В голову, в грудь и в живот.

БУМ-БУМ-БУМ!

 

 

“ Если бы мы, американцы, не ленились, если бы чаще расчищали дебри, распахивали участки… но нет. Все кругом ленятся. Все кругом лентяи ”

 

Покончив с потенциальным доносчиком, Беккер вернулся к двери, ведущей в комнату дочери, и снова прижался к ней, уверенный в себе, весь такой расслабленный…

Неожиданно, к горю преступника, из-за угла появилась знакомая брюнетка. Её волосы средней длины с подстриженными кончиками были круто всклокочены, отчего она походила на одуванчик, а вся одежда была перепачкана её собственной кровью. Недовольный, грозный вид этой разудалой дамочки навевал ассоциации на тему мертвечины и зомби. “Шкала коэффициентов риска двадцать первого века - попасться под горячую руку какой-нибудь остервенелой мета-вумен”.

- Ублюдок! – крикнула на него Эмилайн, еле удерживаясь от соблазна наскочить и раскроить поганцу Эдзарду череп, или, ещё идеальнее, сжечь его живьём, - Ты хоть понимаешь, что творишь, сволочуга? У тебя мозги есть?

Не обратив внимания ни на её зубоскальство, ни на содержание выкриков девушки, убийца потёр ладонью подбородок и медленно, в задумии, произнёс почти по слогам:

- Надо же, вау, тебя не прикончили пули, а это может означать только то, что ты одна из них – из этих сверхъестественных уродов, которых так активно пиарят наши СМИ! Что ж, спасибо, красотка! Расправиться с суперуродом для меня будет большой честью, и это, учитывая, что я – нормальный человек!

 

Гнусные наветы и провокации Эдзарда, которые нельзя пропустить мимо, задели шаткую нервную систему рии, и та, мечтавшая свести на нет назревающую драку, всё-таки не вынесла. Эми полетела на “ублюдка”. Она бы его разнесла на куски!

Беккеру повезло попасть ей в подбородок. Пистолетный патрон продырявил миленькое личико. Убийца задал киселя – толканул и отвесил, отвесил по шее, отвесил по спине, выпустил снаряд в животину (пиу!), снаряд – в шею (пиу!), поднял левую руку, придавил локтем верхнюю часть дыхательного горла и… (пиу!) снаряд в глаз!

 

Эмилайн опять умерла…

Соскользила вниз, по стене, и присмирела.

Из того места, где раньше был её сенсорный орган, ныне выходил тягучий поток, а стынущая голова безобидно покачивалась.

 

 

- Не бойся за Хизер. Она в надёжных руках, и она… всё поймёт! Я сообщу ей о твоей смерти. Скажу, так и так, маму сгубил несчастный случай, а рядом никого не оказалось, кто мог бы помочь! Но ничего…. главное, наша дочь в надёжных руках, а всё остальное не имеет значения, так ведь, любимая?

 

Свихнувшемуся Беккеру понадобилось менее десяти минут, чтобы перетащить тело Андерсона, а также Патрисию и Эми, в подвал, где бы он смог в одиночку, флегматически, тихо-мирно отбояриться от заковык и закорючек, населивших его будни, его выходные, его праздники, весь его режим! Убийца связал женщин мотком тугой верёвки, связал руки и ноги!

Миссис Даньелз, познавшая, наверное, все тягости и невзгоды неудачного брака, только что пришла в себя, о чём пожалела уже на третьей секунде. Эдзард с налету вмазал ладонью по слабым губам, ткнул дулом пистолета в её крючковатый, чуть мокрый нос и расплылся в оскале, мало похожим на улыбку:

- Кстати, как тебе мысль, что Хизер не узнает всей правды? Стоит полагать, ощущения экзотичные, да? Видимо, спрашиваешь себя, как же тебя, зоркую, смотрящую наперед, угораздило вляпаться в такое дерьмо? И… какие варианты? Среди них есть вариант, что ты была плохой матерью?

 

Ситуация была отвратительная: если Патрисия и проявляла малехонькие критерии жизни, поглядывала, дрыгалась, то Эми вела себя, как типикал труп. Обновленный Эдзард-преступник всё дальше дистанцировался от первоначального Эдзарда-семьянина. Теперь это совсем другая личность, почерпнувшая от подлинника лишь неглубокие наружные мотивы.

- Есть такой вариант, да? Не слышу! – когда Беккер ещё разок шлёпнул Патрисию, позади отчётливо донеслись чьи-то шаги. Померещилась гроза, померещился дождь, померещился конец мира, конец света! Настигла тьма предположений, одно тревожнее другого. Перед преступником встала задача проверить, какая её часть тождественна правде, а какая - надумана разшалившимся разумом!

 

- Приговор откладывается на неопределенный промежуток. Немного подождите. Я сбегаю туда и обратно, а затем мы всей компанией отметим передачу родительских прав от плохой матери хорошему папане! Не скучайте…

 

 

Эдзард осторожно выглянул на улицу, всматриваясь вглубь дворовых метров, и протянул ногу, вылезая из подвала. Внезапно воцарилась тишина, наобещавшая множество нововведений и сюрпризов. Преступник поклонился тишине, отдался с потрохами, и посвистал в дом, на верхний этаж. Именно оттуда донёсся заключительный угаснувший звук – звук-сюрприз, персональный, для мистера Беккера…

Вопросы, возникшие по мере того, как в течение свежих стадий интереса интерес восходил, друг на друга наложились, друг друга посмещали и пришли в столкновение, как кошки с собаками, отчего череп Эдзарда буквально заныл. Изнутри…

“Мелодии, что играют на свадьбах = мелодии, что играют по директиве Либитины и безвременья, только перевёрнуты, глазеют спиной, глазеют пятками”

 

 

Мистер Беккер, сколько б ни старался, так и не смог забыть о том, как однажды от его руки погиб ребёнок – девочка, чей возраст равен возрасту его родной дочери. На следующий день, после первого выпуска зверя на волю, он напился, жаждая пробойкотировать минувшее. Он не отрицал, что, возможно, когда-нибудь, реабилитировавшись, снова попытается, потому и не спешил себя прощать. “Человеческая совесть – это лучистый сложный механизм, актуализирующий экзистенциальные задачи, обновляющий и обновляющийся”.

Поднимаясь по лестнице, Эдзард проорал на весь дом:

- Здесь кто-нибудь есть? –  чтобы руки не тряслись или тряслись реже, Эдзард… прикусил губу. Нарочно, - Эй!

 

Судьбина, играющая ловчее гистрионов, привела человека к тому, от чего человек скрывался и бежал – к платежу, запрошенному богом, или богами (зависит от того, какой религии придерживаться). Это произошло при входе в детскую, платёж “запросился”: убийца увидел фигуру, облаченную в роскошную красную мантию, фигуру, не движущуюся, ждущую, и не поверил глазам. Порой казалось, стоит статуя, на которой зачем-то развевается плащ, а оказалось, это пришли за негодяем-Эдзардом, точнее, пришёл.

Доктор Фрэндж – магистр мистических наук, потерявший в прошлом жену и ребёнка, отправившийся в дальние странствия ради обретения мира и покоя, нарушил свою клятву, чтобы заглянуть в глаза человека, изменившего всю его жизнь. По факту Беккер убил одного Миркура и создал другого. Этого Миркура, созданного Беккером, не остановит ничто, если он решит поквитаться за гибель родных. Но отойдёт ли мудрый маг от правил настолько далеко? Победят ли эмоции разум? Пройдёт ли Миркур испытание духа, оправдает ли звание верховного защитника, иль уподобится злу?

 

Фрэндж повернулся к своему создателю с блестинкой во взгляде, со всей неожиданностью, и того накрыл особенный шок, не соотносимый ни с какими потрясеньями.

- Нет… это чертова галлюцинация! Ты не можешь быть им! Это – ложь!

“Статуя” поспорила с Эдзардом, слегка покачала подбородком, затем вспарила вверх, к потолку!

 

Померещилась гроза, померещился дождь, померещился конец мира, конец света!

Фрэндж, считавший ранее, что этот день никогда не настанет, был поражён не меньше Беккера, но выглядел значительно выигрышнее, потому что умел всё - создавать порталы в любую точку планеты и творить круги из света, а также ему подневолились стихии, “природы стихи”, + колдун мог задерживать время, или обращать время против врагов.

 

Померещилась …, померещился …, померещился …, …!

Потолок растворился, исчез. Вместо него теперь – космос, наряженный в звёзды, и Доктор Фрэндж, наряженный в мантию, с амулетами, талисманами и оберегами на всей цветной одёжке. Сказка ожила! Оживились фантазмы! Добро вступило в законную силу! Добро не гонимо и не перегоняемо:

- Я вовсе не плод! Я – Доктор Фрэндж! - заговорив в непривычной для себя жестоко-пафосной манере, Миркур уподобился призраку, и привёл преступника в вяжущий, сводящий скулы трепет, - Я реальнее реальности, как и моя магия! Мне поручено связывать эти параллели, чтобы вселенная не замечала разницы! Причём поручение исходит от меня!

Померещилась…………гроза! ! азорг…………ьсалищеремоП

 

Эдзард Беккер не ощущал угрозы жизни. Чувства, овладеваемые им, не подлежали ни описанию, ни цитированию. Сочетающие всё, чувства не были твёрдо негативными, а их курс, неясный и размытый, давал волю фантазии.

Эдзард Беккер не помнил, чтобы выпивал. Ни вчера, ни сегодня. Но он отсырел и изрядно продрог, насквозь промок от пота и воображаемого дождика, став похожим на рассеянного алкаша-забулдыгу.

- Это ты, Фрэндж! Слышишь меня? Ты… виноват в смерти своей семьи не меньше, чем виноват в их смерти я! Подумай хорошенько, если бы ты находился с ними в тот день, в ту минуту, возможно, они сейчас были бы живы! Но ты где-то шлялся… Тебя не было в доме. Ты отсутствовал, когда пришёл я! Ты не остановил мою руку… а твоя вселенная… позволила случиться твоему горю! Не спеши наказывать меня… Накажи вселенную! Так будет честнее, справедливее… по-американски!

 

Померещилась…

Не вынеся чувства собственного позора, размешенного ненавистью ко всем и в том числе к себе, Эдзард потратил на волшебника остаток припасов, однако, пули нагло проигнорировали цель, зависнув в воздухе и осыпавшись на ковёр с согнутыми краешками. Осыпались, звонко щёлкая. Тик-так. “Остановить летящую в тебя пулю – раз плюнуть, если ты магистр”.

Только позже прояснилось, что это щёлкало сердце мистера Беккера. Сердце, пережившее серию транзиторных ишемических атак, скукожилось, запрыгало. Биоценоз клеток, всасывающий кровь из венозных стволов и нагнетающий в артерии, подвёл в самый неподходящий момент. Ай-яй-яй! Не предзнаменованная внезапная осечка…

 

 

Казалось, сколько времени прошло! Эмилайн Тернер, наконец, открыла свой единственный глаз. Второй, правый, у неё вырос лишь после того, как из отверстия выпрыгнул снаряд.

Патрисия, ощутила её шевеление, микро-вибрацию, производящую телом брюнетки, её жизнедеятельностью, и так обрадовалась, что чуть было не проглотила засохший язык. Как ни странно, но эта мистическая, ничем не объяснённая “прочность” малознакомой ньюйоркчанки воспринялась Даньелз совершенно спокойно. Впрочем, мир, который согласился с существованием саркастического селезня, развлекающего зрителей на просторах ТВ, легко согласится и с существованием пулестойких девушек.

- Я вытащу нас отсюда. Доверьтесь мне… Вашему мужу не сойдёт с рук сегодняшнее!

Патрисия послушала Эми – доверилась, обретя несущественное, но приятное облегчение, разошедшееся по венам, как наркотик, и поддержала её, добавив к уже сказанному:

- Не только сегодняшнее… Если бы это был единичный случай, тогда да, можно было бы простить… Но Эдзард, возможно, промышлял убийствами годами… Мало ли есть то, о чём нам ещё неизвестно...

Эми завершила этот дружно-женский диалог простой и с исключительной гармоничной ладностью:

- Именно.

 

А затем напряглась и порвала верёвки!

 

 

…Беккер, решивший не связываться с возмужавшим “усовершенствованным” Фрэнджем, с Фрэнджем, именующимся Великим и Ужасным Волшебником, беспомощно слонялся по тёмному коридору и что-то надиктовывал себе, безъязыко и картаво, ошибаясь в ударениях.

“ Что со мной… нет… Что же это я… ” - падал с переплетенными ногами, затем резко поднимался и опять падал… “натыкаясь” на невидимую стену. Самочувствие злодея не спешило симметрироваться, оно гарцевало взад-вперёд – от плохого к худшему, подбрасывая новые препятствия и неприятности. Пистолет выронился и затерялся, где-то под сиденьями…

 

“ Что … ”

 

 

В подвале, куда Беккер вернулся, еле-еле, желая только одного – поскорее покончить с женой, его настигло очередное крупное разочарование, очередной крутой облом. Пленницы исчезли, словно испарились! Вместе с верёвками!

Неужели небеспамятный Фрэндж в надежде отомстить за Венонну и Гэйнор лишил его даже этого последнего удовольствия? Да такого просто не может быть! Не-во-о-бра-зи-мо!

- Патрис, милая, сука,не пытайся утаиться, я ведь все равно тебя найду, где бы ты не спряталась! – сердечку Эдзарда немного получшело, и Эдзард начал, как прежде, оскорблять свою бывшую, делая расчёт на бабскую наивность. Это было очень необдуманно и, естественно, глупо, поскольку напрочь позабыл об Эми, точившей зуб на всех детоубийц.

Мечтая всыпать Эдзарду по первое число, Эми подошла сзади незаметно и положила ему руку на плечо:

- А, ну, паскуда, повернись-ка!

 

Силищей удара подонок был отброшен назад на несколько метров, и, приземлившись, ушибся головой. Рии не выглядела готовой к потрошению, зато в её взгляде читалась готовность к избиению и запугиванию, к взаимным угрозам, предупреждениям и спорам. В общем и в целом, брюнетка была добрая, чего ей не удавалось скрывать ни от друзей, ни от врагов, поэтому Эдзард не особо впечатлился. Мало ли… ранимых девочек с экстраспособностями в стране, видавшей тёток и понеобычнее – пленяющих рассудок, швыряющихся молниями…

- Давай… - Эдзард облизнул губы, пытаясь подняться, - Можешь звонить в чёртову полицию. Пусть меня арестуют и запрут в тюрьме. Я готов ко всему! Но запомни одно, для общества ты навсегда останешься уродом! Уродом без права голоса! Это я тебе говорю как реалист… и не строй из себя благородную!

- Что ж, всё именно так, ты не ошибся… - быстренько согласилась с ним Эми, - Зато у уродов есть бесспорное преимущество перед кусками дерьма вроде тебя!

 

Эдзард неверуючи спросил:

- И какое же? Ну, удиви!

Эми пафосно ответила:

- Уроды будут жить, а вот ты… тоже, в общем-то, будешь, но… мне трудно назвать это жизнью. Честно? Это немного похоже на тюремную отсидку. На срок, который никогда не закончится. Ни через пятьсот лет, ни даже через миллион… Это - вечное мученье. Гори на здоровье, малыш!

 

- Что? – Беккер не сразу догнал, о чём бормочет девка, пока в подвале не установилась экстремально высокая температура, превышающая средние показатели Африки. Пока в подвале не появилось ОНО - жаждущее мщения, злое и… горЯЧЕЕЕЕЕ! Как и всякое мифологическое существо, ОНО ворвалось в земной мир из ниоткуда. Из нуля, из воздуха.

 

Без разборок и вопросов ОНО схватило Эдзарда Беккера за ногу одной рукой, а вторую руку протянуло назад, “рисуя” пальчиком проход в преисподнюю, чтобы швырнуть туда грешника, чтобы накормить баланс, насытить справедливость. Там, в круглой дыре, бегали чертята и считали новоприбывших, там щупальца тёмной энергии ползали по нажаренным пескам, там плавились в котлах сущности подонков, эссенции убийц, и там же ближайшие бесконечности прокукует проходимец Эдзард, заслуживший подобный “гадесовский” отпуск!

(Ад (от др.-греч. Ἅδης — Гадес или Аид) — в представлении религий (авраамические религии, зороастризм), мифологий и верований — ужасное, чаще посмертное, место наказания грешников, испытывающих в нём муки и страдания. Как правило, противопоставляется Раю)

Печальненько. У Эми не хватило гуманности снова воспретить Призрачному Воину выполнять его работу, и для Эдзарда закончилось всё очень плачевно. Теперь гадай, кто достаточно добр, а кто – достаточно зол. Вовек не разберёшься!

- А-а-а-а-а-а-а-а-а! – чувствуя запах собственной поджаривающейся плоти (типичный симптом прикосновения демона), преступник заливался неистовым криком. Воин подтащил эти восемьдесят кг. к искрящемуся красному порталу, схватил за шиворот всеми пятью пальцами, рывком поставил на ноги…

 

   Призрачный Воин – распространительный процесс всех возбудительных процессов…

Призрачный Воин – распространительный процесс всех возбудительных процессов…

                                                                                                                                      Призрачный Воин – распространительный процесс всех возбудительных процессов…

    …Призрачный Воин – распространительный процесс всех возбудительных процессов

    Ghost Warrior

                        noble evil

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>

 

The greatest merit of Church is that it is sacred though it consists of sinners.

 

— Jacques Mariten

 

To burn without burning down — destiny of the real sinner.

 

— Oscar Boetsy

 

The Lord loves sinners. Their prayers more istova.

 

— Leonid Kraynov-Rytov

 

Sinners as mirrors: their sins — reflection of the evil which has hidden in all of us.

 

— Israel Besht

 

If somewhere concentration of sinners exceeds all admissible norms, then in this area hell on the earth can quite be carried out.

 

— Oscar Boetsy

 

People are divided into righteous persons who consider themselves sinners, and sinners who consider themselves righteous persons.

 

— Blaise Pascal

 

In heaven more joy will be about one sinner repenting than about ninety nine righteous persons who don't have need in repentance.

 

— The gospel from Luka, 15:7

 

The smallest sinners bring the greatest repentance.

 

— Maria Ebner-Eshenbakh

 

Take your time to turn sinners before they sin.

 

— Veslav Brudzinsky

 

There is no worst sinner, than the young Saint.

 

— Afra Ben

 

Nothing so flatters our vanity as reputation of the sinner.

 

— Oscar Wilde

 

(Величайшая заслуга Церкви в том, что она свята, хотя состоит из грешников.

— Жак Маритен

Гореть не сгорая — удел настоящего грешника.

— Оскар Боэций

Господь любит грешников. Их молитвы более истовы.

— Леонид Крайнов-Рытов

Грешники как зеркала: их грехи — отражение зла, которое затаилось во всех нас.

— Исраэль Бешт

Если где-нибудь концентрация грешников превысит все допустимые нормы, то в этой местности вполне может осуществиться ад на земле.

— Оскар Боэций

Люди делятся на праведников, которые считают себя грешниками, и грешников, которые считают себя праведниками.

— Блез Паскаль

На небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии.

— Евангелие от Луки, 15:7

Наименьшие грешники приносят наибольшее покаяние.

— Мария Эбнер-Эшенбах

Не спеши обращать грешников прежде, чем они согрешат.

— Веслав Брудзиньский

Нет худшего грешника, чем юный святой.

— Афра Бен

Ничто так не льстит нашему самолюбию, как репутация грешника.

— Оскар Уайльд)

 

 

…За миг до того, как оказаться “по ту сторону изгороди”, Эдзард кое-что увидел, вернее, кое-кого, и этот кое-кто заставил его улыбнуться, в яркий заключительный раз! У него земля ушла из-под ног, он рванулся вперёд, во весь дух, но пышущая адским жаром дыра не собиралась его отпускать. Тёплая отцовская гримаса совокупно с пульсационной, бьющейся гармоникой протомилась на прихорканном замученном лике!

ПРИЗРАЧНЫЙ ВОИН, АГЕНТ «НЕЗАВИСИМОГО И БЕСПРИСТРАСТНОГО СУДА», ЭПИТОМА АСТРЕИ, НИКОГО НЕ ПРОЩАЕТ!

Заключая договор, Гадес сказал глупому байкеру:

Говорю тебе, у нас нет здесь личного огня, каждый приходит со своим собственным. Следуй моим правилам, и ты будешь вечно испускать свой огонь, будешь наказывать тех, на чей зов небо не откликнется!

Призрачный Воин (тот самый байкер) выбросил грешника в портал, в пекло Аида. Эдзард кричал, пока летел встречь монархии бесов, и даже, когда дыра затянулась, отражённая звуковая волна, эхо его голоса… продержалась с минуту. “Подвал, в котором побывало солнце”, ещё нескоро отбелится от присутствия нечисти. Дом Даньелз нескоро “прокашляется”! А до того момента придется скрупулезно отмерять дозировку негатива, чтобы не обжечься, как обжёгся Эдзард, потому что Воин привык запоминать!

Эми не мучила совесть. До поры. Считая, что поступает справедливо, она, по всей видимости, забыла об одном – она не хочет быть убийцей, о чём ей подсказал взгляд миленькой девочки, стоявшей в другом конце помещения. Девочки, ставшей свидетельницей смерти отца, свидетельницей казни! Хизер, что ослушалась папаню, освободилась от ремня и спустилась в подвал, зафиксировала сцену – зафиксировала демона! Зафиксировала на всю свою жизнь!

 

Эми стало стыдно, болезненно неловко от понимания, что она дала человеку умереть! Она оставила ребёнка без родителя! “Добрых людей всегда расстраивает, что им так долго удаётся сдерживать гнев, но в один плохой момент у них не получается, и всё идёт под откос, всё обваливается”.

- Прости, я… - только и смогла вымолвить Эми, растерянная, будто бы это она убила Эдзарда, а не призрак мщения, в чём имелся свой подлый смысл. Как ни удивительно!

 

Хизер ещё долго не могла в себя прийти. Её всю трясло, как от озноба(((Непреклонные, колючие слёзы пробивались сквозь детские веки и холодили кожу щёк. Утешением не служило ничего. Разве что голос матери, невнятный, недовольный и громкий, звучал далеко сзади.

 

Every day a hundred times, in one thousand times, I regret more and more. Why have I met you? Why you? For me you are a person for complaints, reproaches and regrets. A nightmare which I don't want to remember. City hunter

(Каждый день в сто раз, в тысячу раз, я сожалею все больше и больше. Зачем я тебя встретил? Почему именно тебя? Для меня ты человек для жалоб, упреков и сожалений. Кошмар, который я не хочу вспоминать.

Городской охотник)

 

 

Тем временем. В Нью-Йорке…

 

Черви, пики, трефы, бубны, карты деньги и стволы!

Черви, пики, трефы, бубны, карты деньги и стволы!

Черви, пики, трефы, бубны… бляяяяяядь!

Черви, пики, трефы, бубны… бляяяяяядь!

Джек Хэлван вернулся в город, где он недавно принял смерть. Неизвестно каким образом его нашёл один тип - прихвостень некоего криминального авторитета, которому Джек “ обязан по гроб ”. Безумного не пришлось долго уламывать. Он согласился с ним пойти, но не из-за того, что боялся, а потому что ему было крайне любопытно, кто этот перец.

 

 

Песенный жанр, воспевающий тяжёлый быт, и нравы уголовно-преступной среды, изначально рассчитанный на среду заключённых и лиц, близких к преступному миру…

Сигарный аромат, впитавшийся в волосы и в кожу, в предметы обстановки…

Крики о помощи или предсмертные стоны здесь так же обычны, как разудалые пьяные крики, визги русских проституток или отборная брань проигравшегося в картишки должника, проигравшегося позорно, в пух и прах, “просравшего” всю сладкую добычу!

 

Четырёх лет подобной атмосферы (с двадцати одного года до двадцати четырёх) хватило Хэлвану с лихвой, чтобы влиться. Правда, нельзя сказать, что он скучал. Весельчак умел себя развлекать, поднимать себе настроение в любом месте. Этот талант незаменим в бою против накопившихся досад и отрезвлений, против несмешной, унылой жизни! “Порой спастись можно, лишь сохраняя достоинство и ощущение юмора”.

 

- Друг сердечный, привет, ты меня вызывал? О, я не надеялся, шо мы ещё встретимся когда-нибудь! И я рад, правда, хотя по мне, наверное, и не скажешь… - Джек присел. Присел, поздоровавшись с братвой, пожав руку тому авторитету, который когда-то вытащил его из мраканской психлечебницы. А этот закопчённый задымленный флэт – настоящее питейное заведение, истинный кабак! Да не простой кабак, русский, ибо все-привсе матюгаются! Все друг другу угрожают, гавкают друг на друга, как гадящие в детской песочнице недодрессированные шавки!

- Взаимно. Присядь-ка к нам, Джеки. У нас есть для тебя дело… - главарь банды, лысый, весь в наколках и блестящих мазохистских железячках, с несколькими золотыми зубами во рту, предъявил Хэлвану столбик из адресов, по которым следует пройтись, переубивать и перерезать всех сраных неплательщиков. Хэлван должен будет уложиться строго в срок, чтобы у братвы не осталось вопросов касаемо его благодарности, - Вот… Ты знаешь, что с этим делать! Это мы уже проходили, это все уже неоднократно проделывалось нами. Правила тебе тоже известны. Либо народ платит, либо купается в урине и в крови! Я мог бы и сам, да только вот лень что-то! К тому же у меня есть ты. Ходячий страх Америки! Широкий ассортимент западных стереотипов о русских головорезах и психо-мудаках! Носитель английского, владеющий постсоветским сленгом! Как же я тобой восхищаюсь, если бы ты знал…

 

Несмотря на все возложенные на гостя ожидания со стороны корешей, тот их бесхитростно подвёл, частично повторив слова мудрой Евы:

- Нетушки, сердечный. Сорки, Джеки завязал с убийствами и жестью! После воскрешения Джеки карма Джеки целиком очистилась, список скверных поступков Джеки обнулился. Джеки неохота попасть в… зад, тем более, после отпуска, проведённого в райском отеле с лёжкой и поэзией, так шо извиняй! В качестве моральной компенсации я могу-у-у… прислать тебе набор леденцов с фигуркой Дарта Вейдера в придачу. Боюсь, это максимум, что я в силах предложить тебе. Вот прямо самый-самый максимум! Предел щедрости Джеки в леденцах!

Только блатной босс хотел высказаться, как в комнату к уголовникам зашла целлюлитная тётка лет за шестьдесят, с отёками под глазами, с большими обвисшими сисяндрами. Тётя взглянула на Джека и давай кудахтать на него:

- Это чё еще за молокосос тут расселся? Это чё, твой ученик, что ль, Петюнь? Твой Джек, о котором ты всем пиздел годами? Пффф…

Хэлван отреагировал с предугадываемой дерзостью, не следя за язычком:

- Слышь, страхолюдина, ебало завалила! Тебя за жиром не видать, а ты ещё пердишь что-то? Серьёзли? Тоже мне артистка, богиня липодистрофии, взъерепенилась! А ну, не очерняй тут женскую коллегию!

Как всегда, главарь навёл порядок одним точным жестом. Толстуха приумолкла, а вслед за ней и Джеки успокоился.

- Так, отставить все петушиные выяснения! Вам, видимо, слабо без лишнего базара тусить. Ира, не мелькай тут, лучше иди, покури, да глупости свои оставь, не люблю!

Толстуха подчинилась и, ну, а Джек встал, как у себя дома, и направился к выходу.

- А ну, сядь! Я ещё с тобой не закончил! – громко прокомандовал русский.

Правда, на этот раз ученик его вежливо послал, на три весёлых буквы, чем нанёс достаточно сильное оскорбление. Братва такое оскорбление не оставит без ответа!

 

- Ладно, сучёнок. Не хочешь по-хорошему – будет по-плохому! – прошипев угрозу, воображая, что горло предателя находится между острием ножа и толстыми досками, русский достал старую помятую колоду. Испачканные краской морщинистые пальцы раскидали по шесть карт…

 

 

- В мире, заполненном ненавистью и разрушением..., есть все еще много чудес в нем. Человек всё еще хорош и перспективен: борется, убивает, предает, но он может добиться большего успеха. Это - мир, который мы - то, если мы изучили, как постигать или любить друг друга... в нём не будет зла. Гадес - в основном, дьявол, в этом и если я могу сказать, что что-то на основе опыта - то, что дьявол никогда не прав. Он соблазняет нас, он хочет, чтобы мы потерпели неудачу, он хочет, чтобы мы уничтожили друг друга. Но есть одно оружие, один способ, которым мы можем сопротивляться ему и это - Любовь. Были акты любви, которые изменили этот мир навсегда. Да мы не могли бы быть прекрасными. Этот мир - мир, мы злые и грешим стебель вокруг нас и разрушения и злых слежек в сердцах мужчин и женщин, но всегда есть величие, хорошее, сострадание и любовь. Те в конце дня будут теми, которые получат нас через все. Зло заполнено ложью, но любовь заполнена правдой и справедливостью. В конце каждой лжи преобладает правда. Это - мир, заполненный чудесами, и мир был один из самых отличных подарков когда-либо, чтобы быть данным привычкам мужчин в нас, и это – любовь.

 

 

Франция. Париж. Улица Бертона Пуаре! Время – 23:45.

Недобрый знак, предвещающий скорую погибель, был воспринят Адамом и Евой как нелепая шутка. Дело вовсе не в том, что они считали себя вечными, или какие там еще отговорки напридумывала их психика. После стольких попыток избежать смерть, после шумной деятельности, праздников, восторгов… увидеть красный рисунок на двери, оставленный самой неизвестностью, предопределивший исход –участь, слишком неблагодарная, чтобы в неё верилось.

Магическая печать Дарейдаса – приговор, а приговор – печать Дарейдаса. Восьмилучевая звезда, крестострел с лицом быка на впалой серединке, измазанный сиропом ягод из Эдемии (намеренное осквернение чувств), на внутренней стороне входной двери, правее зеркала…

 

            

И сказал сию притчу: некто имел в винограднике своем посаженную смоковницу, и пришел искать плода на ней, и не нашел; и сказал виноградарю: вот, я третий год прихожу искать плода на этой смоковнице и не нахожу; сруби ее: на что она и землю занимает? Но он сказал ему в ответ: господин! оставь ее и на этот год, пока я окопаю ее и обложу навозом, - не принесет ли плода; если же нет, то в следующий год срубишь ее. (От Луки 13:6-9)

                                              Д А РЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Увидев разложенные в ряд чемоданы на элементах декора, на диване, Ивес спросил жену нервным обеспокоенным голосом:

- Так, я не понимаю… что ты сейчас делаешь?

- Очевидно, собираю вещи! – громко сказала Абель, спеша успеть.

- Но ведь это бессмысленно. Ты знаешь… мы обречены! Ещё никто из получивших метку не выживал, да и вряд ли что-то изменится!

 

Абель:

- Ты предлагаешь смириться и бездействовать? Спустя миллионы лет?

Ивес:

- Я предлагаю принять свою судьбу, осознать, что мы в проигрыше. Это не равно бездействию!

Абель:

- У тебя есть догадки, кто наколдовал быка? Я и думать не думала, что наш отец мог завербовать кого-то ещё, будто ему было мало того, как его зовут… Лэтс Гранд, кажется! Так что это выходит… очередной землянин пополнил ряды жнецов, а мы и не знали?

Ивес:

- Нет-нет-нет. Не похоже, что это новичок. Такой крестокрел мог оставить обладатель многолетнего опыта, но никак не новобранец.

Абель:

- Насколько я владею информацией, все предыдущие жнецы либо мертвы, либо отбывают заключение в космической колонии Старблэк. Из Старблэка почти невозможно сбежать, если ты не монстр тысячного уровня, а последний погибший жнец, который не родом с Земли, который, действительно, многое умеет, пал от рук младенца на планете, также заселённой людьми.

Ивес:

- О, боже… ты подумала о том, о чём подумал я?

Абель:

- Кажется… да.

Ивес:

- О, боже!

 

Аргументы Адама, поданные с неосторожностью, с соусом фрустрации, мрака и трагизма, выбили Перводеву из сил. Её желание бороться, препятствовать, противостоять, ранее выразительное, яркое, моментально отпало. Резко захотелось плакать. С первых же секунд, после легкой вибрации в области грудной клетки, с досрочных, вводных прониканий и разгадок, с первых воспроизведений Эдема в частях, во фрагментах, она ринулась в неразмычные душные объятия любимого, который тесно приголубит, нашепчет море доброго и побожиться встретить смерть вместе с ней, поклянётся именем Бога.

Неожиданный звонок в дверь, ударивший в висок толчок опасок, заставил сердца обоих вздрогнуть и сжаться. Ингредиентов для создания портала у них не было, поскольку все смеси, камешки и травы закончились. Если они и покинут Пуаре, если смогут пересечь границы Парижа, то только на машине.

 

- Я пойду, проверю. Бог даст – пронесёт. Вдруг это Дюран пригнал лимузин, а? - дождавшись одобрения Евы в виде пары неуверенных кивков, Адам поправил галстук. Первочеловек всё же довольно сильно волновался, но дверь открыл твёрдой рукой. Казалось, не пролетело и

мига, как он поплатился. Дверь врезалась в лоб!

 

Притчей о бесплодной смоковнице Господь хотел показать иудеям, что Его выступление как Мессии – это последняя попытка, которую делает Бог с целью призвать иудейский народ к покаянию, а после неудачи этой попытки для народа ничего более не остается, как ожидать себе скорого конца. Но кроме этого, прямого смысла притчи, она имеет и таинственный.

  

Ева заорала от наставшего в её сердце ужаса! Спутанные волосы попали на лицо. Лишь здесь и сейчас, в полной мере, в экстренности, раскрылись её чувства.

Ещё до того, как Адам разглядел бы вошедшего, его грудь проткнуло лезвие, рассёкшее воздух. Пропороло рукав и вонзилось в руку. Лезвие, лезвие… лезвие!

 

Ибо когда кто для спасения души оставляет славу и решается на жизнь бесславную, тогда это называется обложить душу навозом, чтобы она принесла плод. Если принесем плод, то хорошо; а если нет, то Господь не оставит уже нас в Своем винограднике, но исторгает из здешнего мира, чтобы мы не занимали напрасно места. И кто видит грешника долго живущим, тот сам портится и делается хуже, и таким образом оказывается, что грешник сам не приносит плода, да препятствует другому, который мог бы принести плод.

 

От смачного удара ногой в туловище Адам потерял равновесие и грохнулся, покатившись по полу, как футбольный мячик. Лезвие настолько тонкое, что сбоку кажется невидимым, не приносит боли, ампутировало левую ступню: киллер-жнец, посол Дарейдаса, нагнулся, проведя глубокую “бороздку”, после чего ступня отвалилась (отделилась). Из кривоватого култышка заплескала кровь, омывая-ополаскивая обои чёрно-багровыми разводами.

- А-а-а-а-а-а-а-а-а! – теперь закричал уже Адам.

 

Обряженный в странные универсальные доспехи, жнец напоминал сёгуна, светского феодала из Японии, с закосом под технологии и современность. Мечущееся эхо от звона шагов его тяжелых металлических сапог разгуливало ужас. Из всего лица видны были лишь его глазища, полные бессмертной сокрушительной злобы. Остальное же закрывал сёгун-шлем!

 

- Беги! Спасайся! – Адам, чей дух терял влияние над телом ввиду всех потерь, всё ещё мог двигать челюстью. За ступней последовала кисть, а за кистью – последовала вера. Длинные текаги, сделанные из крепкого внеземного сплава, оттяпали руку по запястье! Кровью древнего осветилось настенное зеркало в рамке! Убийца разбил его, и на израненного обрушился град стеклянных осколков.

 

                                                                              Длинные текаги…

                                                           Д А РЕЙДАС,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

Текаги…

 

Лишившись возможности передвигаться, Адам усёк, что ему осталось только наблюдать. Ушами, не глазами. Слушать, что жнец творит с Евой… Внимать власти смордов как голосу! Смирение далось неоплатной ценой!

 

Он же сказал: чему подобно Царствие Божие? и чему уподоблю его? Оно по