаранта безопасности гражданских прав и свобод, делает это через правовые нормы. Однако в связи с объективно заметной тенденцией роста сферы деятельности государственных учреждений и полномочий должностных лиц государства законодательные нормы также уточняются, а производимые на их основе процедуры становятся все менее читаемыми для гражданина, поэтому их применение требует специальных знаний и опыта. Раскрытый здесь синдром недорегулирования, являющийся следствием постоянной необходимости совершенствования основ деятельности того или иного органа, сталкивается с параллельно идентифицированным синдромом перерегуляции, называемой иногда инфляцией права, заключающегося в слишком подробном определении политики той или иной деятельности и при этом часто непонятные для адресата нормы, непостижимо в соответствующей взаимосвязи с другими нормами права, общеобязательные (противоречивые).

Поцарапал политический контекст функционирования гражданского общества в государстве, в информационную эпоху не исчерпывает этой проблемы, но позволяет захватить существенные условия, ограничивающие диапазон свобод и прав единицы, которые modelowo являются основой низовых социальных инициатив.