И потому от одного, и притом омертвелого, родилось так много, как много звёзд на небе и как бесчислен песок на берегу морском.

Все сии умерли в вере, не получив обетований, а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле; ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества. И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться; но они стремились к лучшему, то есть к небесному; посему и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им

Город.

Поскольку глава, которую мы изучаем, в основном касается опре­делённых персонажей Ветхого Завета, у нас может появиться иску­шение перейти сразу к 17-ому стиху 11-ой главы послания, в кото­ром наш писатель возвращается к выражению «Верою». Но если мы так поступим, это будет означать, что мы пропускаем то, что, автор посчитал очень важным, когда, приводя примеры, поставил эти име­на на первое место. Было бы очень жаль читать эту известную «главу о вере» из Библии пропустив тезисы автора. Он намного более заин­тересован рассказать нам что-то о вере, чем описать деяния этих ве­ликих людей (о которых тем евреям-христианам так или иначе было известно).

Тезис автора заключается в том, что вера по своей сути существен­ным образом духовна. То есть, - это предприятие, которое находится за пределами естественного уровня. Автор так сильно верит в это, что нарушает модель, которой он до сих пор следовал и развивает совсем новую тему. Эта новая тема такова: основа непрерывности Авраамова семени от поколения к поколению. Я должен признать, что сейчас мы вторгаемся в одну из самых сложных для понимания концепций, кото­рая, однако, станет большой наградой, если мы, разумеется, будем вни­мательно следить за написанным. Я подозреваю, что эта точка зрения была пропущена не одним автором комментариев 11-ой Главы посла­ния к евреям. Частью этой проблемы является способ толкования Евр. 12-12: «И потому от одного, и притом омертвелого». Если мы поймём, чТ0 наш писатель хотел сказать этими словами, у нас будет меньше сложностей с постижением самого сложного стиха всей главы, — к Ев­реям 11:19, - то есть значения получения Исааком «образно». К Евре­ям 11^19 - заключительный стих этого раздела, и не будет ничего хоро­шего для нас в том, что мы перескочим на 17-й стих, стремясь скорей снова обратиться к выражению «верою». Автор послания вплоть до 20- го стиха на самом деле не возвращается к своей прежней манере напи­сания. Зачем же тогда ему нужны эти восемь стихов, написанные меж­ ду сообщением о рождении Исаака и строками о том, как старый Иса­ак благословил Иакова? Ведь эти восемь стихов в сущности ничего нам не рассказывают об Исааке! (Но, в любом случае, он не смог бы много рассказать нам об Исааке, потому что Исаак - самый бесцветный сре­ди патриархов, если не среди всех, упомянутых в 11 -ой главе поел. Евр. имён). Есть только один ответ, и он заключается в том, что написав­ший послание видит в природе веры нечто значительное, требующее подробного обсуждения с целью определения значения.

Первый вопрос таков: «Кто этот «один» в стихе 12?» «И потому от одного...» Ответ: Исаак. (Часто думают, что писатель имеет ввиду Ав­раама и выражение «и притом омертвелого» относится к возрасту Ав­раама - сто лет). В 11-ом стихе, без сомнения, речь идёт об Исааке, он был естественным «семенем» Авраама и, следовательно, ребёнком, ко­торый родился у Авраама и Сары. И затем уже от Исаака «родилось так много, как много звёзд на небе». Но разве нельзя сказать то же са­мое об Аврааме? Можно, но в таком случае мы упустим точку зрения писателя.

Но разве Бог не обещал Аврааму: «...посмотри на небо и сосчитай звёз­ды... столько будет у тебя потомков» (Быт. 15:5)? И разве 12-й стих 11- °и главы поел. Евр. не возвращается к тому же обещанию, когда писа­тель обращается к строке «так много, как много звёзд на небе»? На оба эти вопроса ответ: «Да». Но закончить на этом обсуждение опять-таки °значает пропустить то, что имеет ввиду автор. Например, возьмём та­кое обещание: «...умножая, умножу потомство твоё, так что нельзя бу­дет счесть его от множества» (Быт. 16:10). Или другое: «...вот, Я благо­словлю его, и возвращу его, и весьма, весьма размножу; двенадцать князей родятся от него; и Я произведу от него великий народ» (Быт. 17:20). А также это: «Встань, подними отрока и возьми его за руку, ибо я произведу от него великий народ» (Быт. 21:18). Эти три обетования, представленные в книге Бытие, вообще не относятся к Исааку, скорей они относятся к Измаилу. Эти обещания звучали множество раз, по­добные тому, которые изначально были даны Аврааму и, следователь­но, то, о котором говорит наш писатель в поел. Евр. 11:12, принадлежат к их числу. Таким образом, если писатель имел в виду, что «один» - Авраам, мы должны были бы включить сюда Измаила и его преуспе­вающих потомков, как соответствующую часть множества «звёзд на небе». Потому что Измаил на самом деле был сыном Авраама. И, при­нимая во внимание, что те гордые евреи возражали Иисусу: «Мы - семя Авраамово» (Иоан. 8:33), давайте никогда не забывать, что любой араб вплоть до сегодняшнего дня точно так же правдиво может сказать то же самое!

Именно по этой причине наш писатель никогда не мог иметь ввиду Авраама, как того «одного» в поел. Евр.11:12. Потому что, если бы Ав­раам был тем «одним», тогда не было бы необходимости в вере. Преем­ственность семени Авраамова от поколения к поколению имела бы природное основание - только произведение потомства. Любой еврей и любой араб могли бы предъявить право называться потомком Авраа­ма. И не было бы никакой нужды в вере. Всё что требовалось бы - это родиться в еврейской или арабской семье. И всё-таки это было то са­мое мышление, против которого выступал Иисус (а также и Павел), когда говорил об истинной природе Авраамова семени. Самым тяжё­лым делом для еврея-христианина было отказаться от своего естествен­ного наследия. Павел, однако, отказался от него с такой радостью, что рассматривал «плоть», как «тщету» (Филип. 3:3-11). Но большинству требуется определённое время для того, чтобы принять эту концепцию, не говоря уже о том, чтобы возрадоваться в ней. Эти евреи-христиане, таким образом, получали новые указания об истинной основе преем­ственности Авраамова семени.

Следовательно, этим «одним» был не сам Авраам, а Исаак. Но разве не был Исаак по своей природе сыном Авраама? Разве он не был семе­нем Авраама, зачатым в лоне Сарры? Разве Исаак не был порождён? Да был. Но Авраам вынужден был быстро выучить урок, самый слож­ный из тех, какие приходилось усваивать любому из нас, урок о том, что мы не принадлежим сами себе. Господь повелел Аврааму отдать своего сына Исаака на сожжение, как жертву. Весь свой путь Авраам прошёл, выполняя Божьи распоряжения, и когда он занёс нож, чтобы вонзить его в тело Исаака, у него и мысли не было о том, что эта его миссия будет отменена. Потому что Исаак был «омертвелый». Исаак был омертвелый, насколько это знал Авраам. Он был омертвелый, на­сколько он сам знал. Но в самый последний момент, - в долю секунды, - Бог вмешался, отменил своё распоряжение и сказал Аврааму: «...те­перь Я знаю, что ты боишься Бога и не пожалел сына твоего, единствен­ного твоего, для Меня» (Быт. 22:12).

И только от одного Исаака, несмотря на то, что он был предан своим отцом, «родилось так много, как много звёзд на небе и как бесчислен песок на берегу морском».

Некоторые, вероятно, могут посчитать, что Павел в поел. Римл. 4:19 использовал подобное выражение и, вероятно, здесь имеется ввиду Авраам: «И, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении». Отвечаю: писатель послания к Евреям (даже если это был Павел) хотел показать не только чудо рождения Исаака (ведь Сарра была «не по времени воз­раста»), но также и сверхъестественность последующего семени Исаа­ка. Отсюда - слова: kai tauta nenekromenou - «даже этот один был мёртв» (Евр. 11:12). Слова «притом омертвелого», возможно, являются точной интерпретацией греческого слова, но буквально означают, что этот один был на самом деле мёртвым. Поскольку в поел. Римл. 4:19 сказано, что Авраам «считал» или «стоял перед фактом» (NIV), что его собствен­ное «тело» (soma), было мёртвым, писатель поел. Евр. говорит не о том, каким считал своё тело Авраам, а о том, что смерть Исаака навсегда делала невозможным появление наследника. Наш писатель будет тща­тельно это описывать в 19-ом стихе. А на этом этапе он просто хочет показать, что от этого «одного» «родилось так много, как много звёзд на небе».

Но почему ударение стоит на «одном» - enos («одного»)? Потому что число, которое аналогично числу песчинок на берегу моря, исхо­дит не от двоих - Исаака и Измаила - а одного, только Исаака. Если это семя Авраамово, на которое ссылается автор, тогда следует допус­тить, что и Измаил имеет отношение ко всему этому. Сверхъестествен­ность Авраамова семени полностью теряется, если в число потомков войдут сыновья Измаила. Но нет же! Они произошли «от одного, и притом омертвелого, родилось так много, как звёзд на небе».

Если в отношении этого всё ещё остаются какие-то сомнения, то они исключаются следующим 13-ым стихом: «Все сии умерли в вере». Как мог писатель сделать такое заявление? Как мог он быть так уверен, что те, кто бесчисленны «как песок на берегу морском», умерли в вере? Он уверен, что у всех у них была вера? Ведь он ясно говорит, что «все сии» (panters) умерли в вере. Может это был неосторожный комментарий? Нет. Автор имеет ввиду именно то, что сказал, и это причина того, что этим «одним» должен быть Исаак, а не Авраам. Те, кто произошли от одного «и притом омертвелого» - не кто иные, как наследники по вере! Все наследники по вере имеют общее: они также были «притом омерт­велыми», но были оживлены (Ефес. 2:1). Причина, по которой наш писатель может быть так уверен, что эта бесчисленная компания умер­ла в вере, такова: существовал некий особенный вид семени, который должен был породить сынов Авраама через Исаака не произведением потомства, а духовным возрождением.

За этим следует, что не только семя Авраама на естественном уровне не может считаться его истинными сыновьями, но и семя Исаака тоже. Потому что, если бы произведение потомства на естественном уровне было основой преемственности Авраамова семени от поколения к по­колению, тогда каждый еврей и каждый араб мог бы быть провозгла­шён сыном Авраама. Следовательно, если бы естественное произведе­ние потомства было основой преемственности Авраамова семени, тог­да каждый естественный наследник Исаака считался бы потомком Ав­раама - Иаков, Исав и все двенадцать племён Израиля и т.д. Вот конк­ретно, почему Павел сказал: «...ибо не все те Израильтяне, которые от Израиля» (Римл. 9:6). Потому что наследниками Авраама нас делает вера, евреи мы или не евреи.

В этом отношении наш писатель более детально рассматривает при­роду веры. Разумеется, что все бесчисленные духовные наследники Ав­раама пришли к вере. За этим следует ordo salutis (порядок спасе­ния), который имеет силу для любого поколения. Конечно же, един­ственный порядок, который когда-либо имел силу. Тем не менее, эти наследники не получили «обещанные вещи» (NIV), для них был еди­ным такой порядок: (1) их убеждали; (2) они принимали; (3) они испо­ведовали. У нас уже была возможность взглянуть на вопрос ordo salutis (см. Главу II). Ordo salutis - это лучшее, с чего можно начать, если хо­чешь совершенствовать своё теологическое восприятие. Способность «теологически мыслить» сегодня недооценивается христианами, но это то, что может усилить вашу веру. Разумеется, пройти мимо «теологи­ческого мышления» означает упустить такое благословение, которое не будет дано никаким другим источником.

Святые Ветхого Завета пришли к вере таким же путём, какой пред­ставлен в Новом Завете. Их убеждали, они принимали, они исповедо­вали. Убеждение производилось сердцем, восприятие - желанием, ис­поведание - устами. Ничего не изменилось. «Потому что сердцем ве­руют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (Римл. 10:10). Необходимо сказать, что в современном христианстве появилась тен­денция менять этот порядок. Многих вынуждают исповедовать Хрис­та прежде, чем они примут Его и менее всего их убеждают. Одно из последствий экзистенциализма - особое значение придаётся желанию, без учёта того, что воспринимает разум, как имеющий силу. Это - вре­мя иррационального мышления. Это - время действий, а не размыш­лений. Это то, что привело к подъёму большого числа ошибочных вероисповедований, будь то в церквях или евангелистских кампаниях. Люди исповедуют прежде, чем принять, и даже принимают прежде, чем их убедят. Проходить мимо правильного порядка спасения людей час­то заставляет чувство вины или беспокойства. Они так стремятся сде­лать то, что считают праведным поступком, что не находят время для обдумывания этого события. Отчасти по этой причине церкви полны Не Думающими людьми. И то, что их соответственно можно назвать христианами, находится под большим вопросом.

Писательпослания к Евреям показывает нам, как семя Исаака при­шло к вере. Человек сначала убеждается видением (idontes), затем он принимает или приветствует (aspasamenoi) то, что видит издалека. За­тем, доказательством того, что он действительно это приветствует, яв­ляется его исповедание (homologesantes). Какова же природа этого ис­поведания? Они признавали, что «были странниками и пилигримами на этой земле». Природа каждого заслуживающего доверия исповеда­ния такова: человек знает, что этот мир не является его домом. Он пой­дёт на Небеса, и он это знает. Именно это делает исповедание веры ис­тинным. Следовательно, человек является не только убеждённым в этом, но и принимает это с большой охотой. Более того, он не стыдится этого. Он это исповедует. Как преподносил это царь Давид: «Потому что странники мы пред Тобою и пришельцы, как и все отцы наши, как тень дни наши на земле...» (1-я Парал. 29:15).

На этом этапе писатель возвращается к Аврааму, то есть к тому, что вера всегда имеет слишком земное видение и мотивацию. Вера, для того, чтобы быть верой, должна видеть преходящую природу этой жизни и этого мира. Причина повторного обращения автора к этой теме такова: были те, кто мог бы возразить всему им сказанному только на том ос­новании, что понятие Небес - это новшество, принесённое Новым За­ветом. Он уже показал, что вера сама по себе не является новозавет­ным новшеством, но сейчас его задача - показать, что сама идея поиска отечества вне этой жизни не имеет ничего общего с новшеством. Вот почему он говорит: «Ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества» (Евр. 11:14). Наш писатель уверен, что расправился с этим недостатком раз и навсегда.

Но, тем не менее, существует ещё один фактор, который он предви­дит, а именно: эти святые Ветхого Завета считали себя чужаками про­сто потому, что они по своему происхождению совсем отличались от людей той страны, в которой им случилось обитать. Другими словами, нашему автору можно возразить такими словами: «Смотрите. Авраам был чужим, потому что он был из Месопотамии». Такого рода возра­жение могло бы быть применимо ко многим этим святым, потому что им пришлось жить не в той стране, в которой они родились. Одним словом, в соответствие с этим возражением, их заставило считать себя чужестранцами их происхождение, а не их предназначение. «Нет!» - гремит наш писатель. «Если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться» (Евр. 11:15). И чу­жими их сделало их предназначение, а не их происхождение! Если они чужие по происхождению, то почему не пошли домой? Ответ: их дом находится там, впереди, куда был устремлён их взгляд, а не там, откуда они пришли. Таким образом, ни вера, ни Небеса не являются нововве­дением Нового Завета. Одним словом это — убеждение нашего писате­ля относительно той веры, которая у них была. (Должен признать, что я поражён не только тем, что было сказано нашим писателем в отноше­нии этих святых Ветхого Завета, но и не менее тем, что нашему писате­лю было дано увидеть все эти вещи. Каким он был замечательным тол­кователем Ветхого Завета).

Тех, кто имеет истинную веру, ждут чудесные последствия, факти­чески двойной результат: в настоящее время их ждет признание Бо­гом, а в будущем - Небеса. «Посему и (1) Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо (2) Он приготовил им город». В тех, кто имеет ис­тинную веру, есть нечто, хранимое более всего. Это то, что превыше всего в этом мире: знание того, что Бог не стыдится назвать Себя на­шим Богом. Бог доказал, что Он не стыдится назваться их Богом, явив Себя Моисею из горящего куста: «Я Бог отца твоего, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова» (Исход 3:6). Самая высокая похвала и единствен­ная оказанная человеку честь - это то, что Бог не стыдится быть его Богом. Потому что когда Бог провозглашает Себя таким образом, Он ставит Своё имя и честь в один ряд. Как замечательно, когда Бог по­зволяет ассоциировать Своё имя с именами смертных людей, желая отличаться от идолов!

Почему Бог не стыдился называться их Богом? Ответ: потому что они не стыдились Его. Потому что эти люди не слушали указаний при­роды. Они видели то, чего не видели другие люди из их поколения. Они видели, что Бог приготовил для них нечто лучшее. И они исповедова­ли то же самое. Иисус сказал: «Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в Роде сём прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Челове­ческий, когда придёт в славе Отца Своего со святыми Ангелами» (Мар. 8-38). Если вы постыдитесь Бога, Он постыдится вас. Иисус также сказал: «Итак, всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того испове­даю и Я пред Отцом Моим Небесным» (Матф. 10:32). Бог не стыдится нас, когда мы не стыдимся Его.

Знание того, что Бог не стыдится нас, можно назвать небесами на земле. Потому то знание того, что Бог одобряет нас и утверждает нас прямо сейчас - это небольшая часть небес, восходящих к Небесам. И всё же эта небольшая часть - не Небеса. Говоря иначе, некоторые люди думают, что единственный существующий ад - это ад на земле. Но это неправильно, ад на земле - это не ад. Существует ад, который прихо­дит в конце каждой грешной жизни. То же самое происходит и с Небе­сами. Бог приготовил «отечество». Окончательное доказательство того, что Бог признал нас, заключается скорей не в том, что Он не стыдится нас, а в том, что Он приготовил для нас «отечество». Бог собирается показать его нам. Иисус готовил это место более тысячи девятисот лет. «Я иду приготовить место вам» (Иоан. 14:2).

Кому? Семени Исаака.

И таковы мы. Верою.

 

 

XIII.

Авраам и Исаак

Евреям 11:17-18