Случай третий. Знакомство с чувствами

Женя оставила свой телефон организаторам семинара, на котором она услышала мое выступление, потому что давать ей мой телефон они наотрез отказались.

Звоню – слышимость плохая. Зачем–то я нужен – а за­чем, понять не могу. Договариваемся о встрече.

Утром я встречаю Женю в дверях и провожаю в комнату. Женя просит чаю – на улице холодно. Медлит, говоря ни о чем. Вертит чашку в руках, но чай не пьет. Пытается фило­софствовать с испугом в глазах.

Наконец, я спрашиваю напрямую:

– Какова цель вашего визита?

– Хочу... видеть в вас друга.

– Что для вас означает друг?

– Человек, который может помочь купить мне понравив­шееся платье.

Меня едва не разбирает смех. В первый раз так откровен­но мне предлагает себя на содержание человек, которого я в первый раз вижу.

– Боюсь, мы не сможем найти общего языка. Будет луч­ше, если вы допьете свой чай и уйдете.

Я наталкиваюсь на испуганный взгляд и смягчаю пилюлю:

– Можете перезвонить в другой раз – когда у вас возник­нут другие потребности.

Женя молчит и отчаянно вертит в руках чашку, Я делаю еще шаг навстречу:

– Послушайте, по–моему, вам надо выговориться – по ва­шему поведению я и так понял, что денег у вас сейчас нет. Раз уж вы оказались здесь, я могу помочь вам – но для этого надо открыться. Молчанием вы своих проблем не решите – только глубже завязнете.

Женя продолжает молчать – теперь замолкаю и я. Абсурд­ность ситуации становится все очевиднее – настоящий «конфликт интерпретаций». Иногда психологу–мужчине приходится делать с женщинами обратную работу – пробуж­дать их осознание того, что они смотрят на него не столько как на профессионала, сколько как на мужчину (разве жен­щина захочет консультации с мужчиной, хоть чуть–чуть не влюбившись в него?), осознавать за своим влечением – при­вязанность, за привязанностью – неудовлетворенную сек­суальность, за сексуальностью – бессмысленные запреты и ограничения, чаще всего берущие начало в детстве.

Здесь же случай иного порядка – девушка слишком хоро­шо увидела во мне мужчину и потому упустила иное.

Наконец, она решается:

– Хорошо... Я расскажу. Я извиняюсь, что...

Я перебиваю ее:

– Не надо извиняться. Вы попробовали один путь – не получилось, сейчас мы решили пойти другим, только и все­го. Лучше скажите, что вас толкнуло на это?

– Не деньги... Скорее – безысходность. Да, это точное слово. Дело в том, что после того, как муж оставил меня, я осталась одна, а человек, с которым я сейчас, – женат и не может быть все время со мной...

«Умничка, молодец, продолжай в том же духе, – думаю я, слушая ее торопливую речь. – Тебе все–таки хватило сил до­вериться мне, раскрыться, значит, я смогу тебе помочь».

Ход моих мыслей прерывает неожиданная пауза – годы работы в методе выработали почти рефлекторное внимание к паузам – слова не столь важны. Когда ум перестает ходить по кругу, к поверхности очень быстро и близко подходят ста­рые, задавленные телесно–эмоциональные реакции, которые нужно тут же хватать и тащить наружу. У психологов и рыба­ков наверняка есть что–то общее.

Глаза Жени увлажнились.

– Давайте, – подбадриваю я ее, – вам нужно выплакаться.

Но как почти всегда, эти слова имеют обратный эффект – Женя вытирает слезы, рыбка стремительно уходит вглубь. Зайдем с другого конца.

– Сейчас я попрошу вас прекратить думать и только от­слеживать свои ощущения. Вы ведь сейчас нехорошо себя чувствуете, верно?

Кивок.

– Как именно нехорошо? Где у вас сейчас зона диском­форта?

– В спине.

– Это естественно – вы же сидите нога на ногу. Что бу­дет, если вы распрямите ноги?

– Это неудобно – я ведь в короткой юбке.

– Как именно неудобно?

– Вы смотрите...

– Вы хотите сказать, неудобно чувствовать на себе чей– то взгляд?

– Да.

– Ну вот, я смотрю на вас – заметьте, именно на ноги, и весьма оценивающе – итак, что вы чувствуете сейчас, чув­ствуя на себе мой наглый взгляд?

– Мне... неудобно.

– Как именно вам неудобно, каким таким местом вы чув­ствуете это неудобство?

– Мне лучше опять сесть нога на ногу, можно?

– Нет, пока вы не скажете, что вам это даст.

– У меня перестанут дрожать ноги.

– Молодец! Однако потерпите еще. Что плохого в дрожа­нии? Вы так долго давили это в себе – попробуйте теперь выпустить это наружу. Дрожите, помогайте себе! Вот так, правильно! А что вы чувствуете сейчас, появляются ли ка­кие–либо новые ощущения?

– Ой!

– Что «ОЙ»?

– Страх. Я почувствовала страх.

– Где страх?

На этот раз Женя принимает мою игру сразу.

– Вот здесь.

Ее руки показывают на скулы. Я резко и больно хватаю ее за щеки и встряхиваю ее голову, затем так же резко отпус­каю.

– Что происходит теперь?

– Зачем вы так?! У меня все болит!

– Во–первых, давай на «ты», хорошо? А во–вторых, не думай сейчас об этом – не время обижаться! Так, прошло? Отлично, что ты чувствуешь теперь?

Женя глядит на меня, как в шоке.

– Я попала... совершенно в другое измерение.

– Что за измерение, что ты чувствуешь?

– Безысходность! Как когда я пришла – но теперь осо­бенно остро.

– Хорошо! Где твоя безысходность, чем ты ее сейчас чув­ствуешь?

Женя молча указывает пальцем на грудь в район сердца.

– Ты уже чувствовала это раньше! Вспомни – когда?

– Много раз! Я чувствовала это, когда уходил муж, когда он спал на кухне, а я не знала, что будет дальше...

– Стоп! Не надо об этом! Вернись в то время, создай эту картинку – ты не спишь, муж ворочается на кухне, в груди у тебя то же ощущение – чувствуешь?

Кивает. Глаза открыты, но она не здесь.

– И ты знаешь, слушая, как муж ворочается на кухне, что ты испытывала это раньше, – но тогда ты упустила это, ду­мая о том, что он уйдет! Иди в этом направлении сейчас! Назад, в прошлое! Когда ты испытывала это, говори!

– Вспомнила! Когда я была маленькая, я смотрела кино. Фашисты сжигали детей. Когда я смотрела, как горел са­рай, я была там, с ними. Выхода не было. Тогда я почув­ствовала это.

– Ты в сарае, он горит! Что ты будешь делать?

– Бежать...

– Так беги!

Женя вскакивает из кресла и делает два шага, затем ее ноги подкашиваются. Я подхватываю ее и мягко сажаю назад.

– Все, убежала! Что с тобой было?

– Я бежала через лес и прыгнула в озеро.

– Как ты сейчас?

– Нормально... Все ушло.

– Боль в сердце, дрожание?

– Нет.

– Хорошо, теперь опять вернись в ночь на кухне. Что ты теперь чувствуешь, глядя на это?

– Все нормально. Можно жить и так.

– Страх, безысходность, ощущение брошенное?

– Нет. Просто грусть.

– Побудь с ней и отпусти ее.

Какое–то время Женя сидит молча, уставившись в одну точку. Из ее глаз выкатываются несколько слезинок. Затем она переводит взгляд на меня.

– Уже все прошло.

– Вот и хорошо.

Уже в дверях, провожая ее, говорю:

– Вот видишь, выход всегда есть. Уходя, она ошеломленно оборачивается:

– Спасибо!

– На здоровье.