Порфировый портик и «порфироносный» философ

Источник:  Калининградские архивы: материалы и исследования: сборник статей / ответственный редактор В.Н. Маслов. — Калининград: Издательство БФУ им. И. Канта, 2019. — Выпуск 16. — 228 с.

В статье речь идёт о мемориальном портике И. Канта. Предлагается обратить внимание на то, какое содержание, кроме самого прямого – мемориального, можно увидеть в этом сооружении, какие линии культурной традиции, определившие выбор архитектурной формы и материала, присутствуют в этой постройке Фридриха Ларса.

In this article we are talking about the memorial portico of Immanuel Kant. It is proposed to pay attention to the hidden cultural meanings: the lines of cultural tradition, that are behind the choice of architectural form and material. We disclose the content, that apart the memory, we can see in this building.

Ключевые слова: Калининград, Кёнигсберг, Иммануил Кант, портик Канта, Фридрих Ларс

Keywords: Kaliningrad, Königsberg, Immanuel Kant, portico of Kant, Friedrich Lahrs

Рис. 1. Портик Канта

Теперь редко кто вспомнит, что первоначально Stoa Kantiana, построенная в 1880 г. после сноса обветшалой прогулочной галереи вдоль профессорских усыпальниц, имела облик вполне унылой и тяжеловесной часовни. Долго она не простояла, и начала разрушаться. К 200-летию философа нашёлся донатор – крупный промышленник и депутат рейхстага Гуго Штинес пожертвовал на строительство около 80 тыс. марок [1, с. 57].

Рис. 2. Часовня Stoa Kantiana. 1890-е годы

В любом путеводителе написано, что гробница И. Канта выполнена в 1924 г. из розового порфира по проекту кёнигсбергского архитектора Фридриха Ларса. Указывается также стиль – неоклассика. Архитектурно-строительное описание можно найти у Бальдура Кёстера [1, с. 57], в этом повторяться не будем. Заметим только, что Ларс предложил очень нетривиальное решение оформить гробницу в виде античного портика: традиционно усыпальницы возле стен храма пристраивались как часовни того или иного стиля (обычно готики или барокко), выполненные с разной степенью мастерства. Мы попробуем разобраться в культурологических смыслах: в том, что стоит за выбором архитектурной формы и материала, какое содержание, кроме самого прямого – мемориального, можно увидеть в этом сооружении и какие линии культурной традиции можем проследить.

В основе архитектурно-художественной идеи – античный портик. Портик – крытая галерея, полуоткрытое помещение, крышу которого поддерживают колонны. В античных постройках (в том числе храмовых) он служил местом, где можно отдыхать или прогуливаться, укрывшись от палящих лучей солнца или от дождя. У образованного человека (а университет Альбертина рядом) возникала ассоциация: Аристотель и перипатетики, его ученики, а в широком смысле – все продолжатели философской традиции. Аристотель любил прогуливаться (περιπατέω – перипатео) с учениками во время занятий. Расхаживали они, вероятно, под сенью портика храма Аполлона Ликейского, расположенного рядом с гимнасием, где преподавал Аристотель – попутно вспоминаем о происхождении названий учебных заведений «лицей» и «гимназия» (кстати, Кнайпхофская гимназия находилась тут же, рядом с университетом).

Рис. 3. «Афинская школа» в Stoa Kantiana. Фото 1888 г.

Стену в часовне И. Канта украшала копия фрески Рафаэля «Афинская школа», выполненная профессором Кёнигсбергской академии художеств Карлом Розенфельдером (1813-1881), что также отсылало зрителя к античной Греции и её философской культуре, подарившей миру страсть к размышлению... В центре фрески беседующие Аристотель и Платон символически передавали любовь к размышлению всем последующим поколениям, в том числе Канту, бюст которого находился в центре капеллы.

Рис. 4. Рафаэль. Афинская школа

С «Афинской школой» связан декоративно-живописный мотив греческого меандра, использованный Ларсом в оформлении новой Stoa Kantiana. Если мы посмотрим на изображение пола под ногами философов на фреске, а потом обратим взгляд к росписи потолка портика, то заметим явное сходство. Греческий меандр, использованный Рафаэлем (несколько меняясь, он переходит с арки на пол), получил развитие: Ларс усложняет рисунок, добавляет синий цвет и вводит звёзды как напоминание о знаменитом высказывании философа. Классический меандр в виде волны мы видим также в отделке надгробия. Помимо этого, роспись напоминает имитацию кессонированного потолка – такой приём любили использовать в эпоху барокко (когда жил Кант) для художественного оформления интерьеров. В том же цветовом сочетании (тёмно-красный, синий, жёлтый/золотой) выполнена роспись потолка знаменитой церкви в Мюльхаузене (Mühlhausen, ныне – пос. Гвардейское Багратионовского р-на)[18], связанной с именем Мартина Лютера [2, с. 180 – 191]. Можно также вспомнить, что по проекту Ларса в 1923 –1926 гг. [3, с. 59] построена кирха в посёлке Аугстагиррен (Augstagirren, ныне – Сосновка Полесского р-на)[19]. Во время реставрации 2017 г. в церкви раскрыт сводчатый деревянный потолок с первоначальными росписями – их рисунок сходен с росписью в портике Канта, но использовано два цвета: жёлтая охра и тёмная терракота.

Рис. 5. Роспись потолка портика

Рис. 6. Роспись потолка церкви в Мюльхаузене

Рис. 7. Роспись потолка церкви в Аугстагиррене

Далее стоит разобраться с материалом постройки: почему Фридрих Ларс выбрал именно порфир? Только ли за прочность и цвет, созвучный кирпичной терракоте Собора?

Порфир – кварцит красно-розовых тонов разной интенсивности и оттенков. Жесткая вулканическая порода с включениями полевого шпата или кварца считается одним из самых прочных минералов, он трудно поддаётся обработке, но устойчив к различным внешним воздействиям и столетиями сохраняет гладкую отполированную поверхность.

Необходимо вспомнить также о цвете камня и связанных с ним «культурных кодах». Багряный, порфировый цвет издавна имел сакральную символику крови и жизненной силы, что также считалось присуще власти по энергетической и цветовой насыщенности (и за высокую стоимость красителя, конечно). Слово «порфир» имеет греческое происхождение (πορφύρα) и означает «пурпур», что обусловлено красноватым, пурпурными оттенками, свойственными этому камню. Пурпурный краситель, дающий цвет от багряного до фиолетового, извлекали из морских моллюсков. Из 1 кг сырья после выпаривания оставалось всего 60 г красящего вещества, а для окраски 1 кг шерсти требовалось примерно 200 г пурпурной краски – для получения такого количества красителя нужно было добыть не менее 30 тысяч моллюсков. Пурпурная краска была самой дорогой в античности, а пурпурные ткани – предметом царской роскоши.

Древнейший карьер, где добывали порфир, располагался на востоке Египта. В античном мире это было единственное известное месторождение. Добытый здесь камень красно-фиолетовых оттенков использовали для создания памятников и предметов интерьера. Прочность – это Вечность, нетленность. Из порфира выполнен знаменитый саркофаг фараона Тутанхамона (1332—1323 гг. до н. э.), а тысячелетием раньше – саркофаг, найденный в Великой пирамиде Хеопса (ок. 2560 гг. до н.э.). Христианские государи также любили порфир – при строительстве храма Святой Софии в Константинополе (324 – 337 гг. н.э.) использованы порфировые колонны, из порфира выполнена отделка баптистерия (5 в. н.э.) в Равенне (тогда – столице Западно-Римской империи), статуи и саркофаги византийских императоров.

Красный порфир считался царским символом, и родильная комната императорского дворца в Константинополе была облицована порфиром. Порфироге́нет – Порфирородный, или Багрянородный — эпитет, а позже и титул, употреблявшийся в отношении детей византийского императора, рожденных в законном браке в период его правления (в отличие от детей, родившихся до вступления на престол).

Сложно было бы перечислить все знаковые, статусные предметы, изготовленные из этого материала, но особенно стремились делать из порфира саркофаги – нерушимое вместилище тела, ожидающего воскресения. Уже в XIX в., когда были организованы специальные экспедиции по поиску камня для саркофага Наполеона Бонапарта, то выбор пал на малиновый карельский порфир, предложенный российским императором Николаем I.

Всё представленное в нашем рассуждении было прекрасно известно Ф. Ларсу. Возможно, форма портика позволяла наилучшим образом использовать небольшое пространство и соответствовала «духу времени» 1920-х, художественным поискам нового стиля и средств выражения. Возможно, материал был выбран, в первую очередь, за его прочность и цветовую гармонию с кирпичной кладкой Собора. Однако это не отменяет всего здесь сказанного – культура и искусство живут аллегориями, парафразами, дополнительными смыслами и символами, намёками и отсылками к прошлому.

Форма греческого портика, выбранная Ларсом – это обращение к истокам европейской культуры и философии, обобщённый образ «храма науки». Материал же приравнивает философа Канта к «правителям мира». Мы видим в замысле архитектора идею торжества философии «чистого разума», а также желание воздать царские почести философу в знак признания его заслуг в процессе познания мира.

Художники и архитекторы оформляют реальность, в которой мы живём, а мы, не всегда осознавая, приобщаемся к многовековой культурной традиции и всей цепочке смыслов, содержащейся в произведении.

Рис. 8. Надгробие И. Канта

Список литературы

1. Кёстер Б. Кёнигсберг. Сегодняшний Калининград. Архитектура немецкого времени. 2-ое изд. Калининград, 2014.

2. Памятники монументальной живописи Восточной Пруссии на территории Калининградской области. По материалам фотоархива Центрального института истории искусств в Мюнхене. Каталог. /Автор-составитель И.В.Кожевникова. – Калининград, 2012

3. Hubatch W. Geschichte der evangelischen Kirche Ostpreußens, Band 2:Bilder ostpreussischer Kirchen, Göttingen, 1968

Об авторе

Ирина Васильевна Кожевникова – историк, искусствовед, Россия.

E-mail: koenig. [email protected]

About the author

Irina V. Kozhevnikova – historian, art historian, Russia.

E-mail: [email protected]

УДК [94(430):(47)]"1888/1914"

А.С. КАЗЁННОВ