Случай восьмой. Хотите – верьте, хотите – нет

Я познакомился с Майей, работая в одной фирме. Круг общих интересов определился быстро – она зачитывалась Ошо, посещала лекции в эзотерической школе, в свое время много занималась трансцендентальной медитацией.

Как ни странно, многие изъяны чисто психологического порядка оставались с ней все это время. Узнав о том, что я владею психотерапией, она обратилась ко мне с просьбой о помощи.

За полгода работы мы преодолели когда–то казавшиеся ей неразрешимыми проблемы. Почувствовав во мне нечто боль­шее, она захотела пойти и по пути духовному. Майя стала со­трудником Телефона Доверия, продемонстрировав тем самым готовность помогать другим людям, как я помог когда–то ей.

Сегодня ее звонок был для меня неожиданностью:

– Слава, привет. Мне опять плохо...

– Ничто не бывает случайно. Что происходит?

– Когда я начала говорить перед большим скоплением людей, меня обуял панический ужас.

Мой ум перебирает возможные варианты дальнейшей ра­боты. Нет, встретиться с ней мне сегодня уже не удастся слишком уж много дел и у нее, и у меня. Придется попробо­вать работать по телефону – благо, мы не один час провели вместе.

– Ужас, говоришь? Ну–ка, закрой глаза, сосредоточься, вернись в то время. Как проявляет себя твой ужас?

– У меня начинает трястись голова.

– Помоги себе! Не сдерживайся, пусть трясется... Лучше сейчас переживи это полностью, чем и дальше будешь пить в час по чайной ложке. Ну вот, твоя голова трясется, и что ты чувствуешь дальше?

– Картинка.., Я вспомнила, когда это было раньше.

_– !?

– Меня вызвали к доске в шестом классе и я почувство­вала это.

– Иди туда! Ты у парты, запах мела, голос учительницы, и еще это чувствуешь... Есть?

– Угу.

– Теперь, стоя у парты, вспоминай, когда это было рань­ше. Ведь это было и прежде?

– Нет. Со мной это впервые.

– Так. Хорошо, тогда стой у парты и переживай. На тебя кричат?

– Нет. Я боюсь неправильно ответить учительнице, я осознаю, что ужас здесь неуместен, но я ничего не моту с со­бой поделать, я знаю, что ты спросишь, нет, меня никогда не ругали за оценки, и я действительно не испытывала этого страха раньше. Это пришло позднее – тогда была реальная угроза для жизни, я говорила тебе уже об этом. Но сейчас я отчетливо осознаю, что этот страх – первоисточник, и он живет, хотя он совершенно неадекватен происходящему, ая не знала его до этого, я в детстве была такая смелая...

– Побудь с ним. Отдайся ему полностью.

– Меня тошнит! Опять чувство удавки на шее. Мне не справиться с этим. Я задыхаюсь!

– Задержи дыхание. Что ты чувствуешь?

– Я проваливаюсь куда–то... Это сильнее меня. Я прокля­та. У меня нет сил.

– Проси о силе.

Молчание. Затем:

– Мне уже легче.

– Что ты чувствуешь сейчас?

– Там, где была удавка, – жжение, как огнем жжет. Гос­подь помогает мне сжигать остатки страха. Я снова в порядке.

– Хорошо, на сегодня наша работа закончена. Но то, что ты получила, – только скорая помощь. С лечением я сейчас не справлюсь.

– Что же делать?

– Я покажу тебя Люде. Ей будет легче войти в твою карму.

– Ты думаешь, это из прошлых жизней?

– Похоже, что да. Твой биографический уровень мы де­тально проработали еще в ходе психотерапии – ты вспом­нила, пережила и закрыла все, что можно было.

– Да. Смотри, мы уже у его первопричины – казалось бы, только до–выразить и закрыть. Но нет, там как бездонная боч­ка. Эта привязка выходит за уровень твоей нынешней жиз­ни. И осознанию с помощью биографической памяти он тоже не поддается – какая–то явная иррациональность. Да и сло­ва твои о проклятии, видимо, не случайны.

– Я не знаю, почему я это сказала.

– Почему–то же сказала. Кстати, отчего умерли твои пред­ки?

– Ой, верно... Бабушка, прабабушка, тетя – все умерли от рака. Наверное, проклятие все–таки есть.

– Вот видишь. Так что до встречи втроем.

На следующий день Люда наотрез отказывается с нами встретиться – у нее куча встреч, нужно проводить тренинг на Телефоне Доверия Мерла», много домашних дел... В по­ловине шестого она звонит сама:

– Звони своей Майе. Мы встретимся в помещении для. тренингов через полчаса – у меня ключ.

– Мы опоздали – она заканчивает в пять часов и сейчас должна быть на пути домой, а живет она на окраине города.

– Ты все–таки позвони, а потом дашь мне знать.

Я для очистки совести набираю Майнн рабочий номер и с удивлением слышу:

– Алло!

– Ты что, решила остаться на вторую смену?

– Нет, у нас вчера сместили рабочий день на полчаса. Я как раз собиралась выходить.

– Приезжай в тренинг–холл Телефона Доверия. Люда и я будем ждать тебя там.

И вот мы сидим в тренинг–холле. Я думал, что работа бу­дет совместной, но в присутствии Люды меня охватывает бла­женная расслабленность и уверенность, что все будет хоро­шо. Люда лукаво смотрит на меня и говорит:

– Ты не возражаешь, если я последую твоему методу?

Я не возражаю – тем более что считаю его своим лишь от­части. Люда говорит Майе закрыть глаза – до момента возникновения страха они идут относительно быстро. На этот раз у Майи начинает трястись голова, а затем и ноги. Затем прихо­дит ощущение горя и безысходности – мне уже приходилось вытягивать Майю из этих состояний на сеансах психотерапии. Однако сегодня стоит иная задача.

– Как ты чувствуешь свое горе?

– Как плиту где–то здесь, лежит и давит – Майя показы­вает на сердце.

– Тебе это должно быть знакомо по прежним жизням. Спроси у своей плиты, хочет ли она открыть свою тайну?

– Она начинает вращаться.

– Хочет. Погрузись мысленно внутрь нее. Что ты видишь?

– Я ничего не нижу.

Ведущий канал восприятия у Майи – кинестетический, но не успеваю я сказать об этом Люде, как слышу:

– Хорошо. Что ты чувствуешь?

– Меня тошнит... Головокружение... Меня кружит все сильней. Я вижу Землю, покрытую облаками, но при этом почему–то вишу головой вниз. Меня как бы кружит и затя­гивает в какую–то воронку. Вижу фигуру в одеянии... Край одежд – белый. Фигура раскручивает волчок. Он крутится так быстро, что исчезает. Волчок крутится против часовой стрелки. Вокруг него образуется воронка, меня затягивает туда.

– Ты допущена идти против хода времени. Иди в эту во­ронку. Что ты чувствуешь сейчас?

– Опять тошнит... Запах дыма... Факелы на стенах, какие– то люди гуськом идут. Пожар! Мне жарко от пламени. Ме­чутся лошади, люди, я бегу и проваливаюсь...

– Куда?

– Куда–то в темноту.

– Ты умерла?

–Да.

– Куда ты идешь теперь?

– Вниз! Дом с коричневыми стенами... Я внутри. Это – отстойник. Здесь нет времени. Я долго должен буду находит­ся здесь.

– Уходи оттуда.

– Ухожу...

– Что ты чувствуешь теперь?

– Опять тошнит...

Майя делает инстинктивное движение вперед.

– Сгибайся!

Майя резко падает грудью на колени и внезапно разража­ется рыданиями.

– Он убил меня! Боже, за что? Он засунул мне пику в жи­вот!

– Уходи оттуда! Слышишь? Ты – здесь, с нами!

– Слышу... Я был такой молодой мужчина со светлой бо­родкой, а этот толстый...

– Хватит об этом. Иди глубже. Что ты чувствуешь?

– Спазмы в горле... Я вижу с высоты подростка... Он пря­чется за камнем, чем–то напуган. Кажется, это я.

– Если это ты, войди в него.

– Да. Это я. Я стою на скале. Далеко внизу – море, кое–то бурление... Что–то происходит внизу... Интересно, смотрю на это бурление сверху, но моего тела уже рядом нет –; я уже не ощущаю и не вижу его... Меня опять тошнит.

– Это как если бы ты вдыхала дым?

– Нет. Скорее, как если бы я наглоталась воды.

Внезапно Майя снова разражается рыданиями.

– Я прыгнул со скалы и камнем ушел вниз! Я умер почти сразу – такой молодой, невинное существо... А труп съели рыбы!

– Уходи оттуда! Что ты видишь, вернее, чувствуешь, сей­час?

– Я над морем, все выше, выше... Или глубже? Я попадаю в какую–то оранжевую янтарную массу, я медленно двигаюсь вместе с ней. Какие–то встречные тягучие потоки... Против­но! Боже мой, что это? Я – клетка! Я пожираю что–то липкое и вонючее, а кто–то сжирает меня!

– Уходи оттуда. Иди вперед. То, что ты ищешь, находит­ся дальше.

– Я чувствую покой. Мне хорошо. Я вижу каменистую планету и сопло ракеты, уходящей ввысь. Почему–то мне ка­жется, что это Сириус.

– Иди вперед. Не отвлекайся. Вспомни об ощущении удавки на горле.

– Да. Я в древнем городе. Пирамиды. Наверное, это Еги­пет. Я спускаюсь по ступенькам храма и чувствую это... Нет, ничего не вижу. Ускользает. Картинка размыта. Я потеряла ее.

– Сконцентрируйся.

– Нет... Оно не вернется.

– Тогда возвращайся к нам, сюда. Ты и так уже много сде­лала. Слышишь? Возвращайся.

– Как?

Я успеваю подумать о том, как хорошо, что сеанс веду не я, – после таких слов впору было бы испугаться. Но за Люду я спо­коен.

Люда слегка нахмуривается и делает какие–то пассы рука­ми, как бы отводя потоки чего–то лишнего, изливающиеся на голову Майи.

– Лети к солнцу.

– Меня отделяет от него гора.

– Лети! Ты можешь!

– Я лечу! Но гора... она начинает расти! Я не могу обо­гнать ее!

– Призови на помощь все силы света! Пускай тянут тебя наверх! Увидь их!

– Они тянут... Я перелетаю через гору!

– Ты видишь солнце?

– Нет, я смотрю вниз... Это – не гора! Что–то липкое, про­тивное, чавкающее. Оно затягивает меня, так и манит спус­титься ниже и это потрогать.

– Смотри на солнце! Твоя цель – солнце!

Молчание. На лице Майи отражаются противоречивые чувства. Затем она говорит:

– Я лечу на солнце. Горы больше нет.

– Ты снова с нами. Открывай глаза.

Майя открывает глаза и передергивается.

– У меня перед глазами опять это... Пика в животе!

– Закрой глаза снова. Перенесись в свое место покоя. Есть оно у тебя?

– Да. Мой любимый дуб в лесу.

– Ты видишь себя, сидящей под ним.

– Не вижу.

– Хорошо! Чувствуешь его запах, шершавость его коры – так лучше?

– Да, это пришло. А теперь и вижу. Ой, хорошо–то как!

– Теперь представь свое сердце в виде чаши и наполни его той радостью, которую ты сейчас ощутила.

Майя молчит, ее лицо медленно светлеет. Затем она начи­нает смеяться.

– У меня в чаше – нектар, сладкий–сладкий! Ой, через край полился!

– Теперь вернись к толстому с пикой и напои его.

Минута озадаченного молчания. Затем – взрыв хохота;

– Ест! Пику бросил и ест! Смешной такой – думает: я его – пикой, а он мне – меда... А я прошел мимо него и пошел сво­ей дорогой. Ой, теперь рыбы перед лицом...

– И их накорми!

– Едят! Так и поплыли прочь со сгустками нектара... Те­перь пожарище какое–то перед глазами, огонь пылает, люди с факелами, лошади туда–сюда бегают.

– Залей пожар нектаром.

– Получилось!

– Теперь возвращайся с ощущением нектара внутри!

Майя открывает глаза и смотрит на нас, как в первый раз.

По глазам потекла тушь, но лицо стало свежим, а глаза – жи­выми. Она уходит в ванную мыться, а я задаю вопрос:

– Но мы не закончили?

Люда смеется, и мне становится неловко от не к месту ска­занного «мы».

– Мы и не могли закончить. И не стесняйся сказанного – если бы ты не прочистил ее психический слой, до кармических причин дойти невозможно было бы. Однако сегодня мы и так сделали больше, чем нужно, – был риск невозвращения, и ты это видел. Осуждение и проклятия, которые Майя посылала в адрес своих убийц в очень давних жизнях, практически не играли роли, пока Майя жила жизнью обычного человека, – хватало твоей психотерапии. Однако сейчас, когда она пошла верхним, ду­ховным путем и начала помогать другим людям сама, вся ста­рая кармическая грязь лезет наружу и взывает к чистке. Неда­ром же ее индивидуальная карма привлекла ее воплотиться в роду с такими проблемами. Сейчас, однако, она еще недоста­точно сильна, чтобы увидеть первопричину, и поэтому ее туда не пускают. Впрочем, на первое время мы сделали достаточно – долги минимум двух предыдущих жизней уже закрыты.

– Древний же у нее дух. Египет, Сириус... Кстати, она ведь в Америку едет, а там мои учителя–психологи, Барри с Джаней – они тоже в какой–то из жизней в Египте жили, на ка­ком–то из тренингов им это открылось. Случайность или кар­мическая группа?

– Поживем – увидим. Слушай, ты можешь проводить ее до дому? Мне домой сейчас бежать надо, дети малые одни остались. А Майю сейчас бросать нельзя – она еще часа два как заторможенная будет.

– Хорошо.

Мы прощаемся на улице и разбегаемся в разные стороны, чтобы встретиться завтра снова. Нас ждут другие люди – и с каждым днем их число увеличивается. Жизнь продолжается.

Приложение. Шесть взглядов на судьбу в стихах и прозе.